Война за головы. Психотерапевт о том, как люди тупеют с развитием технологий

М. АНДРЕЕВА: Мир сошёл с ума или ещё нет?

А. КУРПАТОВ: В сфере науки и образования я занимаюсь сейчас следующим – это методология мышления, технологии, позволяющие нам более эффективно принимать решения и в результате быть более успешными в делах, которые мы считаем для себя приоритетными. Но в публичном пространстве я акцентирую тему, мне кажется, очень важную относительно общего уровня способности к мышлению, которые у нас утрачиваются, общий уровень мышления снижается. Мы с коллегами говорим о феномене информационной псевдодебильности, это специфическое состояние, при котором мозг человека не страдает от какого-то органического поражения, которое бы обусловило его умственную отсталость. Но при этом действительно человек не способен к продуктивной, действительно эффективной интеллектуальной деятельности.  

Полную версию беседы с Андреем Курпатовым читайте ниже и слушайте в аудиозаписи.

М. ШАХНАЗАРОВ: Выходим на финишную прямую нашего эфира, и по традиции у нас гость, очень и очень интересный.

М. АНДРЕЕВА: Телеведущий, психотерапевт, президент Высшей школы методологии Андрей Курпатов. Здравствуйте.

А. КУРПАТОВ: Здравствуйте.

М.А.: Как мы сказали, что наш гость Андрей Курпатов, слушатели сразу прислали сообщение, что у вас завтра день рождения.

М.Ш.: С наступающим поздравлять нельзя. Андрей, а вы суеверный человек?

А.К.: Нет, никак. Можете поздравить, подарки подарить, я жду.

М.Ш.: Это был хороший ответ. А я человек суеверный, поэтому поздравлять не стану. Андрей, как оцените современное общество? Много нормальных людей?

М.А.: Мир сошёл с ума или ещё нет?

А.К.: В сфере науки и образования я занимаюсь сейчас следующим – это методология мышления, технологии, позволяющие нам более эффективно принимать решения и в результате быть более успешными в делах, которые мы считаем для себя приоритетными. Но в публичном пространстве я акцентирую тему, мне кажется, очень важную относительно общего уровня способности к мышлению, которые у нас утрачиваются, общий уровень мышления снижается. Мы с коллегами говорим о феномене информационной псевдодебильности, это специфическое состояние, при котором мозг человека не страдает от какого-то органического поражения, которое бы обусловило его умственную отсталость. Но при этом действительно человек не способен к продуктивной, действительно эффективной интеллектуальной деятельности.  

Когда ему нужно решить задачу, он всё равно сделает один-два шага и не способен просчитать её как все задачи на пять-шесть шагов и так далее.

М.Ш.: Как шахматы, перенесённые на житейскую модель.

М.А.: А в чём причина?

М.Ш.: Наверное, Интернет?

А. К.: Интернет – это же просто носитель информации. Проблема двоякая. С одной стороны, это наши распрекрасные технологии быта – мы просто не отдаём себе отчёт, насколько технологии отобрали у нас необходимость размышлять.

Раньше, когда мы куда-то шли, нам нужно было подумать, сколько взять с собой денег и вы, соответственно, должны были продумать все места, где вы потратите эти деньги, сколько вы потратите. Сейчас у вас есть карта, и вы, даже отправляясь в отпуск, можете ограничиться паспортом и кредитной картой, а дальше всё как-то сложится и можно не волноваться.

Точно так же, когда раньше вы выходили из дому, вы все встречи должны были запланировать заранее, договориться, потому что не было мобильных телефонов. Соответственно, вся структура дня, а то и значительно больше времени, должна была быть продумана: вот вы встречаетесь с человеком, а дальше договариваетесь, как встретитесь с ним через месяц, в каком месте, и потом держите это в голове, потому что не у всех были стационарные телефоны,

Если нас не воспитывать в культуре, не вменять нам образование, мы неизбежно превратимся в Маугли. Но не Маугли Киплинга – бравого, душевного и мудрого – а просто в обычную зверушку. Всё, что есть хорошего в нас, – это то, что нам дали другие люди, которые нами занимались.

Проблема здесь состоит не в том, что её много, а в том, что мозг так устроен, что, если ему дать две задачи, он выберет простую. Дальше, когда вы имеете много вариантов, то у вас всегда есть возможность выбрать более простой.

