Звёздный час "философа рейха". Как студент "Бауманки" стал архитектором нацизма

12 января 1893 года родился Альфред Розенберг, один из самых влиятельных нацистских идеологов. В значительной степени именно он сформулировал идеологию нацистского Третьего рейха. Он также известен в качестве властителя восточных территорий — оккупированных нацистами советских земель.

На фоне остальных нацистских лидеров Розенберг всегда держался особняком. Поскольку родился не в Германии, а в России. Там же он вырос и провёл почти половину жизни. Розенберг мог похвастать не только российским происхождением, но и дипломом высшего учебного заведения, ныне известного как Бауманка. Лайф выяснил, каким образом молодому архитектору из России удалось стать архитектором нацистской идеологии.

Альфред Розенберг родился в Ревеле (так в то время назывался Таллин) 12 января 1893 года. Его отец Вольдемар, по одним данным, был башмачником и держал мелкую лавку; по другим данным, был местным купцом. Сам Вольдемар родился в Риге и являлся остзейским немцем, как называли их в России в то время. Мать — Эльфрида, работала в Ревеле (и некоторое время в Петербурге) учительницей французского языка.

Родители Розенберга рано умерли. Мать скончалась вскоре после его рождения, а отец умер, когда сыну было 11 лет, поэтому воспитывала его тётя. Тем не менее Альфред получил хорошее образование. Первоначально он учился в Ревельском петровском реальном училище, которое сами остзейские немцы называли Petri-Realschule. Розенберг очень хорошо рисовал, и его юношеские зарисовки украшали стены учебного заведения вплоть до середины века.

Розенберг мечтал стать архитектором и поступил в Рижский политехнический институт. Там его и застала Первая мировая война. Поначалу никакого влияния на его жизнь она не оказала. Однако в 1915 году немцы перенесли основное направление удара с Западного фронта на Восточный. Русская армия стала отступать, возникла угроза потери Риги.

В то время Рига была одним из крупнейших российских городов, в том числе и в промышленном плане. Поэтому в связи с угрозой дальнейшего немецкого наступления было принято решение эвакуировать ключевые предприятия в центральную часть России. Хотя Розенберг сам был этническим немцем, он эвакуировался в Москву вместе с институтом. Точнее, в Иваново-Вознесенск, откуда он позднее перебрался в Москву. Фронт вскоре стабилизировался, и немцы так и не заняли Ригу до самой революции, но обратно предприятия уже не вернулись.

А Розенберг не терял времени даром и продолжил обучение в Московском императорском техническом училище. Так в те годы называлась современная Бауманка. Там его и застала революция 1917 года. Розенберг не принимал особо активного участия в революционных событиях, хотя, согласно некоторым источникам, предпринимал попытки "подружиться" с марксизмом. Вскоре после захвата власти большевиками, в начале 1918 года, Розенберг успешно получил диплом инженера-архитектора, его дипломной работой стал проект крематория.

В России уже вовсю бушевала революционная стихия, и новоиспечённый архитектор Розенберг предпочёл бежать в родной Ревель, оккупированный немецкими войсками, хотя ему и предлагали работу в Москве. Даже оккупация казалась предпочтительнее ужасов революции. Впрочем, была и ещё одна причина, по которой Розенберг отказался от предложенной ему работы. У его первой супруги, эстонки Хильды Леесман, возникли проблемы со здоровьем и она предпочла вернуться домой.

На родине Розенберг устроился учителем в гимназию Густава Адольфа и подрабатывал продажей своих зарисовок. Вполне возможно, что он так и остался бы никому не известным несостоявшимся архитектором, если бы не одно давнее знакомство, которое полностью изменило его дальнейшую жизнь.

Речь идёт о Максе фон Шойбнер-Рихтере. Рихтер учился в тех же учебных заведениях, что и Розенберг, но был чуть постарше. Тем не менее они были знакомы с давних времён. Правда, Рихтер был не из остзейских немцев, а из "понаехавших", — его отец родился в Германии. И, в отличие от Розенберга, который по-русски говорил едва ли не лучше, чем по-немецки, Рихтер всегда считал себя в первую очередь немцем и являлся страстным националистом. Ещё до Первой мировой войны Рихтер перебрался в Германию, там женился на богатой вдове-аристократке, а в годы войны добровольно записался в немецкую армию, но позднее был переведён на дипломатическую службу.

После революций в России, когда немцы заняли Прибалтику и сформировали свою собственную оккупационную администрацию, Шойбнер-Рихтер вошел в её состав и вернулся в родные края уже в качестве представителя власти.

