Юрьев: Весь либерально-экономический блок нужно отправить вслед за Улюкаевым

С. КОРОЛЁВ: Тогда другая новость, пожалуйста. Октябрь-2016 смотрим — это Росстат сегодня. Реальные доходы россиян сократились в годовом исчислении почти на 6% — это 5,9%. Это тревожный сигнал? Это много?

М. ЮРЬЕВ: Этот сигнал не неожиданность.

С.К.: Что с этим делать?

М.Ю.: Есть тоже анекдот. В научно-исследовательском институте в советское время идёт конференция по научной организации труда. Все предлагают какие-то хитрые устройства сделать, эргономику, мебель рабочую поменять. Там выступает одна уборщица, старушка, говорит: "Я вот в 20-х годах, при НЭПе, работала в публичном доме в Одессе. Так там когда у мадам дела плохо шли, она не мебель меняла, а контингент". Поэтому на вопрос о том, что надо сделать с нашей экономикой, чтобы перестали падать доходы трудящихся, ответ: менять общий принцип организации экономики и, самое главное, не успокаиваться на Улюкаеве, а отправить вслед за ним — если не под домашний арест, то, по крайней мере, на написание мемуаров — весь либерально-экономический блок правительства. Они 25 лет у власти, но ничего кроме обделывания мы не видели — это называется так. Может, они и правы, но зачем же держать коня, который 25 лет портит борозду?

Про коррупционный скандал вокруг Алексея Улюкаева

С. КОРОЛЁВ: Михаил Зиновьевич, здравствуйте.

М. ЮРЬЕВ: Здравствуйте, Сергей.  

С.К.: Пятница — это вечер Михаила Юрьева.

М.Ю.: Да. Все нормальные люди пьют, а мы с вами работаем.

С.К.: Неправда, все вас ждут. "Сообщения начали приходить ещё в прошлом часе", — сказал Игорь Измайлов. Смотрите: "Михаил Юрьев, скажите, пожалуйста, как вы оцениваете арест Улюкаева?"

М.Ю.: В таких случаях говорю, что ничего не могу сказать по поводу того, виновен или не виновен Улюкаев, потому что об этом нельзя догадываться, это можно только либо знать, либо не знать. Я не собираюсь повторять шаманских заклинаний, что только суд может решать. Если я хотя бы сам прочёл всё, что представлено в суд, и был при этом квалифицированным юристом, который может составить грамотное мнение, то у меня было бы мнение, но поскольку я не читал, я этого не знаю.

У нас нельзя сказать, что с коррупцией совсем не борются. Борются. И в начале 2000-х боролись. Когда говорят, что очень вяло и условно, это правда. Вся борьба была на уровне взяточников ЖЭКа. Тоже, к сожалению, не всех, но всё же. Очень низка была должностная планка, выше которой человек становится неприкасаемым. Дальше она начала постепенно подниматься. Очередным витком, уровнем, который планка преодолела раньше, была должность губернатора. Одного, второго, третьего губернатора — при Ельцине совершенно невозможно себе представить — взяли и просто посадили в СИЗО с перспективой дальше поменять места отсидки. Министр министру тоже рознь, как вы понимаете, по неформальному влиянию. Формально любой министр в одинаковом статусе, кроме некоторых: обороны и так далее.   

С.К.: Улюкаева на какое бы место поставили?

М.Ю.: Это высокий. Традиционно это высокий статус, независимо от возможностей должностных, власти. Есть просто неписаная табель о рангах. Министр экономики в ней высоко стоит. Выше него стоят только специальные министры, которые являются членами Совета безопасности, обороны, ФСБ — их очень немного. В основном это те, которые не входят в правительство. Как в Конституции записано про силовые ведомства: "Не входят в правительство, но взаимодействуют с ним исключительно в части, касающейся материально-технических потребностей".

Появляется реальная надежда, что, может быть, и с ними как-то разберутся. Я знаю заранее, что будут писать наши слушатели, особенно нигилистически настроенные. Их много, как и у любого другого канала.

С.К.: Что же они будут писать?

М.Ю.: Они будут писать: "Ну конечно, Юрьев в розовых очках. Посмотрите на Сердюкова, то же самое будет с Улюкаевым". Не то же самое. Есть такая грубая, но точная поговорка русская, что ему там кое-что делают в глаза — всё божья роса. Есть у нас много слушателей, их конфетами закармливай, а они всё равно будут говорить, что это дерьмо.