Известно, если в блоге, статье пишешь слово "говно", я прошу прощения, то читатели в четыре раза лучше будут читать этот пост, здесь мы Америку не откроем. А сейчас уже технологии, блоги продвигаются, на этом зарабатывают и так далее – идёт война за наши головы, и чем более тупое содержание в этой войне предлагается, тем у человека больше шансов выиграть у игрока. Поэтому нам всё больше и больше предлагают контент, который не предполагает размышлений.

Раньше информация была в дефиците. Я помню, у меня в школе была очередь за книжками – я стоял в очереди за "Мушкетёрами". Я начал читать "Мушкетёров" двадцать лет спустя – это вторая часть, потому что не было выбора. Садишься и читаешь, пытаешься понять, что там происходило, что упущено и так далее, то есть мозг вынужден работать.

М.Ш.: Я с вами соглашусь, мы стали меньше думать в таких ситуативных моментах, когда надо взять больше денег и так далее. Но для мозговой деятельности высвобождается какой-то процент. Есть же поговорка "Живи и ни о чём не думай", это мечта для многих, но на самом деле высвобождается даже какое-то время, которое можно использовать. Для чего?

А.К.: Здесь тонкая вещь.

То, что мы про себя думаем, наша личность, наше внимание просто отслеживает, является свидетелем. Вот вы сейчас решите нажать на кнопку на компьютере или микрофоне, и вы будете думать, что это вы решили. На самом деле мышечный сигнал, чтобы вы нажали на кнопку, в вашем мозгу случится раньше, чем вы подумаете, что вам надо нажать на кнопку.

Важно понимать, что мы, как личности, как люди, – свидетели процессов, которые происходят в нашей голове. Ими очень сложно сознательно управлять, брать под контроль. Почему нам говорят: "Не тревожься, не переживай"? — Не помогает. Хотя, казалось бы, если я сам властитель своего мозга, своей психики, я могу это делать. Но я не могу, потому что он живёт своей жизнью.

Как он живёт своей жизнью? Две вещи. Есть внутренняя импульсация: ретикулярная формация, та часть мозга, которая обуславливает внутренние импульсы, пресс-мейкеры создают эти напряжения. А второе – это просто реакция на внешние стимулы: что случилось снаружи, на то мозг и реагирует. И дальше он в целом не производит мыслительной деятельности, как мы считаем. Вот мы говорим, что искусственный интеллект никогда не станет человеком. Почему? Потому что мы считаем, что в мышлении есть что-то такое особенное.

М.Ш.: Греф так не считает.

А.К.: Я так тоже не считаю и поддерживаю Германа Оскаровича в этом и многом другом.

Робот с блестящими глазами. О различиях искусственного интеллекта в кино и жизни

М.Ш.: Искусственный интеллект скоро победит?

А.К.: Мы должны понимать, что такое искусственный интеллект. Это моя последняя статья, она называется "Четвёртая мировая. Идиоты". Я объясняю: у нас есть ожидание, что мы встретим искусственный интеллект как в фильме – робота с блестящими глазами. И будут искусственные интеллекты, которые будут решать колоссальное количество задач, которые мы сейчас решаем сами, – у нас просто отберут все задачи.

Когда все машины интегрированы в одну сеть, они все друг с другом сообщаются, и у вас абсолютная безопасность, насколько это в принципе возможно.

М.Ш.: То есть через 20 лет водители автомобиля станут опасными для машин, которые управляются искусственным интеллектом?

М.А.: А чем человек тогда будет заниматься?

А.К.: Есть целые институты, которые работают над этой проблемой и пытаются понять, как сохранить какую-то креативность человека, когда не будет каких-то естественных факторов, побуждающих эту креативность. Сейчас над этим активно работают, это настоящие нейробиологические исследования с использованием компьютерной томографии и всех соответствующих технологий, которые позволяют нам исследовать мозг. Но пока ответа нет. 

М.А.: У нас в гостях был интернет-омбудсмен Дмитрий Мариничев, и у него такая точка зрения: будут развиваться технологии, человек будет выполнять меньше работы в будущем, и это высвободит ему время. И, как ни странно, он отстаивал точку зрения, что человек будет сближаться со своей семьёй, получит больше времени на общение, и в будущем будут укрепляться семейные связи.

