Легализация проституции: аргументы экономиста

С. А.: Пришло сообщение: "А может, легализовать проституцию и пополнить бюджет таким образом?"

В. Г.: Это надо спросить у людей. Люди не готовы к этому, и, наверное, правильно.

С. А.: Почему не готовы? Все мужчины пользуются, может, и женщины пользуются — это неизвестно. Во сколько налогов пойдёт к нам.

В. Г.: Когда правительство ругают, всё-таки ориентируются на мнение большинства, и эти решения надо согласовывать. Большинство против, и если так, то этот вопрос будет закрыт.

С. А.: Может, проведём всероссийский опрос?

В. Г.: Проведите опрос на радиостанции.

С. А.: Сейчас так и сделаю. Но я не услышала чёткого ответа от вас — вы за или против?

В. Г.: Мой ответ всегда ориентируется на то, что если это экономическая деятельность, то да, её можно легализовать, но её невозможно легализовать, потому что это входит в противоречие с духовными скрепами и устоями российского общества, то есть в значительной мере мораль определяется нашей историей и религией. Соответственно, это просто в принципе невозможно. Плюс ещё надо ориентироваться на мнение, и, я думаю, что большинство будет против.

Полную версию программы "Экономика по-русски" с Владиславом Гинько читайте ниже и слушайте в аудиозаписи.

С. АНДРЕЕВСКАЯ: Сегодня у нас в гостях Владислав Гинько, экономист, преподаватель Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ. Владислав Иосифович, добрый день.

В. ГИНЬКО: Здравствуйте.

С. А.: Я не могу обойти вчерашнее заявление Дмитрия Медведева, хоть они и были вчерашние, но, наверное, мы ещё пообсуждаем их пару дней.

В. Г.: Да, они ещё будут сохранять актуальность.

С. А.: Я выделила несколько тем, но давайте начнём про шансы нашей страны стать самой технологически развитой страной в мире. Всё это наш уважаемый премьер-министр Дмитрий Медведев сказал во время выступления на форуме "Территория смыслов", проходит форум во Владимировской области. Но даже не эта фраза зацепила сердца многих жителей нашей родины, а "Вот здесь можете не сомневаться, я вам об этом говорю как председатель Правительства РФ".

Давайте без иронии — шансы есть или нет?

В. Г.: На самом деле, здесь есть и большие риски, заключающиеся в том, что если мы станем очень высокотехнологической державой, то, получается, миллионы человек просто окажутся без работы, потому что технологии приводят к тому, что меньшее количество людей делает всё большее количество товаров.

С. А.: Может, они будут управлять машинами просто и всё?

В. Г.: Да. Например, автомобили без водителя приведут к тому, что водители останутся без работы, кассы, где можно просто просканировать штрих-коды без кассиров, приведут к потере потребности в кассирах и т. д. С другой стороны, мы все очень хотим жить в технологическом обществе. Технологии позволяют очень удобно жить, ведь холодильники, компьютеры настолько упростили нашу жизнь.

С. А.: Он говорил именно о том, что вы сейчас затронули? Про эту сферу?

В. Г.: Если развивать его мысли, он, наверное, хотел сказать, в том числе поспорив с некоторыми людьми из Минэкономразвития даже в рамках правительства, о том, что высокие технологии, которые есть в ВПК, будут превращаться и в технологии, которые приходят в гражданский мир, в жизнь каждого россиянина.

Просто дело в том, что сейчас большой акцент у нас на ВПК: мы вооружаемся самым современным оружием и т. д. Но если посмотреть по стратегии развития, то более половины продукции, которую будет производить наше оборонное предприятие в ближайшие годы, будет гражданского назначения. То есть технологии, которые мы сейчас испытываем, например, на военных самолётах, в танках, они на самом деле потом будут востребованы при производстве авто и т. д. Это нормальные вещи, если искать выход, как мы станем высокотехнологичными. И, конечно, мы будем заимствовать. Сейчас невозможно представить страну, которая сама всё изобрела и делает это.

Другой момент, что он общался с молодёжью и ей это интересно — гаджеты и т. д.

