Некультурный ремонт. Как сайдинг на часовне вышел жителям деревни боком

Надежда Николаевна Пермиловская с неохотой открывает амбарный замок на древней часовне. Говорит, надоели уже журналисты. В последние недели жители посёлка Ракула Архангельской области прославились на всю страну. Они отремонтировали разваливающуюся часовню Николая Чудотворца, до которой местным властям все последние годы не было никакого дела. Правда, материалы подобрали слишком современные для памятника деревянного зодчества XVIII века: белый сайдинг, металлические листы и бетонные плиты. Теперь часовня, которая была построена через два года после смерти Петра I, немного напоминает вагончик для гастарбайтеров, а самим инициативным прихожанам из числа местных жителей грозит уголовное дело.

— Сайдингом решили обшить, чтобы сохранить обшивку внутри, — говорит Надежда Пермиловская. Вот уже почти десять лет она смотритель старинной часовни. — Мы все понимали: когда-нибудь реставраторы, может быть, займутся нашей часовенкой. Но, если бы мы оставили эти доски, всё совсем бы сгнило, — жалуется женщина.

Надежда Николаевна утром учит школьников географии, днём заботится о часовне, а вечером поёт в местном ансамбле. Она живая и энергичная. Смотрительница часовни не понимает, почему за всё время ремонта никто из местного Минкульта даже замечания не сделал, а теперь грозят многомиллионным штрафом и тюремным сроком.

С хозяйской рачительностью она сетует на гниль, которая царила до ремонта в "памятнике деревянного зодчества". Каким этот объект старины был до ремонта, можно судить и сейчас. Как только заходишь внутрь — сразу бьёт в нос запах сырости, а на стенах сохранились следы подтёков — по словам прихожан, в дождь вода лилась сквозь щели, заливая полы, стены и самих молящихся. На лавочке в углу вёдра. 

— Вот бревно осталось, не убрали, видите. А представьте, что тут было — оно уже в труху превратилось. Это, может быть, и старинные доски, но, видите, всё сгнило. Если сейчас сайдинг убрать, через старую обшивку снова будет вода попадать. Дальше будет всё разрушаться. Везде подтёки. Я же не случайно беспокоилась, — говорит хранительница. 

Этим летом местным жителям стало ясно: очередную весну часовня не переживёт.

— Деньги собирали всей деревней. В магазине стояла урна, по домам ходили, в часовню люди приносили. Каждый помогал, кто чем может: кто деньгами, кто стройматериалами. Так что не надо писать, что это только моя идея, а то говорят, что это я всё придумала. Это ещё было решено 10 лет назад на совете деревни. Мы трижды просили деньги на ремонт, писали проект, но каждый раз нам отказывали. Говорили: денег нет, — сетует Надежда Николаевна. — Я же хотела доброе дело сделать. А теперь говорят, что скоро в суд.

Произнося эти слова, она прекращает разговор, да и что здесь добавишь. 

Почти все посельчане на стороне Надежды Пермиловской. Подтверждают: "Вместе собирали деньги. Вместе покупали материалы и нанимали людей для работ".

Ремонт часовни сплотил деревенских. У них появилось общее дело. А кто-то благодаря этому обрёл путь к Богу. 

— Никто на часовню не обращал внимания, она бы упала следующей весной, если бы мы ничего не сделали. Хочешь найти хозяина — начни ремонт. Сразу кипеж какой-то начался, — делится мыслями местный житель Алексей Данилов.

— Я туда плиты привозила. Мы там внутри сделали всё. Было ужасно, крыша текла, стены с дырками. С одной стороны, да — нельзя ремонтировать без разрешения, но, с другой стороны, она бы развалилась. Сколько у нас в районе таких памятников разрушенных? — Татьяна Ульяновская вспоминает, что несколько лет назад и сама хотела отремонтировать часовню. Но ей сказали, что нельзя, и она отступилась.

Бабушки против Минкульта

В региональном Минкульте уверяют: о том, что древнюю часовню обшили сайдингом, они узнали только из местных СМИ.

— Когда мы увидели фотографии, были шокированы. Искажён облик объекта культурного наследия. Ему причинён вред. По нашему мнению, имеются признаки уголовного преступления по статье 243 "Уничтожение или повреждение объектов культурного наследия". По этой статье грозит многомиллионный штраф или до трёх лет тюрьмы, — комментирует скандальную историю Виталий Охремчук, начальник Управления госохраны объектов культурного наследия Минкульта Архангельской области.

Никольская часовня в Осерёдке находится на балансе Росимущества, а следить за состоянием памятника деревянного зодчества должен был региональный Минкульт. Чиновники уверены, что часовню серьёзно повредили. Храм был построен в 1727 году, он пережил две реконструкции — в 1775-м и 1878-м. В паспорте объекта указано, что это единственный в районе сохранившийся образец деревянной часовни первой трети XVIII века.

