Клименко рассказал, что написал президенту о "пакете Яровой"

С. КОРОЛЁВ: Как всегда по понедельникам, у нас в гостях советник президента, председатель совета Института развития Интернета Герман Клименко. Герман, здравствуйте!

Г. КЛИМЕНКО: Здравствуйте!

С. КОРОЛЁВ: У меня первый вопрос: какая она, Ирина Яровая?

Г. КЛИМЕНКО: Да нормально. 

С. КОРОЛЁВ: Герман только что с ней встречался, я поэтому спрашиваю.

Г. КЛИМЕНКО: Да, я только что с ней случайно встретился после эфира, где рассказывал про "закон Яровой" как раз. Мы сошлись с ней во мнении, что законы надо читать. Вообще читать, прежде чем подхватить. Это вообще эффект социальных сетей. Я сейчас её не оправдываю ни в коей мере, но вот эта волна, что всё-всё пропало, всё-таки оторвалась от фактов чуть раньше, чем закон даже дошёл до Владимира Владимировича. И обсуждали с ней хороший анекдот: чем белка отличается от крысы? А вы знаете чем, да?

С. КОРОЛЁВ: Нет, я не слышал.

Г. КЛИМЕНКО: Ну как? Вы же журналист, вы должны. Пиаром она отличается. Просто вот так пошло. Помните, был такой лозунг на Майдане: "Хто не скаче, той москаль". Герман, выскажись против Яровой. Я говорю: ну, во-первых, подождите, можно я выскажусь, а потом – против ли Яровой, за ли Яровую…

С. КОРОЛЁВ: Это кто вас просил?

Г. КЛИМЕНКО: У меня же там ругань была с товарищами в "Фейсбуке", которые – "ты обязан", "тебе необходимо". Но я, во-первых, очень не люблю вот эту массовую истерику – а там была прямо истерика: если ты не "попрыгаешь", если ты не покамлаешь на костях Яровой, если ты не унизишь её, не назовёшь её плохими словами, то ты "москаль" в том смысле, что ты – сторонник уничтожения российского Интернета.

С. КОРОЛЁВ: Так вы и стали адвокатом Яровой?

Г. КЛИМЕНКО: Я не стал адвокатом Яровой, подождите. Вот не надо эти ваши либеральные заходцы: Мариничева нет, а вы за него сейчас.

С. КОРОЛЁВ: Я всегда задаю вопросы, какие-то контраргументы пытаюсь найти.

Г. КЛИМЕНКО: Вы задаёте те вопросы, которые задали бы ваши слушатели, из чего я делаю вывод, что ваши слушатели либеральные.

С. КОРОЛЁВ: При чём здесь либерализм? У нас абсолютно патриотическая аудитория.

Г. КЛИМЕНКО: Я, между прочим, к слушателям вашим отношусь с большим уважением.

С. КОРОЛЁВ: Патриотическая радиостанция.

Г. КЛИМЕНКО: С большим уважением. Я считаю, что они читают законы и понимают прекрасно, что если в законе написано, что на усмотрение правительства, то из этого следует, что на самом деле выступил Никифоров и сказал, что да, действительно, он понимает проблему – ну, так оставьте людей.

С. КОРОЛЁВ: На усмотрение правительства – это что?

Г. КЛИМЕНКО: Порядок введения этого закона.

С. КОРОЛЁВ: А, то есть они могут его полностью переписать?

Г. КЛИМЕНКО: Полностью нет, естественно, иначе смысла нет в законе.

С. КОРОЛЁВ: Но если там написано весь трафик хранить полгода, говорит Яровая в законе…

Г. КЛИМЕНКО: Если правительство посчитает, что его нужно хранить, то оно его поправит, раз. А второе – под словами "весь трафик" правительство" может написать, что трафик только, например, голосовой и трафик передачи сообщений.

Кстати, мы в прошлый раз об этом говорили, так вот, пожалуйста, единственное, я говорю: а почему вы не скажете об этом вслух. Она говорит: "Так никто не слышит". 

С. КОРОЛЁВ: Кто говорит?

Г. КЛИМЕНКО: Яровая говорит, что об этом говорит.

С. КОРОЛЁВ: Вы знаете, сколько раз мы ей звонили за последние две недели?

Г. КЛИМЕНКО: Может быть, вы её так унижали до этого годами?

С. КОРОЛЁВ: Ничего подобного.

Г. КЛИМЕНКО: Годами унижали депутата Государственной думы.

С. КОРОЛЁВ: Ничего подобного.

Г. КЛИМЕНКО: Она просто на вас обиделась. Вот я, например, не беру трубочку, когда мне звонят из газеты "Ведомости" или "Коммерсант".

С. КОРОЛЁВ: Герман, вы встречались с президентом?

Г. КЛИМЕНКО: Вот начинается. "Хто не скаче – тот москаль". Ну, вы вопрос задавайте.

С. КОРОЛЁВ: Правильно. Сейчас закон – "пакет Яровой", он принят Государственной думой, Советом Федерации.

Г. КЛИМЕНКО: Да.

С. КОРОЛЁВ: Остаётся вето президента или подпись президента.

Г. КЛИМЕНКО: Да.

С. КОРОЛЁВ: Вы – советник президента.

Г. КЛИМЕНКО: Я посоветовал то, что посчитал нужным.

С. КОРОЛЁВ: То есть он вам звонил или вы встречались?

Г. КЛИМЕНКО: Нет.

С. КОРОЛЁВ: Не было этого.

Г. КЛИМЕНКО: Я написал записочку.

С. КОРОЛЁВ: А её передали президенту?

Г. КЛИМЕНКО: Думаю, да.

С. КОРОЛЁВ: Что было в этой записке?

Г. КЛИМЕНКО: Вот то, что я и говорю. Я же никогда ничего нового не говорю.

С. КОРОЛЁВ: Вы много сказали, а записка, наверное, короткая.

Г. КЛИМЕНКО: Короткая. Я очень коротко всегда пишу.

С. КОРОЛЁВ: И что? Резюмируйте.

Г. КЛИМЕНКО: Трактовка трафика – это очень важная история.

С. КОРОЛЁВ:

Г. КЛИМЕНКО: Да. Если оттуда выкинуть видео и спам, то выясняется, что ничего страшного в этом законе нет.

С. КОРОЛЁВ: Есть какой-то у вас инсайд, какое решение примет президент?

