Война над могилами

Сталинградская битва стала крупнейшим сухопутным сражением в истории. Сражением, изменившим облик Европы и всего мира. Эхо будущей победы снежной крошкой несётся впереди советских танков, что вырывают куски из немецкой линии обороны. Солдаты вермахта смотрят на то, как начинается операция "Уран". 19 ноября 1942 года советские войска переходят в контрнаступление под Сталинградом. Через три месяца армия фельдмаршала Паулюса будет разбита и взята в кольцо.

Конец был близок — величие уходит как почва из-под ног. Возможно, и молодой немецкий ефрейтор Георг Йоханн Рау смотрит на происходящее с отчаянием и непониманием. Мог ли кто подумать об этом в июле 1942-го, когда дорога к кавказской нефти была открыта и советские войска отступали поспешно и скомкано, что всё сложится так. По плану город должны были взять за месяц: выйти к Волге, а затем дальше к нефти, которая питала танковые войска вермахта.

Мог ли кто подумать, когда на Сталинград каждый день падают бомбы, ровняя жилые кварталы с землёй, что эти юные мальчики в форме вермахта к ноябрю 1942 года будут замерзать и умирать от усталости. Что они в страхе будут передавать из траншеи в траншею, из подразделения в подразделение то, что ещё год назад звучало как бред: русские наступают. Русские наступают вопреки всякой логике, вопреки просчитанным планам немцев и миллионам жертв.

Наступают потому, что за ними были сила и правда, наступают потому, что положили в землю сотни тысяч человек, они наступают и даже вопреки зачастую бездарному командованию. Наступают потому, что зубами вцепились в свою землю и раскрутили земной шар в другую сторону вопреки всему. Сталинградская битва длилась 200 дней и перемолола почти два миллиона человеческих жизней с двух сторон. В 1942 году в это не верил никто. Их — покорителей Европы — не было жалко.

Посмотрите на эту замёрзшую фотографию пленных солдат вермахта. Уже сдался и, наверное, перевезён в Москву фельдмаршал Паулюс. Его 300-тысячная армия попадает в плен под Сталинградом и отправляется в лагеря. Там многие гибнут. Они идут — хмурые, жалкие и заиндевелые. Они измучены и изранены, многие из них наверняка не хотели войны, но их ставили под ружьё, а приказы облегчали ответственность. Но ведь были и те, которые жаждали победы над неполноценным, по мнению Гитлера, народом и наслаждались свободой — от военных ограничений и обязательств. Свободой грабить, насиловать, убивать, жечь деревни и угонять в рабство — и это тоже правда войны.

Этих голубоглазых мальчиков немного жаль в 1943-м — потому что они жалкие и они проиграли. Но на этих же самых мальчиков было страшно смотреть в 1941-м, когда они победным маршем идут через Украину и Белоруссию к Москве. Солдаты вермахта идут уверенные в своей избранности и непогрешимости. Идут не на смерть, а идут нести смерть. И эта и та фотография — две правды, две грани войны. Войны, которая завершилась 72 года тому назад. Но эхо победы, эхо смерти, эхо разрывов снарядов — оно рычит сквозь поколения и зачастую ранит, не щадя и не оглядываясь.

19 ноября 2017 года на сцену бундестага — это немецкий парламент — выходят школьники. Несколько из немецкого города Касселя. И несколько из российского северного города Новый Уренгой — его ещё называют газовой столицей Ямала. С 1950 года в бундестаге ежегодно устраивают траурный митинг. Его проводит Народный союз Германии — общественная организация, которая ухаживает за военными захоронениями ещё с 1919 года.

19 ноября в Германии День скорби — когда немцы поминают жертв войны и государственного насилия.

С 2008 года гимназия Фридриха из города Касселя и Гимназия — лучшая школа Нового Уренгоя — проводят совместный проект. Раз в два года немецкие и российские школьники обмениваются историями войны. Учащиеся из ФРГ открывают для себя историю советских солдат. А российские учащиеся исследуют судьбу немцев, которые погибли в Великую Отечественную.

Идея проста — увидеть в трагедии, которая уничтожила больше 30 миллионов, маленького человека, который попал в жернова катастрофы. И попытаться спустя семь десятилетий наладить связь между потомками тех, кто напал, и тех, кто защищался. Школьники изучали дневники и ездили к местам захоронений солдат как советской армии, так и вермахта. Программа называется "Примирение над могилами". Но мира не выходит — опять начинается война.