В региональном Минкульте говорят, что готовы поддержать любую инициативу граждан. Правда, уточняют, что она должна быть направлена в правильное русло. А пока материалы проверки чиновники передали в полицию. Там будут решать, возбуждать дело или нет. В неофициальных беседах архангельские чиновники говорят, что бабушек никто сажать не хочет и, скорее всего, им будет грозить условный срок.

— На территории Архангельской области 1064 памятника деревянного зодчества — объекты регионального значения и 117 объектов федерального значения, — отмечает начальник Управления госохраны объектов культурного наследия Минкульта Архангельской области.

Каждый год из бюджета по федеральной целевой программе "Культура русского Севера" в региональный на реконструкцию и сохранение облика памятников деревянного зодчества выделяется 100 миллионов рублей. Сначала реставрируют те объекты, которые больше всего нуждаются в обновлении. Сейчас, по словам чиновников, работы ведутся в Сретенской церкви в Заостровье, в церкви Одигитрия в Кимже и на Бережно-Дубровском погосте в Плесецком районе. Стоимость работ на каждом объекте — 30 миллионов рублей. Ещё по 5 миллионов было потрачено на проектные работы.

— Мы выбираем приоритеты, которые важны для области. Часовня в Осерёдках была в нормальном состоянии. Ещё лет пять она могла бы спокойно простоять. А если бы была реальная угроза, мы могли бы найти деньги у инвесторов, — говорит Виталий Охремчук.  

Вот только как местные чиновники оценили состояние часовни — непонятно: последний раз местные жители их видели здесь пару лет назад. 

— Приехали, доску памятную повесили и укатили. Больше мы их не видели. А о том, что она рушится, мы не раз писали, да без толку, — уверяют они. 

По предварительным оценкам экспертов, реставрация часовни, до того как её обшили сайдингом, обошлась бы в полтора миллиона рублей.

Сайдинг преткновения

Отец Сергий встречает нас на пороге своего храма в соседней деревне. У него аккуратная бородка, проницательный взгляд и крепкое рукопожатие.

— Я там проводил службы, когда было тепло. Этих молебнов за всё лето было где-то четыре и одно крещение. Часовня Николая Чудотворца на тот момент находилась в крайне аварийном состоянии. Сваи, верхние и нижние венцы сгнили напрочь. Она выглядела как подбитый корабль, который дал крен на один бок. Было жалкое зрелище такое, потолок тёк, и людям приходилось снимать иконы со стен, чтобы их не замочило водой.

Отец Сергий называет то, как сейчас выглядит часовня в Осерёдке, ремонтно-консервационными работами. Он считает, что таким образом люди законсервировали храм и спасли от дальнейшего разрушения.

— Печально то, что они не согласовали эти действия ни с епархией, ни с областным Министерством культуры. Опять же странные вещи происходят: выделяются большие деньги на реставрацию и восстановление памятников регионального значения, но эти средства куда-то пропадают и не доходят. Сотни часовен, церквей рушатся и уходят в землю. И те люди, которые восстанавливают и реставрируют часовни, должны судить людей, кто им помогает хоть как-то сохранить, чтобы что-то осталось. Вот это вот абсурд нашего общества, — недоумевает отец Сергий.

Священник говорит, что после ремонта прихожан стало больше. Если в покосившуюся часовню с дырявой крышей ходили 2—3 человека, то в обшитую сайдингом и с металлической крышей — в разы больше.

Отец Сергий сам не раз лично сталкивался с реконструкцией памятников архитектуры. Уверяет: если пытаться отреставрировать часовню или церковь, как положено по закону, то на это уйдёт в несколько раз больше денег и времени, чем если бы люди делали всё сами. И проблема вовсе не в сохранении исторического облика.

— Если нужно отремонтировать памятник, приезжает человек в альпинисткой форме. Он ползает по зданию, отрывает кирпич. Потом говорит: отправите кирпич по такому-то адресу. При этом берёт 17 тысяч рублей. Отправляем кирпич, звонок: "Отправляйте второй, побольше". За это берут 50—80 тысяч. И приезжают потом ребята непонятные. Если их спросить, чем отличается по разрезу ёлка от сосны, — далеко не каждый отличит, — делится своим опытом отец Сергий.

Он просит не наказывать прихожан за их душевный порыв и предлагает Минкульту пойти навстречу местным жителям, отозвать заявление в МВД и провести реконструкцию часовни по всем правилам.

— То, что им грозит реальный срок, — это абсурд нашего законодательства, — говорит священник.

На Осерёдки наползают сумерки. Надежда Николаевна закрывает двери храма на металлический засов и идёт к подругам в деревенский клуб. Из него под звуки аккордеона доносятся обрывки песни: "Счастье общее и горе общее у земли моей и у меня…"