Г. КЛИМЕНКО: У меня есть один простой инсайд. Мы живём в прекрасной стране, у нас демократия. Год от года страна, как ни смешно, несмотря на все кризисы, развивается. У нас есть "Яндекс. Такси", у нас есть Uber… Государственная дума принимала много разных законов. Например, был закон о персональных данных не так давно. Мы его очень хорошо помним. Тогда была точно такая же истерика – она была следующего текста: "Вот, не будут летать самолёты, не будут ходить поезда. Мы не будем никуда выезжать". Да, мы в Турцию в этом году не поехали, но не из-за закона о персональных данных. К моменту введения именно для этого сделан длинный переходный период. Потому что никто не может оценить на самом деле и операторски. Как оценка Государственной думы, что ничего страшного – они справятся, так же и ответка со стороны операторов, что цены вырастут в три раза и придётся потратить 2 триллиона рублей, она тоже – пол – палец – потолок. Для этого требуется время.

С. КОРОЛЁВ: То есть Никифоров сказал, что адекватная оценка…

Г. КЛИМЕНКО: Судя по оговорке, которая есть в законе, и со слов Яровой – я пока сейчас не как юрист выступаю, просто я спросил у человека, когда мы с ней встретились, она говорит: "Так, а в чём проблема? Пусть правительство и устанавливает правила игры". Мы услышали вас и внесли поправку. Там самая серьёзная поправка была для нас не про гражданство, которое все кричали, лишать гражданства – по-моему, была история, я, правда, про эту тему ничего не знаю, я тут выключен из политики – а самая серьёзная поправка была про правительство. Это всё отдаётся на усмотрение правительства, и Яровая считает, что она нас услышала.

С. КОРОЛЁВ: Поправка гласит, что трактовка "весь трафик".

Г. КЛИМЕНКО: Не весь трафик, а просто вообще порядок ведения определяет правительство.

С. КОРОЛЁВ: То есть правительство может сказать: этот закон не будет введён никогда.

Г. КЛИМЕНКО: Нет. Оно так не может сказать. Оно его должно ввести с 1 июля, но определить цифры – каким образом, что такое "весь трафик", шесть месяцев, три ли месяца, год ли.

С. КОРОЛЁВ: А оно может в рублях определить, что затраты не более такой-то суммы?

Г. КЛИМЕНКО: У нас просто законодательство другое. У нас суд не может вынести решение, например, штраф за неисполнение – тысячи долларов в день, например. У нас нет такого понятия, он фиксированный должен быть. И правительство всё-таки должно исполнить этот закон, внести разумные поправки, собрать индустрию, послушать её.

С. КОРОЛЁВ: Но вопрос остаётся. На сайте Life.ru те, кто нас смотрит, заметили, что пришёл Дмитрий Мариничев. Присаживайтесь ближе, Дмитрий. Дмитрий почему-то далеко от Германа.

Г. КЛИМЕНКО: Он меня побаивается.

С. КОРОЛЁВ: У нас разгорелась дискуссия по поводу "пакета Яровой". Страсти продолжаются. Герман рассказывал, как он только что встречался с Ириной Яровой, и оказалось, что не всё так страшно.

Г. КЛИМЕНКО: Да, я так это всем говорю.

С. КОРОЛЁВ: Что есть главная оговорка.

Г. КЛИМЕНКО: Просто людям, которые стоят на стороне Димы, – то есть операторы, ещё кто-то – нужна паника побольше.

А мы не дадим повысить цены.

С. КОРОЛЁВ: Слушатель пишет: "Так проблема не в том, что дорого. Проблема в том, что всё это бесполезно".

Г. КЛИМЕНКО: Насчёт бесполезно или небесполезно, я бы не говорил. Преступления раскрываются, и проблематика существует. Действительно, и террористы, и бандиты пользуются, простите, теми же самыми технологическими условиями. Методы борьбы с этим, безусловно, нужно объяснять, разъяснять, убеждать. Насколько я слышал сегодня новости – не знаю, что по этому поводу Дима скажет, потому что я так прочёл, хмыкнул, – Яровая разговаривала с операторами, их приглашали задолго до этого закона. Интернет вписали в панику в момент внесения закона. Дима, сколько он готовился? Год же?

Д. МАРИНИЧЕВ: Что-то, мне кажется, Герман Клименко "переобулся".

Г. КЛИМЕНКО: Это как это? Ой, начинается заезд уже с чего! Прости меня, пожалуйста. Дима, ты можешь на вопросы отвечать, а не клеветать не меня?

Д. МАРИНИЧЕВ: Могу, конечно.

Г. КЛИМЕНКО: Этот закон давно же придумали.

С. КОРОЛЁВ: Дмитрий, объясните, пожалуйста, "переобулся" – что вы имели в виду?

Г. КЛИМЕНКО: Он имеет в виду, что я изменил позицию. Это ваша позиция, либеральная: немедленно оболгать. Когда вдруг всё нормализовалось, когда уже больше нельзя паниковать, он сейчас уже не может встать и сказать: "В три раза цены повысятся, два триллиона надо". Уже всё разъяснилось, да? 

Д. МАРИНИЧЕВ: А что разъяснилось? Может быть, я что-то пропустил? Что разъяснилось?

Г. КЛИМЕНКО: Ты мне ответь на вопрос: закон этот давно появился? Он же год уже муссируется, как я понимаю.

Д. МАРИНИЧЕВ: Про операторов?

Г. КЛИМЕНКО: Да.

Д. МАРИНИЧЕВ: В последней редакции?

Г. КЛИМЕНКО: Пакет Яровой так называемый.

Д. МАРИНИЧЕВ: Наверное, месяц назад.

Г. КЛИМЕНКО: Нет. "Пакет Яровой" появился давно.

Д. МАРИНИЧЕВ: Он обсуждался давно, а появился он внезапно.

Г. КЛИМЕНКО: Я спросил специально у Яровой: когда это было? Она говорит: мы с операторами разговаривали.

Д. МАРИНИЧЕВ: О чём и с кем?

Г. КЛИМЕНКО: С операторами.

Д. МАРИНИЧЕВ: А с какого тогда операторы вдруг писали письмо госпоже Яровой и подписывалось пять операторов?

Г. КЛИМЕНКО: У меня нет никаких оснований не доверять, кстати, Яровой.

Д. МАРИНИЧЕВ: А меня есть скан-копия письма, которая была отправлена.

С. КОРОЛЁВ: Но вы не доверяете операторам при этом? Яровой доверяете, а операторам нет.

Г. КЛИМЕНКО: Тем, кто регулярно вписывает мне подписки, извините за выражение, на айпадике, как можно доверять? Вот недавно у меня была история с Tele2. На айпадике, который только занимается тем, что ходит по сайтикам, – там нет сотовой связи. Меня подписали на 300 рублей — подписок, которые по 30 рублей в день. Как им можно доверять? Как можно доверять, Дмитрий? Вот вам как можно доверять?