Перед скучающими лицами немецких парламентариев и военных школьники выступают по очереди. Первой читает российская школьница Валерия Агеева:

"В сотрудничестве с "Народным союзом Германии по уходу за военными захоронениями" я узнала о Юлиусе Рихарде Карле Дитрихе, павшем под Сталинградом.

В 1942-м он был мобилизован на военную службу в санитарный батальон на Восточном фронте. Письма, Юлиуса с фронта своей жене и детям были наполнены тоской по своим родным. Он пишет: "Каким бы серьёзным ни было положение дел, я не теряю надежды скоро увидеть вас — здоровыми и весёлыми". В представлении Юлиуса, война — это абсолютная бессмыслица и тяжёлое испытание для всех.

Вторым говорит Йонес Ваупель из Касселя. Он повествует о советском офицере Иване Гусеве, который попал в немецкий плен, заболел там туберкулёзом и был освобождён на Пасху 1945 года:

"Чем больше мы узнавали Ивана Андреевича Гусева, тем больше сопереживали ему. Он был чувствителен, образован, поэтичен. У нас, юношей и девушек, есть цели и надежды на будущее. Мы надеемся на лучшую жизнь, которой Иван Андреевич Гусев был насильно лишён".

Буря гремит тогда, когда на трибуну выходит третий школьник — Николай Десятниченко. Изначально он готовит большую речь, но в последний момент, по его словам, речь сокращают с восьми минут до двух. Николай позже рассказывает, что это организаторы с немецкой стороны просят подкорректировать доклад и сократить часть речи про своего прадедушку, добавив туда больше истории немецкого солдата. Николай рассказывает историю немецкого ефрейтора 22-летнего Георга Йоханна Рау, который попадает в окружение под Сталинградом и умирает в плену. Вот этот доклад целиком. Одна печатная страница.

Немцы называли Сталинград вторым Верденом, помятую о бойне с французами в Первой мировой войне. А также зовут это сражение ледяным адом. После речи Коли разверзается интернет-ад. Такой реакции, кажется, никто не ждёт.

В Интернете цитируют отдельные выражения из доклада: "так называемый сталинградский котел", "могилы невинно погибших солдат, среди которых многие хотели жить мирно и не желали воевать", "они испытывали невероятные трудности во время войны". Всё это многочисленные интернет-пользователи истолковывают как предательство, увидев в докладе оправдание фашизма, и начинают травлю гимназиста.

Эпитеты, которыми награждают Колю, не ограничиваются словами "предатель" и "тварь". При этом из обсуждения доклада выкидывают слова о прадеде Десятниченко, который воевал и был ранен. Выпадает и цитата немецкого канцлера Отто фон Бисмарка, того, который всячески отговаривал немцев воевать с Россией.

"Всякий, кто заглянул в стекленеющие глаза солдата, умирающего на поле боя, хорошо подумает, прежде чем начать войну". Никто из тех, кто нервно дёргает клавиши клавиатуры, не замечает того, что речь Николая, какой бы она неровной и путанной ни была, рассказывает об ужасе войны. О том, что любая война — это трагедия и отнятая жизнь.

Хотя мальчик и пытался донести эту мысль, рассказывая о фашистском солдате. Но всё-таки такие же истории рассказывали и немецкие школьники, как бы уравновешивая сказанное. Однако лавину брани было не остановить. За один день школьник превратился в главного врага народа.

Всё происходящее выглядит сеансом коллективной инквизиции, уроком охоты на ведьм. Осуждают мальчика не потому, что он ошибся или сказал не так — нет, его винят просто потому, что могут. Могут не разбираясь задавить большинством, заклеймить, закричать любые аргументы нецензурными выражениями. Стремительно набухала эта лавина ненависти, и на голову Николая она прорвалась не просто ручьём, а шумным, дурно пахнущим потоком якобы праведного гнева.

На главной площади Уренгоя горит вечный огонь — единственное яркое пятно на фоне снежного и холодного города. Прохожие двигаются по улице, кутаясь в шарфы и высокие воротники, перемещаются перебежками из дома в магазин и обратно.

