Глава зенитных войск РФ: Противовоздушный бой длится не более 1,5 минут

И. КОРОТЧЕНКО: В студии начальник зенитных ракетных войск ВВС России, генерал-майор Сергей Викторович Бабаков. Здравствуйте!

С. БАБАКОВ: Добрый вечер!

И. КОРОТЧЕНКО: Первый вопрос сразу в лоб: как надёжно прикрыта Москва, столица России, центральный промышленный район от возможных ударов воздушного противника?

С. БАБАКОВ: Прикрытие этих объектов обеспечивает командование ПВО-ПРО войск воздушно-космической обороны. Это командование имеет в своём составе новейшие зенитно-ракетные системы, что обеспечивает надёжную оборону названных Вами объектов.

И. КОРОТЧЕНКО: Структурно и организационно как выглядят сегодня зенитные ракетные войска ВВС России?

С. БАБАКОВ: Они состоят из зенитно-ракетных дивизионов, вооружённых различными системами. Дивизионы входят в полки. А полки — в соединения ПВО.

И. КОРОТЧЕНКО: Насколько активно сегодня поступает в войска новая перспективная техника? Речь прежде всего идёт о зенитно-ракетной системе С-400.

С. БАБАКОВ: Она поступает взамен комплекса С-300ПС. Поступает она ритмично, в строгом соответствии с планом Гособоронзаказа.

И. КОРОТЧЕНКО: Какие задачи стоят перед подразделениями зенитных ракетных войск?

С. БАБАКОВ: Их основное предназначение — это выполнение задач несения боевого дежурства по ПВО и прикрытие важных промышленных объектов, административных центров и др.

И. КОРОТЧЕНКО: Производителями зенитно-ракетных систем С-400 является, как известно, концерн ПВО «Алмаз-Антей». Насколько успешно идёт освоение этой техники? Она новая, отличается от систем С-300, которые до сих пор эксплуатируются. Как идёт процесс боевого освоения новой техники?

С. БАБАКОВ: Освоение идёт по двум направлениям: первичное образование в военном ВУЗе в Ярославле и переподготовка офицерских кадров в учебном центре зенитных ракетных войск.

И. КОРОТЧЕНКО: Практические боевые расчёты осуществляют боевые стрельбы из новых систем С-400?

С. БАБАКОВ: Да, ежегодно эти стрельбы проводятся в рамках тактических учений с боевой стрельбой. И при получении техники с промышленности обязательно выполняются начальные боевые стрельбы, чтобы проверить надёжность и работоспособность системы.

И. КОРОТЧЕНКО: А можно поподробнее? Как это происходит? Есть дивизионы, полки, поступает из промышленности С-400. Как реально отрабатываются навыки боевой работы с применением реального оружия?

С. БАБАКОВ: Во-первых, полки, которые подлежат перевооружению на новую систему, в частности С-400, проходят подготовку в учебном центре зенитных ракетных войск. Затем они убывают на специализированную базу, где получают зенитно-ракетные комплексы в полном составе. И после их получения выполняются боевые стрельбы для того, чтобы допустить эту технику на боевое дежурство.

И. КОРОТЧЕНКО: А где конкретно проводятся эти стрельбы?

С. БАБАКОВ: На полигонах.

И. КОРОТЧЕНКО: Это Ашулук?

С. БАБАКОВ: Да.

И. КОРОТЧЕНКО: Имитируются реальные ситуации? Кто выступает в качестве мишеней?

С. БАБАКОВ: У нас есть типоряд, который имитирует возможные средства воздушного нападения. Это крылатые ракеты, баллистические, аэробаллистические и аэродинамические.

И. КОРОТЧЕНКО: Мы все помним историю с Рустом. Возможно ли сегодня её повторение, с учётом тех выводов, которые были сделаны из того, что полёт Руста не был пресечён? А также с учётом того, что сегодня новая техника позволяет в гораздо большем объёме работать по таким целям, которые следуют в рельефе огибания земной поверхности и зачастую просто попадают в зоны, где поле отсутствует.