Д. МАРИНИЧЕВ: Элементарно. Нам можно доверять.

Г. КЛИМЕНКО: Людям, которые у бабушки 30 рублей в день со счёта списывают.

Д. МАРИНИЧЕВ: Давай ещё раз.

С. КОРОЛЁВ: Вопрос завёл в тупик Дмитрия.

Д. МАРИНИЧЕВ: Что уже не страшно, что я пропустил? Может быть, я что-то не знаю, и Яровая сказала, что закон хороший?

С. КОРОЛЁВ: Дмитрий, вы всё самое главное пропустили. Главное – это сегодняшняя встреча Германа Клименко и Ирины Яровой.

Г. КЛИМЕНКО: Это не самое главное.

С. КОРОЛЁВ: Но одно из самых главных. Мы последний год пытались пригласить Ирину Яровую в эфир нашей радиостанции и телеканала, и от Лайфа ей звонили, и ни разу она не соглашалась. И сейчас раз 50, наверное, может быть, и 100 звонили.

Г. КЛИМЕНКО: Была ситуация во время январского-февральского скандала, со мной связанного.

С. КОРОЛЁВ: Нет. Мы ничего плохого про Яровую не говорили.

Г. КЛИМЕНКО: А никто не знает. Возможно, она обиделась.

С. КОРОЛЁВ: Хорошо, Герман. Дело в другом. С Германом разговор состоялся сегодня в стенах ВГТРК, и выяснилось, что самую главную поправку они внесли. Всё будет трактовать правительство, Дмитрий.

Д. МАРИНИЧЕВ: Я слышал об этом.

Г. КЛИМЕНКО: Со слов Яровой, пожалуйста.

Д. МАРИНИЧЕВ: Я слышал об этом.

Г. КЛИМЕНКО: Всё. А что тебе надо теперь, Дима?

С. КОРОЛЁВ: Удовлетворены?

Д. МАРИНИЧЕВ: Нет.

Г. КЛИМЕНКО: Почему?

Д. МАРИНИЧЕВ: Я вообще этим законом не удовлетворён.

Г. КЛИМЕНКО: Это другой вопрос, простите, Дима. Есть Дмитрий Анатольевич Медведев, есть Николай Анатольевич Никифоров – вменяемые люди, мы это точно знаем. Вменяемые?

Д. МАРИНИЧЕВ: Да. У тебя есть сомнения, что они нанесут ущерб индустрии?

Г. КЛИМЕНКО: Есть.

Д. МАРИНИЧЕВ: А, ну тогда извини. Ты живёшь в такое страшное время, ты живёшь в такой тёмной зоне. Вот я, например, живу в режиме "стакан наполовину полон", а у тебя он наполовину пуст.

С. КОРОЛЁВ: Можно несколько сообщений слушателей, а вы прокомментируете: "Зачем, к примеру, хранить шифрованный трафик? Только полоумный не шифрует сообщения. Есть статистика по раскрытым преступлениям с помощью просмотра трафика?" И продолжает другой слушатель: "Каким образом будет отслеживаться этот шифрованный трафик WhatsApp, Telegram – фирмы зарегистрированы за границей, предоставлять ключи не будут. Какие преступления раскрываются? Террорист не будет регистрировать сим-карту на себя. Для обозрения можно использовать средства шифрования, опять-таки".

Г. КЛИМЕНКО: А зачем заводить собаку в доме? Вот люди заводят. Зачем замки ставят? Всё равно же бандиты, которые захотят, проникнут. Давайте договоримся, что с точки зрения безопасности об этом надо заботиться. Я об этом тоже говорил с Яровой, что плохо не разговаривать с индустрией. Мы привыкли к тому за последнее время, что, когда дело касается бизнеса и политики, с нами разговаривают, но выяснилось, что история, которая связана с безопасностью, с нами разговаривать хотят ли, не хотят ли, забыли они про нас – не забыли ли они про нас. Дима, я тебе могу сказать честно, когда касается интернета – мы шум поднимали заранее, но про закон Яровой, про пакет поправок, я лично узнал, когда коснулось почему-то меня. Я даже, честно, не понимаю почему – это, мне кажется, вопрос хостеров и операторов. Но, видимо, так как их это больше касается, они почему-то истерику устроили в день внесения закона в Государственную думу. А что можно сделать за месяц, простите? Ничего нельзя сделать за месяц.

Д. МАРИНИЧЕВ: Закон так и был внесён за месяц – не было никакого обсуждения до этого. Мне совершенно не нравится ситуация относительно того, что закон-то неплохой, и правительство будет решать, конечно же, сколько времени хранить и что хранить. Да от этого ничего не изменится – хоть месяц, хоть шесть месяцев, хоть с видео, хоть без видео – это всё равно закон плохой, он неправильный. Нельзя хранить всё и вся, что происходит с нашим населением, с нашими гражданами, согласись. У нас граждане законопослушные, они не нарушают, они не террористы. На основании чего всё хранить, и в чём хорош закон, и почему перекладывать теперь на правительство недоработки этого закона?

Г. КЛИМЕНКО: Дима, можно я честно скажу, по-моему, с 2005 года закон о хранении информации уже существует.

Д. МАРИНИЧЕВ: Неправда. Метаданные хранят, не информацию хранят. Это две большие разницы. Метаданные хранят во всех странах мира.

Г. КЛИМЕНКО: Бедные наши слушатели.

С. КОРОЛЁВ: Вам парирует слушатель: "Чем закончилась, – спрашивает он, – борьба с блокированием сайтов: Rutracker доступен всем желающим, и если раньше работал с правообладателями, теперь вообще нет. Opera в новой версии сделала отдельную кнопку обхода всех ограничений".

Г. КЛИМЕНКО: Отвечу очень просто и вам, либералам, которые специально эти вопросы задают, явно ваши сотрудники там сидят.

С. КОРОЛЁВ: Это слушатели.

Г. КЛИМЕНКО: Это ваши слушатели. Мои – они умные. А ваши – вот они такие, кукольные, за 140 рублей пишут.

С. КОРОЛЁВ: Да прямо?

Г. КЛИМЕНКО: Так вот, о чём я хочу сказать. Сбили с мысли. В чём там обвинение было?

С. КОРОЛЁВ: Ещё раз повторюсь.

Г. КЛИМЕНКО: Обвините, давайте, ещё раз. Давайте, унизьте.

С. КОРОЛЁВ: "Чем закончилась борьба с блокированием сайтов? Rutracker тот же?"

