Прораб божий

За день до нас в гостях у Сергея Ведерникова в селе Приладожском побывал сильный шторм. Сорвал три портрета с памятника защитникам Отечества — Ивана Сусанина, адмирала Нахимова и лётчика Валерия Чкалова. Сбил купол и разметал кирпичную кладку с нового, ещё не законченного монумента 40 мученикам и героям Донбасса. Места здесь красивые, но штормовые. 30 лет назад благодаря стихии геолог Сергей Ведерников и пришёл к Богу — стал строить церковь и ставить памятники.

Внутренний голос спас от смерти

Дело было на Дальнем Востоке в экспедиции на реке Кучур. Четыре геолога и собака искали уран. Их высадили с вертолёта на отмели в 400 километрах от ближайшего населённого пункта. Они должны были сплавляться на плоту по реке, меняя стоянки.

— В первый же вечер мои товарищи нажрались, а я почти не пил. Потом они спать улеглись, а мне будто какой-то внутренний голос сказал: "Бодрствуй", — вспоминает Сергей Константинович. — И вот сижу ночью на берегу, вдруг вижу: сначала поплыли кусты, потом целые стволы деревьев.  Вода прибывала стремительно. Я наперегонки с нею рванул к палатке, а коллеги мои ещё и застегнулись изнутри от комаров. Пришлось резать брезент топором, вытаскивать их пьяных и почти голых уже почти из воды. Едва фалом плот к берёзе успел закрепить, чтобы не унесло. Так и болтались на нём в этом потоке. А ведь я мешок с тем фалом — 200-метровым тросом — вопреки приказу начальника экспедиции взял. Он ругался: "Зачем его тащишь? У меня каждый килограмм на счету". Но благодаря этому тросу мы, считай, с того света вернулись. 

Через три дня вода спала. И геологи продолжили экспедицию. Этот случай сильно повлиял на Сергея Ведерникова. Он стал прислушиваться к внутреннему голосу. Тот и надоумил его в 1990 году уехать из Петербурга и поселиться на берегу Ладоги недалеко от острова Коневец, где находится знаменитый мужской монастырь. На своём участке Ведерников поставил времянку, но раньше дома начал строить часовню.

— Мне голос был: "Обрети крест", — вспоминает бывший геолог.

Часовню возводил он пять лет. Потом пристроил алтарь, и сейчас это уже освящённая церковь, в которой проводятся службы и литургии. А сам Сергей Ведерников именуется ктитором.

— По-церковному это человек, построивший храм. То есть прораб божий, — поясняет с улыбкой Сергей Константинович. Впрочем, он уже три года как носит другое имя — отец Дмитрий. Три года назад Ведерников принял монашеский постриг, а его хозяйство теперь — скит Владимирской Богородицы. Над ним на флагштоке реет Андреевский флаг. Прямо под ним он поставил восемь памятников героям Отечества. Они стоят близко друг к другу — будто воины в битве, плечом к плечу.

Ведерников сооружает их с целью патриотического воспитания. Поедут мимо паломники на Коневец, зайдут в его церковь, помолятся, а заодно и памятники изучат — побывают на своеобразном уроке истории. Отец Дмитрий ставит монументы своим любимым героям прошлого и настоящего. Например, на монументе, сделанном в виде книги-трилистника, соседствуют Сергей Радонежский с Павлом I, Александр Невский с Александром III, матрос-севастополец Пётр Кошка с адмиралом Колчаком, расстрелянный царевич Алексей с 13-летним героем Порт-Артура Николаем Зуевым, а Иоанн Кронштадтский — с Григорием Распутиным.

На недоуменный вопрос о последнем отец Дмитрий поясняет:

— Я был на его родине в Покровском. Местные рассказали, что ещё при жизни Распутин святым стал для них. Телеграф сделал, церковь построил, бедным помогал. А про то, что бабником был, это всё сказки...