С. БАБАКОВ: По полёту Руста было много разной информации в СМИ. Не секрет, что его прилёт стал возможен только из-за того, что были недостаточно эффективны организационные меры. Техника позволяла пресечь его полёт. Но после этого наше руководство сделало серьёзные выводы, и я думаю, что такой случай не может повториться.

И. КОРОТЧЕНКО: То есть цель будет гарантированно обнаружена, и по ней будут проведены соответствующие мероприятия?

С. БАБАКОВ: В первую очередь будет совершена принудительная посадка.

И. КОРОТЧЕНКО: А нельзя попродробнее рассказать о том, каким образом построен сам механизм, связанный с принуждением к посадке и вообще — к реагированию на воздушное судно нарушителя?

С. БАБАКОВ: Боевое дежурство по ПВО осуществляют не только зенитные ракетные войска, но и радиотехнические, которые обеспечивают обзор воздушного пространства РФ. Мы имеем полную  информацию о том, что творится в воздухе. Если обнаруживается цель, которая летит вне заявки, без сигнала опознавания, соответствующие дежурные силы переводят средства в готовность номер один. Для принуждения к посадке применяется в первую очередь истребительная авиация.

И. КОРОТЧЕНКО: Цель её какая?

С. БАБАКОВ: Идентификация цели и определение типа воздушного судна: боевое или судно, терпящее бедствие, или нарушитель режима использования воздушного пространства.

И. КОРОТЧЕНКО: А как нарушителю дают понять, что он находится в воздушном пространстве РФ, если он об этом не знает?

С. БАБАКОВ: Есть международный набор специальных сигналов, и лётчики об этом знают. Есть радиоканал, визуальный контакт.

И. КОРОТЧЕНКО: То есть в любом случае они поймут?

С. БАБАКОВ: Да. Те, кто допущен к управлению воздушным судном, знают эти сигналы.

И. КОРОТЧЕНКО: Насколько у нас сейчас надёжно радиолокационное поле? Поскольку всё-таки, как Вы сказали, радиотехнические войска с помощью РЛС заблаговременно определяют факт направления к воздушной границе РФ иностранного воздушного судна. Если мы говорим о недавнем случае, сразу приходит на ум действие наших перехватчиков, которые над Балтийским морем осуществили контакт и обозначили присутствие российских боевых самолётов с иностранным воздушным разведчиком. Разумеется, он был определён заблаговременно с помощью РЛС. Насколько далеко мы видим, что к нашим границам приближается потенциальный нарушитель?

С. БАБАКОВ: Дальности обнаружения различных средств на различных судах, конечно, разные. Но все эти дальности обеспечивают своевременный перевод дежурных сил в соответствующую степень готовности для того, чтобы воздействовать на любого нарушителя.

И. КОРОТЧЕНКО: У вас проводятся внезапные проверки?

С. БАБАКОВ: Конечно.

И. КОРОТЧЕНКО: Но они проводятся, я так понимаю, практически в повседневном режиме, поскольку вы — войска постоянной готовности?

С. БАБАКОВ: Эти внезапные проверки являются обязательным элементом выполнения задач боевого дежурства. Даже в период несения боевого дежурства бывают внезапные проверки.

И. КОРОТЧЕНКО: Все наши слушатели знают, что есть система «свой-чужой». Нельзя ли популярно объяснить принцип её работы?

С. БАБАКОВ: На радиолокационной станции существуют специальные технические устройства. При нажатии соответствующей кнопки происходит электронный запрос в эфир, это набор соответствующих радиосигналов на  воздушное судно. На воздушном судне есть ответчик, при условии, конечно, что судно им оборудовано, и если введена правильная информация.

И. КОРОТЧЕНКО: То есть идёт идентификация, что это — свой. Если нет, то выдаётся информация, что чужой, и уже задействуется весь алгоритм дальнейших действий.

Сергей Викторович, у меня вопрос. Раньше Москву прикрывала сначала система С-25, затем С-50, была первая отдельная армия ПВО особого назначения, было 4 корпуса, которые прикрывали столицу. Сейчас как построена организационная система? Осталась ли система ПВО Москвы в том виде, в котором она была раньше?