С.К.: "Просто одна коррупция борется с другой", — пишет Андрей через Viber.

М.Ю.: Я же говорил.  

С.К.: А вы работали с Улюкаевым какое-то время?  

М.Ю.: Я не работал с ним непосредственно, но мы одновременно зачислялись ещё в конце 91-го или в 92-м — не помню, в каком году, — советниками правительства: я — по промышленности, он — по финансам. Тогда и познакомились. В лицо знал, здоровался, но чтобы по работе пересекаться — нет.   

С.К.: Сегодня защита обжаловала домашний арест бывшего министра экономического развития Алексея Улюкаева: вроде "чего его арестовали — он собирается работать со следствием?"   

М.Ю.: Действительно. Подумаешь, украл два миллиона.

С.К.: Ещё из последних новостей. Сегодня на Лайфе была статья подробная, правда, со ссылкой на источники, почему два миллиона. Многие удивлялись: какая смешная цифра. В сделке по приватизации "Башнефти" другие цифры фигурируют. Оказывается, говорили о сорока миллионах.  

М.Ю.: Это всё неправильно.

С.К.: Почему?   

М.Ю.: Потому что два миллиона сами по себе уже были бы нормальной цифрой. Я сейчас поясню вам, в чём дело. Как устроен коррупционный рынок?

С.К.: Как?

М.Ю.: Кстати, и корпоративный рынок. Если бы он был не министром, а просто руководителем корпорации, которая помогала бы заключить какую-то частную сделку, было бы то же самое. Если бы от него зависело окончательное решение, кому продавать и за сколько, то тогда другое дело, то это бы стоило не два.

С.К.: И не 40.

М.Ю.: Это стоило бы 5—8% от сделки, и то если бы цена была не занижена.

С.К.: Это рыночная взятка такая — 5—8%?

М.Ю.: При чём тут взятка? В Америке сейчас это делают официально компании, которые ты нанимаешь для осуществления той или иной сделки. 

С.К.: Посредник?

М.Ю.: Да. В данном случае неважно — "Инвестбанк" и так далее. Я здесь вижу прямую аналогию. А если ещё продадут за заниженную цену, то взятка конкретно за покупку "Башнефти" могла бы вылиться и в единичку, и в полторашку в долларах.

С.К.: Простите, миллиарда?  

М.Ю.: Легко. Но в данном случае речь шла о создании благоприятного отношения. За это и два миллиона — красная цена.

С.К.: Рубрика "Счастливый звонок". Начинайте набирать, чуть позже примем. Какой по счёту? Давайте восьмой сегодня, пусть постараются.

М.Ю.: Седьмой уж тогда.

С.К.: Договорились. Рано звонить. Я скажу, когда начинать. Пока сообщения ваши. "Простой вопрос: подставили его или нет?"

М.Ю.: Этот вопрос совсем не простой, потому что понятие "подставили" не является ни юридическим термином, ни в бытовом языке не является точно определённым термином. Если вы имеете в виду, была ли эта операция изначально задуманной для того, чтобы вывести его на чистую воду, если он взяточник, то на официальном языке это называется провокацией, и она разрешена процессуальным кодексом до определённых рамок, например в случае вымогательства, которое в данном случае имело место. Тогда, безусловно, имело место то, что вы называете словом "подставили". 

С.К.: "Дело Улюкаева — это кланы верхнего уровня по интересам, едят друг друга за сжимающийся пирог, — я цитирую нашего слушателя. — Скоро силовики возьмутся за простых граждан, будут хватать за лайки в соцсетях".   

М.Ю.: Например, есть машина такая Mercedes-AMG 63 — очень хорошая машина, а про слушателя нашего не могу так комплементарно сказать, потому что не надо писать такую ахинею.

С.К.: Тут ещё писали про цифру 37.  

М.Ю.: Что цифра 37?

С.К.: Это начало 37-го?

М.Ю.: Если бы. Но, увы.

С.К.: А почему нет? Почему это не выльется в полномасштабные репрессии? Вообще говоря, это хорошо было бы — репрессии?

М.Ю.: Давайте определим, что вы называете словом "репрессии". Нельзя употреблять те термины, которые не имеют однозначной трактовки. Вот что вы называете словом "репрессии", чем они отличаются от нормального правосудия?

