Главный "грузин" Донецкой республики. Жизнь и смерть комбата Гиви

Только на моей памяти на Гиви покушались трижды. Я виделся с ним последний раз весной 2015-го в донецком аэропорту (там по-прежнему было неспокойно). Он рассказывал, что в него стрелял снайпер. В спину. То есть лёжка находилась где-то в донецких высотках.

— Диверсионные группы ВСУ реально заходят к нам в тыл, — резюмировал тогда комбат "Сомали".

В последние несколько месяцев Гиви мало общался с друзьями и практически закрылся от любых контактов. Я ему звонил две недели назад, когда был в Донецке.

— Мы сейчас работаем на фронте, в город выехать не могу, увидимся в следующий раз, — последнее, что я услышал от него. 

В этих словах и есть весь комбат "Сомали".

Во-первых — это его "работаем". Гиви обладал удивительной работоспособностью. Я сам был не раз свидетелем, когда и глава Минобороны ДНР, и сам Александр Захарченко убеждали его — бледного и с огромными рвами бессонницы под глазами: "Парень, передохни".

Но, даже находясь на грани инсульта от нервного перенапряжения, Гиви не покидал передовую.

Вот вам и второе: "на фронте".

Гиви не был штабным или кабинетным командиром. Своими бойцами они руководил непосредственно на линии соприкосновения. Приезжаешь, бывало, на "девятку" — так называли один из объектов рядом с донецким аэропортом, откуда хорошо просматривалась местность — и на вопрос "Как мне найти комбата?" слышишь привычное: "Да он на седьмом этаже из "утёса" стреляет".

Поднимаешься на седьмой этаж, и там в бронежилете на голое тело с сигаретой в зубах стоит Гиви. Смуглые лапищи сжимают крупнокалиберный пулемёт, который от интенсивной стрельбы норовит вырваться из рук.

Ну, а чего стоит только то видео, когда во время импровизированной "прессухи" у той же "девятки" начинается обстрел "Градами". При звуках реактивной артиллерии все репортёры (да и я в их числе, что тут греха таить) бегут в укрытие, а Гиви как будто застыл на месте с непроницаемым лицом. Мол, это и не ракеты вовсе, а так, кузнечики трещат.

В общем, вы поняли, как Гиви относился к войне. Страстно и самозабвенно.

На самом деле он, конечно, не был грузином. У него дедушка осетин, по маминой линии. Самого комбата по паспорту зовут Михаил Толстых. Я об этом узнал чуть ли не случайно, потому что иначе как Гиви его никто не называл. Все шутили на эту тему — потому что внешность у Михаила и вправду была с ярко выраженным горским акцентом. Особенно усердствовал Моторола, его соратник и друг.

— Приветствую тебя, мой чёрный брат! — кричал Арсен, приезжая к Гиви в Иловайск. Никаким расизмом тут и не пахло, Моторола, как вы знаете, сам по крови был из Коми; для фронта шуточки в таком духе — жизненная необходимость. 

Гиви воевать начал ещё со Славянска. В 90-е он сам служил в украинской армии, в танковых войсках, так что опыт у него имелся (позже рассказывал, что частенько приходилось вступать в боестолкновения с бывшими сослуживцами).

После того как стрелковцы потеряли Ямполь (тогда ополчением командовал Игорь Стрелков), Гиви перекинули на другой фронт. В родной для него Иловайск. Там он собрал собственный отряд из местных ребят и начал пядь за пядью освобождать город.

Чуть позже на помощь к иловайцам прибыли мотороловцы. Именно Арсен Павлов и дал прозвище Гивиным ребятам — самолийцы. На ополченском сленге так называли тех, кто по ошибке мог открыть огонь в сторону "своих".

Времена были смутные. Где свои, где чужие — определяли по наитию. Подчинённые Гиви были настолько ответственными, что даже хорошо узнаваемого Моторолу не пропускали на блокпостах, а иной раз передёргивали затворы. Оттуда всё и пошло.

Обладая незаурядным чувством юмора, Гиви перешутил Мотора, так и назвал своё подразделение: "Сомали". Прижилось.

Сомалийцы освобождали Иловайск, Нижнюю Крынку, отличились при штурме донецкого аэропорта.

Сам Гиви — наряду с Батей (Александром Захарченко), Моторолой (Арсеном Павловым) и Абхазом (Ахрой Авидзба) — перешёл в статус легенд "русской весны".

К вопросам безопасности Михаил Толстых подходил, пожалуй, даже более тщательно, чем другие его соратники. Я бывал у него в кабинете. Чтобы туда попасть, нужно было преодолеть четыре "кордона", где тебя досматривают с пристрастием, несмотря на давнюю дружбу.

Сейчас ещё не установлено, какое именно взрывное устройство сработало в кабинете Гиви. Это мог быть обычный взрывпакет, есть версия, что по кабинету выстрелили из "Шмеля" — реактивного огнемёта. Однако и в том и в другом случае необходимо было подобраться на достаточно близкое расстояние. А значит, без внедрённого агента в структуру самого батальона — не обошлось.

Такие теракты планируются не один месяц и не происходят случайно. Убрав Моторолу, напав в очередной раз на Донецк, жестоко убив Гиви — Киев демонстрирует, какова реальная цена обещаний, данных на международной арене.

Михаил Толстых погиб в кабинете, Арсен Павлов в лифте многоэтажного дома — это говорит о том, что для украинских властей реальный фронт пролегает гораздо глубже официальной линии разграничения.