С. БАБАКОВ: Система ПВО Москвы осталась, но её вид несколько изменился. Я уже упоминал командование ПВО-ПРО, на которое возложена охранная оборона центрального промышленного района города Москва. Кольца, которые были построены на базе системы С-25, уже ушли в прошлое, поскольку поступила новая, более совеременная техника. Системы С-25 заменили комплексы С-300ПС. Они  были размещены тоже по кольцевому принципу. Сейчас, по прошествии времени, физически и морально устаревшие системы практически полностью заменены на системы С-400 и С-300ПМ1 и С-300ПМ2.

И. КОРОТЧЕНКО: Также известно, что вы активно закупаете «Панцири». Какова роль и место этих комплексов в системе ПВО?

С. БАБАКОВ: Да, поставляются также «Панцири», причём они поставляются одновременно с системой С-400. Их основная задача — обеспечивать самоприкрытие этой системы С-400. Мы сейчас активно осваиваем эту технику, она очень полюбилась войскам, и с каждым годом раскрываются всё новые её возможности. Поэтому тактические приёмы, я думаю, не ограничатся только самоприкрытием больших систем С-400 и С-300.

 И. КОРОТЧЕНКО: То есть «Панцири» могут играть и самостоятельную роль в прикрытии района ответственности?

С. БАБАКОВ: Я думаю, да. Сейчас на учениях мы пытаемся отрабатывать новые тактические приёмы в применении этих боевых машин.

И. КОРОТЧЕНКО: Какие, на Ваш взгляд, воздушные цели наиболее опасны с точки зрения безопасности нашей страны?

С. БАБАКОВ: Мы считаем опасными целями крылатые ракеты, поскольку они летают на малых и предельно малых высотах, и гиперзвуковые перспективные воздушные цели.

И. КОРОТЧЕНКО: По крылатым ракетам речь идёт, прежде всего, о «Томагавках» новейшей модификации?

С. БАБАКОВ: По всему типоряду. Они могут быть воздушного, наземного, морского базирования. Это одна из задач нашей подготовки войск.

И. КОРОТЧЕНКО: А вы готовы работать в условиях активного радиоэлектронного противодействия противника?

С. БАБАКОВ: Не только готовы, это наша обязанность. Мы готовим своих людей, расчёты, все учения проводятся только в сложной, с воздушной помехой, обстановке.

И. КОРОТЧЕНКО: Мы помним об известных воздушных операциях, которые проводились с зарубежными странами в последние годы. Вы анализируете, каким образом сегодня ведутся современные войны, с точки зрения использования высокоточного оружия, применительно к интересам нашей страны? Известно, что наше руководство в последние годы акцентирует внимание на развитии за рубежом концепции молниеносного глобального удара, которая как раз предусматривает активное использование высокоточного оружия, крылатых ракет, других средств поражения в таком комбинированном, массированном ударе не ядерными средствами.

С. БАБАКОВ: Конечно, анализируем. Мы готовимся и к такой борьбе, потому что анализ всех конфликтов показывает, что всё меньше и меньше происходит физический контакт с живой силой на театре военных действий. Больше применяется беспилотных средств доставки различных типов оружия: ракет, крылатых ракет и авиации. Поэтому роль средств борьбы с высокоточным оружием, конечно, многократно возрастает.

И. КОРОТЧЕНКО: Не могли бы Вы сказать, когда войска получат дальнюю ракету к зенитно-ракетной системе С-400?

С. БАБАКОВ: Государственные испытания этой ракеты находятся на завершающей стадии. Я думаю, что в ближайшее время они будут успешно завершены.

И. КОРОТЧЕНКО: То есть появится возможность «длинной руки» поражения цели уже на расстоянии до 400 км?

С. БАБАКОВ: Мы в этом уверены.

И. КОРОТЧЕНКО: А с промышленностью как у вас идёт контакт, в частности, с концерном ПВО «Алмаз-Антей»?

С. БАБАКОВ: С промышленностью у нас самые тесные контакты. Не получается у нас работать так, чтобы мы были простыми зрителями и находиться в ожидании поставки той или иной продукции. Стараемся контактировать, высказывать свои замечания и работать взаимно на то, чтобы новейшая техника поступала в самые короткие сроки.