Идём дальше вдоль памятника. Вот танкист Зиновий Колобанов, уничтоживший в одном бою 22 немецких танка, лётчик Георгий Ларионов, сбивший в одном бою три самолёта противника, матрос Сергей Преминин, в 1986 году предотвративший ядерную катастрофу в Саргассовом море: во время пожара на подлодке К-219 заглушил ядерный реактор, но не смог выбраться из отсека: заклинило дверь. Нашлось место на памятнике и родственникам самого скульптора и его полному тёзке — святому мученику Сергею Ведерникову, церковному старосте, расстрелянному чекистами в 1937 году. 

Почти на всех монументах Ведерникова "многолюдно": полководцы, герои, святые, мученики, цари, простые граждане. Одни представлены с портретами, другие лишь фамилией в списке... Персонального памятника удостоился любимый герой отца Дмитрия — Пётр I. На граните высечена его фраза, сказанная перед Полтавской битвой: "О Петре ведайте. Ему важна великая Россия для благосостояния вашего".

Мемориал из подручных средств

При сооружении памятников у отца Дмитрия всё идёт в дело. Когда-то в этих местах проходила линия Маннергейма. Ведерников возил с неё бетонные плиты и клал в основания своих монументов. Для памятника морякам, погибшим на подлодке "Курск", он приспособил найденную в лесу брошенную высоковольтную опору ЛЭП.

Через знакомого археолога раздобыл два фрагмента останков узников Петропавловской крепости, расстрелянных после революции (отец Дмитрий уверен, что они принадлежали великим князьям). А через знакомого художника достал сильно обгоревший в 2006 году во время пожара в Троицком соборе Петербурга выносной крест, который хотели выбрасывать. За 12 тысяч рублей он отреставрировал этот крест в мастерской, соорудил для него домик, а в центре из камушков выложил постамент, в который замуровал фрагменты костей. И приделал табличку: "Путник, склони голову перед останками убиенных у стен Петро-Павловской крепости". Над всей этой конструкцией сверху поставил купол, провёл к нему электричество, и теперь он красиво светится по ночам.

— Тут всё моё — и проект, и изготовление, — с гордостью окидывает "божий прораб" свой участок. — Друзья, конечно, помогали, не без этого. Но я сам бетонирую, режу гранит болгаркой, делаю навершия, даже колонны… Заказываю только плитки с рисунками.

Рядом с "домиком убиенных" — памятник героям Отечественной войны 1812 года. С одной стороны портреты Кутузова, Багратиона, Платова и ещё нескольких военачальников. А с другой — просто список фамилий. В нём декабрист Сергей Волконский и застреленный декабристами генерал Милорадович — так отец Дмитрий их примирил. А над списком — портрет Александра I (он ведь тоже герой той войны) и в скобках подпись "Святой старец Фёдор Кузьмич". Отец Дмитрий не сомневается в достоверности популярной легенды о том, что император не умер в Таганроге от тифа, а ушёл странствовать под видом Фёдора Кузьмича. Ему такой образ ближе. Он ведь и сам странник. 

Встреча в лесу с будущим генсеком

Сергея Ведерникова всё время тянет куда-то. Потому и геологом стал. И позже, уже после обретения веры, много дорог исходил и изъездил.

Он участник многих крестных ходов. В 2007 году шёл впереди колонны верующих по маршруту Одесса — Измаил, протестуя против натовских учений у берегов Украины. А в 2015-м со своими больными ногами сорвался в Севастополь на крестный ход вокруг города, чтобы дать ему Божью защиту от терактов и прочих украинских происков. 

Всего же объехал Ведерников больше тысячи храмов в разных городах и населённых пунктах страны. Поставил несколько поклонных крестов — во Владивостоке, Севастополе, Будённовске...

А раньше Сергей Ведерников много "странствовал" с подводным ружьём. И, даже уже став монахом, погружался с ним в озёра. Он заядлый рыбак и с юности серьёзно занимался подводной охотой.

Как-то в лесу Ведерников даже познакомился с будущим руководителем страны.

— Дело было в Карелии, на Сег-озере. Выныриваю с гарпуном, а на берегу какой-то мужик. Городской, интеллигентный по виду. Спрашивает: "Как охота?" Отвечаю: "Плохо. Нету рыбы". Он сказал: "Приходи завтра в 7 утра. Покажу тебе рыбное место". А пока позвал к себе в гости на закрытую турбазу. Охрана, пункт связи. Стол накрыт — коньяк, колбаса, миска красной икры. "Не стесняйся, — говорит. — Ешь её ложкой, как кашу". Наутро отвёз меня на моторке: "Плыви вон в те камыши". Я метров триста проплыл и не видел рыбины меньше полутора метров. А одну щуку трёхметровую даже принял за крокодила.