Старые знакомые встретились в смутное время. Немцы проигрывали союзникам и вскоре по условиям мирного договора неминуемо должны были покинуть Прибалтику. Розенберг опасался, что в Эстонии возникнет национальное государство и немцы, прежняя местная элита, будут подвергаться дискриминации. Шойбнер-Рихтер предложил приятелю уехать вместе с ним в Германию, где у него были неплохие связи. 25-летний Розенберг, чьи планы оказались разрушены революцией и который остался без всяких дальнейших перспектив, согласился. Альфред Вольдемарович Розенберг навсегда исчез. Вместо него появился Альфред Эрнст Розенберг.

Но и в Германии смута настигла Розенберга. Кайзеровская Германия рухнула, не выдержав поражения в войне. Экономика лежала в руинах. По улицам бродили толпы солдат и офицеров, демобилизованных из армии и не имевших работы. Левые радикалы активно пытались с оружием в руках взять власть. Словом, казалось, что революция преследует Розенберга по пятам.

Шойбнер-Рихтер сдержал слово и представил эмигранта определённым кругам в Мюнхене. Так Розенберг познакомился с Дитрихом Эккартом. Он был одним из основателей и руководителей Немецкой рабочей партии, как называлась НСДАП до того, как Гитлер вступил в неё и присвоил себе власть. В тот момент партией руководил Дрекслер.

Эккарт имел неплохие связи и деньги, будучи достаточно известным драматургом. Он с распростёртыми объятиями принял эмигранта с востока. Розенберг имел одно преимущество: он воочию видел революцию в России и мог часами рассказывать об ужасах большевизма — самой популярной и животрепещущей теме в Европе того времени.

Благодаря усилиям Шойбнера-Рихтера Розенберг в общих чертах уже ознакомился с набиравшими популярность в определённых кругах нацистскими идеями. Розенберг начал писать статьи и брошюры, превозносившие арийский дух и разбивавшие в пух и прах происки большевизма, "мирового еврейства", масонства и т.д. Расистские теории были позаимствованы из трудов Чемберлена, чьи книги, превозносившие немецких арийцев, были крайне популярны ещё в довоенной Германии.

Розенберг вступил в Рабочую партию, предтечу нацистской НСДАП, в конце 1919 года. Хотя связи с этой партией он установил ещё в самом начале 1919 года, официально он вступил в партию через несколько недель после Гитлера.

Эккарт познакомился с Гитлером и уверовал в то, что тот и есть долгожданный германский мессия, который вернёт стране былую мощь и даже сделает её более великой, чем раньше. Эккарт перекупил газету Volkischer Beobachter и сделал её партийным изданием нацистской партии. Туда же устроился и Розенберг. Долгое время они вдвоём оставались соредакторами партийного издания, а после смерти Эккарта Розенберг единолично стал управлять газетой.

Считается, что Эккарт, Розенберг и Шойбнер-Рихтер оказали огромное влияние на Гитлера на раннем этапе его восхождения. При этом считается, что Эккарт имел широкие связи с высшими кругами, знал финансовую и политическую элиту и, что называется, ввёл Гитлера в эти круги, представив всем, кому мог.

А вот Розенберг оказал на Гитлера идеологическое влияние. Но если роль Эккарта в восхождении Гитлера никем не оспаривается, то влияние Розенберга по-прежнему остаётся дискуссионным. Одни исследователи полагают, что Розенберг едва ли не единолично сформировал нацистские взгляды Гитлера и чуть ли не научил невинного Гитлера антисемитизму, что очень сомнительно. Другие считают, что роль Розенберга весьма преувеличена и Гитлер сам всему научился, а к Розенбергу никогда особо не прислушивался.

Так или иначе, Розенберг действительно был одним из крёстных отцов немецкого нацизма. Он стал членом партии ещё в то время, когда она составляла не более нескольких десятков человек. Гиммлер в то время ещё был прилежным студентом-агрономом, Геббельс молился на Достоевского и восхищался Россией, а Геринг развлекал публику показательными полётами.

С начала 20-х годов Розенберг постепенно утверждается в звании главного идеолога национал-социалистической партии. Он редактирует главное печатное партийное издание. Пишет множество брошюр на свою излюбленную тематику: евреи, масоны, коммунисты, арийцы и т.д.

В 1923 году в истории партии происходит важнейшее событие, которое изменило сам ход истории. Речь идёт о Пивном путче в Баварии, благодаря которому партия превратилась из локальной мюнхенской в известную всей Германии.

И Розенберг, и Шойбнер-Рихтер, и Эккарт были активными участниками этих событий. Причём Рихтер стал одним из погибших в уличных перестрелках в ноябре 1923 года. После путча партия ушла в подполье. Гитлер был арестован, Эккарт умер от сердечного приступа, и Розенберг оказался одним из немногих видных нацистов, оставшихся на свободе.

