ООН призывает Россию заботиться о наркоманах

Кому-то может показаться, что все эти страшные картинки с загнивающими от героина телами остались где-то в 1990-х годах. Но это глубокое заблуждение. Наркотики продолжают губить жизни миллионов людей по всему миру и сейчас.

Об этом беспокоятся и во Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), и в ООН. 6 октября Комитет ООН по социальным, экономическим и культурным правам опубликовал своё резюме к российскому докладу о социальной обстановке в стране.

Внимание комитета привлекла ситуация с наркоманами. В ООН очень обеспокоены тем, что для россиян считать каждого наркомана маргиналом и преступником — это норма.

В ООН рекомендовали России рассмотреть вопрос о декриминализации владения наркотиками: то есть не сажать в тюрьму тех людей, которые хранят наркотики для самих себя, а не для продажи. Также правозащитники считают, что в России давно пора внедрять специальные программы снижения вреда — в том числе заместительную терапию и обмен шприцев.

В нашей стране такие методы не работают. Но есть свои. Например, председатель Национального антинаркотического союза Никита Лушников ранее провёл в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке презентацию российских программ социальной реабилитации drug-free — полный отказ от наркотиков. При этом наркоману предоставляют медицинское сопровождение, психологическую поддержку и возможность общаться с теми, кому этот способ уже помог.

По словам Лушникова, именно такой способ борьбы с наркозависимостью является самым эффективным: из 14 тысяч человек, которые прошли через drug-free в России, пять тысяч избавились от зависимости.

— До недавнего времени мы были категорически против заместительной терапии. Но наша критика метадона (опиоидный препарат, который применяют при заместительной терапии. — Прим. Лайфа) только усугубила и без того агрессивную политику зарубежных коллег в отношении нашей страны. И мы решили не критиковать заместительную терапию, а показать, что в России есть очень хорошая альтернатива этой программе, — рассказал Никита Лушников Лайфу.

Но всё же Россия пока ещё против введения заместительной терапии, рассказал Лушников. По его мнению, опыт стран — соседей России (Украины и Белоруссии) показывает, что для нашего менталитета помощь опиоидами не подходит.

— Мы увидели, что слишком маленький процент наркоманов навсегда избавляется от зависимости с помощью метадона. Большинство же проходят эту терапию пожизненно — а это, по факту, фармацевтический гроб, — сказал Лушников. — Каждая страна имеет право на свою программу, но мы показываем, что в России другой менталитет. Ну не сможет наша молодёжь приходить по утрам, брать свою дозу в медикаментозных целях и идти дальше работать, учиться, развиваться: российский наркоман, как говорится, раскумаренный, на работу не пойдёт. Для них нужен другой подход.

Лушников рассказал, что благодаря презентации российского метода избавления от зависимости зарубежные страны смогут получить альтернативу и понять, насколько она может быть эффективной. Он также добавил, что коллеги из США уже заинтересовались drug-free и, возможно, будут внедрять эту методику в своей стране.

Тем не менее российские врачи и общественники призывают представителей российского здравоохранения всё же прислушаться к рекомендациям ООН. И дело не только в заместительной терапии.

Что мы имеем сейчас? По словам экспертов, даже если наркоман решит избавиться от зависимости и обратиться за медицинской помощью, там его ждёт осуждение, закрытые палаты, а ещё хуже — встреча с полицейскими, после которой он, скорее всего, будет осуждён за хранение наркотиков. При этом нередко те "бизнесмены", которые продали человеку наркотик, остаются на свободе.

И это не говоря о том, что потребители инъекционных наркотиков — это одна из групп риска по заражению ВИЧ-инфекцией и вирусными гепатитами. Профилактика среди этого контингента проводится очень слабо, отмечают эксперты.

По данным активистов, за первое полугодие 2017 года на мероприятия по профилактике ВИЧ-инфекции потратили около 36 млн рублей. И лишь два миллиона ушли на профилактику среди групп риска — то есть на то, чтобы объяснить наркопотребителям, что такое ВИЧ и как не заразиться этой инфекцией, тратятся, по сути, мизерные суммы.

