Маршал-катастрофа. История самого бездарного советского военачальника

Григорий Кулик родился в Полтавской губернии в обычной крестьянской семье в 1890 году. Получил начальное образование. Позднее, уже после революции, утверждал, что ещё совсем юным имел связи с некими революционерами и помогал им в подпольной работе, но затруднялся даже охарактеризовать их политические взгляды.

В 22 года его призвали в армию. Благодаря наличию образования его отрядили не в пехоту, а в артиллерию. Стоит отметить, что получалось у Кулика совсем неплохо. К моменту революции он имел звание старшего фейерверкера — это старший унтер-офицерский чин в артиллерии.

Артиллеристов всегда старались отбирать из тех новобранцев, кто был посмышлённее. А уж в унтер-офицеры дураков никогда не выдвигали. Так что надо признать, что талант у Кулика определённо был. Другое дело, что к моменту революции он достиг своего потолка. Старший фейерверкер — это максимум, на что мог рассчитывать человек с начальным образованием без дополнительного военного обучения. Возможно, после войны Кулик мог бы получить образование и офицерские погоны, но тут случилась революция. Учиться стало попросту незачем. Зачем что-то там зубрить, если можно выбрать правильную сторону и за считанные недели выдвинуться из унтер-офицеров в командующие армией.

Кулик так и поступил. Будучи бойким человеком с подвешенным языком, он окунулся в революционную стихию. Выступал на солдатских митингах, избирался в солдатские комитеты, возникшие после демократизации армии. Кулик начал стремительно леветь и уже к лету поддерживал радикальные идеи большевиков.

После окончательного развала армии, сопровождавшегося стихийной демобилизацией, Кулик вернулся домой и сколотил из недавних солдат свой собственный отряд. Тогда это было очень модным. Особенно в условиях грядущей войны всех против всех. После того как был заключён Брестский мир и большевики согласились на передачу Украины Германии, туда вошли немецкие части.

Разрозненные и небольшие красные отряды стали уходить в Россию, где уже шла гражданская война. Отряд Кулика соединился с другими такими же полуавтономными отрядами, из них в апреле 1918 года была сформирована 5-я армия, которую возглавил Ворошилов.

Впрочем, армия — это громкое слово. В действительности там насчитывалось не более 3 тысяч солдат. Знакомство с Ворошиловым стало судьбоносным для Кулика. Ворошилов полководческих талантов не имел и вообще был сторонником партизанской армии, зато имел серьёзные связи в Москве.

Поскольку Ворошилов категорически не доверял царским офицерам, он подыскивал себе специалиста по артиллерии из числа рядовых или унтер-офицеров. Узнав, что Кулик был старшим фейерверкером, да ещё и имеет крестьянское происхождение, он без особых раздумий назначил его начальником артиллерии своей армии.

Это стало началом долгой дружбы. Ворошилов в военном деле, тем более в таком специфическом, как артиллерия, смыслил очень мало, поэтому Кулику, которого он считал большим специалистом, безоглядно доверял. Они стали работать в тандеме, Кулик всюду следовал за Ворошиловым и занимал пост начальника артиллерии во всех ворошиловских армиях — 5-й, 10-й и 14-й. В дальнейшем, когда Ворошилов вошёл в Реввоенсовет главной ударной силы красных — 1-й конной армии, он настоял на том, чтобы начальником артиллерии армии стал его любимец Кулик.

В Царицыне Ворошилов и Кулик обороняли город вместе со Сталиным, где двое последних и познакомились. Сталин, как и Ворошилов, с предубеждением относился к военспецам (кадровым офицерам царской армии), поэтому выбор Кулика Ворошиловым одобрял.

Период между двумя мировыми войнами стал для Кулика настоящими американскими горками. Вместо стабильного и постепенного роста, свойственного военной среде, он то взлетал невероятно высоко, то падал.

Троцкий был невысокого мнения о талантах Кулика и предпочитал делать ставку на перешедших на сторону большевиков кадровых офицеров из числа военспецов. Пока он оставался во главе РККА, Кулик занимал пост начальника артиллерии Северо-Кавказского военного округа и вряд ли мог рассчитывать на что-то большее.

Но после того, как Троцкого удалось свалить с поста, Кулик при помощи Сталина и Ворошилова, набравших силу, взлетел на должность заместителя начальника артиллерии РККА. После того как Ворошилов становится наркомом по военным и морским делам, Кулика назначают начальником Артиллерийского управления РККА.

Однако через три года его понизили до командующего дивизией, а затем и вовсе отослали на курсы Военной академии под предлогом того, что ему не хватает образования для высоких должностей. А после окончания курсов он был направлен командовать корпусом.

В 1935-м, при введении в армии персональных званий, Кулик получил всего лишь комкора, хотя Ворошилов сразу стал маршалом. Вплоть до 1937-го он командовал корпусом с перерывом на вояж в Испанию в качестве военного советника. После возвращения он по настоянию Сталина вновь был назначен начальником Артиллерийского управления.