С.К.: В моём понимании, если они направлены на коррупционеров, то ничем.

М.Ю.: Нет, более широко. Обычно в политическом лексиконе репрессиями называются массовые судебные преследования людей, из которых все или большая часть заведомо невиновны в тех преступлениях, которые им инкриминируют, потому что если они виновны, то в чём, собственно? Это просто хорошая работа правоохранительных органов. 

С.К.: Иван пишет нам: "Юрьев точно много знает — у него связи в "Роснефти", — но молчит как рыба".  

М.Ю.: А что я должен вам сказать? Да, в "Роснефти" я и председателя правления хорошо знаю.

С.К.: Игоря Ивановича Сечина?

М.Ю.: Да, 20 лет уже как. Вице-президент по связям с прессой — мой лучший друг.

С.К.: Михаил Владимирович Леонтьев?

М.Ю.: Да.

С.К.: Вы, кстати говоря, наблюдали эту перепалку?   

М.Ю.: Конечно.

С.К.: Я понимаю, на чьей вы стороне, но тем не менее. Что там? Кто нервничает, из-за чего нервничает?

М.Ю.: Матушкин решил пропиарить сам себя, лично, и выслужиться таким образом перед своим начальством. Сделал это таким способом, что, если его начальство не вздрючит по первое число, я крайне удивлюсь. А Леонтьев — своим издевательством в форме извинения. Это, знаете, как старый анекдот, когда один еврей назвал Рабиновича, другого еврея, дураком. Его суд обязал сказать, что Рабинович не дурак, и извиниться. Вот он в синагогу приходит: "Меня суд обязал — исполняю. Граждане, Рабинович не дурак". "Рабинович не дурак? Извините", — примерно таким было извинение Леонтьева.     

С.К.: А сама сделка "Роснефть" — "Башнефть"?

Не недоплатила, а переплатила. Они слишком либерально считают эффект от синергии. Я не могу сказать, что я точно прав, но как представитель похожей отрасли могу сказать, что я бы считал консервативнее. Государство от этого выиграло однозначно. Скорее, получило больше, чем положено. Критерий же простой: Вагит отказался покупать за эту цену и правильно сделал. Почему, собственно, не было тендера? Потому что "Роснефть" послала заявку. Если бы "ЛУКойл" в своём ответном письме в правительство написал, что такая цена устраивает нас, были бы торги. Он сказал, что нет. Если один предлагает больше других — что бюрократию разводить. Вагит абсолютно правильно сделал. Он вообще экстраклассный как финансист, руководитель компании, стратег. Я очень высоко ценю его в этом качестве, поэтому считаю, что, скорее, я поступил бы как Сечин, только лучше.    

С.К.: Государство покупает у государства. Получается же так, или я ошибаюсь?

М.Ю.: Конечно, ошибаетесь.  

С.К.: А как? "Роснефть" — государственная компания.

М.Ю.: Да.  

С.К.: "Башнефть"?  

М.Ю.: Да, что покупает государство — естественно. Во-первых, начнём с того, что "Роснефть" никакая не государственная компания, а публичное акционерное общество.  

С.К.: 100% акций которого…

М.Ю.: Уже 75. С самого начала 75% принадлежит государству. Вы скажете, большое госпредприятие, например "РЖД", и акционерные общества в нашей стране действуют по совершенно разному законодательству. В чём разница принципиальная? Это хороший вопрос. Давайте его разберём быстро. Да, теоретически все деньги "Роснефти" являются деньгами государства в том смысле, что можно взять их и изъять, но это теория. Практика не такова. Почему? Потому что изъять ты не можешь 75%. Ты можешь изъять 100%, 25% из которых уйдёт частным акционерам, ВР например. Ты не готов, ради того, чтобы государство получило 330 миллиардов, ещё 110 взять и отдать ВР. Это как-то слишком щедро. Ты не можешь сделать по-другому — таковы законы, у нас правовое государство. Это первое. Второе: а как ты вообще будешь изымать? Принимать отдельный закон? Потому что у акционерного общества нельзя взять и изъять прибыль, а у "Роснефти" можно. Формально Госдума может принять такой закон, но его обжалуют по типу суда в Гааге, и это будет признано недействительным, нарушающим основы законодательства, в частности Гражданский кодекс. Наконец, третье и самое главное: "Роснефть" — государственная. Она купила "Башнефть", значит, на величину покупки "Башнефти", если бы она покупала за свои деньги, выросла бы её цена. На самом деле с точки зрения бухгалтерского баланса, конечно, нет, актив бьётся с пассивом, ты сколько-то потратил денег, своих или повесил на себя долг, и столько-то получил в актив.

