"Балаган, а не облик Москвы". Зодчие рассказали об архитектурных вкусах экс-мэра

Добродушный, всегда улыбающийся, в вечной, как пробки на Садовом, кепке, Юрий Михайлович уже не так озабочен политическими решениями и постоянными прениями по поводу градостроительной политики города. Теперь у него во главе угла находятся дети, жена и гречка. 

Мы не могли не спросить у Лужкова, что он сам думает о стилевых особенностях своей градостроительной, можно сказать, "фамильной" политики, прозванной в народе "лужковская архитектура" или "московский стиль 90-х".

— Моей главной задачей поначалу было завершить бараки. Я сам жил в них много лет. Также необходимо было снести пятиэтажки, которые тоже представляли собой каменные бараки. И надо было снести дома уже устаревших серий, сделанных откровенно наспех. Ведь на очередь на жильё тогда ставили только, когда на человека приходилось меньше двух квадратных метров. Тогда и началась панельная перезагрузка, пошли Лагутенковские дома. Но это было не на века.

Юрий Михайлович сразу признался, что о самобытном домостроении речи тогда не шло и, конечно, были европейские города, на которые он ориентировался: "Это и Вена, которая превосходно сохранила свой исторический архитектурный облик, и Лондон, который также умело решал градостроительные задачи. Уже позже, когда делали Москву-Сити, мы брали исключительно положительный опыт знаменитого Лондонского Сити".

Сталина было ослушаться нельзя, Лужкова — можно

По словам архитектора Сергея Ткаченко, автора многих градостроительных проектов лужковского периода, Юрий Михайлович слегка лукавил, говоря о своём невмешательстве в архитектурные дела столицы.

— Лужков настаивал на шатровом завершении здания на площади Павелецкого вокзала. У меня даже сохранились рисунки с пририсованной его рукой башенкой сверху. Я, конечно, был категорически против такого решения, потому как здание виднелось бы с самой Красной площади. Ему же казалось это правильным. И, несмотря на прямые указания, я отказался от такого проектирования, и его построили так, как оно есть сейчас. Дело в том, что Сталина было ослушаться нельзя, Лужкова — можно, — рассказал Лайфу архитектор.

Были случаи, когда Лужков буквально поражал архитекторов своими градостроительными убеждениями. Например, когда экс-мэр увидел проект жилого дома "Коперник", он сказал: "Я не могу назвать эту архитектуру отвратительной, но она должна быть другой. Она должна быть сказочной". И добавил, что этих архитекторов надо "лишить работы". Однако заказчиками были серьёзные люди (дело было в середине 90-х, и здание являлось торговым представительством Башкортостана), которые отстояли своё.

— Тогдашний глава Башкирии Муртаза Рахимов сказал, что хотел бы именно так, и Лужков отказался от "расстрела" архитекторов. Правда, это было глобальное, сейчас уже устаревшее, градостроительное мышление, которое Лужков поддерживал и доводил до реализации. Сам он ничего не придумывал, но часто спорил с архитекторами, — рассказал Лайфу архитектор Сергей Ткаченко.

Как выяснилось, самому Лужкову не понравилось новое здание Военторга, однако понравилась гостиница "Москва". Там появилось большое подземное пространство, но вопрос сохранения памятника культурного наследия тревожил архитекторов.

— Он считал, что можно менять облик в интересах города, я так не считаю, — сказал Лайфу Сергей Ткаченко.  

По его словам, у лужковской градостроительной политики были свои причины.

— Оправданий, конечно, такой политике нет, но причины тому были. Бюджет Москвы был без федеральной поддержки и значительно меньше нынешнего. Лужков зачастую вынужден был идти на поводу у инвесторов, ведь других способов пополнить бюджет просто не было, — говорит архитектор. — Могло бы и не быть уродливого новодела, который даже воспоминаний о старых зданиях не сохранил. Лужков мог бы сохранить больше, но надо признать, что он отлично понимал город и старался, хоть и по-своему, его сохранять и развивать.

Выяснилось, что в большинстве случаев проекты, которые не нравились тогдашнему градоначальнику, передавали другим архитекторам, которые "будут согласны с Юрий Михайловичем".

— Я, например, не смог закончить Гостиный двор, меня просто оттуда уволили. Политика была проста: убрать упорного архитектора и тут же найти других "построим, что изволите". Там не были решены до конца новые фасады внутри, не решены также фасады и со стороны Варварки. И таких мест много. Благо перекрытия мне сделать удалось, — говорит Лайфу архитектор.

Сергей Ткаченко признался Лайфу, что, даже когда Лужков снимал его с какого-то объекта по тем или иным причинам, глобальных последствий это не имело и он мог спокойно работать над реализацией других проектов. 

А что сам Лужков? 

Мы не могли не поинтересоваться и у самого Юрия Михайловича, что он думает о зданиях, которые были построены или строительство которых началось в период его пребывания у власти.

— Недавно я снова посмотрел на Москву-Сити и в очередной раз убедился в том, что это было правильным архитектурным решением. Там действительно была возможность для творчества, там нет ни одного повторяющегося здания. Да, Нью-Йорк поражает своим Манхэттеном, но там нет изысков, всё похоже. Нас, обычных граждан, этим не удивишь.

Как выяснилось, Юрий Михайлович принимал непосредственное участие при возведении Москвы-Сити, активно помогал в организации строительства.

— Это реально служит москвичам. И речь тут не только о материальной помощи, но и организационной. 

Сейчас Юрий Лужков живёт в обычном многоквартирном кирпичном доме на Тверской-Ямской. А интерьерное оформление своего жилища доверяет только жене — Елене Батуриной.   

— Что до стиля интерьера, то я полностью доверяю своей жене — она талант. Мне кажется, что человека, который обладал бы такими способностями, в мире больше не существует.

На вопрос о любимом стиле интерьера Лужков ответил очень оригинально.

— Мой любимый стиль интерьера — "баракко". Да-да, вам не послышалось, "баракко". Потому что я родился и жил до 21 года в бараке.