Г. КЛИМЕНКО: Вы всё время меня сбиваете, чтобы я перед слушателями выглядел смешным. Первое – посещаемость Rutracker падает, она упала уже, по-моему, в два раза. Ни одно решение борьбы с любым видом преступности не достигает стопроцентного успеха. Помните времена, когда по всей Москве стояли девочки на всех углах?

Понятно, что ни один метод стопроцентно не обеспечит безопасность, стопроцентно никто не загонит Rutracker вперёд. Все системные администраторы в силу своей грамотности всегда будут, если захотят, получать кино слева, но основной массовый потребитель не будет устанавливать у себя какие-то сложносочинённые приложения и будет нормально потреблять контент. На самом деле, это ему же на пользу, потому что чем больше денег у партнёров, тем больше денег у них у самих – они же сами зарабатывают деньги, зарплату же откуда-то получают.

С. КОРОЛЁВ: Здесь разные пишут: "Герман упал в моих глазах". "Зато растёт число пользователей "Тора", – это уже другой слушатель. "Конечно, бандиты тупые, будут писать со словами "бомба", "пойдём взрывать". Как, по каким словам-то будут там просеивать?

Г. КЛИМЕНКО: Не знаю. Ещё раз: это не моя забота, и если ФСБ считает, что им это зачем-то надо и это, допустим, вписывается в какие-то разумные бюджеты – то почему нет. Хочу ещё добавить важную мысль. Когда начинается: всё равно ничего не добьётся, ведь цель– привести всё это в какое-то разумное русло, то это не значит, что удастся на сто процентов запретить.

Д. МАРИНИЧЕВ: Я прекрасно всё знаю и, естественно, хранение трафика ни к чему хорошему не приведёт. Если трафик будет зашифрован, то он априори бесполезен, а если трафик будет не зашифрован, то он принесёт только вред, потому что количество людей, которые будут иметь к нему доступ, не поддаётся анализу. У нас 30 тысяч мелких операторов. Допустим, из них 10 тысяч нормальных, действующих, функционирующих, у которых есть абонентская база по 10—20—30 тысяч абонентов.

С. КОРОЛЁВ: То есть вы хотите сказать, что на Савёловском рынке можно будет купить флешку с трафиком Германа Клименко?

Д. МАРИНИЧЕВ: Да, сто процентов. Нормальный маленький оператор – в нём 20 человек работает.

И эту информацию могут получить злоумышленники, проникнув в него физически – просто придут и подключатся к нему удалённо – и вариантов атаки на эти хранилища будет много.

С. КОРОЛЁВ: Голосование запустил: "пакет Яровой" – это "ничего, нормально, прорвёмся", не так всё страшно, как говорят, может быть, даже и пользы больше, или "караул, караул"? Правильно, Дмитрий, я перевожу?

Д. МАРИНИЧЕВ: Конечно нет, не караул. Это неприемлемо.

Г. КЛИМЕНКО: Вы мне напоминаете историю про "напел Шаляпина – как же он хреново поёт", простите. Во-первых, наших слушателей это никогда не коснётся.

С. КОРОЛЁВ: Не коснётся, Дмитрий?

Д. МАРИНИЧЕВ: Конечно, коснётся.

Г. КЛИМЕНКО: Подожди, Сергей. Можно я сейчас честно скажу? Во-первых, не коснётся. Во-вторых, они просто даже не очень понимают, о чём идёт речь, но: "Все побежали – и я побежал". Вас, Сергей, они хорошо знают, они вас поддерживают.

С. КОРОЛЁВ: Я не занимаю ничью позицию.

Г. КЛИМЕНКО: Как же, видно, как вы не занимаете.

С. КОРОЛЁВ: Абсолютно, я даже вашу больше занимаю, чем позицию Дмитрия.

Г. КЛИМЕНКО: Прямо сейчас вы занимаете больше, конечно, вы, очевидно, на Диминой стороне.

С. КОРОЛЁВ: Смотрите. Я дважды назову первый номер для голосования: "Ничего страшного. Страхи преувеличены". И один раз называю второй номер: "Караул, неприемлемо".

Г. КЛИМЕНКО: Мне кажется, это ужасно.

С. КОРОЛЁВ: "Ну так США и Китай фактически провалились в анализе трафика". "ФСБ, — пишет слушатель, — надо за своими кадрами на "геликах" следить, а не за нами. Рыба гниёт с головы".

Г. КЛИМЕНКО: Это топовая новость недели, "гелендвагены" в "Медиаметриксе", если мы вспомним.

С. КОРОЛЁВ: Знаете, как называют? "Гельпарад".

Г. КЛИМЕНКО: Кстати, оригинально, я бы даже сказал, у нас народ с юмором.

С. КОРОЛЁВ: Понравилось вам? Заслуженное первое место в рейтинге событий недели?

Г. КЛИМЕНКО: Совпадение историй, что у всех выпускные, это как бы само по себе, мне кажется, так себе событие. Ну, скинулись. На самом деле, вы знаете, какое счастье – всё время сыну говорю: "Юра, какое счастье, что в 90-е годы не было всех этих фотографий, потому что ты бы про папу узнал очень много нового". Когда мы сейчас так ханжески выступаем: ну да, эти чудят, а мы чудили как, когда мы офицерами выпускались с Можайки?

С. КОРОЛЁВ: На "Победах"?

Г. КЛИМЕНКО: Нет. Но мы яйца натирали коню, чтобы блестело.

С. КОРОЛЁВ: Но это другое.

Г. КЛИМЕНКО: На самом деле, я считаю, что они должны были бы в первую очередь понимать возможность эффекта вот таких историй, как никто. Ведь они же всё-таки должны будут работать с людьми, они же не мясокомбинат заканчивают, а Высшую школу ФСБ, и поэтому, конечно, само по себе, наверное, странно. Я не знаю, какие у них правила: секретность какая-то у них есть, я не знаю. По-моему, это не факт, что обязательно должна быть секретность. Вот я в Можайке выпускался, у нас был и 4-й факультет строителей, те, кто строил космодромы, и 5-й – секретчики. Мы на 2-м, мы к секретности вообще были не очень допущены.

Назовём это нестандартное поведение. Лучше бы было избежать. Хотя выпуски, в Питере, по крайней мере, где я учился, в военных училищах… чего только не вытворяли – это правда: меняли машины, переносили их с одного места на другое, выкидывали старшин с корабликов – всё что угодно вытворяли.

С. КОРОЛЁВ: "Если есть хоть какие-то аргументы, Герман, в пользу закона – пусть приведёт и разъяснит их. Вы за или против?" – слушатель не может понять. Герман Клименко, вы за или против?

Г. КЛИМЕНКО: Я очень спокоен. Это обычный закон. Может быть, лето потому что – новостей нет, может быть ещё что-то, он возведён людьми типа Димы на оселки своих предвыборных кампаний, на пики поднят.