Потом интеллигентный мужик пригласил Сергея на охоту, дал ружьё. Сказал, что ему нужен напарник, так как его помощник-охотник заболел.

— Восемь дней мы стреляли с ним — он глухарей, а я рябчиков. И каждый день он меня поил и кормил. Меня охранники предупредили: "Парень, это большой человек. Ты с ним поосторожнее — язык не развязывай". А когда через несколько лет объявили, что новым генсекретарём стал председатель КГБ Юрий Андропов, и по телевизору его показали, я сразу того охотника и узнал. Андропов ведь в Карелии долго работал. А когда я в лесу его встретил, он уже был в Москве каким-то закрытым секретарём. Но, видать, продолжал отдыхать в знакомых местах.

По словам отца Дмитрия, Андропов дал ему номер телефона: "Если будут проблемы — звони". Он ни разу тем номером не воспользовался. Но всё-таки уверен: знакомство с Андроповым однажды очень ему помогло.

— Меня здесь в Приладожском долго не прописывали, не давали землю. Я тогда взял и написал письмо Горбачёву. Упомянул про встречу с Андроповым. И сразу всё дали. Да ещё сорок соток вместо шести!

Чудеса в отдельно взятом огороде

Очень многие события своей жизни "божий прораб" расценивает как знамения. Со знамения  началась и страсть отца Дмитрия к строительству памятников.

Самым первым у себя на участке он поставил крест в честь патриарха Тихона и Николая II. Как известно, 21 июля 1918 года патриарх в Казанском соборе на Красной площади осудил расстрел царя, чем навлёк на себя гнев большевиков. Ведерников своим монументом почтил память обоих. И произошло это в том же 1995 году, когда он закончил часовню. Всё вышло случайно. Тракторист вспахивал у него в огороде поле под картошку. Вдруг плуг с грохотом разлетелся на куски, напоровшись на огромный валун.

— А ведь мы раньше не раз в том месте пахали — не было там этого камня. Он несколько лет выползал из земли, — уверен отец Дмитрий. — Будто окончания часовни дожидался. Мы его погрузили на тачку и вчетвером ломами поставили как постамент.

В камень Ведерников вмуровал копию известной иконы, написанной одним русским эмигрантом в 1930 году в Харбине. А крест соорудил из деревянных перил. 

Потом Сергей Константинович вошёл во вкус. Поставил крест Андрею Первозванному, а над ним на перекладине — колокольчик.

— Если позвонить и загадать желание, то оно обязательно сбудется, — уверяет монах.

Одно из его собственных желаний — оградить свой участок от вандалов. Они досаждают ему не меньше штормов. Периодически что-нибудь крадут и ломают. Вот и с памятника Андрею Первозванному недавно упёрли две плитки. А отреставрированный крест с монумента расстрелянным узникам Петропавловки отец Дмитрий и вовсе на ночь уносит домой.

Его отношения с местными жителями не назовёшь гармоничными.

— Народ здесь неверующий. Помолиться в храм мой редко заходят. Только по церковным праздникам кого-то и можно увидеть. Пожертвований почти нет. Помощи в трудах тоже — только за деньги. Да и то сделают так, что потом приходится переделывать.

Отец Дмитрий теперь уже не может катать тачки с цементом. Тасканием тяжестей подорвал себе  здоровье. Вынужден нанимать работников.

— Ну и посмотрите, что они тут мне наделали!

Монах подводит нас к ещё не законченному памятнику морякам "Курска". На опору ЛЭП приделаны плиты с фамилиями 118 погибших подводников, но пока нет надписи-посвящения — только её макет, не докрашен сам столб краской под бронзу. Отец Дмитрий показывает на горизонтальную перекладину креста из цемента. Её левый край сантиметров на десять короче правого.

— За такое не деньги платить, а рожу бить надо! — возмущается "прораб божий".

