Краевед рассказал, как Наполеон заблудился при пожаре Москвы

А. МИТНОВИЦКАЯ: Добрый вечер, у нас в прямом эфире Михаил Фёдоров, историк, москвовед, главный ведущий программы «Канал имени Москвы». Михаил Борисович, здравствуйте.

М. ФЁДОРОВ: Добрый вечер, Анна, добрый вечер, уважаемые радиослушатели.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Всё, что касается Москвы, осени 1812 года — в ближайший час. Начинаем?

М. ФЁДОРОВ: Давайте. «Недаром помнит вся Россия про день Бородина». Давайте на машине времени, как всегда, перенесёмся в сентябрьские дни 1812 года в нашу столицу, в Москву, посмотрим, что тут творилось, как жила Москва перед нашествием войск Наполеона Бонапарта.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Ужас творился.

М. ФЁДОРОВ: В принципе, да, можно и так сказать. Но в любом беспорядке есть своя логика. Во-первых, большинство населения города уже его покинуло, задолго до Бородинской битвы. Бородинская битва по старому стилю 27 августа, по-новому – 7 сентября. И каждое первое воскресенье сентября проводится театрализованное представление на Бородинском поле в присутствии зрителей, где многие наши исторические клубы делают реконструкцию сражения. Тем не менее, сражение уже закончилось, войска Наполеона шли дальше на восток, захватить первопрестольную, наша армия отступала, и та позиция, которая была выбрана начальником штаба русской армии Беннигсеном под Москвой, конечно, не устраивала Михаила Илларионовича Кутузова, о чём он и сказал на историческом совете в Филях 1 сентября 1812 года. По легенде, Михаил Илларионович помолился на Воробьёвых горах в Храме Живоначальной Троицы перед советом в Филях, объехав позицию и признав её негодной для сражения, о чём и заявил на собрании высших офицеров и генералов русской армии. Там были три полных генерала, четыре генерал-лейтенанта, один генерал-майор. Предварил выступление Кутузова генерал от инфантерии, наш министр обороны Михаил Богданович Барклай-де-Толли, который признал позицию негодной для сражения. Кутузову это было в облегчение.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Почему она была негодной?

М. ФЁДОРОВ: Потому что защищаться, имея в тылу реку-Москву, на гористой местности, не имея хорошего тылового обеспечения, было очень сложно. Кутузов доносил в рапорте императору Александру I о Бородинской битве, что сражение выиграно, но вместо обещанного подкрепления нашей поредевшей армии Кутузов получил 100 тысяч золотых рублей, фельдмаршельский чин – вот и всё. Он надеялся, что подойдут наши запасные полки генерала Милорадовича, он подошёл, но без запасных полков. Именно генерал Милорадович командовал арьергардом нашей армии, по пятам которой шли авангард французских войск, возглавляемые маршалом Мюратом, неополитанским королём. После этого исторического решения слова Кутузова можно интерпретировать по-разному, но он буквально объявил: властью, данной мне императором, приказываю отступление. Изба крестьянина Фролова сохранилась за Бородинской панорамой, она сгорела в 60-е годы XIX века, но сейчас воссоздана, её можно легко найти, там музей-панорама «Бородинская битва». Кутузов приказал армии отступать на юго-восток по рязанской дороге.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Пошли через Дорогомилово, через Арбат, через всю Москву.

М. ФЁДОРОВ: Через всю Москву практически отступала наша армия. А что делали в это время москвичи, оставшиеся в городе?

А. МИТНОВИЦКАЯ: Мне кажется, это был невероятный хаос, страх: куда деваться, что делать?

М. ФЁДОРОВ: Оставшиеся испытывали страх. В Москве оставалось где-то 275 тысяч жителей, когда летом помещики разъезжались. Из этого числа к сентябрю месяцу Москву покинуло до 98% населения. Остались, в основном, иностранцы, отставшие солдаты, много раненых солдат и офицеров после Бородинской битвы, которых Кутузов вынужден был оставить в Москве. Но не надо забывать, что это была последняя рыцарская война, оставляя раненых в московских госпиталях, в воспитательном доме на Москворецкой набережной, Странноприимном доме графа Шереметьева, Голицынской больнице, Кутузов уведомил командующего авангардом французской армии маршала Иоахима Мюрата об этом, просил проявить милосердие, заботу о раненых.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Тогда это было принято, но они не очень проявляли эту заботу.