С. КОРОЛЁВ: А, кстати, у вас же там партия наклёвывается?

Г. КЛИМЕНКО: Да. И всегда нужно искать подоплёки почему. В законе нет ничего необычного. Дело в том, что действительно давно уже действует закон, который обязывает операторов 12 часов хранить всю информацию.

Д. МАРИНИЧЕВ: Это всё не так. Не надо вводить в заблуждение наших слушателей. 12 часов мы не храним информацию. 12 часов мы храним метаданные и, соответственно, подключаем спецслужбы, если есть законные основания, установленные судом и так далее, и они получают все данные, которые необходимо, в том числе прослушку абонентов. Это совершенно другая история. А хранить до шести месяцев информацию обо всех телодвижениях человека в Интернете – грубо говоря, он каналы смотрит дома с женой – и всё это записывается энное количество раз. Неважно, шесть месяцев, один, два, три дня. Неважно – это всё люди, законопослушные граждане. Нельзя их писать, потому что доступ к этой личной информации получит неизвестное количество людей. Ни при каких раскладах. На основании чего нас пишут? Поэтому, конечно же, не предвыборная агитация. То, что мы закон этот получили, – это космос какой-то, свалившийся на землю.

С. КОРОЛЁВ: "Так кто будет платить за бездумный волюнтаризм?"

Д. МАРИНИЧЕВ: Люди, конечно. Абоненты будут платить. Посмотрите, самое простое вычисление, которое можно произвести. Включите дома видеокамеру и пишите всё подряд. Сколько у вас будет флешек, терабайтных дисков за сутки использовано? Теперь умножьте это всё много-много раз сначала на количество абонентов, а потом на количество операторов, которых 30 тысяч. И вы получите 30 тысяч раз по 140 миллионов записей видеоинформации. Мы IPTV все дома смотрим. То есть я смотрю "Игру престолов", вы смотрите, кто-то смотрит программу "Время", и 140 миллионов раз умноженное на 40 тысяч – это всё будет записано. Откуда?

Г. КЛИМЕНКО: Дима, а ты в состоянии сформулировать, как это изъять из трафика, который требуется к учёту?

Д. МАРИНИЧЕВ: В смысле изъять?

Г. КЛИМЕНКО: Чтобы это не учитывалось. Там стоит фраза "трафик".

Д. МАРИНИЧЕВ: Никак это изъять нельзя. Если это изъять, то ваш закон вообще никому не нужен. Даже ваши основания на предмет того, что мы там будем черпать информацию антитеррористическую и что-то там искать, становится бессмысленными, потому что вся информация будет шифроваться в визуальном трафике, который будет изъят из записи. Какой смысл? Вообще никакого смысла нет.

Ты разговаривал с семьёй, с родителями, с женой, может быть, с бизнес-партнёрами, может быть, ты общался на предмет создания какой-то суперидеи, которая захватит весь мир, и после этого всё это становится доступным для всех. А именно так и будет, потому что иголку в стоге сена достаточно тяжело спрятать, ровно точно так же, как её не утаишь и в мешке.

С. КОРОЛЁВ: "Как же Конституция?" – спрашивает слушатель.

Д. МАРИНИЧЕВ: Нарушена абсолютно.

С. КОРОЛЁВ: "И права, которые там прописаны", – интересуется наш слушатель.

Г. КЛИМЕНКО: У вас есть почта, которую суд может…

Д. МАРИНИЧЕВ: По решению суда. Это не говорит о том, что всю мою почту кто-то будет складывать каждую минуту.

Г. КЛИМЕНКО: Но решение суда распространяется не только на сегодняшний день, но и на прошлое тоже. Дима, будь объективен, в конце концов.

Д. МАРИНИЧЕВ: Это как? На прошлое тоже?

Г. КЛИМЕНКО: Если я получу доступ к твоей почте по решению суда, я – следователь, если там будут письма вчерашние, позавчерашние, позапозавчерашние…

Д. МАРИНИЧЕВ: Это твоя проблема.

Г. КЛИМЕНКО: Подожди. Но это же будет там.

Д. МАРИНИЧЕВ: Будет доступ к твоей почте в текущий момент времени.

Г. КЛИМЕНКО: А к прошлому же тоже будет доступ.

Д. МАРИНИЧЕВ: Ровно настолько, насколько ты позволишь как человек.

Г. КЛИМЕНКО: Давай не будем передёргивать, Дима. Я просто говорю о том, что эта практика есть. Я понимаю, ты сейчас можешь любую речь прочесть по этому поводу, но давай тогда мы решим, что тогда уж в твоей логике решение суда должно давать доступ только к тому, что будет после того, а никак не до того. Давай позаботимся полностью обо всех.

Д. МАРИНИЧЕВ: Я не очень понимаю мысль, которую ты хочешь мне донести.

Г. КЛИМЕНКО: Вот удивительно. Я тебе отвечаю вместо того, чтобы тоже ответить, что я не очень понимаю, что ты мне хочешь донести. Давай мы как-то будем отвечать друг другу. Я повторяю о том, что если ты так стоишь свято на страже того, чтобы нельзя было писать всех с истории – никто же не знал, будет он или не будет – то же самое должно касаться моего и твоего почтовых ящиков. Решение суда о доступе к этому почтовому ящику должно начинать действовать с момента выписки решения суда, но никак не иметь отношения к прошлым записям. Это же нечестно получается.

Д. МАРИНИЧЕВ: Подожди. У тебя есть, например, банк. В банке есть у тебя сейфовая ячейка.

Г. КЛИМЕНКО: Счета мои, которые я плачу, пожалуйста.

Д. МАРИНИЧЕВ: Сейфовая ячейка, к примеру. В сейфовую ячейку ты что-то складываешь, что-то вынимаешь.

Г. КЛИМЕНКО: Вот следователи пришли историю моих счетов выдавать.

Д. МАРИНИЧЕВ: И все транзакции у тебя будут предъявлены банком.

Г. КЛИМЕНКО: Хорошо. Спасибо, что разрешил. Это уже здорово. В принципе, ты мог бы стоять ещё на позиции, что нужно запрещать ещё туда вглубь копать.

Д. МАРИНИЧЕВ: Давай ещё раз. Мы говорим о метаданных. Все транзакции по твоим счетам будут предъявлены. Соответственно, если 100 рублей пришло, 80 ушло, 30 ещё пришло, 20 ещё ушло – всё это будет предъявлено. Банк не вправе говорить сущность этих денег, откуда они взялись и почему они взялись. 

Г. КЛИМЕНКО: Здравствуйте. Платёжечка все выдаст.