Да, досталось государственной компании, но 75% государственной компании "Роснефть" принадлежит правительству, которое завтра захочет продать тому же Алекперову, поговорив с ним ещё раз в автомобиле президента, к примеру. В этом случае оно получит просто больше за это. Эти деньги не только никуда не пропали, они увеличились.

С.К.: "Почему начали с Улюкаева?" — спрашивает Антон. Почему именно с него?

М.Ю.: Есть такой замечательный эпизод в каком-то из романов Анатоля Франса — не помню в каком, — там описываются 90-е годы XIX века. Социалисты участвуют в еврейском погроме — там дело Дрейфуса было, — и подходят к ним журналисты и говорят: "Как же так? Вы же за справедливость социальную, за трудящихся. Как же вы в таком участвуете?" Лидер этих социалистов на минутку смутился, а потом говорит: "Слушайте, всё равно начинать экспроприацию с экспроприаторов. Какая разница с кого?"

С.К.: Сейчас мы примем седьмой звонок, как и обещали. Прямо сейчас рубрика "Счастливый звонок". Я уже вижу, вы звоните. Ваш вопрос Михаилу Юрьеву прямо сейчас в эфире Лайфа. Всё, принимаю. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Андрей из Москвы. Согласно теории, любое укрупнение капиталистическое переводит капитализм в стадию олигархическую, что пагубно сказывается на развитии экономики, страны в целом. Согласны?  

М.Ю.: Вы знаете, да, согласен. Считаю, что все преимущества капитализма и рынка лучше всего проявляются тогда, когда в каждом секторе рынка присутствуют сотни и тысячи средних и мелких игроков, а не когда присутствуют пять крупных. Но тенденция не только у нас, но и во всём мире на сегодняшний момент ровно обратная — укрупнение, хотя я с вами согласен. Это плохо, но мы идём в мировом тренде.

"Трампизм" и "трампономика": интересы Америки превыше всего

С.К.: Нам даже не пришлось делать паузу, чтобы ответить на этот вопрос. Александр спрашивает, каковы основные признаки "трампизма". Понятие "трампономика" сейчас широко обсуждают. Какой она должна быть?   

М.Ю.: Хороший вопрос. Не что это такое, никто не знает, а какой она должна быть. Должна кому? Это всё-таки ерунда. Можно ответить на вопрос, какие основные будут направления экономической политики, которые Трамп, если он не передумает, с предвыборной кампании своего периода будет пытаться изменить.

С.К.: Следующий вопрос на эту же тему. "Как вы думаете, воплотится ли в реальность так называемая трампономика, уже приведшая к росту доллара и глобальным распродажам на рынках всего и вся?"

М.Ю.: К росту доллара приведёт никакая не "трампономика", а просто повышение учётной ставки ФРС, о котором все знали. Теперь вопрос — когда. Уже очевидно, что будет в декабре. Тут простая закономерность: чем выше учётная ставка, тем сильнее валюта, про которую идёт речь. Не надо быть гением, чтобы это понимать. Что будет реализовано — сложный вопрос. Очень большая борьба предстоит. Всё это будет решаться в большей степени ситуативно. До какой-то степени, безусловно, Трамп вернёт к нормальному, здоровому протекционизму себя, в смысле Америку, и, как следствие, всех остальных, потому что все будут говорить: "Америка от нас отгораживается. Какого хрена мы от неё не должны отгораживаться?" Имеется в виду тарифными барьерами. Насколько это изменит лицо — как об этом можно сказать? Один мой начальник, к сожалению, уже ныне покойный, говорил, как вы помните, так: "Хотели как лучше, а получилось как всегда". Это не только к русским относится.   

С.К.: "Михаил Зиновьевич, зачем вообще Трампу президентство? Ваше мнение? Его принципы соответствует вашим, они могут быть вашей мотивацией?"