М. ФЁДОРОВ: Не ко всем. Генерал-губернатор Москвы, главнокомандующий Москвы граф Ростопчин сделал всё, чтобы вызвать гнев в армии Наполеона Бонапарта к оставшимся в Москве москвичам. Задолго до известия о Бородинском сражении он стал готовить московское ополчение, писал афиши, где призывал народ, простонародье, простолюдинов подняться на защиту нашего города.

А. МИТНОВИЦКАЯ: А пожар он готовил?

М. ФЁДОРОВ: Несомненно, готовил. Есть многочисленные исторические подтверждения того, что нашу столицу зажгли наши же соотечественники. Само присутствие 100-тысячной армии захватчиков способствовало тому, что могли возникнуть пожары в деревянном городе. Но Наполеон, просто захватив Москву, как другие европейские столицы, о чём он мечтал, выпустил воззвание к жителям города, обещая им сохранить их частную собственность, даже учредил муниципалитет, который возглавил купец первой гильдии, престарелый Находкин, это было попозже. Но он всячески призывал к сотрудничеству, готов был платить фальшивые ассигнации за доставление в Москву продовольственных товаров, в чём нуждалась французская армия. Сначала, после совета в Филях, когда наша армия начала отступление на юго-восток, за Яузу, через Таганскую площадь, Нижегородскую улицу, нынешний Рязанский проспект, шли наши войска, а за ними – многочисленные обозы, коляски с москвичами, которые покидали нашу столицу.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Когда они уезжали, они не могли представить, что возвращаться будет фактически некуда?

М. ФЁДОРОВ: Многие для сохранения своих усадеб оставляли кого-то из дворовых людей, но это были единицы, в основном москвичи покидали Москву. Небольшой бюст Кутузову находится в конце Ташкентской улице, это нынешний Волгоградский проспект, хотя немного левее наша армия отступала. Будем отмечать не только Триумфальную арку, панораму Бородинской битвы, грот в Александровском саду, Манеж, но и небольшие артефакты, которые оставил нам тот период истории нашего прекрасного города.

Давайте на мемуарной литературе немного остановимся, мемуары – тоже своеобразный исторический источник. Авангард французской армии –конница, кавалерия генерала Себастьяни, и в авангарде этой кавалерии шли польские гусары. Был капитан, по-моему, Роман Салтык. Когда на Поклонную гору французы прибыли, он предался таким воспоминаниям: «Ровно 200 лет назад мои предки, поляки, гетман Жолкевский, Сапега стояли у стен священного города, а теперь мы, поляки, в армии Наполеона Бонапарта опять же подошли к священным стенам столицы русского народа».

203 года назад были солнечные дни бабьего лета, Москва пустела, готовилась к пожару, который организовал генерал-губернатор граф Растопчин.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Зажигательные машинки тоже, действительно, делали?