С. А.: Но это будущее, от этого не уйти.

В. Г.: Да, но просто молодёжь, которая собралась там, менее серьёзно думает о том, что нужно заботиться о рынке труда, о заработке. Он всё-таки подстроился под ту аудиторию, которая есть, поэтому это высказывание носит такой характер, что людям это было интересно и Медведев говорит, что мы будем отвечать.

На самом деле Дмитрий Анатольевич показывает, что мы не хотим быть страной, которая все время цепляется или хочет искать паттерны своего развития в прошлом. То есть мы понимаем ценности собственного пути развития, импортозамещение, но при этом даётся мощный сигнал и иностранным инвесторам, и вообще молодёжи нашей страны, что, если вы предлагаете что-то современное, мы всегда готовы идти в ногу с вами, и даже впереди — вести вас. То есть мы — современное правительство, которое всегда общается напрямую.

С. А.: Да, с молодёжью он находит общий язык. Но первый вопрос — насколько чётко мы видим то, что мы можем, и как раз про эти шансы. Так есть эти шансы у России или нет?

В. Г.: Тут вопрос в определении, что мы имеем в виду.

С. А.: Хочется понять реальность, реально ли это заявление, реально ли это исполнить и реализовать это всё?

В. Г.: Если смотреть по статистике, у нас последние четыре года большой отток идёт из городов в сельскую местность.

С. А.: Я накануне читала статью про Омск.

В. Г.: И оттуда люди.

С. А.: Вы видели?

В. Г.: Да.

С. А.: У них в два раза стало больше людей, которые уехали из Омска, а это всё-таки центр области, не просто населённый пункт — и люди уезжают.

В. Г.: И некоторые уезжают в деревни. И если люди просто едут в сельскую местность, то какая там технология? Да, там есть трактора, удобрения, но там, на свежем воздухе, потребность в гаджетах меньше. Правильно?

К сожалению, у нас может быть такая вещь, что мы можем иметь, условно говоря, гаджет, а всё равно базовые вещи не менее важны — это овощи, фрукты, чтобы холодильник был наполнен едой. То есть технологии не панацея, на мой взгляд.

Конечно, шансы в ближайшие годы не очень высокие, но вопрос в определениях. Мы были самой высокотехнологичной страной в СССР, когда запустили Гагарина.

С. А.: То есть это не только бытовое — гаджеты, роботы, но ещё и космос. В конце концов, оборонка, оружие.

В. Г.: Мы ходим в метро и видим людей, которые сидят и смотрят, как движутся эскалаторы. Я часто читаю отзывы иностранцев о России на разных языках, и их все время удивляет, что делают эти люди, в чём их тайный смысл работы. А на самом деле объясню очень просто: стране всё равно нужно создавать рабочие места, чтобы давать людям хоть какую-то возможность заработка.

Многие работодатели, которые сейчас нас слушают, и сами прекрасно знают, что уволь 20—25% их сотрудников, у них ничего не встанет, просто перераспределится, люди будут больше суетиться и т. д., и это не делается.

С. А.: И никто не побежит с работы, если добавят больше обязанностей.

В. Г.: Да, но плохо, что они так не делают, потому что это бы повысило эффективность и т. д. А с другой стороны, и хорошо, что не делают. Я понимаю, потому что иначе миллионы людей окажутся без работы. Здесь не только вопрос экономической целесообразности, а и социальной стабильности. То есть иногда мы понимаем, что у нас есть избыточные рабочие места даже в частном секторе и, получается, даже неплохо, что они есть. То есть человек встаёт, утром идёт на работу, получает деньги и его это устраивает.

Можно было бы выстроить более жёсткую систему, когда технологии съедают рабочие места, их становится очень мало, но тогда люди говорят: "А кто тогда будет кормить нас?" Высокая социальная политика. Но дорогая социальная политика упирается в очень большое налоговое бремя. Когда говорят, что у нас очень высокое налоговое бремя, надо просто посмотреть, какие ставки налога на доходы в других странах. Я не думаю, что просто в России даже ментально готовы отдавать половину своего дохода, а не 13%.