Гитлеру ничего не оставалось, кроме как доверить Розенбергу руководство остатками разгромленной партии. Однако деятельность Розенберга в этой сфере не вызвала восторга Гитлера, который счёл его теоретиком, очень слабым в администрировании и реальном управлении. После выхода из тюрьмы Гитлер вновь забрал бразды правления в свои руки.

В конце 20-х Розенберг пишет свой главный труд. Уже не мелкие брошюры, а монументальное сочинение, получившее название "Миф ХХ века". Эта книга негласно считалась учебником национал-социализма и состояла из осмысленных Розенбергом идей Хьюстона Чемберлена, Лотропа Стоддарда, Артюра де Гобино, изрядной доли антисемитизма в духе идеологии НСДАП, личных взглядов Гитлера, высказанных в "Моей борьбе", антихристианства и собственных размышлений Розенберга.

Хотя книга весьма активно издавалась нацистами, официального статуса "обязательной для чтения" она не имела. А многие нацистские лидеры были весьма невысокого мнения об этом труде. По воспоминаниям Шпеера, сам Гитлер никогда не читал эту книгу до конца и называл её "маловразумительным бредом самоуверенного прибалта". Впрочем, Шпеер, в отличие от Розенберга, входивший в ближайшее окружение Гитлера, был о Розенберге не самого высокого мнения и не упускал случая его подколоть.

Известно, что некоторые высокопоставленные функционеры НСДАП в донацистский период пережили увлечение Россией (Гиммлер и Геббельс). Розенберг к моменту прихода к власти НСДАП прожил в России значительно больше, чем в Германии. Хотя он, будучи влиятельным идеологом, приспособил свои взгляды к гитлеровским (Гитлер всегда был крайне невысокого мнения о России и русских), при встречах с другими эмигрантами Розенберг признавался, что вспоминает о своей русской жизни исключительно с большой симпатией.

Положение Розенберга оставалось двойственным. С одной стороны, он был одним из ведущих идеологов партии и в значительной степени формулировал национал-социалистическую доктрину (с оглядкой на Гитлера), с другой стороны, люди, которые пришли в партию много позже него, получали крупные посты, а Розенберг всё довольствовался партийной газетой. Отчасти это происходило из-за того, что сам Гитлер был невысокого мнения об управленческих талантах Розенберга, к тому же тот не имел выдающейся харизмы и в этом плане сильно уступал некоторым соратникам по партии.

В 1933 году, когда нацисты уже пришли к власти, Розенберг возглавил Внешнеполитическое управление НСДАП — партийное "министерство иностранных дел". Но это назначение нельзя назвать высоким, полномочия ведомства постоянно пересекались с Министерством иностранных дел и у него регулярно возникали конфликты с главами внешнеполитического ведомства.

В середине 30-х Розенберг назначается уполномоченным фюрера по воспитанию партийных кадров. Он был автором идеи создания элитарного учебного заведения для партийных функционеров.

И тем не менее влияние Розенберга на государственную политику было невелико. Он не входил в ближний круг Гитлера, а от значимых постов его оттеснили амбициозные карьеристы, пришедшие в партию сильно позже него. Розенберг был в нацистской верхушке своеобразной белой вороной. Над ним посмеивались, считая витающим в облаках теоретиком. Страсть к витанию в облаках, а также желание заменить христианство новой, более правильной религией сближали его с Гиммлером. Но они не были близки. К тому же Гиммлер сосредоточил в своих руках огромную власть и подкалывать его было опасно. Розенберг же был безобидной мишенью для шуток. Геббельс не упускал случая подколоть Розенберга, которого он иронически называл "философом рейха".

Весной 1941 года Гитлер вызвал Розенберга к себе и сообщил: "Альфред, настал ваш час". Фюрер хотел, чтобы Розенберг взял на себя руководство всеми восточными территориями, которые будут захвачены вермахтом в военном походе против СССР. Окрылённый Розенберг сразу же взялся за дело и вскоре представил Гитлеру несколько меморандумов и записок по будущему устройству СССР. Главную задачу Розенберг видел в отделении от Великороссии всех национальных окраин и использовании их в качестве буфера между территориями рейха и остатками России.

Россия должна была прекратить существование в качестве большого государства, Розенберг видел её низведённой до нескольких областей в центральной части — с отделением всех окраин и превращением их в буферные государства, лояльные рейху. По его мнению, только в таком виде Россия/СССР переставала быть угрозой Германии.