Такие колебания в карьере Кулика были связаны в том числе и с борьбой двух самых влиятельных военных кланов. Ворошилов и Тухачевский, неприязненно относившиеся друг к другу, боролись за внимание Сталина. Помимо личных симпатий и антипатий речь шла и о стратегии развития армии для будущих войн. Кулик примыкал к Ворошилову, что было понятно, учитывая их давние и тесные связи. А вот люди Тухачевского к Кулику относились с нескрываемым пренебрежением. Уборевич, до революции успевший получить погоны подпоручика, дразнил его "фейерверком" (намекая на звание фейерверкера), а Якир, по словам Кулика, даже отказывался с ним здороваться.

Какое-то время Сталин выжидал, выбирая между более талантливым Тухачевским и более лояльным Ворошиловым, но в конце концов выбрал лояльность. Клан Тухачевского был уничтожен. Впрочем, Кулик без особого восторга отнёсся к чисткам в армии и даже осторожно высказал мысль, что чистки могут ослабить армию.

Тем не менее именно чистки позволили ему окончательно утвердиться в числе главных военачальников РККА. В 1939 году он становится заместителем наркома обороны Ворошилова. В том же году в столкновениях на Халхин-Голе Кулику была предоставлена возможность отличиться. Он прибыл туда в качестве советника Жукова по артиллерии.

Однако опыт оказался неудачным. Они с Жуковым сразу же не сошлись во мнениях, Жукова присланный из Москвы Кулик раздражал своими неуместными советами, и он в конце концов пожаловался на него Ворошилову, который отозвал своего заместителя назад.

Звёздным часом Кулика стала советско-финская война. Ключевая роль в прорыве хорошо укреплённой линии Маннергейма отводилась именно артиллерии. Кулик был награждён звездой Героя Советского Союза и получил звание маршала.

В конце 1939 года вторая жена Кулика — Кира Симонич — была похищена сотрудниками НКВД. Без всякого ордера и суда её продержали в Сухановской тюрьме, а затем расстреляли под предлогом того, что она была дочерью сербского графа и слишком часто общалась с подозрительными иностранцами. Впрочем, Кулик (не знавший о её судьбе) вскоре женился на подруге своей дочери, которая была младше его на 32 года.

Второй тревожный звоночек для Кулика прозвенел накануне войны. 14 июня он был снят с поста начальника ГАУ, а его заместитель Савченко арестован и позже расстрелян. Однако Кулику пока ещё ничто не угрожало.

На второй день войны он был экстренно отправлен в штаб Западного фронта. После этого маршал пропал на две недели. Только в начале июля стало известно, что из-за царившего в войсках хаоса он заплутал, оказался в окружении и вышел к своим благодаря тому, что выбросил документы, спрятал ордена и переоделся в крестьянина. Об этом Сталину доложили, и он был очень недоволен поведением Кулика. Возможно, в том числе и этот случай повлиял на то, что в августе вышел приказ № 270, которым командиры, срывавшие знаки различия и уходившие в тыл, объявлялись дезертирами и приговаривались к расстрелу на месте, а их семьи подлежали аресту.

После этого Кулика перебросили на Ленинградский фронт командовать 54-й армией. Командующий фронтом Жуков (к слову, на тот момент только генерал армии, то есть имевший звание ниже, чем у Кулика) настоял на том, чтобы армия экстренно перешла в наступление. Кулик просил дать ещё несколько дней на подготовку, но Жуков и Ставка настояли на своём. В итоге плохо подготовленное наступление провалилось. Стоит отметить, что вина непосредственно Кулика в этой неудаче не была решающей. Тем не менее его сняли с поста с формулировкой "не справляется с выполнением поставленной перед ним задачи".

Кулика направили в Ростов-на-Дону, на формирование армии для обороны города. Но через несколько дней перебросили в Керчь, которая и стала его крахом. Прибыв в город, он получил приказ Ставки удержать его ценой любых потерь. Однако в Керчи царил полный развал, имевшиеся в наличии части понесли в боях очень тяжёлые потери, были деморализованы и беспорядочно отступали. Оценив обстановку, Кулик велел оставить город и отступить на Таманский полуостров, чтобы организовать оборону уже там. После этого он выехал в Ростов, который также был оставлен через несколько дней. Впрочем, вскоре его отбили обратно.

Но Кулика уже отозвали в Москву. Сам он был абсолютно уверен в том, что поступил правильно, оценив обстановку непосредственно на месте, и объяснит всё Сталину. Однако он не учёл одного момента. Сталин мог снисходительно относиться к некоторым слабостям своих соратников: к выпивке, глупости и т.д., если соратники были для него важны. Но вот чего он не прощал никому и никогда, так это невыполнения его приказов.

В Москве Кулика уже ждали показания, данные адмиралом Левченко, командовавшим обороной Крыма. Левченко сообщил, что Кулик, едва приехал, сразу же приказал начать эвакуацию, не предпринимая попыток организовать оборону, то есть полностью проигнорировал приказ Ставки.