С. А.: Дмитрий Медведев поговорил и про бизнес. Он отметил необходимость выравнивания бизнес-климата во всех регионах России. Как можно расценить это заявление, что он хотел сказать под "выравнивать"?

В. Г.: Процитирую нашего замминистра финансов Татьяну Нестеренко, которая недавно сказала: "Нужно создавать условия для искоренения бедности вообще". В принципе, по смыслу это — то же самое высказывание.

"Выравнивание бизнес-климата" — это высказывание нельзя абсолютизировать. Если говорить о высказывании госпожи Нестеренко, ни в одной экономике мира не созданы условия для того, чтобы бедность исчезла вообще — она есть везде, в любых странах.

С. А.: В Швейцарии тоже?

В. Г.: Да, там тоже есть свои бедные.

С. А.: Там процент другой?

В. Г.: Да. Процент, уровень бедности, её понимание. Конечно, есть небольшие государства — Люксембург, Монако, Монте-Карло, где бедность. Хотя, с одной стороны, есть острова, где офшоры, и, казалось бы, там нет бедности, а место бедное. Доминиканская республика очень бедная, при этом остальным людям, которые открывают офшоры, хорошо.

А если говорить по поводу выравнивания, сглаживания, то, вспоминая предыдущее высказывание Медведева, он имеет в виду следующее: это получение более лёгкой возможности перемещаться из региона в регион — он говорит, что нужно повышать мобильность граждан. Грубо говоря, мы не можем повысить уровень региональной привлекательности города удалённого от Москвы на тысячи километров. Мы просто должны понять, что, если человек хочет оттуда уехать, пусть едет.

С. А.: Кстати, Дмитрий Медведев ещё отметил, что сейчас в международном рейтинге бизнеса Россия занимает 51-е место — это лучше, чем 150-е. Да?

В. Г.: Да. И он сказал, что нам, наверное, не надо абсолютизировать эти рейтинги.

С. А.: Всё равно эти рейтинги как-то влияют?

В. Г.: Да, я бы даже сказал, что это к сожалению, потому что иностранные инвесторы просто смотрят на рейтинг той или иной страны и сразу определяют уровень риска вложений. То есть они считают, что этот рейтинг как дорожная карта или описание этой страны, они очень сильно верят этому.

С. А.: Они же не разбираются в том, что есть на самом деле, да?

В. Г.: Конечно, это именно для иностранных инвесторов. А вообще рейтинги вызывают вопросы, потому что критерии по рейтингам часто выстроены таким образом, что выигрывают одни и те же страны в Европе или даже США. Поскольку эти рейтинги часто и пишутся в Европе и США, всё равно возникает некоторое ощущение, что они подбирают именно те критерии, которые им выгодны.

Например, у нас тихо прошло то, что Владимир Владимирович Путин запретил не только ввоз, но и разработку ГМО-продукции. У нас на высшем уровне принято решение, и мы, находясь в законодательном поле России, естественно, понимаем это как есть. Другой момент, что если вы цените это, то это тоже как-то должно учитываться в рейтинге.

С одной стороны, можно дискутировать, насколько вредна или не вредна ГМО продукция, но другой момент, что, когда слишком увлекаются всякими экспериментами с природой, есть риск, что когда-то это может нанести побочные эффекты, о которых мы не знаем. И когда наш президент принял решение обо всём натуральном, это очень хорошо, но где это отображено в рейтинге?

Может, здоровая и нормальная еда — это и есть самое главное, что нужно для всех нас. А когда нам рейтинг говорит: "У вас непрозрачный бизнес-климат и т. д.", это в очередной раз наши западные партнёры встают в позу учителя и говорят: "Мы сейчас придём к вам и научим, как бороться с коррупцией".

Посмотрите на примере Украины. Американцы, по сути, взяли поручительство за власть Украины. Они любят говорить о неких пророссийских силах на Востоке, а давайте скажем: "А есть проамериканские силы в Киеве, проамериканский режим". Почему так не сказать? Так, если этот проамериканский режим в Киеве, возникает вопрос, почему за последние два года коррупция на Украине чудовищно выросла, по всем опросам бизнесменов? Кто несёт ответственность? Естественно, кураторы из-за океанов, американский Белый дом.