И кажется, только в вестибюле Гимназии Нового Уренгоя оживление. В коридорах мелькают местные чиновники: уже запущено карающее колесо кабинетной бюрократии. Представители мэрии Нового Уренгоя звонят из краевой администрации, которым в свою очередь позвонили из полпредства федерального округа, кому в свою очередь набрали из аппарата министерства. С порога видно, что ситуация экстренная, если не сказать — экстремальная.

— Сотрудничество с гимназией Касселя у нас давнее и плодотворное, — говорит глава департамента образования Нового Уренгоя Михаил Терещенко. — У школьников был руководитель, и она, взяв на себя ответственность, должна посмотреть все тексты в окончательном варианте. Не допускать двумыслия.

Руководитель школьников в их берлинском рандеву — учительница немецкого языка. Именно она совместно с учениками готовила доклады: потому что знание языка было одним из условий участия. Эти доклады дети готовили с мая, и надо полагать, что, кроме школьников, родителей и учительницы, эти речи никто не видел. А если видел, то не нашёл в них крамолы. Иначе как ещё трактовать странные слова про запоздалое недопущение двумыслия. Чиновник грозит административными разбирательствами в школе. И говорит, что впредь такого не повторится. Всё-таки с 2008 года, пока существует российско-немецкая программа, никаких скандалов не было. Чиновник встаёт на сторону школьников, всячески осуждая травлю.

— То, что Николай выступил и представил своё видение, связанное с Великой Отечественной войной, осуждать это ни со стороны взрослых, ни со стороны детей, безусловно, нельзя.

Гуляя по школьным коридорам, слышишь обрывки разговоров: "А теперь он стал для них фашистом", "Это бред какой-то". Более конкретное обсуждение идёт в кабинете социальной работы, где собрались ученики старших классов. Слушая их разговоры, понимаешь, что не стоит недооценивать подрастающее поколение, называя их поголовно "школота": многие школьники смелее и свободнее, чем их взрослые оппоненты.

— Мальчик поехал с хорошим проектом. Но из-за того, что неточно сформулировал свои мысли, вырвали из контекста его фразы, везде, где я видела, — там, где он призывает к миру во всём мире. Из-за этого поднялась буча, — начинает одна школьница

— Когда в понедельник все пришли. Все читают, смотрят комментарии, все обсуждают, смотрят-смотрят, многие пытались защитить его — писали под постом самым первым. Но потом это начало разрастаться, — продолжает другой.

— А все были в школе на стороне Коли или поделились?

— Ну нет, большинство защищает. Есть, конечно, персонажи, которые не защищают, но мы с ними работаем. Дело не в том, что они плохо знают его — дело в том, что они не умные, — смеются гимназисты.

— Основные крики о чём — как можно жалеть фашистов?! Они даже не понимают, что доклад был о другом. И они уже начинают говорить, что все, кто его защищают, фашисты, а только они правы.

— Немцы заслуживают жалости. Когда начинают говорить о людях, погибших в плену, мне сегодня один умный человек процитировал Толстого о Кутузове. Кутузов, когда война 1812 года закончилась, шёл перед войсками и увидел пленных французов, он сказал: когда они шли с оружием, мы и себя не жалели. А теперь, когда они пленены, их и пожалеть можно.

Безусловно, кто-то найдёт в этом юношеский максимализм, кто-то скажет, что война 1812 года и Великая Отечественная война совсем не одно и тоже, и будет прав. Потому что это всё аргументы, которые складываются в спор. А следом появляется правда, которая складывается из множества маленьких фрагментов — однозначным бывает чужое, навязанное мнение, однозначна диктатура — особенно диктатура толпы. Настоящая, уверенная в себе правда рождается в споре и дискуссии, в работе над ошибками, а не в поиске врага внутреннего или внешнего. Это сложнее, но для будущего гораздо надёжнее. Свобода размышлять всегда лучше, чем навязанное табу.

Безусловно, важно, насколько мнение школьников, высказанное в докладах, было их мнением, или их к таким выводам и формулировкам подвели. "Народный союз Германии", организовавший поездку, взял на себя все расходы и полностью курировал программу. Школа, в которой учатся дети, курируется в свою очередь "Газпромом", и какой вклад в эту поездку внесла государственная монополия — тоже вопрос. Но пока без ответа — местные представители организации для комментариев исчезли.

Не на камеру в школе говорят, что лучше бы вместо инспекций и запоздалой реакции власти в целом задумались о преподавании той же истории. Например, если раньше в школьной программе на Великую Отечественную войну выделяли больше 12 часов, то теперь — всего четыре. Получается по 60 минут на каждый год войны — много ли можно изучить за это время?