 

Несказанно счастливый

Поначалу Сергей Ведерников пытался вести хозяйство. У него были овцы, куры и коза, которую он сам доил. Теперь осталось одно лишь животное — кошка Клёпа. Для неё и себя монах ловит  рыбу. Только теперь уже не ныряет с подводным ружьём, а сидит с удочкой на бережку. Всё-таки ему 77 лет. И уже был инфаркт. Недавно отца Дмитрия опять забирали в больницу, но он оттуда сбежал — чтобы Клёпу покормить да дом подтопить. Температура на улице была всего 4 градуса. А у него в комнатах много картин — им низкие температуры противопоказаны.

Живёт отец Дмитрий очень скромно. На подножном корме (например, к нашему приезду он наловил плотвичек да достал початую банку солёных грибов). Но строить памятники, странствовать и видеть знамения не перестал.

— Сижу тут как-то, проектирую будущую колокольню для храма, и вдруг прямо на мой чертёж садится бабочка. И не бабочка, а моль. И не моль, а неизвестное существо. Большая — молей таких не бывает. Прозрачная. Крылья как из слюды с серебряными прожилками. Хотел её ладонью прикрыть, а она — раз! — и исчезла, — продолжал отец Дмитрий потчевать нас чудесами. — А в три часа ночи просыпаюсь, слышу ржание, разговоры, шаги — это одна из картин на стене ожила. Пейзаж в Александровском парке. И как будто меня в себя втягивает. Но я побоялся уйти, потому что не знал, как вернуться, — а у меня ещё здесь много дел. Поэтому перекрестился, и видение исчезло.

Непонятно, шутит "божий прораб" или всерьёз говорит. Но дел у него действительно хватает. Последний свой монумент — 40 героям Донбасса — он замыслил сделать в виде часовенки из красного кирпича. И уже её выложил. Там будут портреты Мозгового и Моторолы, а остальные герои пойдут просто списком. 

— Красивый памятник должен получиться, — предвкушает скульптор.

А ещё хочет поставить напротив церкви скамеечку с сенью: путник уставший остановится,  поклонится, отдохнёт...

Время от времени в церковь отца Дмитрия приезжают паломники. Их привозит паломническая служба "Одигитрия".

Отец Дмитрий отписал часть своего земельного участка и церковь под монашеский скит. Его храм сейчас находится в стадии передачи епархии.

— Мы привозим священников, уже больше двадцати литургий здесь провели и даже три монашеских пострига (в том числе и самого Ведерникова. — Прим. автора), — говорит Анастасия. — Крышу церкви отремонтировали. Будем развивать этот скит. Хотим поставить тут двухэтажный домик-гостиницу — уже место расчистили под него, чтоб паломники могли заночевать. И не только помолиться, но и, например, рыбу половить. За храмом течёт ручей — сделаем источник с купальней.

Достопримечательностью этого места станут памятники отца Дмитрия. Но главная достопримечательность, конечно, он сам.

— У него душа чистая и вера сильная. Уже и инфаркт был, и несколько раз находился в состоянии клинической смерти. Но Господь его оставляет — значит, что-то он здесь не закончил — не достроил, не достранствовал, — считает монахиня Анастасия. — Он всё время в трудах и в любой момент готов с места сорваться. Нам звонят: нужен сопровождающий для инвалида в Абхазию. Мы отца Дмитрия сразу оформляем — он летит и там всё свободное время ходит по монастырям. Несмотря на свои больные ноги. Потому что странник оставаться на месте не может. Он всегда должен идти. Идти к Богу. Даже оставляя кровавые следы на снегу, как Василий Босоногий.

Жил этот странник в прошлом веке. Он тоже построил храм в своём селе с говорящим названием Надежда. И умер в том храме, стоя на коленях, в 1933 году.

Такие люди, как отец Дмитрий, на Руси были всегда. Иногда их называют странными и блаженными. А монахиня Анастасия уверена, что именно на них держится наша земля. И они дают всем нам надежду. Даже в толковых словарях "блаженный" лишь в переносном смысле означает "чудаковатый". А в прямом — "невозмутимо радостный" и "несказанно счастливый".