Розенберг также предложил схему административного деления захваченных территорий. В общих чертах она Гитлеру понравилась и была воссоздана в реальности. Речь идёт о нескольких рейхскомиссариатах: Остланд, Московия, Украина, Кавказ.

В июле 1941 года было сформировано имперское Министерство оккупированных восточных территорий. Его главой стал Розенберг. Впрочем, его реальное влияние было значительно ниже, чем можно было бы предположить. Фактически реальная власть на местах принадлежала решавшим там свои задачи вермахту и ведомствам РСХА (Главное управление имперской безопасности), которые ни во что не ставили Розенберга и поступали, как им было удобно.

Даже формально подчинённые ему рейхскомиссары были самостоятельными фигурами, назначаемыми Гитлером и зачастую де-факто ему не подчинялись. Как это было в случае с рейхскомиссаром Украины Кохом, который был назначен несмотря на протесты Розенберга. Взаимоотношения Розенберга с подчинённым были настолько скверными, что тот называл Коха не иначе как "одичавшим филистером" и писал, что тот был "хорош только для разведения свиней в Восточной Пруссии".

Вопреки популярным представлениям о немецком "орднунге", у нацистов не было никакого чёткого представления о том, что им делать с СССР. Одни ведомства предлагали одно, другие — другое. Каждый из нацистских функционеров по-своему видел будущее захваченных земель. Розенберг выступал за максимальное привлечение местного населения на свою сторону. Главным шагом в этом деле должен был стать роспуск колхозов.

Однако администрация на местах оценила удобство колхозов с точки зрения изъятия урожаев и бесперебойного снабжения самих немцев. Поэтому предложение Розенберга не было одобрено Гитлером.

Важнейшим пунктом теоретических измышлений Розенберга была Украина. Он полагал, что надо всеми силами способствовать не только её отделению от Великороссии, но и переманиванию на свою сторону в качестве буферного марионеточного государства. Однако у Гитлера и других нацистских функционеров были совсем другие планы.

Периодически Розенберг протестовал против излишне жестокого обращения с гражданским населением, указывая на то, что такая политика заставляет население поддерживать большевиков и помогать партизанам. Но эти заявления ничего не меняли. Фактическ, единственной сферой, в которой никакие ведомства не вмешивались в его работу, было расхищение культурных ценностей. Оно полностью было отдано на откуп Розенбергу. Все остальные его полномочия постоянно оспаривались другими ведомствами и даже его подчинёнными.

Уже в конце войны Розенберг был абсолютно убеждён в том, что нацистский "поход на Восток" был загублен постоянным вмешательством в восточную политику некомпетентных людей типа Бормана, Гиммлера и Геринга или откровенных "политических болванов" типа Коха, а также непрекращающимися интригами различных ведомств и чиновников за влияние на Гитлера. Розенберг считал себя главным специалистом по Востоку и был уверен, что родившийся в Германии немец никогда не сможет понять этот вопрос так, как рождённый в России Розенберг.

"Я могу понять Ницше, сошедшего с ума", — писал он в своём дневнике по случаю очередного изменения "восточной политики" за несколько месяцев до окончания войны.

В последние дни войны Розенберг перебрался во Фленсбург, где находилось правительство Деница, возглавившего страну после самоубийства Гитлера и Геббельса. Фактически власть Фленсбургского правительства распространялась только на сам городок. Розенберга не взяли в это правительство, и он остался в городке ждать ареста. Бежать он не стал и сдался англичанам 19 мая.

Поскольку значительная часть нацистских функционеров не дожила до суда, Розенберг наряду с Герингом был самым крупным из партийных функционеров, представших перед судом. Во время нюрнбергского трибунала Розенберг щеголял своим знанием русского и даже поправлял переводчиков, не совсем точно переводивших некоторые слова.

Розенберг оправдывался, что всеми силами стремился к гуманному отношению к гражданскому населению на захваченных территориях. Что весь смысл восточной политики, как он её видел, заключался в переманивании населения на свою сторону. Все жестокости и зверства он объяснял вмешательством в политику посторонних людей, ничего в ней не смысливших: "темпераментного болвана" Коха, Бормана и других функционеров.

По иронии судьбы советское правосудие пощадило Коха, приговорив его только к пожизненному заключению, которое он отбывал в Польше до 1986 года, пока не умер в возрасте 90 лет. А вот Розенбергу не удалось убедить суд смягчить ему наказание. Как один из главных ответственных за существование нацистского режима он был приговорен нюрнбергским трибуналом к смерти и казнен в октябре 1946 года. Он был единственным, кто отказался от последнего слова перед казнью.

Так закончилась история человека, который мечтал стать архитектором в России, а стал архитектором одного из самых бесчеловечных и жестоких режимов в истории человечества.