М.Ш.: Не надоедят ли друг другу люди?

А.К.: Я — врач, у меня позитивистский подход ко всему этому. Позитивистский подход — это не значит хороший, а объективный, насколько это возможно.

Вот что такое поддержание социальных связей? Это же большая работа. Если бы животное могло выжить, не встраиваясь в структуру и иерархию стаи, оно бы прекрасно жило самостоятельно. Но оно вынуждено встраиваться, потому что иначе волкам не поймать зверя, если обезьяны или гориллы покинули стаю, им тоже угрожают неприятности и так далее.

Конрад Лоренц получил Нобелевскую премию, объясняя нашу внутривидовую агрессию. Мы автоматически, биологически встречаемся друг с другом, и чем больше мы сближаемся, тем больше у нас напряжения и агрессии. В природе и у нас это работает, потому что мы никуда от природы не делись.

Если говорить, что бы я хотел, то это такая красивая тоже вещь. Есть способность получать удовольствие от сложных вещей – это навык. Например, классическая музыка – это сложная вещь. Ни одно животное не слышит музыки: ни коты, ни обезьяны – никто. Нас с детства учат слушать музыку. Нам сначала поют "ули-ули, ляли-ляли", и мозг учится собирать музыку в мелодии. Всё это происходит в вашем мозгу, а снаружи просто колеблется воздух. И дальше есть выбор – музыка, где два притопа, три прихлопа, типа "О боже, какой мужчина", или сложная классическая музыка. А чтобы слушать классику, нужно умение, талант, и это воспитываемая вещь. Мы должны в себе это воспитать, и другие люди нам должны рассказать, как много там прекрасного и замечательного, и побудить нас к переживанию этого более мощного, многогранного и изящного удовольствия.

Я просто не вижу, что мы сейчас готовы к такой работе.

М.А.: Допустим, если взять фильм Ларса фон Триера, он может не понравиться, но он однозначно заставит думать, и думать долго, а может даже и пересмотреть. Это факт.

А.К.: Вы сейчас говорите своим мозгом, потому что он готов к этому и знает, как отреагировать. Я всегда говорю: нет сложной информации – есть сложный распаковщик.

Как у нас получается? Информация приходит к нам на уровне аналогового сигнала: колеблется воздух, фотоны летят через зрачок на сетчатку глаза – это аналоговый сигнал. Дальше он цифруется и превращается в "да" и "нет", которые идут по нервным путям от рецепторов в корковые анализаторы, и только там начинает формироваться интегральный образ. И вот какой образ вы сформируете, зависит от того, каким является ваш мозг – создатель этих образов. Если он сложный, то вы увидите сложный образ: вы посмотрите на картину и увидите в ней что-то невероятное.

М.А.: Слушатели пишут: "Тогда должны быть ограничения для искусственного интеллекта, не надо всё это педалировать и развивать".

А.К.: Раньше была дискуссия про роль личности в истории, и всё это активно обсуждалось. И было ощущение, что, может, есть личность в истории, Ленин, например, но сейчас что бы мы про себя ни думали, как бы трепетно ни относились к собственным персонам, мы – просто атомы сложного потока. Дуют ветра, направляют атомы в заданное направление, а это – экономика, компании, бизнес. К вопросу об искусственном интеллекте: нет биржевых брокеров, на биржах работают машины, потому что они быстрее успевают среагировать на любое движение любой акции.

Собственно, последние кризисы связаны с ошибками, которые были сделаны человеком, и машины интерпретировали их как реальную угрозу. И они начали продажу и перепокупку, которая тогда обрушила европейские показатели.  

Людей убирают, потому что они не нужны там, где может справиться сложная, хорошая, профессиональная техника. Хедж-фонды – это миллиарды долларов, инвестируемые в технологии по созданию машин, которые будут обыгрывать другие машины на экономике.

Что такое человек во всей этой конструкции? "Давайте что-то ограничим" – кому вы это скажете? Триллионам долларов?

М.А.: Вы смотрите телевизор?

А.К.: Я долго работал на телевидении и не люблю саму эту фразу. Мы всё равно находимся в одном и том же информационном поле.