С. А.: А Пайетт не согласен с вами, он говорит, что власти борются с коррупцией, её стало меньше. Примем звонок. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я как-то пообщался со своим тестем, ярым русофобом, который молится на Запад, несмотря на то что он взрослый мужчина и имеет свой бизнес, начитанный и т. д. И он мне всевозможными аргументами сыпал о том, насколько всё красиво и хорошо на Западе, и пока мы не примем их модель, мы не будем так красиво жить. Он всячески приводил в пример, что на Западе кухарка получает такие зарплаты и может спокойно жить, путешествовать — видимо, у них экономическая структура лучше, чем у нас.

В. Г.: У них не экономическая структура, а пропаганда хорошая.

СЛУШАТЕЛЬ: Посоветуйте какую-то литературу, чтобы я мог быть компетентным в экономическом плане, чтобы мог с ним спорить.

В. Г.: Ищите мои работы, я как раз очень много и регулярно пишу на эти темы. Если говорить, что я хочу донести в своих публикациях, то это следующее – я хочу сказать, что наши западные партнёры слишком пытаются внушить нам и миру свою голливудскую мечту. И мне бы хотелось, чтобы наше восприятие Запада было более прозаичное и более приближено к реальности, а мы иногда слишком погружаемся в чернуху.

Я знаю многих моих коллег-экспертов, выступающих в "Экономике по-русски" и других радиостанциях. Мы знаем, что в целом есть такой тренд, что очень модно просто гнать чернуху, раскритиковать, даже сбиваясь на оскорбления в адрес отдельных министров и правительств.

С. А.: Но не бывает же дыма без огня.

В. Г.: Да, согласен. Но эта волна чернухи очень хорошо гонит рейтинг, возводит тебя на волне бурлящей критики, и ты в этой волне можешь просто потерять самое главное — суверенитет нашей страны. Иногда мы наивно полагаем, что если мы просто бурлим и критикуем, то нет никаких сил, которые не хотели бы оседлать эту критику.

Посмотрите, как на Украине оседлали критику коррупции во времена правления Януковича. И что? Просто размазали по стенке суверенную экономическую политику этой страны, подставили под контроль американского Белого дома. И, более того, коррупционные потоки льются в карманы отдельных чиновников, сидящих за океаном. Я уверен в этом.

Они говорят: "На Украине коррупция", — но она же при вас и выросла в разы — при вас стало темно, всё стало непрозрачно — экономика разрушилась именно при проамериканском режиме. Несите ответственность. Вы всё время рассуждаете о реформах, о борьбе с коррупцией, американский Белый дом захватил власть на Украине, и всё было только плохо. У вас везде всё плохо в американском Белом доме. Назовите хоть одну страну, куда вы влезли со своими советами, и было хорошо. Ирак, другие страны — везде всё плохо.

Почему они всегда влезают? У меня просто аллергия, когда нам некоторые западные партнёры говорят: "Вам надо подкрутить с борьбой с коррупцией". Да я вам хочу сказать, что Путин — это тот, кто защищает нас от коррупции, которая пришла бы от этих западных партнёров. Им только дорваться до России, они такое тут разведут! Мы что, не помним, в чьи карманы в 90-е годы уходили доходы от нефти и прочее? А сейчас наши западные партнёры начинают искать зарплаты наших топ-менеджеров, у кого какая яхта и т. д., — у себя бы посмотрели.

Я провёл расследование, что у Джона Керри, главы Госдепа, супруга инвестирует в офшорные компании. Почему они молчат? Все оппозиционные СМИ молчат и не могут ничего сказать. Я посмотрел декларации: офшорные компании супруги Госдепартамента США, она в том числе инвестирует в китайскую энергетику, Джон Керри начинает хорошо разбираться в китайской энергетике. Здесь нет конфликта интересов? Я считаю, есть.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. В России очень любят рассказывать, что: 1) идея американской мечты, что любая кухарка может получать и т. д. Тут же дело, мне кажется, не в том, что кухарка может получать. В действительности там люди, работающие на простых должностях, могут позволить себе те вещи.