Д. МАРИНИЧЕВ: Выдаст.

Г. КЛИМЕНКО: А сущность он не знает. То, что даст, то и даст – пожалуйста.

Д. МАРИНИЧЕВ: Да. Он даст только транзакции и информацию о транзакциях. Это метаданные.

С. КОРОЛЁВ: Давайте мы всё-таки дождёмся подписания. Я вижу, что очень много этим вечером Владимир Путин подписал законов. Сейчас с пометкой срочно идёт. Подписал поправки уточняющие, подписал поправки об обязательном страховании, ещё что-то. Совет Федерации принял больше 160 законов, и вот сейчас буквально каждую секунду приходят новые сообщения: "Путин утвердил изменения закона об обращении лекарств", "Путин подписал закон о чёрных списках МВД при входе на стадионы по паспорту", и я ищу – пока нет в списках антитеррористических поправок Яровой, я их не вижу. Пока он не подписал. Соответственно, ждём: подпишет или нет.

Г. КЛИМЕНКО: Слушатели уважаемые, вы просто не видите то, что вижу я. 

С. КОРОЛЁВ: А что вы видите?

Г. КЛИМЕНКО: А у Сергея, у нашего главного редактора, просто глаза горят, он действительно искренне ждёт.

С. КОРОЛЁВ: Конечно, подпишет или наложит вето.

Г. КЛИМЕНКО: Чтобы потом громко заявить: всё, конец.

С. КОРОЛЁВ: Пока мы ждём, подпишет или нет Владимир Путин "пакет Яровой", давайте обсудим Павла Астахова, потому что это одна из главных тем, вторая по популярности.

Г. КЛИМЕНКО: Первая была — "Гелендвагены".

С. КОРОЛЁВ: "Гелендвагены" мы уже обсудили. Павел Астахов – вторая по популярности новость за неделю по "Медиаметриксу". Он всё-таки увольняется, Дмитрий. Он ваш коллега по институтам омбудсменов. И сегодня мы в эфире тоже много обсуждали, кто может занять место его. Назывались разные кандидатуры, но вопрос в итоге был поставлен по-другому одним из наших экспертов: а вообще институт омбудсменов нужен? Насколько он эффективен? Для чего всё это, когда есть Общественная палата, есть общественные советы при каждом министерстве. Нужны ли они, эти омбудсмены?

Г. КЛИМЕНКО: Да, у нас либералов-то хватает.

С. КОРОЛЁВ: Омбудсмены, советники и так далее, правильно?

Г. КЛИМЕНКО: Советники нет – это другая история.

С. КОРОЛЁВ: Давайте проголосуем: институт омбудсмена нужен, вы видите смысл в этой институции или нет?

Г. КЛИМЕНКО: А вы уже опрашивали по этому поводу?

С. КОРОЛЁВ: Я уже включил.

Г. КЛИМЕНКО: По поводу Астахова опрашивали?

С. КОРОЛЁВ: А что вы хотели спросить?

Г. КЛИМЕНКО: Как зрители относятся к нему, к его работе за всё это время.

С. КОРОЛЁВ: Мы опрашивали, но не в этом эфире. Если хотите, опросим чуть позже. Мнение разделилось: некоторые его называют защитником ювенальной юстиции, другие припоминают все эти оговорки или не оговорки, но, мягко говоря, не очень в тему сказанные фразы. Припоминают его детей, заграницы и всё прочее. Ну, Дмитрий, отдувайтесь.

Д. МАРИНИЧЕВ: Я, наверное, ничего нового не скажу.

С. КОРОЛЁВ: В Америке их нет?

Д. МАРИНИЧЕВ: Я не слышал, чтобы они были в Америке.

Г. КЛИМЕНКО: А слово, по-моему, американское, кстати.

Д. МАРИНИЧЕВ: Нет, оно шведское. Но, как Владимир Владимирович говорил, институты наши и жизнь наша меняется достаточно медленно. Предпринимателей защищать нужно уже сегодня, поэтому мы вводим этот институт омбудсменства только на время, можно сказать, переходного периода и, естественно, наше гражданское общество и наша государственная модель должны будут отказаться от этого института. Его не должно существовать, и омбудсменов существовать не должно. Но в моменте, в котором живём сегодня мы, наверное, к сожалению, приходится иметь такой институт. Он, конечно же, полезен и имеет очень много положительных свойств.

С. КОРОЛЁВ: Какие-то вы общие слова говорите, Дмитрий. Какие положительные свойства?

Д. МАРИНИЧЕВ: Я подытожу: да, его быть не должно.

Г. КЛИМЕНКО: Что мне нравится в Диме – он за всё хорошее, против всего плохого. Мне приходится подставляться перед слушателями, по сути, выступать в роли тех терминов, о которых в перерыве говорили, но испугались произнести их вслух перед слушателями. А Дима – он хороший. А институт омбудсменства в Америке — есть. Я специально зашёл в Интернет, к счастью, и проверил, Дмитрий.

Д. МАРИНИЧЕВ: И омбудсмены чего там есть?

Г. КЛИМЕНКО: Да, там и бизнес есть, и, по-моему, детский тоже есть. Мне кажется, что институт омбудсменства нужен, омбудсменство – это люди, которые свободны в любой момент времени поехать в любую точку, место, не по иерархии, мимо любой архитектуры. Зайти и спросить, и получить ответ.

С. КОРОЛЁВ: Всё, я нашёл это сообщение. Пожалуйста, Герман, на бис, вы просили.

Г. КЛИМЕНКО: Да, прочтите, пожалуйста.

С. КОРОЛЁВ: "Клименко просто другой, – пишут нам. – Его передачи стало неинтересно слушать, как будто программу "Время" на "Первом" смотрю".

Г. КЛИМЕНКО: А где вы были, когда вам было интересно слушать? Вы что, писали нам об этом, чтобы я понял, что это хорошо, и тогда бы, конечно, я не начал приглашать Мариничева. Я специально его пригласил, чтобы разрешились, а теперь, видите ли, оказывается, что это неправильно всё.

Программа "Время" — дожили вообще.

С. КОРОЛЁВ: А зачем, Дмитрий, вы тогда работаете омбудсменом, если вы не видите смысла в их работе? Вообще не понимаю. Это какое-то противоречие логическое.

Д. МАРИНИЧЕВ: Смысл есть сейчас, в достаточно короткий промежуток времени.

Г. КЛИМЕНКО: Я думаю, институт, как бы его ни называли – советников, помощников, омбудсменства – везде требуется и везде есть бюрократия.

С. КОРОЛЁВ: А зачем тогда Общественная палата?

