Спектакль "беженцев". Фельдшер — о "чаевых" от пациентов

Квартира больше напоминала музей. Дорогущая мебель, хрусталь, огромная плазма в зале. Паркет. Нет, не паркетная доска, а именно паркет. Проходя по лабиринту комнат, через который фельдшера вела барышня, похожая на горничную, трудно было не увидеть роскоши — она так и бросалась в глаза. В последней комнате на широченной кровати лежал больной. Судя по выражению и зелёному цвету лица, мужчине явно приходилось несладко. Рядом с ним на венском стуле сидела одетая по-домашнему женщина. Её пальцы были унизаны колечками и перстенёчками разных фасонов, а в ушах висели такие серьги, которых фельдшер не видел даже в музее.

— Вот, — горестно произнесла женщина в домашнем. — Не успели обустроиться, как муж заболел. Сделайте что-нибудь.

— Конечно, — фельдшер раскрыл ящик, доставая тонометр. — Паспорт и полис приготовьте, пожалуйста.

— Нету полиса, — женщина горестно всплеснула руками. — Беженцы мы. Из собственной страны убегали в чём мать родила. Ещё нет полиса.

— Однако, — подумал про себя фельдшер, осматривая больного. — Что ж за страна это такая и в чём там матери рождают детей? Скорее всего, они рождаются покрытые золотой чешуёй. Впрочем, это не моё дело.

— В больницу надо, — фельдшер сделал инъекцию. — Панкреатит, похоже. Ищите носильщиков.

— Да где ж их искать, — женщина в сотый раз всплеснула руками. — Мы же никого здесь не знаем. Мы всего тут полгода живём. Беженцы мы, — завела она опять.

— Да какая разница: знаю — не знаю. По квартирам пройдите. Должен же хоть один мужик найтись. А лучше трое. Я, конечно, помогу, но одному всё равно вашего мужа мне не поднять.

— А ваш водитель не поможет? Я отблагодарю.

— Поможет. Если кто-нибудь из вас машину покараулит, пока мы тут возиться будем. И заодно носилки мягкие пусть захватят.

За водителем пошли похожая на горничную женщина и молоденький пацан, лет четырнадцати, назвавшийся сыном больного. Женщина в домашнем прошла по этажу и привела с собой тощенького мужичка, который, несмотря на комплекцию, охотно вызвался помочь в переноске.

— А чего не помочь? — проговорил он, зайдя в комнату, где лежал больной. — Вдруг и меня так же придётся выносить? Глядишь, тоже кто-нибудь подсобит.

Больного тащили втроём. Слава богу, что дом был новый, с роскошными большими лифтами. Похожая на горничную несла ящик и кардиограф, а та, что в домашнем, вызывала лифт и нажимала на панели кнопку первого этажа, горько сетуя на нелёгкую судьбу беженцев в Москве.

Когда больной уже лежал в машине скорой, малогабаритный мужчина был отпущен восвояси, а похожая на горничную увела домой сына больного, жена беженца обратилась к водителю.

— Спасибо вам. Вот. Возьмите. У меня с собой больше нет, — в её руке появилась смятая сторублёвка. Водитель машинально протянул руку, которую сразу же перехватил фельдшер.

— Извините. У нас бесплатная скорая. Денег мы не вымогаем. Тем более последние. Тем более с беженцев, которым, бывает, хлеба не на что купить. Оставьте себе. Поехали, — фельдшер обратился к водителю.

Тот оторопело запрыгнул в кабину и дал по газам.

***

Пока фельдшер сдавал больного, в приёмном отделении появилась пожилая женщина с невозмутимым лицом. Она подошла к больному и его жене, стоящей рядом с больничной каталкой. После непродолжительного разговора пожилая женщина, не меняя выражения лица, выругалась в адрес жены своего сына и вслед за фельдшером поспешила выйти на улицу.

Водитель наконец справился с коварными, нового образца жёсткими носилками и, впихнув невпихуемую железяку в салон машины, спокойно покуривал, пряча огонёк сигареты от всевидящего глаза камеры слежения. Из открытой двери кабины скорой лилась лёгкая музыка. 

— Молодые люди! — фельдшер и водитель одновременно посмотрели на пожилую женщину. — Спасибо вам, молодые люди. Извините, если что не так.

Затем пожилая женщина развернулась и снова вошла в приёмное отделение. 

***

— Погнали, — водитель повернулся, чтобы залезть в кабину.

На сиденье лежала тысячерублёвая купюра — старушка исхитрилась положить её так, что никто и не заметил.

— Что же делать? Мы же "бесплатная скорая"? "Последние не берём"? — водитель от души ёрничал, в шутку пародируя фельдшера.

Скорая возвращалась на подстанцию. Утро сменило ночь, а новая смена уже ждала выжатых скоропомощными сутками своих коллег.

— А кто-то вымогал? — фельдшер деланно вскинул брови. — Нет. И работу свою мы выполняли честно и бесплатно, несмотря на отсутствие полиса. А то, что нам… после всего… кто-то что-то... Это ж не за работу. Ты свой квиток видел последний? Вот и я говорю: за работу платят гораздо меньше.

— Выкрутился, — водитель рассмеялся. — А насчёт "последних" денег что скажешь?

— А кто сказал, что это их последние деньги? Насколько я помню, у его жены точно осталось ещё сто рублей. Спектакль о горемыках в таких декорациях трудно, конечно, сыграть. Да и зачем его играть и говорить "отблагодарю", если благодарить не хочешь? Лучше просто промолчать. И кстати. Есть мнение честно прогулять неожиданную премию. Возражения? Тогда прям с утра и начнём.