В своей объяснительной Кулик уверенно утверждал, что был прав. Войска были деморализованы и сильно ослаблены потерями, в его расположении было всего две сколько-нибудь боеспособные дивизии. Высоты у города уже были заняты немецкой артиллерией. Удержать город в таких условиях было невозможно, а попытки сделать это привели бы к тяжёлым потерям. Поэтому Кулик велел отступать с оружием на Таманский и занимать оборону там. Он даже похвастался, что ему удалось сохранить почти всё тяжёлое оружие и технику.

Кулик явно не подумал как следует и сделал очень неосторожный выпад против Сталина: "Если некоторые "стратеги" считают, что удержанием гор. Керчь с гаванью прикрыто движение противника на Северный Кавказ, т. е. на Таманский полуостров, то они глубоко ошибаются и не понимают обстановки".

От такой объяснительной Сталин был просто в ярости. Мало того что маршал позволил себе не выполнить его приказ, так ещё и начал поучать его в стратегии. После этого Сталин распорядился отдать Кулика под суд, что, видимо, стало для последнего полной неожиданностью.

Он сразу же сменил тон и за две недели написал несколько подобострастных писем Сталину примерно такого содержания: "Я сознаю, что я сделал очень тяжёлое преступление перед ЦК ВКП и лично перед Вами, нарушив приказ Ставки, и не оправдал доверия ЦК ВКП и лично Вашего. Прошу ЦК ВКП и лично Вас, т. Сталин, простить мне моё преступление и даю честное слово большевика, что я больше никогда не нарушу приказа и указания ЦК ВКП и лично Ваши".

Сталин также заинтересовался обстоятельствами сдачи Ростова, запросив информацию на Кулика у секретаря обкома Двинского. Тот старательно перечислил все недостатки Кулика (каждый день пил вино, боялся танков, плохо командовал).

В конце февраля 1942 года Верховный суд разжаловал маршала в генерал-майоры и лишил его всех наград. Кулик был снят с поста заместителя наркома и исключён из ЦК. В воспитательных целях приказ был доведён до командиров в войсках с пометкой Сталина: "Предупреждаю, что и впредь будут приниматься решительные меры в отношении тех командиров и начальников, невзирая на лица и заслуги в прошлом, которые не выполняют или недобросовестно выполняют приказы командования, проявляют трусость, деморализуют войска своими пораженческими настроениями".

После этого Кулика отправили в резерв на целый год. В 1943-м ему опять дали шанс. Его назначили командующим 4-й армией и повысили до генерал-лейтенанта. Однако возвращение было недолгим. Уже в сентябре того же года его сняли с поста за неудачное руководство.

Кулик был назначен заместителем начальника Главного управления формирования и укомплектования РККА. Но теперь он уже находился под пристальным наблюдением. Было очевидно, что он будет недоволен тем, как с ним обошлись, и рано или поздно это недовольство прорвётся наружу.

И действительно, уже в апреле 1945-го Кулик предстал перед Комиссией партийного контроля. Поводом стал донос, отправленный генералом Петровым (после смерти Сталина он утверждал, что на доносе настоял сам Абакумов). В нём он сообщал Сталину, что Кулик ведёт недостойные члена партии разговоры в кругу военных. В частности, восхваляет офицерский состав царской армии, принижает советский и жалуется на то, что его не ценят.

По итогам рассмотрения его дела в КПК Кулика исключили из партии и понизили в звании до генерал-майора. После этого он был ненадолго назначен заместителем командующего Приволжского военного округа. Летом 1946 года Кулика отправили в отставку.

Но к этому моменту он уже был обречён. Сталин очень сильно не доверял обиженным военным. Несколько крупных военачальников в своё время поплатились жизнью за то, что во время пьяных застолий начинали жаловаться, что их "затирают" и не ценят по достоинству, после чего об их рассуждениях докладывали "куда надо".

Вот и за Куликом пришли через полгода после его отставки. Как раз началась очередная волна репрессий в армии, под которую попал и отставной Кулик. Он был арестован вместе с сослуживцами по Приволжскому военному округу, генералами Гордовым и Рыбальченко.

Их обвинили в создании террористической заговорщицкой группы, которая вынашивала планы реставрации капитализма и упразднения политических органов в армии. Они также обвинялись в том, что допускали изменнические высказывания в адрес руководителей советского государства.

Два с половиной года генералы провели в заключении, после чего предстали перед судом летом 1950 года. Все трое отказались признать свою вину, заявив, что оговорили себя во время следствия под пытками. Однако суд к их словам не прислушался, и они были приговорены к смертной казни и той же ночью расстреляны. Через семь лет генералы были реабилитированы, а Кулику посмертно возвращено звание маршала и все награды.

Практически все крупные военачальники, знавшие Кулика, свидетельствовали в мемуарах, что он был абсолютно непригоден к столь высокой должности. Все отмечали, что маршал явно не обладал талантами военного стратега и был не на своём месте. Кулик разбирался в артиллерии, и при других обстоятельствах из него мог бы выйти неплохой командир артиллерийского дивизиона или даже бригады. Но произошла революция, он попался на глаза Ворошилову, а потом Сталину. Эта случайность вознесла его на вершину, о какой он не мог и мечтать, но она же привела его и к гибели.