Г. КЛИМЕНКО: У каждого своя компетенция, страны очень большие, у всех очень большие интересы, и поэтому нельзя обойтись омбудсменом только, допустим, по бизнесу. Был Титов, когда развивался бизнес, но всё равно пришлось выделить Интернет отдельно, потому что, когда я был в своё время в АСИ, когда мы, Дима, с тобой были вместе, когда я приходил, а там люди бьются: у них 300 регулирующих факторов строителей, бьются за отмену одного. И я прихожу к ним с Интернетом, с какими-то хотелками, типа розничного экспорта – это же с тем времён началось.

Д. МАРИНИЧЕВ: Да, с тех.

Г. КЛИМЕНКО: Мальчик, уйди отсюда. То есть в клубе боксёров секция шахматистов не приживается, поэтому всегда нужны какие-то определённые решения. Дети – тоже достаточно беззащитная категория, если с ними серьёзно заниматься. Я бы, кстати, Астахова, как ни смешно, видел бы где-нибудь в защитниках по бизнесу всё-таки, он достаточно бизнесовый человек. А с детьми гораздо лучше управлялись бы…

С. КОРОЛЁВ: Глинка?

Г. КЛИМЕНКО: И Чулпан Хаматова. Глинка же, по-моему, гражданин Америки. Это было бы не очень хорошо.

С. КОРОЛЁВ: Елизавета Глинка? Я не знал. Но детей она спасает донбасских.

Г. КЛИМЕНКО: Пожалуйста, это ради Бога, но с точки зрения права мы же не можем уподобиться Украине и назначать мэром Одессы грузина.

С. КОРОЛЁВ: Хорошо. Герман, кто ещё назывался: Валентина Петренко, Елена Мизулина, Виталий Милонов.

Г. КЛИМЕНКО: Для меня Чулпан Хаматова вполне себе. Если бы она согласилась, это было бы очень хорошо. Жизнь, правда, у неё была бы другая. Знаете, я к ней очень хорошо отношусь, у неё есть прекрасные роли, она вообще прекрасна по-своему. А если по-серьёзному, даже тот же Астахов, кто бы что ни говорил, давайте представим себе, что такое — прийти к родителям детей, которые погибли, и начать с ними разговаривать, только потом осуждать его за то, что он сказал. А он мотался по детским домам. Возможно, он что-то делал не так, возможно, ещё что-то. Понятно, что на этом месте должен быть человек с очень большим сердцем, и понятно, что, наверное, Хаматова была бы там просто идеальна. Другой вопрос – я не знаю, как принимаются решения – я бы предложил ей, естественно, но то, что вы говорите другие фамилии, – у каждого свой опыт восприятия. Наверное, кто-то проголосует за Мизулину. Может быть, у неё есть свои тоже компетенции.

Это очень важная часть составляющей. Мы же тоже должны понимать: от омбудсменства требуется не истерить, а иначе у нас есть некоторое количество…

Д. МАРИНИЧЕВ: Герман здесь абсолютно прав. Как раз основная роль омбудсмена – это рассматривать проблемы не с точки зрения де-юре и законов, а с точки зрения здравого смысла, и приводить в соответствие.

Г. КЛИМЕНКО: Да. Но потом их пытаться как-то утрясать, но для этого должно быть две компетенции: слышать боль, но при этом дальше принимать вменяемые решения. Не просто бессмысленно истерить, бессмысленно делать то, что сейчас делает, допустим, Мариничев по отношению к "пакету Яровой", извини, Дима. Нужно не говорить "нет", а нужно договариваться. Нужно выходить в правовое поле и решать вопрос.

Д. МАРИНИЧЕВ: А почему в этом моменте мы должны договариваться? Я тут что-то как-то не пойму. Это как с ножом к горлу: вас на молоко или на мясо? И мы должны договариваться.

Г. КЛИМЕНКО: Сама проблематика омбудсменства, конечно, серьёзная, и институты есть. Они, кстати, очень разные: у помощников – свой институт, у советников – свой институт, у омбудсменов – свой институт. Они по-своему разнятся, но даже, Дима, на твоём примере, согласись, что Титову несподручно было бы заниматься Интернетом.

Д. МАРИНИЧЕВ: Но им никто и не занимался.

Г. КЛИМЕНКО: А дело даже не в этом. Даже если бы он разбирался в нём хорошо – а он не очень хорошо в нём разбирается, тем не менее, к нему отношусь с большим уважением, но либо ты занимаешься налогами – это одна же ипостась, либо ты занимаешься интернетом – это принципиально другая история.

С. КОРОЛЁВ: "Герман, – пишет нам слушатель, – просто вы стали частью власти, и если скажете что-то не то, то за Астаховым в отпуск и по собственному желанию".

Г. КЛИМЕНКО: Спасибо вам большое, потому что я всё время, когда прихожу, на меня Сергей так подозрительно смотрит: превратился я уже в чиновника, вылез чужой изнутри или нет?

С. КОРОЛЁВ: А вроде тот же.

Г. КЛИМЕНКО: А вроде тот же, да.

С. КОРОЛЁВ: Так Астахов, всё-таки, с вашей точки зрения, заслужил такой судьбы, такой развязки?  У него ошибки были всё-таки медийные?

Г. КЛИМЕНКО: Абсолютно. Только медийная история. Давайте так. Он бесконечное количество времени путешествовал по России. Парадоксально, был Шойгу, который везде отмечался, во всех ЧП, и к нему шикарное отношение. Шойгу выходил и говорил матом – его все за это любили. Астахов очень стильный человек, он прекрасный адвокат, и приехать на место трагедии в прекрасном костюме в белой манишке – напоминает, когда показывают фильмы про террористов, война, бой, и вот конец фильма – все в грязи, а вот у главного героя всё прекрасно: зубы беленькие, пострижен, всё ровно уложено.

С. КОРОЛЁВ: Контраст.

Г. КЛИМЕНКО: Проблема в том, что это очень сильно раздражает людей. В этом плане, конечно же, должен быть какой-то пиарщик или стилист, потому что, если посмотреть, где Астахов мотался, если поднять всю историю, то есть убрать неудачные высказывания и посмотреть: он действительно много делал. Это очень тяжело мотаться, это я по себе могу сказать. Вот я съездил в несколько регионов – это очень тяжело.

С. КОРОЛЁВ: Вы, кстати, знаете, как вашу партию называют?

Д. МАРИНИЧЕВ: Знаю.

С. КОРОЛЁВ: Как?

Д. МАРИНИЧЕВ: Партия роста.

С. КОРОЛЁВ: А ещё? К нам приходил Титов в пятницу, и для меня это было, честно говоря, откровением, но слушатели засыпали сообщениями: "Простатит" – "Партия роста" Титова.