М. ФЁДОРОВ: Это скорее предположение, потому что из Москвы были вывезены все пожарные инструменты, которые могли бы потушить возникающий пожар. И московский обер-полицмейстер получил указание поджигать город ещё тогда, когда последние полки русской армии покидали пределы города, пересекали Камер-Коллежский вал, который являлся границей Москвы в 1812 году. Более того, командующий нашим арьергардом генерал Милорадович заключил устное джентельменское соглашение с Мюратом о том, что пока последний русский солдат не покинет столицу, войска Наполеона не вступят в её пределы. Была очень интересная договорённость, о ней не знали некоторые французские кавалерийские генералы. Французы входили тремя колоннами: основная переправлялась в Дорогомилово, левый фланг – в районе Красной Пресни, а войска Понятовского через Воробьёвы города, с юго-запада, обхватывали город, таким образом окружая его. И когда первые французы появились на улицах города, переправившись через Москву-реку в районе Дорогомилово, упёрлись в Арбат, прошли по Арбатской улице, которая была почти полностью пустой. Правда, есть воспоминание, что где-то во дворах, в переулках, наблюдались даже пьяные солдаты, дезертиры русской армии, но это были единичные случаи. Они подошли через Воздвиженку к Кутафьей башне, к Троицким воротам, где встретили первое сопротивление. Это было буквально несколько сотен москвичей, их возглавляли два-три казачьих офицера, пытавшихся организовать сопротивление, даже произвели несколько выстрелов. Когда Мюрату об этом доложили, были воспоминания о том, что «какие-то колодники бросались на французских офицеров, стаскивали их с коней и даже кусали в лицо». Это разозлило французов, и когда Мюрат доложил об этом Наполеону, который ещё не входил в Москву, зная, что не все русские войска оттуда ушли, тот приказал разбить Троицкие ворота Кремля несколькими артиллерийскими орудиями. Сколько было выстрелов, источники разнятся: то ли три, то ли пять. Короче говоря, французы вошли через Троицкие ворота, через Боровицкие ворота, упёрлись в Арсенал. В Арсенале осталось достаточное количество вооружения, которое наши не успели вывести из города, это тоже удивительный факт, потому что Ростопчин знал, что Москва будет покидаться, и в донесение императору Александру было написано, что все дворяне покинули Москву – видите, что его беспокоило. Но это тоже было неправдой: не все дворяне покинули Москву. По воспоминаниям одного коллежского асессора, который остался в Арсенале, французы вступали через Никольские ворота Кремля, открыли Спасские, и кавалерия устремилась через Спасские ворота, через Покровку в Заяузье преследовать отступающие полки русской армии. Но кавалеристы не хотели вступать в соприкосновение с нашими войсками.По воспоминаниям, были-таки случаи, когда наши арьергардные казаки переходили Москву-реку вместе с французами. Один казачий офицер видел маршала Мюрата, он был очень знаковой фигурой, потому что обычно одевался в очень вызывающие одежды, в шляпу с перьями, был узнаваемым лицом. Мюрат увидел у казачьего офицера бурку и через переводчика сказал, что это очень удивительный, экзотический наряд, пусть её доставят. У них была не то чтобы дружеская беседа, но они обменивались репликами, многие наши офицеры из дворян великолепно знали французский язык, даже фляги с водкой передавали друг другу во время общей переправы на противоположный берег Москвы-реки. А чтобы отблагодарить этого офицера, Мюрату нечего было отдать, тогда он попросил адъютанта Наполеона подарить золотые часы. Вот такие были случаи, описанные и неоднократно подтверждённые мемуарами современников тех событий. Отступали весело, не хотели драться: мир нужен был и французам, которые добились своей цели. Москва, священный город русского народа, у них в руках, у подножия, обещанный перед Бородинской битвой отдых, мир, продовольственные запасы, винные припасы доставались французам, и, конечно, они радостно вступали в город. Наши войска тоже хотели мира, были изнурёнными, кони и люди были уставшими.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Потрясающе. Французы прошли в Москву – что дальше? Начали рассыпаться по городу?

М. ФЁДОРОВ: Что значит рассыпаться? Квартирмейстеры стали готовить квартиры, где должны были быть войска расположены, где должна была стоять молодая гвардия, где находится полки старой гвардии, где была резиденция Наполеона, который первую ночь после занятия города остался в одном из трактиров у Дорогомиловской заставы. Зато очень хороший ночлег себе устроил маршал Мюрат – он квартировался в доме известного московского купца Баташева, это сейчас находится в Заяузье, на Николоямской или на Яузской улице. Трактир был деревянный, Наполеон пока не вступал в Кремль, во дворец царя-императора Александра.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Сейчас туда не заглянешь?

М. ФЁДОРОВ: Дом Баташева сохранился, Мюрату туда доставили продовольствие, причём вся первую ночь горели свечи, французы кушали только белый хлеб, поэтому Мюрат был возмущён, когда ему принесли чёрный хлеб, они в приюте воспитательного дома нашли несколько белых калачей, чтобы маршал Франции покушал.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Нашли чем угостить француза.

М. ФЁДОРОВ: Такие интересные факты можно рассказывать, потому что об этом знают, наверное, только специалисты по войне 1812 года. Корпус Евгения Богарне шёл несколько севернее основной армии Наполеона, которая входила в Москву по Смоленской дороге. Можно назвать ещё Рябиновую улицу, там сейчас Троекуровское кладбище, бывшее село Троекурово, там останавливался Наполеон перед вхождением в Москву. Наполеон хотел в Москве надолго расположиться, на зимние квартиры, и был уверен, что занятием древней столицы русского народа он обеспечит мир, добьётся главное цели, которую поставил в этой захватнической войне.