И. КОРОТЧЕНКО: Скажите откровенно, трудности есть с освоением офицерским составом С-400? Сложная система? Или всё хорошо получается?

С. БАБАКОВ: Система очень сложная, она требует к себе внимания очень высококвалифицированных инженерных кадров. Поэтому задача наших учебных заведений — готовить грамотных инженеров, которые способны работать с современной элементной базой.

И. КОРОТЧЕНКО: По системе С-500 самый общий вопрос, учитывая, что тема закрыта: готовы ли вы будете после того, как промышленность уже начнёт выпуск опытной партии, освоить эту систему и уже при серийной работе получать и эффективно использовать эту систему пятого поколения?

С. БАБАКОВ: Сама система организация перевооружения построена таким образом, что заблаговременно перед получением новой системы происходит подготовка личного состава. И в этом самое активное участие принимает промышленность, потому что груз обучения работе с  первыми образцами, в основном, ложится как раз на промышленность, они нам оказывают активную поддержку и помощь.

И. КОРОТЧЕНКО: Известны цели по технологии «Стелс». За рубежом активно эти самолёты используются. Это истребители пятого поколения, это тот же самый F-117, стратегический бомбардировщик B-2, ну и, наконец, разрабатываются новые воздушно-космические самолёты, где тоже будут использованы технологии «Стелс». Эти цели вы видите? Почему всё-таки говорят, что это самолёты-невидимки? Способны ли вы определять такие цели и вести по ним боевую работу?

С. БАБАКОВ: Я думаю, что это больше реклама и бренд, потому что, конечно, для определённых диапазонов радиоволн они мало заметны, но существуют наши средства локации. Поэтому даже станции старого парка, например, П-18 — это великолепное средство для того, чтобы обнаруживать самолёты типа S-18.

И. КОРОТЧЕНКО: То есть бороться можно?

С. БАБАКОВ: Бороться можно, это не безысходная ситуация, шапки-невидимки пока ещё ни у кого нет. Существуют средства для того, чтобы их обнаруживать. Я думаю, что в этой борьбе ничего сверхъестественного нет.

И. КОРОТЧЕНКО: Вы упомянули, что на вооружении ещё стоят С-300ПС. Известно, что им на смену в ближайшее время должна прийти система «Витязь», С-350. Нельзя ли поподробнее об этой системе? Чем она будет отличаться от того, что вы сегодня имеете? Какими темпами перевооружение будет осуществляться?

С. БАБАКОВ: Отличаться она будет большей манёвренностью. Это более лёгкая система, чем С-400, у неё будет больше боекомплект, более лёгкая ракета. Я думаю, что эта система будет более живучая. Поступать она будет в недалёком будущем. Основа, конечно, это замена комплекса С-300ПС.

И. КОРОТЧЕНКО: А что будет за ракета у С-350?

С. БАБАКОВ: Эта ракета нового парка. Она меньше по размерам, но при этом реализует характеристики даже больше, чем С-300ПС. Она более маневренна, летает ниже, выше, дальше. И она будет оснащена головкой самонаведения.

И. КОРОТЧЕНКО: Когда вы отрабатываете реальные боевые стрельбы на полигоне, какая идёт имитация? Это работа по конкретным типам мишеней, которые имитируют конкретные воздушные цели? Имитируются ли? И проводятся ли стрельбы в условиях реальных помеховых воздействий? В условиях, когда достаточно велика плотность цели? Когда потенциальный противник вам активно противодействует?

С. БАБАКОВ: Отрабатываются два типа ударов воздушного противника. Первый — это отражаемый удар воздушного противника с имтированным пуском ракет, при этом противника обозначает реальная авиация, они тоже отрабатывают свои приёмы преодоления ПВО, то есть получается обоюдная польза от этих учений — и для зенитчиков, и для авиаторов.

И второй этап — это боевые пуски. Мы стараемся создать плотную воздушную обстановку. Это всегда группа мишеней, которые летят на различных высотах с различной дальностью. Их может быть до 5 в одном ударе. При этом противовоздушный бой длится не более 1,5 минут. И командиру полка, который выполняет стрельбы, обстановку мы не доводим.

И. КОРОТЧЕНКО: То есть заранее она не известна?