Он нарцисс в том смысле, что он собой восхищается, но сначала он добивается целенаправленно того, что дало бы ему повод собой восхищаться. Тем не менее я не могу сказать, что в человеке я такие вещи презираю, но я совершенно ими не обладаю. Я не балдею, если появляюсь на обложке какого-то журнала, а если меня кто-то узнаёт, когда я зашёл в кафе, мне только от этого дискомфортно.

Про цены на нефть

С.К.: "Михаил Зиновьевич блестяще предсказал победу Трампа, — пишет Иван, — а вот с нефтью 70—80 долларов за баррель к концу года не сбылось". Было 60, по-моему.

М.Ю.: Иван, видимо, путает меня с другим мужчиной или выпил слишком много, когда меня слушал. Я говорил, что к концу года будет, скорее, 60, хотя говорил, что я уверен в диапазоне 50—60. Можете поднять старые передачи. Думаю, что так и будет — 60.    

С.К.: Ещё не вечер, ещё не конец года.

М.Ю.: За день до выборов про Трампа сказал, что он будет.

С.К.: Про Трампа — да.

М.Ю.: Это то же самое. Тоже вы говорили: "Ну теперь-то уже!" Нет, то же самое и с нефтью. Будет сейчас…

С.К.: ОПЕК 28 ноября.

М.Ю.: Да. И всё.   

С.К.: И будет всё хорошо после 28-го.

М.Ю.: Ничего не "хорошо". 

С.К.: Говорят, Ромни метит в госсекретари — тот, который нас смешивал с определённой субстанцией.

М.Ю.: Нет, вы не путайте божий дар с яичницей — президента или кандидата в президенты, который является аналогом собственника предприятия, с министром, который является аналогом наёмного сотрудника предприятия. Разница между ними, как известно, в том, что собственник делает то, что он хочет, а наёмный сотрудник — что хочет собственник. В данном случае взгляды Ромни никакого значения иметь не будут. Он будет делать ровно то, что ему будет говорить Трамп. 

С.К.: Майкл Флинн, советник Трампа по вопросам национальной безопасности.

М.Ю.: Я с ним незнаком, но внешне он мне нравится. У нас такие тоже есть. Военный такой и должен быть.

С.К.: Смотрите, кто ещё определён. Конгрессмен Майк Помпео.

М.Ю.: На генпрокурора.

С.К.: Нет, это ЦРУ.

М.Ю.: ЦРУ, наоборот, да.

С.К.: И Джефф Сешнс — новый генпрокурор как раз — консерватор, юрист и разведчик — вот как это называется?

М.Ю.: Кто там генпрокурор, нас с вами не волнует. Ехать в Америку, чтобы грабить супермаркет, — это меня крайне мало интересует. А руководитель ЦРУ? Не знаю, я ничего не знаю про этого конгрессмена.

С.К.: Личный вопрос. Хотите — отвечайте, хотите — нет.

М.Ю.: Из сексуальной сферы?  

С.К.: Нет, вы что.

М.Ю.: Не настолько личный.  

С.К.: Не настолько, но личный. "Михаил Зиновьевич похудел, — пишет слушатель. — Это целенаправленно? Всё ли хорошо со здоровьем? Единомышленники переживают".

М.Ю.: От нервных переживаний, не связанных с политикой.

С.К.: Это уже лучше.

М.Ю.: Вообще, да. Год назад я весил 113, сейчас — 91.

С.К.: "Прокомментируйте, пожалуйста, какие планируются реформы у Сбербанка?" — просит Алексей.

М.Ю.: Чего?   

С.К.: Алексей, вы с кем-то путаете нашего гостя.

М.Ю.: Я не интересуюсь Сбербанком. У меня даже нет ни одной их карты.

С.К.: А почему так много вопросов? А, вот в чём дело. Сегодня Греф заявил о реформе Сбербанка.

М.Ю.: Это его личное внутрикорпоративное дело. Зачем нам это обсуждать? 

С.К.: Людей очень волнует, потому что главный банк.

М.Ю.: Пусть лучше пойдут в пивную.

С.К.: Сегодня у трёх банков лицензии отозвали.

М.Ю.: Не у Сбербанка?

С.К.: Нет, конечно. "При всех минусах, как лучше реализовать 50 тысяч рублей? Купить доллары, золото или на чёрный день оставить эти 50 тысяч?" Традиционный вопрос.  

М.Ю.: Я дам традиционный ответ. Я не финансовый консультант, тем более бесплатный, народный.