— На первый взгляд, система помощи у нас выстроена хорошо. И реабилитационные центры есть, и детоксы есть, и лечение ВИЧ-инфекции для потребителей наркотиков доступно, и шприцы поменять есть где, и кровь на инфекции можно сдать анонимно и бесплатно, — рассказывает Сергей Дугин, директор благотворительного фонда "Гуманитарное действие" (помогают наркопотребителям в Санкт-Петербурге. — Прим. Лайфа). — А проблема всё равно остаётся открытой: люди умирают, людей сажают, и практически всех их ненавидят.

По словам Дугина, возможное внедрение заместительной терапии в России стоит рассматривать как один из компонентов целого комплекса мер, который предлагают в ООН.

— Применение заместительной терапии абсолютно оправданно в отношении следующих категорий людей, зависимых от опиоидов: тех, которые проходят лечение от туберкулёза, тех, которые испытывают сложности с приёмом антиретровирусной терапии для лечения ВИЧ-инфекции, и беременных женщин (с заменой наркотика у женщин не будет ломки и будет больше сил и желания продолжать лечение, если они больны. — Прим. Лайфа). Казалось бы, всего три критерия, но за этими критериями стоят тысячи людей, которые в противном случае обречены на тюрьму, срывы и передозировки, — считает Сергей Дугин.

По мнению Олега Зыкова, нарколога, директора Института наркологического здоровья нации, все перечисленные способы лечения от наркозависимости, в том числе и drug-free, по-своему эффективны, но не по отдельности. Людям должны давать возможность выбрать свой вариант лечения, но в нашей стране пока такого нет, считает эксперт.

— Важно понимать, что к каждому наркопотребителю нужен индивидуальный подход, — уверен врач. — Например, наркоману, который употребляет инъекционные наркотики совсем недавно и у которого ещё несильно поражён организм, заместительная терапия в принципе не нужна. Для него подойдут другие методы — прежде всего мотивационные. Человека во время реабилитации не нужно гнобить и устрашать, нужно ему объяснить, как он сможет жить без наркотиков и что это ему необходимо.

Например, как рассказывал ранее Зыков, московские диспансеры специально берут на работу людей, которые раньше страдали алкогольной или наркотической зависимостью. Они могут быть психологами или социальными работниками.

— Если в диспансере нет работников, которые имеют опыт собственного выздоровления, значит, это плохой диспансер, — говорит Олег Зыков. — Потому что самая главная проблема в наркологии — это мотивация. Когда человек с зависимостью приходит в учреждение впервые, его встречает не врач, не психолог, а человек, который имеет право сказать: "Мы с тобой одной крови. Только тебе плохо, а мне хорошо. Но ты можешь прийти в мой мир выздоровления, и я знаю, как это сделать".

Зыков считает, что те меры, которые у нас существуют для реабилитации наркоманов, в большинстве случаев похожи на "мракобесие".

— Несчастные матери, жёны из благих побуждений отдают бешеные деньги, чтобы их близких людей, страдающих наркозависимостью, в различных псевдореабилитационных центрах посадили в яму или приковали наручниками к батарее. Звучит ужасно, но это реальность! А выбора, по факту, нет.

Он также рассказал, что созданием качественных и полезных реабилитационных центров для наркозависимых граждан сейчас вплотную будут заниматься наркологи при поддержке Минздрава. Уже готовится распоряжение главного нарколога о том, что все реабилитационные центры будут работать по единым стандартам. "Не подходишь под стандарты — значит, не будешь заниматься этим и калечить людей", — пояснил нарколог.

— Наркозависимость — это био-, психо-, социодуховное заболевание. Лечить его только запретами и тюрьмой — огромная ошибка, — убеждён Олег Зыков. — У нас почти половина всех заключённых в местах лишения свободы сидит за преступления, связанные с наркотиками. И большинство из них — обычные наркоманы, а не барыги. В итоге мы своими руками из простого наркомана делаем бандита. Человека прежде всего надо уважать, а у нас ни о каком уважении, ни о какой духовности пока говорить не приходится.