С. БАБАКОВ: Да. У руководителей стрельб лежит три варианта удара воздушного противника, и он выбирает один из вариантов в самый последний момент.

И. КОРОТЧЕНКО: Сергей Викторович, очередной мой вопрос касается Арктики. В последнее время мы неоднократно слышим заявления, которые делает наше военно-политическое руководство, министр обороны России по поводу внимания к этому региону. Россия концентрирует там определённые ресурсы военного плана для того, чтобы быть уверенными в том, что российский регион будет надёжно защищён, и будет гарантировано отсутствие каких-либо форс-мажорных обстоятельств в случае обострения ситуации там. Вы по Арктике что сегодня делаете?

С. БАБАКОВ: Да, министр обороны уделяет огромное внимание прикрытию объектов в арктической зоне. Задачи стоят очень серьёзные. Всё, что было поставлено военно-воздушными силами в прошлом году, было выполнено. У нас есть планы и на ближайшее будущее. В арктической зоне мы развернули радиолокационное отделение для получения информации о воздушном пространстве на островной и материковой частях, разместили на острове Котельный подразделение «Панцирь-С». Это подразделение несёт боевое дежурство.

В прошлом году были выполнены практически боевые пуски и стрельбы из зенитных автоматов по обозначенном воздушному противнику. Стрельбы были проведены успешно. Однако в ходе эксплуатации, особенно в зимний период, в наших машинах промышленностью и войсками были вскрыты некоторые проблемные вопросы, требующие технического решения. В связи с этим мы планируем провести серьёзные доработки на этой машине для того, чтобы её эксплуатировать именно в арктической зоне. И после этих доработок все поставки в Заполярье машин «Панцирь-С» будут идти в арктическом варианте. Мы очень тесно сотрудничаем в этом плане с Тульским производственным объединением — Конструкторским бюро приборостроения города Тула. Какие будут отличия — узнаем по завершению конструкторской работы. Внешний облик будет доступен широкой публике.

И. КОРОТЧЕНКО: Я знаю, что лично генеральный директор холдинга «Высокоточные комплексы», куда входит тульское КБП, очень внимателен к проблематике работы с войсками именно по «Панцирям». Действительно такой хороший контакт, можете ли вы сказать, что есть быстрая реакция промышленности?

С. БАБАКОВ: Да, с КБП Тулы у нас очень тесные контакты. Я хочу отметить их быструю реакцию на любые замечания войск. Речь идёт практически о двух-трёх днях. Если возникает какая-то серьёзная проблема, делаются какие-то конструктивные доработки. Возвращаясь к теме переподготовки кадров, с тульским КБП у нас тесное взаимодействие. У них есть свой учебный центр, и по договорённости, если возникают проблемы в освоении тех или иных узлов или агрегатов, они нам помогают и обучают наших специалистов в своём центре.

И. КОРОТЧЕНКО: А арктические варианты «Панциря» планируется ли разворачивать и на других островах и архипелагах российского сектора Арктики?

С. БАБАКОВ: Конечно, планируется. Есть план, есть задачи, и они все будут реализованы.

И. КОРОТЧЕНКО: То есть произойдёт наращивание группировки?

С. БАБАКОВ: Обязательно. Мы наращиваем и радиолокационное поле, и поле управление авиацией, и активные средства зенитно-ракетных войск.

И. КОРОТЧЕНКО: Сейчас Минобороны уделяет большое внимание различного рода конкурсам. Старт дал министр обороны России Сергей Шойгу танковым биатлоном. Потом эти соревнования охватили другие виды и рода вооружённых сил. По войскам  ЗРВ у вас такие конкурсы проводятся?

С. БАБАКОВ: Да, у нас с прошлого года проводятся конкурсы. В прошлом году мы провели его на системах С-300ПС и внутри своего вида вооружённых сил. Решением главнокомандующего конкурс прошёл, были достигнуты хорошие результаты, но, проанализировав ситуацию, мы предложили главнокомандующему расширить масштабы конкурса и пригласить на правах участников представителей зенитно-ракетных войск, войск воздушно-космической обороны, в частности, командование ПВО-ПРО, которые прикрывают город Москва.