С.К.: 50 тысяч рублей! Он думает, что с ними сделать. Кстати, Палыч спрашивает, доллары стоит сейчас покупать?

М.Ю.: Можно купить, наверное.

С.К.: Вы же в рубль всё время советовали.

Только золото, естественно, банковское — слитки покупайте, а не…

С.К.: Счета. Знаете, счета рекламируют?

М.Ю.: Счета не надо и не надо ювелирное золото.

С.К.: "Последнее время думаю, что выбор Трампа связан с активно развернувшейся борьбой с коррупцией в России. Вот бы кто-нибудь подтвердил или опроверг".

М.Ю.: Готов опровергнуть. 

С.К.: Всё просто опровергается.

М.Ю.: В огороде бузина, а в Киеве дядька. При чём тут одно к другому? Какая связь-то?

Про бюджет на 2017 год

С.К.: Давайте про бюджет. Сегодня Госдума приняла в первом чтении проект бюджета на 2017-й и плановый период 2018—2019 годов, хотя говорят, что будут сильно корректировать. Бюджет сложный. Доходы сокращаются, расходы, соответственно, тоже.

М.Ю.: Хотя не так быстро. Расходы меньше сокращают, чем доходы, за счёт роста дефицита.

С.К.: Правильно. Ожидаемый дефицит превысит два миллиона рублей.

М.Ю.: Правила арифметики никто ж не отменял.  

С.К.: Вы смотрели, изучали его?

М.Ю.: По диагонали.

С.К.: Я просто хотел спросить, насколько реалистичный этот бюджет?

М.Ю.: Никогда бюджет в первом чтении не имеет смысла читать. Имеет смысл читать только во втором.

С.К.: Тогда другая новость, пожалуйста. Октябрь-2016 смотрим — это Росстат сегодня. Реальные доходы россиян сократились в годовом исчислении почти на 6% — это 5,9%. Это тревожный сигнал? Это много?

М.Ю.: Этот сигнал не неожиданность.

С.К.: Что с этим делать?

М.Ю.: Есть тоже анекдот. В научно-исследовательском институте в советское время идёт конференция по научной организации труда. Все предлагают какие-то хитрые устройства сделать, эргономику, мебель рабочую поменять. Там выступает одна уборщица, старушка, говорит: "Я вот в 20-х годах, при НЭПе, работала в публичном доме в Одессе. Так там когда у мадам дела плохо шли, она не мебель меняла, а контингент".

Они 25 лет у власти, но ничего кроме обделывания мы не видели, — это называется так. Может, они и правы, но зачем же держать коня, который 25 лет портит борозду?

С.К.: "Сколько стоит финансовая консультация Михаила Зиновьевича?" — спрашивает Иван.

М.Ю.: Не занимаюсь. Я уже сказал, что вас узнал.

С.К.: А когда книга выйдет?

М.Ю.: Да у меня руки не доходят пойти, отвезти и передать деньги, и договор надо подписать. Выйдет, выйдет скоро. В смысле не книга, а второе издание.

С.К.: Николай из Петербурга: "Прокомментируйте заявление Дворковича о продуктах, цене и качестве". Слышали это заявление?

М.Ю.: Нет.

С.К.: Тогда я вам прочту.

М.Ю.: Давайте.

С.К.: Пожалуйста, Дворкович. Знаете его? Аркадий Дворкович считает, что цены на продукты питания соответствуют нынешней ситуации.

М.Ю.: Не понял. А как они могут не соответствовать ситуации?  

С.К.: Полная цитата: "Конечно, всегда хочется, чтобы они были ниже, если говорить о покупателях. Но они ровно такие, какие мы можем себе позволить в настоящей ситуации".

М.Ю.: В вопросе и ответе набор, как бы поделикатнее сказать, странностей.

С.К.: Это он прокомментировал на Всемирном зерновом форуме в Сочи рост цен.

М.Ю.: Ещё раз. Что значит "которые мы можем себе позволить"? У нас цены устанавливает не государство. Какая разница, что оно может себе позволить?

С.К.: Что он тогда сказал? Странно, да?  

М.Ю.: Во времена моей молодости это называлось "сказал — как пукнул в лужу".

С.К.: "Какую ситуацию они создали, такие и цены".