А. МИТНОВИЦКАЯ: А как было всё организовано? Шли французы, планировали остановиться на зиму, нужно было подходящее, серьёзное жильё – их разве здесь кто-то ждал, как они выбирали дома?

М. ФЁДОРОВ: Здесь их никто не ждал. Давайте про Ростопчина поговорим, это очень интересная фигура, он возглавлял русскую партию, которой принадлежал Шишков, он был в Петербурге, очень известный политический деятель 1812 года. Генерал Пётр Иванович Багратион, который был уже ранен и увезён во Владимирскую губернию, он бы не пережил (но и так не пережил) сдачи Москвы французам, скончался от ран. Часто говорят, что рана на Бородине была смертельная, это не так: картечь раздробила ему бедро ноги, в итоге он скончался от заражения крови. Если бы такое произошло сейчас, его бы легко излечили.

Французы планировали расселить в городе и пригородах 100-тысячную армию, надеясь, что они получат здесь большой запас провианта, обмундирования, даже военное имущество оставалось в Арсенале, очень много ружей, сабель, пороха, но всё это было взорвано в результате поджога Москвы по приказу генерала-губернатора Ростопчина. После грандиозного московского пожара Наполеон понял, что договориться о мире с императором Александром будет чрезвычайно сложно, и, тем не менее, вместе со своей армией он задержался в нашей столице на целых полтора месяца.

Иностранцы, которые находились в Москве, - интересный исторический факт — были ещё 8 августа, то есть за несколько недель до прихода французов, по распоряжению Ростопчина, отправлены на барже в Нижний Новгород по Москве-реке, и они долго-долго плыли. Это были артисты французского театра, присоединившиеся к ним четыре дамы со своими детьми, которые тоже изъявили желание добровольно покинуть Москву. А Ростопчин искал мартинистов, масонов – это были его главнейшие враги. Масоны в Москве были в XIX веке, был известный почтмейстер Ключарёв, главный враг Ростопчина, он был штатский генерал, его не так просто было свалить, но для этого был использован как предлог очень известный, описанный в бессмертном романе Льва Николаевича Толстого сын купца второй гильдии по фамилии Верещагин. Он был арестован за то, что перевёл гамбургскую газету, что якобы взял её у сына московского почтмейстера Ключарёва – в общем, Ростопчину мерещились масонские заговоры.

А. МИТНОВИЦКАЯ: СМС присылают со словами благодарности Вам, за потрясающую передачу.

М. ФЁДОРОВ: Спасибо, но вы сами понимаете, друзья, что за отведённое время я не могу рассказать обо всём том, что творилось в нашем городе 203 года назад, только интересные исторические факты, взятые из мемуарной литературы, из других источников, которые малоизвестны не только для радиослушателей, но и для некоторых наших историков.

Отступая по Рязанской дороге, войска, которыми командовал Михаил Илларионович Кутузов, дошли до Пахры, она является притоком Москвы-реки, и осуществили гениальный — это было признано всеми военными специалистами — фланговый марш-маневр, перейдя с Рязанской на Калужскую дорогу, тем самым прикрыв юго-западные плодородные губернии российской империи, остановившись у села Красная Пахра. Сейчас Красная Пахра входит в состав нашего города, это территория Новой Москвы, хорошо, что там стоит памятник нашему великому главнокомандующему Кутузову.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Предлагаю сделать небольшой перерыв для наших слушателей. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Андрей. А можно сказать, что 200 лет назад Москва была довольно крохотным городом?

М. ФЁДОРОВ: По сравнению с другими европейскими столицами, Москва была не только не крохотная, а наоборот. От иностранцев, которые на век раньше посещали Москву, писали, что Москва – город, больший, чем Париж или Лондон. Да и население было больше, чем население столицы, Санкт-Петербурга. Миллионником город стал уже в пореформенной России, после отмены крепостного права, когда бурно стала развиваться промышленность, когда освобождённые крестьяне потянулись в город, но Москва была в пределах современного Камер-Коллежского вала, который фрагментарно совпадает с Третьим Транспортным кольцом. А с пригородами Москва была просто огромным городом.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Ещё вопросы, как Вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, меня зовут Никита. Вы сказали, что Милорадович не подвёл полки к Бородину, он не сделал этого по какой-то объективной причине или это совпадение, злой умысел?