Также мы предложили в качестве участников части поздразделения военно-морского флота, в первую очередь оперативно-стратегическое командование Северного и Балтийского флотов. Они откликнулись, и в этом году у нас принимали участие шесть объединений: ВВС и ПВО от Центрального, Южного, Западного и Восточного округов, командование ПВО-ПРО войск воздушно-космической обороны, Балтийского флота и Северного флота. У нас получились достаточно насыщенные соревнования, участвовало 175 человек, а с обеспечивающим персоналом, с судьями — более 220 человек.

Мы пригласили своих коллег, потому что службу мы несём на одинаковых образцах техники, штатная структура у нас одинаковая, заканчиваем мы одинаковое учебное заведение, и задачи у нас такие же. Поэтому конкурс получился более представительным. Мы смогли тем самым привлечь большее количество участников, и, соответственно, дух соревновательности был острее.

И. КОРОТЧЕНКО: И кто победил?

С. БАБАКОВ: Разыгрывались первые места в семи номинациях, то есть по каждой зенитно-ракетной системе. Мы представляли системы «Панцирь-С», С-400, С-300ПМ «Фаворит» и С-300ПС. Конкурс этот называется «Ключи от  неба» по одноимённому названию фильма про зенитно-ракетные войска. Главным призом был символический хрустальный ключ для занявших первое место.

Так вот три из семи первых мест заняли представители войск воздушно-космической обороны, два первых места заняла команда объединения ВВС и ПВО Восточного военного округа и по одному первому месту — Южный округ и Центральный. Соответственно, команда войск воздушно-космической обороны показала лучший результат. Возвращаясь к Вашему вопросу о надёжности прикрытия Москвы, вот факт, с которым трудно поспорить.

И. КОРОТЧЕНКО: То есть готовы сбивать разных рустов и пауэрсов?

С. БАБАКОВ: По крайней мере, готовы выполнять свои задачи.

И. КОРОТЧЕНКО: Единая система ПВО СНГ у нас жива, функционирует?

С. БАБАКОВ: Да, ей сейчас руководят войска воздушно-космической обороны. Проводятся регулярные учения, совместные виды различных подготовок. В частности, в этом году будут проводиться учения «Боевого содружества-2015», куда будут приглашены участники объединённой системы ПВО СНГ. И я думаю, что мы подтвердим возможности взаимодействия.

И. КОРОТЧЕНКО: Давайте примем звонок. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я из Санкт-Петербурга. В последнее время меня беспокоит возможность ядерного удара. Каковы перспективы его отражения?

И. КОРОТЧЕНКО: Я трансформирую вопрос. Готовы ли наши зенитно-ракетные войска к отражению ударов воздушного противника?

С. БАБАКОВ: Мы можете спать спокойно, Санкт-Петербург у нас прикрыт зенитно-ракетными войсками не менее надёжно, чем город Москва.

И. КОРОТЧЕНКО: Примем ещё звонок. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Комплекс «Панцирь» против крылатых ракет, или я что-то неправильно понял?

С. БАБАКОВ: Он не против крылатых ракет, это средство борьбы с различными классами воздушных целей. Это примерно сопоставимо с комплексами 125 по характеристикам, но они более выского уровня реализации.

И. КОРОТЧЕНКО: Ещё один звонок. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Действительно ли полностью сняты с вооружения комплексы С-200, и, если это так, не ошибка ли это, ввиду того, что на них могли размещаться боевые заряды малой мощности ядерного оружия?

С. БАБАКОВ: Комплексы С-200 с вооружения действительно сняты. Это была замечательная система, я сам её эксплуатировал, учился на ней. Но она морально и физически устарела, и на смену ей пришли более современные системы вооружения.

И. КОРОТЧЕНКО: Как организационно у нас построены войска ЗРВ?

С. БАБАКОВ: Первыми в отражение ударов воздушных противников вступают средства дальнего действия, затем — средней дальности и ближнего действия.

И. КОРОТЧЕНКО: А у нас бригады ВКО трансформируются в дивизии?

С. БАБАКОВ: Они переформированы в дивизии противовоздушной обороны. В каждом объединении ВВС и ПВО военного округа есть дивизии противовоздушной обороны.