В. Г.: Я вам коротко отвечу. Вы же знаете, что они по уши в кредитах — ипотечных, потребительских. Если я сейчас наберу кредитов, то тоже куплю себе двухэтажный пентхаус в Москве и автомобиль, но всё это будет в долг.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, логично, что в долг жить плохо и т. д. Но есть маленький нюанс: любой студент, закончивший российский вуз и устроившийся на обыкновенную работу без идей воровства, с нынешней системой кредитования в России не может себе позволить приобрести никакое жильё. Выплаты, которые ему необходимы, и то налоговое бремя, которое сейчас существует, не позволяет нормально организовать семью и т. д. Система кредитования 2% против наших.

В. Г.: Сейчас 5,99%.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Вы можете пояснить, в чём сложность патентной системы? Почему я не могу прийти в налоговую службу и оформить себе патент, избавив себя от лишней беготни, суеты и мороки?

В. Г.: Почему не упрощаются некоторые процедуры?

У нас, если посмотреть, очень сильно упростили МФЦ. Своего рода МФЦ должны появиться и для бизнеса, но не всё сразу делается.

Иногда предприниматели жалуются, говорят, что те или иные процедуры очень бюрократизированы. Но сами подумайте, если касается вопроса получения денег из бюджета на субсидии и дотации — если процедура будет очень простая, то есть очень большой риск, что эти деньги уйдут в никуда. По факту получается, что многие средства так и остаются в бюджете, потому что, чтобы их получить, предприниматель должен обосновать их. И, на мой взгляд, лучше они останутся в бюджете, чем все деньги улетят.

То есть ты пришёл, сказал: "Я занимаюсь сельским хозяйством, я ткнул тут картофель — дайте мне миллиард рублей", получил деньги и куда-то исчез с ними.

СЛУШАТЕЛЬ: Мы в предыдущем вопросе не закончили беседу.

Вы ответили по поводу кредитов. Хорошо, возможно, я не видел кредитов Сбербанка под 6%, не важно. Но есть второй момент: у нас в стране чиновники очень любят говорить так: "Мы ввели такой замечательный налог. На самом деле он пойдёт всем вам на пользу и т. д., а в других странах…" — и выбирают страны мира, не в которых ситуация лучше, а в которых она хуже, вводят новый налог и говорят: "А теперь посмотрите, в Германии, Франции 20%, а у нас всего 5%".

Я как обыватель сижу и не могу понять, почему никто не говорит: "Смотрите, мы сейчас ввели налог 30% на что-то, а в США или Германии он 4%", так же никто не говорит.

В. Г.: Почему не говорят? Согласитесь, политику правительства ругать модно, у нас совершенно невозможно сказать что-то положительное.

Поэтому я скажу, что намного проще ругать для своего рейтинга, статуса и т. д. Вы очень часто слышали, что кто-то хвалил политику правительства или министерства?

СЛУШАТЕЛЬ: Я закончу. Я — гражданин России, я люблю эту страну, и мне очень нравится её народ. Я не могу сказать, что являюсь ярым фанатом политики наших властей, но при этом я считаю, что что-то должно делаться, что-то меняться, некоторые моменты меня не устраивают в корне, что-то, как я понимаю, нужно изменить через боль, как говорят: что-то надо сделать. Но в общем я могу сказать так: если до этого я мог сказать, что политика нашего государства идёт в здравом ключе, то за последний год у меня сложилось впечатление, что что-то пошло не так.

В. Г.: У нас есть пресс-службы министерств экономического развития и финансов, я знаю сотрудников и просто работающих. Меня удивляет, что делают эти люди в пресс-службах, когда идёт вал каких-то негативных публикаций, передёргиваний, фраз. Они же не просто сидят и просиживают с 9 до 18. Очнитесь! Вы не просто работаете за зарплату и описываете пресс-релизы — пожалуйста, работайте нормально с тем же Лайфом, с другими, причём проактивно.