Д. МАРИНИЧЕВ: И это мне известно, конечно. Наверное, сегодня или завтра мы выложим ролик, который сейчас активно в Сети идёт – не знаю, кто его сделал – большой им респект и уважуха, молодцы ребята.

С. КОРОЛЁВ: Это вирусный ролик, небось, сами запустили?

Д. МАРИНИЧЕВ: Нет. К сожалению, не мы так придумали. Наверное, народ придумал.

С. КОРОЛЁВ: Ну, прямо.

Д. МАРИНИЧЕВ: Но мы его выложим, потому что он нам очень понравился.

С. КОРОЛЁВ: А почему, скажите, вы вообще поддерживаете этого товарища из "Дома-2" бывшего?

Д. МАРИНИЧЕВ: Я не знаком с ним, к сожалению.

С. КОРОЛЁВ: Нет, но он от вашей партии идёт. Вы рады этому?

Г. КЛИМЕНКО: Дима, ты поддерживаешь Самсонова? Как ко мне приставать с Яровой, а вот ты поддерживаешь, скажи мне, пожалуйста?

С. КОРОЛЁВ: Как это скажется, Герман, на имидже партии?

Г. КЛИМЕНКО: Отвратительно скажется.

С. КОРОЛЁВ: Уже сказалось.

Д. МАРИНИЧЕВ: Я хочу, чтобы ты сформулировал вопрос: что я поддерживаю?

Г. КЛИМЕНКО: Ты поддерживаешь товарища из "Дома-2"?

Д. МАРИНИЧЕВ: Я с ним не знаком.

Г. КЛИМЕНКО: И что?

С. КОРОЛЁВ: Он же по спискам идёт по вашим.

Г. КЛИМЕНКО: Да. В Партии роста должны быть такие люди?

С. КОРОЛЁВ: Титов говорит, он возглавит Комитет в Думе по физической культуре, если пройдёт.

Г. КЛИМЕНКО: Лучше по здоровью, презервативы и прочее.

С. КОРОЛЁВ: Кстати, он попал в метрику за неделю? Я пытаюсь найти. Какой-то странный набор кандидатов, отбор.

Д. МАРИНИЧЕВ: Я думаю, что всё-таки Партия роста – это даже не то что партия, это самодостаточные люди, в первую очередь, связанные каким-то одним набором свойств.

С. КОРОЛЁВ: А кто ещё: Хакамада, кто? Напомните.

Д. МАРИНИЧЕВ: Наверное, из самых антуражных, это Дмитрий Потапенко, конечно.

Г. КЛИМЕНКО: Есть такой, да.

Д. МАРИНИЧЕВ: Достаточно много людей, которые совершенно неизвестны, но они по-своему уже успешные люди и достигли в жизни чего-то и хотят изменить мир вокруг себя к лучшему, и мне нравится партия именно этим – людьми, которые неизвестные, но хотят сделать что-то так, чтобы было хорошо.

С. КОРОЛЁВ: Ваш кандидат Алексей Самсонов: "Если бы не "Дом-2", я бы никогда не пошёл в Партию роста", – это цитата. Новость на Лайфе.

Г. КЛИМЕНКО: Сергей, давайте Диму не будем добивать. Он-то, конечно, со мной с Яровой очень жёстко обошёлся, а я не хочу идти по его следам, и нельзя, потому что надо добром отвечать.

С. КОРОЛЁВ: Видите, что я всё время над схваткой.

Г. КЛИМЕНКО: Вы так над схваткой, что прямо уже всем очевидно, как вы над схваткой.

С. КОРОЛЁВ: У меня ещё одна тема есть: Турцию окончательно открыли. Как эта история нашла своё отражение в недельном рейтинге, Герман?

Г. КЛИМЕНКО: В топы не попала, но 15-я или 20-я новость есть.

С. КОРОЛЁВ: Даже сегодня было очень много новостей. Турция перевесила уже, первые заказы бьют все рекорды. Где вы будете отдыхать этим летом?

Г. КЛИМЕНКО: В Турции не буду.

С. КОРОЛЁВ: А куда вы поедете в отпуск?

Г. КЛИМЕНКО: Я на Камчатку поеду в сентябре, а мои в Греции отдыхали.

С. КОРОЛЁВ: Дмитрий, ваши планы на отпуск?

Д. МАРИНИЧЕВ: Пожалуй, мне не повезло, я в этом году, наверное, уже не буду отдыхать.

Г. КЛИМЕНКО: Куда ему? У него же выборы.

С. КОРОЛЁВ: Вы уже, да?

Д. МАРИНИЧЕВ: Да. У меня уже выборы.

С. КОРОЛЁВ: А вообще говоря, открытие Турции – это хорошее событие?

Д. МАРИНИЧЕВ: В целом да, конечно.

С. КОРОЛЁВ: Со знаком плюс?

Д. МАРИНИЧЕВ: Чем больше вариантов – тем лучше, чем больше возможностей – тем лучше, чем больше конкуренции в сервисе – тем лучше. Поэтому, конечно же, это хорошо, это позитивно.

Г. КЛИМЕНКО: Наверное, тут ещё тонкий момент для индустрии гостиничной, которая только-только размечталась о счастье – я "размечталась" говорю в хорошем смысле этого слова. Когда я был в Дагестане, в позапрошлом году, было 100 тысяч человек гостей, причём в Дагестане огромное количество санаториев всегда было, при социализме.

С. КОРОЛЁВ: Каспий, Дербент.

Г. КЛИМЕНКО: Да, Каспий. В прошлом году было 400 тысяч человек – это в три раза больше. В этом году они ждали миллион. Тут очень сложный вопрос. С одной стороны, всегда должна быть альтернатива – тут я согласен с точки зрения бизнеса. С другой стороны, мы должны чётко понимать, что у нас есть свои собственные здравницы, и нам выгодно, чтобы люди там отдыхали. А нельзя поднять сервис, пока там не начинают отдыхать – одно за другим всегда тянется. Поэтому всегда должен быть разумный компромисс. Посмотрим, как это скажется.

Д. МАРИНИЧЕВ: Согласись, это всегда можно выровнять, в том числе и законодательно и идеологически, и промотирование работает. 

Г. КЛИМЕНКО: Законодательно нет. Ценовой фактор, курсовой режим.

С. КОРОЛЁВ: От слова курс: рубля и доллара.

Д. МАРИНИЧЕВ: Экономически это очень важно. Государство промотировало поездки в Турцию.

Г. КЛИМЕНКО: Да.

Д. МАРИНИЧЕВ: Поэтому государство наше также может промотировать внутренний отдых.