И. КОРОТЧЕНКО: А в структурах вышестоящего уровня?

С. БАБАКОВ: Командование ВВС и ПВО на территории конкретного военного округа.

И. КОРОТЧЕНКО: Добрый вечер, вы в эфире.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. У меня вопрос: зачем вы все военные тайны рассказываете в СМИ?

С. БАБАКОВ: Я Вас уверяю, что военные тайны мы не разглашаем, мы говорим только то, что можно.

И. КОРОТЧЕНКО: 8 июля исполняется 55 лет зенитно-ракетным войскам. Расскажите об этой дате.

С. БАБАКОВ: Годовой праздник определён директивой Генерального штаба вооружённых сил СССР в 1960 году 8 июля. Этой директивой был введён штат управления зенитно-ракетных войск главного командования войсками ПВО страны. С этого времени ежегодно зенитно-ракетные войска отмечают эту дату. В этом году, как мы уже говорили, им исполняется 55 лет. Пользуясь случаем, хочу поздравить всех ветеранов зенитно-ракетных войск с этим праздником.

И. КОРОТЧЕНКО: Добрый вечер, вы в эфире.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. В своё время я видел, как звено МиГ-23 летело на перехват Руста в 87-м году. Сейчас все аэродромы ПВО ВВС под Петербургом ликвидированы. У нас прилетают эскадрильи прикрывать саммит откуда-то со стороны. Вообще авиации не осталось вокруг города.

С. БАБАКОВ: Авиация осталась, аэродромы не ликвидированы. Просто аэродромная сеть оптимизирована. Характеристики современных самолётов позволяют это сделать, МиГ-23 очень уступает той технике, что сейчас у нас имеется на вооружении в ВВС.

И. КОРОТЧЕНКО: Ещё один звонок. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, как у «Панциря» осуществляется система оповещения, и как они завязаны в системе на полк?

С. БАБАКОВ: Они замыкаются на полк, и в системе, которую они обязаны прикрывать, имеется возможность управления из командного пункта полка.

И. КОРОТЧЕНКО: Не могли бы Вы рассказать про процесс автоматизации боевого управления?

С. БАБАКОВ: Современные средства воздушного нападения диктуют необходимость максимальной автоматизации всех процессов управления и боевого применения. Поэтому все рода войск ПВО оснащаются самыми современными комплексами средств автоматизации.

И. КОРОТЧЕНКО: Это комплекс «Фундамент» прежде всего?

С. БАБАКОВ: В том числе. Это комплекс средств автоматизации радиотехнических войск.

И. КОРОТЧЕНКО: Где готовятся первичные офицерские кадры, и где проводится повышение квалификации?

С. БАБАКОВ: Первичные офицерские кадры у нас готовятся в филиале Военно-космической академии имени Можайского в городе Ярославль. Там сейчас готовятся кадры как для зенитно-ракетных войск, так и для радиотехнических войск. Ранее это было Ярославское высшее зенитно-ракетное училище. Высшую оперативно-тактическую подготовку офицеры получают в Военной академии воздушно-космической обороны имени Маршала Жукова в городе Тверь. А переподготовка проводится в центре подготовки специалистов зенитно-ракетных войск в Гатчине.

И. КОРОТЧЕНКО: Как в целом настрой в офицерских коллективах? Время сейчас непростое, снова нам угрожают, вдоль наших границ снова летает супостат. Вы готовы, если что?

С. БАБАКОВ: Настрой в войсках ПВО, в частности в зенитно-ракетных войсках, всегда боевой. У нас по-другому быть не может, поскольку оружие коллективное, и от действий каждого боевого расчёта зависит в итоге успех. Поэтому зенитно-ракетные войска всегда славились своими крепкими коллективами, мы всегда готовы к выполнению боевой задачи. Возвращаясь к конкурсу, который прошёл недавно, я был рад тому, как горели глаза наших офицеров.

И. КОРОТЧЕНКО: На этой оптимистической ноте мы завершаем эфир сегодняшней программы «Генштаб». В студии был начальник зенитных ракетных войск ВВС России, генерал-майор Сергей Викторович Бабаков. Спасибо.