То есть вы должны объяснять политику Улюкаева и Силуанова, иначе такие, как Рустам, звонят и говорят, что что-то не так. А кто должен объяснять, как не вы? А я уверен, что сейчас позвони в эти пресс-службы министерств и будут слышны сонные голоса: "А? Что? Как?" Вот и люди так знают об этом.

С. А.: Пришло очень много сообщений.

"Какие 5%? Сестра, молодой педагог, взяла ипотеку в Сбербанке 16% на 28 лет, и это, так сказать, с господдержкой. Это же антинародная ставка. А что положительного сделало наше правительство?"

В. Г.: И Медведев призывает нас не стесняться своих успехов, только иногда, мне кажется, никто не говорит об этих успехах, в том числе министерство. Это во-первых. Во-вторых, если кратко говорить о наших успехах, давайте не будем стесняться понимать следующие вещи: страна оказалась в уникальной ситуации во многом не по своей вине. У нас произошло стечение обстоятельств, когда упали цены на целую группу сырьевых товаров, и там не только нефть — там газ и прочие металлы — такое произошло впервые за 25 лет.

Плюс ещё нам очень сильно "помогли" западные партнёры, когда отрезали от финансовых рынков. Но даже в этих условиях за последние два года погасили 200 миллиардов долларов. Мы могли просто показать им фигу и сказать: "Ребята, вы не даёте нам кредитоваться в долг евро — ничего не получите". Правильно? Мы отдали им 200 миллиардов, не своих денег, не рублей — мы поменяли рубли и отдали им.

С. А.: Владислав Иосифович, а чем мы думали раньше? Все уже давно говорили слезать с этой иглы, всегда, а мы сидели, брали и брали. Так это мы виноваты в том, что это происходит.

В. Г.: Согласен. Но, смотрите, Светлана, Саудовская Аравия. Все же восхищались её уровнем жизни, а сейчас они оказались даже в худшей ситуации.

С. А.: Да в какой худшей ситуации, они прекрасно живут и радуются жизни.

В. Г.: Но они же имеют больший дефицит бюджета, чем мы. Понимаете? Я согласен, у них маленькая страна, того количества нефти и доходов, которое они распределяют в стране, им хватает. Но в целом.… А Венесуэла? Там вообще дефицит.

С. А.: Мне кажется, нельзя сравнивать Венесуэлу с Россией.

В. Г.: Если мы будем выпускать высокотехнологическое оборудование, на него цены так же могут рухнуть, как и на нефть, и мы тоже останемся без дохода.

С. А.: В этой жизни может быть всё, но если рассчитывать на одну нефть, конечно, долго не проживёшь. А чего же сидеть ровно на одном месте и рассчитывать, что мы продадим столько нефти?

В. Г.: Мы же жили годами.

С. А.: Вот пришёл конец этой жизни. Не они виноваты, а мы в том, что ничего не делаем.

В. Г.:

Нефть и газ использует и электроэнергию, и отопление, и промпредприятия работают за счёт этого.

С. А.: По-вашему, нефть вырастет?

В. Г.: Конечно. Я сейчас смотрю на наших западных партнёров, тех же США, они же почему-то сейчас стали мировыми добытчиками природного газа, нефти, они почему-то инвестируют бешеные деньги в эту отрасль.

Если нефть и газ такие гиблые сектора экономики, почему США всё бросили и как оголтелые занимаются экспортом нефти, сжиженного природного газа?

С. А.: Потому что у них уже есть фундамент, у них экономика стабильна и нет этих проблем.

В. Г.: Я хочу похвалить США, они действительно неуязвимы. Я не согласен со многими моими коллегами, которые говорят, что США рухнет, — никогда не рухнет, потому что их валюта мировая.

С. А.: Да не только валюта — они сделали то, что должны были сделать для своей страны, а теперь занимаются нефтью, сланцем и всем остальным.

В. Г.: Но мы же не превратимся в США.

С. А.: Они себя обезопасили.

СЛУШАТЕЛЬ: Лично я считаю, что проблема заключается не в экономике.