М. ФЁДОРОВ: Нет, это не злой умысел. Дело в том, что у нас в те годы не существовало всеобщей воинской обязанности, а был рекрутский набор, когда призывали крестьян по жребию, новиков, а привести полноценное пополнение, хорошо обученное, не позволило время. А вот ополченцы, которые участвовали и в Бородинском сражении в большом количестве не были вооружены огнестрельным оружием, и казаки тоже являлись регулярными войском, но не входили в штат русской регулярной армии. И соотношение после Бородинской битвы мы называем боевой ничьёй, потому что поле боя осталось за французами, наша армия отступила, французы продолжили своё наступление, но, тем не менее, стратегическая цель Наполеона была разгром русской армии, что бы привело к его дальнейшей полной победе в войне. Но Кутузов гениален, он иногда проигрывал тактически, но выигрывал стратегически, говоря, что с потерей Москвы мы спасём армию и победим Наполеона, а с потерей армии погибнет и Москва, и Россия. Так и случилось. Давайте вспомним, что где-то около 600 тысяч войск Западной Европы вошло на территорию Российской империи, а сколько их них пересекло реку Березина? Данные разнятся, но где-то тысяч 20, не больше, за полгода, с июня по декабрь 1812 года. А где все остальные? Каким стратегическим талантом надо обладать, чтобы понимать, что захват Москвы погубит великую армию Наполеона!

А. МИТНОВИЦКАЯ: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Егор, Москва. Прозвучала фамилия Понятовского – это не тот ли самый, который был в отношениях с Екатериной?

М. ФЁДОРОВ: Это его племянник. Поляки очень любили Наполеона, он им Великое Герцогство Варшавское создал, такое государство после трёх разделов Речи Посполитой, но затем, когда наша армия победоносно вошла в Европу, и в 1814 году заняла Париж, Речь Посполитая утратила свою государственность почти на целых 100 лет, и Варшава столько лет была городом Российской империи.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Просят в двух словах рассказать, что было на месте района Марьино-Люблино? Это имеет отношение к нашей теме?

М. ФЁДОРОВ: Прямого нет. Относительно рядом — об этом почти никто не знает, только профессиональные историки — есть уникальное место в Москве, где произошла так называемая первая сшибка русской армии с французами после занятия Москвы. Кутузов категорически приказывал не вступать в соприкосновение с французами, осуществляя фланговый марш-маневр до Красной Пахры. Наши отступали по Рязанской дороге. И на неделю точно Наполеон потерял из видимости 100-тысячную армию Кутузова. Послал по Рязанской дороге отряд полковника Карпова. Полк, который жёг костры, имитировал отступление всей армии на восток, а на самом деле армия шла по берегу реки Пахры мимо Подольска, на юго-запад, прикрывая наши Калужскую, Брянскую губернии, где были огромные запасы продовольствия, провианта, оружейные заводы, пороховые склады находились, тем самым угрожая коммуникациям французов на Смоленской дороге.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Чувствую, Вас занесёт, мне надо Вас остановить.

М. ФЁДОРОВ: Есть прекрасное место на пересечении Варшавского шоссе с Балаклавским проспектом. Внизу под Варшавским шоссе несёт воды речка Чертановка, именно на этом месте казаки встретили с французским кавалерийским отрядом буквально на следующий день после оставления города во власти французам. Об этом факте мало кто знает. Правда, это далеко от Марьино, давайте на этом и остановимся, потому что мне надо рассказать про исторические места, связанные с московским пожаром.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Пожар — как начался, кто виноват, в каких местах?

М. ФЁДОРОВ: Начался стихийно в Заречье или Замоскворечье, загорелся Китай-город, Земляной город, Арбатская, Пречистенская полицейские части, восток города не горел, что касается Покровки, Лубянки, Сретенки – там кое-как что-то сохранилось. Перед вступлением армии Наполеона в Москве было 9200 жилых зданий и строений и около 330 православных храмов. Через полтора месяца после этого грандиозного пожара в Москве осталось порядка 2500 жилых зданий и строений, больше, чем на три четверти город и его предместья выгорели. По многим источникам, его инициаторами были наши соотечественники, чтобы лишить армию Наполеона всех преимуществ, которое давало пребывание в благополучном и богатом городе, это было верхом патриотизма. Помните слова: «Мы не сожжём Парижа их». Пожар захватил в том числе и Кремль, и находящийся там Наполеон, видя огонь, пытался спастись оттуда.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Как он бежал?