 Если даже вы постараетесь, чтобы они были другими, они всё равно будут сбалансированы, просто по определению. Слишком дорогие будут меньше покупать, магазины будут сбрасывать цены, пока не начнут покупать. Если будут слишком низкие цены, всё будут расхватывать, магазины будут поднимать. Это происходит совершенно естественным образом. Цены являются нереальными только на те товары, в которые вмешивается государство, вводя на них акциз. Это алкоголь, табак. Можно понять это. Почему у нас теоретически считается, что акциз на вредные товары? Тем не менее у нас до сих пор акцизом облагаются легковые автомобили. Умом это понять нельзя.

С.К.: Сотрудник Кремля Новиков поставил оперу, премьера. "Русалка", по-моему, если я не ошибаюсь.

М.Ю.: Сотрудник Кремля поставил оперу в порядке выполнения служебных обязанностей?

С.К.: Нет, это хобби, как Улюкаев писал стихи.

М.Ю.: Я думал, тот прямо спел в кабинете.

С.К.: В этой связи вопрос.

М.Ю.: А неплохо. Представляете, отчитывается ведомство перед Думой в жанре арии. Это было бы креативно.

С.К.: А оду читает на приёме у президента.

М.Ю.: Да. Или сразу покаянный реквием.

С.К.: Слушатель пишет: "Михаил Зиновьевич, кто будет вместо поэта Улюкаева?"

М.Ю.: Не знаю и, если честно, не очень хочу знать.

С.К.: Просят инсайт.

М.Ю.: Это называется "знал бы — не сказал", но и не знаю. Мне только во вторник расскажут. На самом деле это не имеет большого значения. Вес министерства экономики — как я сказал, статус его велик, а реальный вес в системе власти не особо велик. Происходит это потому, что министерство экономики — это бывший Госплан, но Госплан в советской системе руководил всей экономикой, а в рыночной эти функции ушли, поэтому чем он занимается, не очень понятно.

С.К.: "Вы чего? Где вы видели в правительстве либералов? Они в правительстве такие же либералы как Трамп — друг России".

М.Ю.: Нет, это неправда. Весь экономический блок — это абсолютно убеждённые либералы, причём почти всех их я знаю лично. Могу сказать, что это не по службе, а по душе.

С.К.: "Баню любите?"

М.Ю.: Люблю. У меня даже дома есть баня.

С.К.: Русская?

М.Ю.: Да. А какая же ещё?

С.К.: Финская сауна, сухая. А чем финская сауна отличается от русской бани?

М.Ю.: Русская баня — это парная, где вы плещетесь.

С.К.: Поддавать можно везде. И в финской тоже можно?

М.Ю.: Нет. В финской нет каменки. Куда вы поддавать будете? "Поддавать" в смысле водки выпить — это можно.

С.К.: Можно, но не нужно.

М.Ю.: Делают же финны, как и не финны.

С.К.: А кто стоит за Трампом? Интересный вопрос.

М.Ю.: Никто не стоит. А интересно, кто стоит за Путиным? Это же дурацкий вопрос. Почему вы считаете, что кто-то за ним стоит, это он за другими стоит.

С.К.: Всё. Запускаю голосование. У нас мало времени остаётся. Если вы поддерживаете Михаила Юрьева, значит, вы приветствуете арест Улюкаева.

М.Ю.: Если он виновен, естественно. Этого я не знаю.

С.К.: Это позитивный сигнал, скажем так.

М.Ю.: Для меня — да.

С.К.: Или вы голосуете против, вы готовы поспорить с Михаилом Юрьевым.

М.Ю.: Мы только про Улюкаева говорили.

С.К.: По остальным темам тоже и по поводу Трампа. Я же не могу пересказывать всю передачу. Зачем время тратить?

М.Ю.: Не надо. У кого с памятью проблемы, пусть принимает препараты.

С.К.: Голосование бесплатное, я его запустил. "Финская — на то и сухая, чтобы не поддавать", — пишет слушатель. Рыбалкой увлекаетесь?" Пошли личные вопросы.

М.Ю.: Увлекаюсь, но последние годы больше концептуально, чем практически.

С.К.: Здравствуйте. Как вас зовут? Ваш вопрос Михаилу Юрьеву.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Михаил Зиновьевич. Александр, Москва. Скажите, пожалуйста, Улюкаев — начало конца или больше — прошу прощения — Шувалов?

С.К.: А что вы имеете в виду "начало конца"?

М.Ю.: Начало конца чего?