С. А.: А в чём?

СЛУШАТЕЛЬ: Дело в том, что самая большая проблема по объёму на сегодняшний день — это разврат и алкоголизм. Понимаете? Отсюда начинаются все беды. Надо чтоб не было разврата на телевидении. И по Москве чуть ли не голые все ходят, плюс эти сумасшедшие наколки у всех, алкоголизм. Если всё это устранить, то всё остальное встанет на свои места.

В. Г.: У меня в семье маленькие дети и у меня нет телевизора вообще.

С. А.: Пришло сообщение: "А может, легализовать проституцию и пополнить бюджет таким образом? "

В. Г.: Это надо спросить у людей. Люди не готовы к этому, и, наверное, правильно.

С. А.: Почему не готовы? Все мужчины пользуются, может, и женщины пользуются — это неизвестно. Во сколько налогов пойдёт к нам.

В. Г.: Когда правительство ругают, всё-таки ориентируются на мнение большинства, и эти решения надо согласовывать. Большинство против, и если так, то этот вопрос будет закрыт.

С. А.: Может, проведём всероссийский опрос?

В. Г.: Проведите опрос на радиостанции.

С. А.: Сейчас так и сделаю. Но я не услышала чёткого ответа от вас — вы за или против?

В. Г.: Мой ответ всегда ориентируется на то, что если это экономическая деятельность, то да, её можно легализовать, но её невозможно легализовать, потому что это входит в противоречие с духовными скрепами и устоями российского общества, то есть в значительной мере мораль определяется нашей историей и религией. Соответственно, это просто в принципе невозможно. Плюс ещё надо ориентироваться на мнение, и, я думаю, что большинство будет против.

СЛУШАТЕЛЬ: Хочу поддержать предыдущего слушателя. Я читал доклад Общественной палаты 2009 года, там подсчитали убытки России, которые наносит алкоголь и табак, — 3 триллиона рублей в год суммарно, что в 20—30 раз меньше, чем получение акциз. 3 триллиона — это фактически две сочинские Олимпиады или годовой бюджет страны, если я не ошибаюсь.

В. Г.: А наносит ли убытки то, что люди, вместо того чтобы работать, бегают, ищут весёлых персонажей по паркам? Это же тоже мешает, это тоже надо посчитать в убытки. Я сейчас говорю о покемонах. То есть вместо того чтобы работать, посвятить время семье…

СЛУШАТЕЛЬ: Это отвод в сторону вопроса.

В. Г.: Почему? Это тоже наносит вред экономике.

СЛУШАТЕЛЬ: Я считаю, что нужно быть трезвым во всём и жить реальной жизнью.

В. Г.: Я скажу такую вещь: появление автомобилей без водителей приведёт к тому, что алкогольная отрасль дополнительно заработает миллиарды долларов. Почему? Потому что средний класс людей проводит за автомобилями времени больше, чем даже с семьёй, и это их останавливает, чтобы не пить. Я подсчитал, что прирост алкогольного рынка составит 1—2% в год, а если говорить про мировую глобальную индустрию, то они получат выручку больше 100 миллиардов долларов.

С. А.: Не судьба нам стать самой технологичной страной в мире. Я останавливаю голосование, и результат — 60% за легализацию проституции, 40% против.

В. Г.: Да? Значит, важно, чтобы кандидаты в депутаты взяли себе это в программы и использовали.

С. А.: Я почитаю сообщения: "Конечно, учитывается мнение большинства, особенно при дополнительном вводе налогов, платных парковок, очередных запретов". "Не надо говорить за всех, не все пользуются" — это про проституцию. "Конечно, против. А что потом, наркотики? Я в России хочу жить, а не в Голландии". "Наоборот, для экономики лучше дешёвые энергоресурсы".

В. Г.: Представьте, если сейчас бензин станет в два раза дешевле. Как вы будете передвигаться по дорогам Москвы и Петербурга? Все, кто может, вытащит автомобили, заправит, и просто от нечего делать выедут на дороги, и никто никуда не поедет.