Директор Гимназии Екатерина Кашникова, хоть и была заметно расстроена, делится своим взглядом на ситуацию.

— Я очень хочу попросить всех жителей России прекратить травлю нашего Николая Десятниченко. Та работа, с которой он поехал в бундестаг, безусловно, нуждалась в корректировке и правке. Но миссия детей была миротворческая. И если бы авторы всех тех строк, что мы видим в Интернете, знали Колю, они бы поменяли своё мнение. Коля — это лучший ученик гимназии, победитель множества конкурсов, бессменный наш олимпиец. Сейчас он подвергся такой критике, что не может не влиять на его состояние.

С понедельника на телефон гимназии звонят с угрозами и оскорблениями. Риторика примерно та же, что и в комментариях к постам Николая.

В двадцати километрах от Нового Уренгоя есть кладбище, как говорят местные — "старое кладбище". Его сложно найти между пропускными пунктами различных газовых терминалов. На этом кладбище есть единственная аллея ветеранов: два десятка чёрных могильных камней с датами рождения 1924-й, 1925-й, 1928-й — почти все ушли на войну молодыми. Здесь похоронены те, кто вернулись и прожили жизнь в Новом Уренгое. Многих ветеранов, как говорят местные, "увезли хоронить на землю".

В живых в Новом Уренгое остался один ветеран труда. Николай Попов в 87 лет сохраняет почти молодецкую бодрость. В 11 лет началась для него война: когда на фронт ушёл отец, а его эвакуировали в Среднюю Азию. Николай Никифорович помнит, как отец на вопросы о войне сжимал зубы и долго молчал.

Он рассказывал лишь о наградах и ранениях: пуля в бедро и медаль "За отвагу" в 1942 году под Ржевом, или ещё одна такая медаль, но уже тремя годами позже, при штурме деревни Кехендорф. О врагах на той войне его отец вспоминать не любил. Но для солдат тех лет Великая Отечественная была личной бедой и личным подвигом — испытанием, через которое прошло целое поколение. Этот подвиг 76 лет назад каждый совершал свой: кто-то на фронтовой передовой, кто-то на заводах в эвакуации. Однако 87-летний Николай Попов, послушав выступление Николая, не осуждает школьника и не клеймит последними словами.

— Он провёл изыскания немецких захоронений — что в этом удивительного? Молодёжь — она всегда любознательная была, она всегда что-то находила, и хорошее находила, и плохое, что тут сделаешь. Молодёжь всегда стремится что-то познать. Солдат много было захоронено — и наших, и их, и на нашей земле, и на чужой. А у них, что не хотели воевать, ну, я думаю, были и такие, у них Гитлер тех, кто дошёл до возраста, — под штык: не хочешь идти, так отправят куда. Мне кажется, в конце школьник правильно всё сказал, что не дай бог такой войны.

Николай Попов вспоминает, как часто раньше ходил в школу и рассказывал ученикам о годах войны. Сейчас он с постели почти не поднимается, а больше очевидцев в городе и не осталось. Однако злобы у Николая Павловича после той войны нет. Есть гнев и уверенность в своей правоте, в своей победе — он знал, что те немцы были злом, были сильнейшими и жестокими врагами, которых они победили. И этого не забыть. Но нынешние немцы — как и нынешние русские — должны знать историю, должны понимать то, что произошло, размышляя об этом, не превращая в средневековое табу и повод для лютой злобы.

Абсолютное большинство так часто уверено в своей правоте и так часто ошибается. В гитлеровской Германии образованные, умные и трудолюбивые немцы верили в свою исключительность и избранность. И считали, что они имеют право на абсолютную истину во многих вопросах. Они думали, что могут судить тех, кто высказывал другое мнение или не соглашался с их позицией. Они осуждали тех, кто выглядел и думал иначе, и создали фашизм.

Целая нация, масса людей была уверена, что права, навязывая своё мнение всей Европе, и её разгромили в окопах Сталинграда. И правильно сделали. Но разве правильно, когда страна, победившая фашизм, превращается в агрессивную толпу и начинает унижать школьника, который спустя 70 лет попытался проявить великодушие к проигравшим немцам? Это сильный поступок, пусть и странно исполненный. Мы победили — мы имеем право и на великодушие.