М. ФЁДОРОВ: Точные источники говорят о том, что и Боровицкие, и Троицкие, и Спасские ворота были блокированы огнём, поэтому Наполеону пришлось идти на юг к Москве-реке через Тайницкую башню. Там его поджидал его любимый конь. Усевшись на коня, Наполеон поехал вверх по течению реки-Москвы, через современный Лебяжий переулок выехал на Ленивку, через Ленивку на Волхонку, оттуда поднялся немного вверх через арбатские переулки на улицу Арбат, и оказался опять же у Дорогомиловской заставы.

А. МИТНОВИЦКАЯ: А на Арбате заблудился.

М. ФЁДОРОВ: На Арбате он немного заблудился, если бы не встретил своих соотечественников, французских офицеров, которые уже успели изучить этот район. У Наполеона был подробный план города, но ему было не до него. Переправившись на противоположный берег Москвы-реки, он проскакал со своей свитой вверх по течению и в районе Красной Пресни переправился обратно, уже на левый берег реки-Москвы, и мимо нынешнего Ваганьковского кладбища через Ходынское поле достиг Петровского путевого дворца — это Ленинградский проспект, дом 40. В этом дворце, который был построен гением, нашим великим архитектором Матвеем Фёдоровичем Казаковым ещё в 70-е — 80-е годы XVIII века, император французов провёл несколько суток, пережидая грандиозный московский пожар.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Я думаю, что его впечатлило это зрелище, он понял, что рухнули все планы, ничего не получается, договориться миром не выйдет.

М. ФЁДОРОВ: Наполеон проявил некую гуманность к сиротам воспитательного дома на Москворецкой набережной: остался руководитель этого дома, старый генерал Тутомлин, через которого он передал послание императору Александру просьбу о мире. Следующий посыльный у него был наш помещик Иван Яковлев, отец Александра Ивановича Герцена. Он был гвардейским капитаном, ему были выданы пропуска через все французские заслоны, патрули. Оба послания императора французов остались без ответа. И уже последнюю попытку Наполеон предпринял, послав своего генерала Лористона в Тарутинский лагерь под Москвой, это уже был октябрь 1812 года. Когда Лористон сказал, что война ведётся не по правилам, Кутузов ответил, что русский народ рассматривает нашествие французов как татаро-монгольское нашествие, тем самым оскорбив французов. Но это была правда.

Теперь давайте о местах, которые оставила нам Москва в память о тех интересных исторических событиях. Остатки сгоревших домов были использованы нашим великолепным архитектором Осипом Бове при строительстве грота в Александровском саду, который является памятником победы русского оружия в войне против Наполеона Бонапарта, так же как и весь Александровский сад. Через 100 лет французский художник Рубо написал великолепное полотно «Бородинская битва». «Бородинская панорама», Триумфальная арка — того же Осипа Бове, правда, она стояла у нас на Петербургском шоссе, на нынешней площади Белорусского вокзала, её строили очень долго, она была открыта лишь в 30-е годы XIX века, сейчас перенесена на Кутузовский проспект.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Почему её перенесли?

М. ФЁДОРОВ: Она мешала транспортному движению, стояла на проезжей части, в 30-е годы XX века Триумфальные ворота — они отличаются от арки — были разобраны, демонтированы и лишь в 1962 году, когда наша страна отмечала 150-летие со дня Бородинской битвы, была воссоздана, немного не в историческом месте. Обычно через Триумфальные ворота в город входят полки победившей армии, в данном случае по Кутузовскому проспекту мимо Поклонной горы в Москву устремлялись войска Наполеона, наша армия отступала. Там у нас западное направление, Можайская дорога. Помните поговорку: загоним за Можай, пошлём далеко. Давайте вспомним, что пять-шесть веков назад там заканчивалась территория Московского Великого княжества и начиналась территория сопредельного, мощного соседа, Великого княжества Литовского.