С. А.: "Политика Кудрина и Улюкаева необъяснима, поэтому её никто не может объяснить. Давайте легализуем торговлю детьми, органами, наркотиками — это же столько денег в бюджет попадает". "Вообще можно сделать проституцию основой экономики — вместо нефти пусть будут проститутки, и будет Россия великой проститутской державой. Плохо ли?" Я специально дочитала это сообщение до конца, чтобы передать этот посыл ненависти в нашу сторону.

СЛУШАТЕЛЬ: Я насчёт высказывания господина Медведева о том, что мы будем технологически высокоразвитой державой. Да, безусловно, будем, я с ним согласен, но только когда он уйдёт в отставку и когда придёт такой премьер-министр, который прекратит валютные торги и вывоз капитала из страны. И на валюту, которую мы получаем от экспорта нефти, газа и природных богатств, закупать технологии, а не кататься в Куршевеле, Ниццы, Турции и т. д.

В. Г.: Вы хотите сказать, что те россияне, кто сейчас ездит в Турцию, Ниццу и Куршевель, делают неправильно? Это же миллионы россиян.

СЛУШАТЕЛЬ: Это неправильно, они не зарабатывают валюту, а природные ресурсы не восполняемые, их надо беречь. А вы что делаете вместе с Медведевым?

В. Г.: Я не скажу, что я делаю с Медведевым, это гостайна.

С. А.: Очень много сообщений по ипотеке: "Мне полтора года назад по обстоятельствам пришлось взять кредит для покупки квартиры под 26,6%.

Накануне Дмитрий Медведев и про ипотеку поговорил, сказав, что, оказывается, за первый квартал этого года почти 34% российских семей смогли позволить купить себе новую квартиру в кредит, а с предыдущим периодом времени было меньше — 29,6%. И если процент растёт, значит, всё хорошо?" Напомню, что с 1 августа кредиты привязали к ключевой ставке ЦБ.

Эта история с кредитами, ипотекой, по-вашему, сейчас стала лучше, люди стали доверять, снижаются проценты, или это такое временное затишье?

В. Г.:

У меня нет ипотечного кредита, но при любой ставке я боюсь, что не знаю, что будет со мной спустя 10 лет. Как будет здоровье, работа, семья? Речь идёт о том, что есть некий ряд параметров, которые не зависят от политики государства.

С. А.: Тут вопрос даже в том, когда мы дойдём до нормальных процентных ставок?

В. Г.: Когда будет ниже инфляция.

С. А.: В 2017 году обещали 4%.

В. Г.: Как работают банки? Они у нас же забирают деньги, а потом отдают.

С. А.: То есть вы связываете это с инфляцией.

В. Г.: Да. Я даже считаю, что у нас ипотека дешевле, чем в США. Почему? Потому что у нас по июню инфляция 6,4 в годовом исчислении, и у нас есть ипотека 5,99%, кто-то взял по 26,6?

С. А.: Это обычный потребительский кредит 26,6%, а ипотека, конечно, меньше.

В. Г.: Сейчас предложение стартует от 5,99%. Получается, предложение банка 6% полностью съедается рублёвой инфляцией. А если взять среднее по ипотечным кредитам США, это 3,68%, там инфляция до 2%.

То есть получается, у них инфляция полностью не съедает ипотечные платежи, а у нас съедает. Получается, что, с точки зрения банков, они даже более щедрые, чем американские банки. Они же выдают в рублях, а рубль обесценивается.

С. А.: Неужели это климат для людей стал намного мягче, удобнее, что люди стали больше брать кредиты и ипотеку в частности? Тенденция хороша?

В. Г.: Да. Когда выступаешь в СМИ, телевидении, собираются наши коллеги, кажется, что всё очень плохо. Потом я прихожу в магазин, во двор, где с каждым днём всё больше машин. В магазинах люди берут, не разбирая, помидоры до 250 рублей. Я иногда хочу подойти и спросить: "Ребята, а вам недорого?"

С. А.: Спасибо вам огромное, что ответили на все вопросы. У нас в гостях был Владислав Гинько, экономист, преподаватель Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте России.