СЛУШАТЕЛЬ: Начало конца правительства, о котором вы говорите, как и все, в негативном свете.

М.Ю.: В чём отличие правосудия от репрессий? В репрессиях действительно был бы человек, как Сталин, который бы решил, будем ли ещё из правительства сажать. Если будем, то вот вам квота шесть человек, давайте быстро — человек ранга министров или вице-премьеров. В правосудии вопрос о том, будет ли посажен Шувалов, зависит от такой маленькой мелочи как "есть ли за Шуваловым какая-нибудь вина"? Причём вина не политическая, а уголовная. Я, простите, этот вопрос не знаю. Предъявленной точно нет, а в разработке — кто мне скажет? А если бы я даже знал, с чего бы я вам это говорил, пока эта разработка не доведена до конца?

С.К.: А у вас?

М.Ю.: И у меня будет своя. Я не думаю, что  наши сильно разойдутся, честно сказать.

С.К.: Посмотрим.

М.Ю.: Да.

С.К.: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Сергей, Санкт-Петербург. Спасибо вам за передачу. Очень ждём возвращения "Главтемы". Вопрос следующий. Подскажите, правительство, как я понимаю, и Улюкаев в том числе, само не уйдёт. То правительство, о котором вы говорите, много раз говорили. Не способ ли это выдворить это правительство?

М.Ю.: Простите, вы всё-таки немножко неправильно конституционно подходите. Я поясняю процедуру. Что значит "правительство само не уйдёт"? Ему не надо самому уходить. Если президент хочет отправить в отставку правительство, ему не надо убеждать премьера и других членов правительства: "Ну уйдите в отставку". Те: "Нет, не уйдём. Ну ладно, давайте нам хорошие отступные, тогда уйдём". Нет. Президент просто подписывает указ об отставке правительства. Правительство может о нём из газет узнать. От этого оно не станет менее действительным.

Они при чём? Может, они тоже в чём-то виноваты, но к этому точно никакого отношения не имеют: ни единомышленниками не являются, ни подельниками. За что уходить главе ФСБ, который и проводил эту операцию? Он тоже член правительства. Я думаю, что если ещё двух-трёх человек того же уровня посадят, то в общеполитическом плане вопрос отставки правительства безусловно встанет. По поводу вашего вопроса про "Главтему": сейчас мы меняем формат, скоро, мы надеемся, она начнёт выходить в новом формате. Каком? Пусть будет сюрприз.

С.К.: Михаил Зиновьевич, не так много времени остаётся. Мы с вами обсуждали в перерыве тему, которая вам тоже близка, в которой разбираетесь. Сегодня стало известно, что 14-летняя жительница Британии решила заморозить своё тело — криозаморозка. Ей 14 лет всего, но она болеет раком и считает, что когда её разморозят, уже смогут победить неизлечимую болезнь и она ещё проживёт счастливую жизнь. Насколько это близко?

М.Ю.: Ответить я не могу. Я хорошо знаю эту тему, я даже покупал в своё время одну калифорнийскую фирму, которая занималась этим криозамораживанием, потом продал. Пока не получается заморозить так, чтобы можно было разморозить и вернуть к жизни, ни одно животное млекопитающее. Это происходит из-за того, что внутри клеток, когда замерзает вода, которая является компонентом, образуются микрокристаллики льда, которые необратимо разрушают клеточное ядро. С этим борются, есть разные способы. Работают учёные, есть продвижение, но пока не решено. Кстати, в позднее советское время был открыт эффект, который не получил развития просто из-за того, что наука развалилась. Крайне интересный. Резко снижается повреждение клеток микрокристалликами льда, если воду в организме перед этим заменить — это очень легко — тяжёлой водой, которая в атомных реакторах. Она абсолютно нерадиоактивна и химически это то же самое, что обычная вода. Мой прогноз: это будет решено в течение 10—20 лет, научатся замораживать так, чтобы потом можно было размораживать. Естественно, после того, как первая мышка по телевидению будет показана — как её разморозили из глыбы льда и она ожила. Это вызовет бум на этом рынке. А когда будет изобретено, я не могу сказать, что те, кто заморожен неправильно, будут разморожены правильно.

С.К.: 97% по итогам программы с вами, 3% проголосовали против. Михаил Юрьев в программе "Юрьев день". Ждём вас в следующую пятницу.