Мало кто знает, что сохранился фрагментарно тот театр, который посещал император французов Наполеон Бонапарт. Дом, который находится на углу Большой Никитской улицы и Леонтьевского переулка – это дом Позднякова, где стоял театр, в котором давались пьесы для французов и несколько раз — есть свидетельства очевидцев — в театре находился Наполеон. Когда Москву освободили, Наполеон ушёл по Старокалужской дороге 19 октября 1812 года и приказал остававшемуся в Москве маршалу Мортье взорвать Кремль в отместку. Не ожидали мы от Наполеона.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Как раз ожидали, мне кажется, за то, что мы ему устроили.

М. ФЁДОРОВ: Он говорил: «Я иду, и горе тому, кто встанет на моём пути». Но мы знаем, в сражении после Тарутинской битвы, сражения при Малоярославце, русские войска вынудили французскую армию отступить на Старую Смоленскую дорогу, что и привело к погибели двунадесять языков.

Наполеон ещё у нас отметился в усадьбе Узкое – это сейчас тоже в пределах города на Профсоюзной улице в районе метро Коньково, там есть высокая колокольня, с которой император французов наблюдал за отступлением своей армии. Когда казаки генерала Иловайского и отряда Александра Христофоровича Бенкендорфа — многие помнят его как гонителя нашего великого поэта Александра Сергеевича Пушкина, а на самом деле это был прославленный генерал русской армии — вошли в Москву, здесь было подобрано около 11 тысяч трупов. Вы думаете, как мы поступили с погибшими французами? На Введенском кладбище на 12 участке есть памятник погибшим офицерам и солдатам французской армии, который был установлен на Введенской горе, часто это кладбище называют немецким. Это собственность французского правительства, также как и захоронения французских лётчиков из эскадрильи «Нормандия-Неман».

Кстати, рядом с избой крестьянина Фролова и Бородинской панорамой находится обелиск, установленный в 1940 году, там же было Дорогомиловское кладбище на месте, где захоронено около 300 русских солдат и офицеров, скончавшихся от ран, полученных в результате Бородинского сражения. Память павшим в этой великой войне, первой Отечественной войне нашего народа, нашим предкам мы должны отдавать.

Хотя, конечно, бывали случаи и варварства, и мародёрства, казни, расстрелов поджигателей. Недавно было на информационных лентах, что в районе села Селятино под Москвой — это Киевское шоссе — тоже обнаружено захоронение французских солдат и офицеров отступающей армии, и на этом месте хотят дачные участки строить – это просто кощунство, я считаю.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Что увидели люди, когда вернулись в Москву?

М. ФЁДОРОВ: Сожжённый город, осквернённые храмы, осквернённые могилы русских царей. В Архангельском соборе французы даже пытались найти драгоценности, зашли в подземелье – грабили, украли крест с колокольни Ивана Великого, позолоту с московских священных соборов. Очень многие храмы и монастыри были осквернены, там делали конюшни, швальни (шваль – конь по-французски). Надо понять и их тоже, ведь город был сожжён, укрываться было негде. Погода была не совсем морозная, когда они отступали, многие считали, что генерал Мороз победил великую армию императора Наполеона, но морозы начались в тот период, когда Наполеон подходил к Смоленску – это конец октября, начало ноября. Так что не генерал Мороз, а мужество нашей героической русской армии, наших солдат ополченцев – вот кто был главный герой победы русского оружия в войне против Наполеона Бонапарта.

Нельзя не отметить таких народных героев, как старостиха Василиса, отряды партизанские Герасима Курина, который действовали в Богородском уезде Московской губернии (нынешний город Ногинск). А действовал Герасим Курин в районе нынешнего города Павлова Посада, в Вохонской волости, там река Вохонь течёт. Мало кто изучал этот вопрос, но Наполеон посылал отряды за продовольствием в близлежащие московские села и деревни, и многие из этих сёл вошли в черту города. Но некоторые отряды французов, например, на восток дошли, заняли нынешний Ногинск, дальше их встретили отряды Владимирского ополчения под руководством князя Голицына, и там же действовал Герасим Курин.

А. МИТНОВИЦКАЯ: Нам пора прощаться.

М. ФЁДОРОВ: Очень жалко, но ещё не последний раз мы будем возвращаться к этим историческим событиям, которые были в нашем городе 203 года назад.