Война на руинах державы. Как восстало Приднестровье
Разворот самолёта Дмитрия Рогозина, антироссийские выступления в Молдавии и Румынии и дипломатическая пикировка между Москвой и Кишинёвом — такой запомнилась прошедшая неделя. В связи с этим будет нелишним вспомнить, с чего начался конфликт в Приднестровье, который стал во многом причиной нынешних противоречий между Молдавией и Россией.
Распад Советского Союза сопровождался множеством вооружённых конфликтов. Лишь немногие из них удалось разрешить к нашему времени. В конце 80-х годов разваливающийся СССР делили по прежним административным границам. Никто не задумывался о том, что в советском государстве народы перемешивались, а границы между республиками нарезались из соображений удобства управления. Масла в огонь подливал и повсеместный всплеск националистических настроений в отколовшихся республиках. Первым таким конфликтом, прошедшим все стадии от митингов до войны, стало Приднестровье. Далеко не самый кровавый в истории бывшего СССР, он стал предвестником будущих бед, уроком, который никто не захотел выучить.
После Гражданской войны Бессарабию оккупировала Румыния. СССР сохранил левый берег Днестра. После Великой Отечественной войны и разрешения территориальных вопросов с Румынией вся эта территория на несколько десятилетий объединилась в качестве Молдавской ССР. Однако различия между узкой полосой земли вдоль Днестра и остальной Молдавией сохранялись. Говорящее на русском языке, населённое славянами и индустриальное Приднестровье уже тогда выделялось на общем фоне республики, более ориентированной на сельское хозяйство и разговаривающей в основном на молдавском.
В 80-е годы Молдавия, как и многие другие республики, переживала бурный рост националистических настроений. Во главе процесса шла местная интеллигенция, призывавшая закрепить статус молдавского языка в республике, а активисты попроще скандировали незатейливое "Русских за Днестр, евреев в Днестр!". До рукоприкладства в ходе митингов доходило часто, причём его жертвами становились и русскоязычные депутаты Верховного совета Молдавской ССР, и просто люди, слишком громко говорившие по-русски.
Особенно накалилась ситуация в славянском Приднестровье и Гагаузии (регионе, где компактно живёт маленький тюркоязычный народ — гагаузы). В 1989 году в Верховном совете Молдавской ССР началось обсуждение закона о языке, предполагавшего утверждение единственного государственного языка — молдавского, причём с латинской графикой. Более того, активисты "Народного фронта Молдавии" пропагандировали идеи унионизма — объединения с Румынией.
В Приднестровье сначала отреагировали массовыми забастовками. Регион давал почти половину промышленной продукции и 90% электроэнергии республики, так что это казалось серьёзным рычагом для давления на Кишинёв.
23 июня 1990 года Молдавия объявила о своём суверенитете. В том же году после избиений и перепалок верховный совет покинули русскоязычные депутаты. Риторика сторон становилась всё жёстче. Мирча Друк, видный местный политик — вскоре он станет премьер-министром Молдавии — быстро перешёл от диалога к угрозам:
Они мне напоминают оасовцев в Алжире или белое меньшинство в Южной Африке. Молдаване готовы идти до последнего, но не отступить. Если они наших объяснений не примут, тогда будет Ольстер или Карабах.
В Приднестровье уже сложился первый орган управления пока не существующей республикой — Объединённый совет трудовых коллективов. Протестующие собирались вокруг ОСТК, а вскоре он стал основой для правительства самопровозглашённой республики. Всего через несколько недель после провозглашения независимости Молдавии о своей независимости объявили Приднестровье и Гагаузия.
Столицей Приднестровья стал город Тирасполь, а главой — Игорь Смирнов, директор Тираспольского электротехнического завода.
Первым событием начинающейся войны стал поход на Гагаузию. В Молдавии начали формировать добровольческие отряды для борьбы с сепаратистами, и Гагаузия стала их боевым крещением. Армии у республики пока не имелось, с оружием были проблемы, и националисты выехали в мятежную провинцию с палками и арматурой. Встреча с отрядами местной самообороны закончилась ничем: стороны грозно помахали дубинками, но пока ещё никому не удалось переступить через себя и начать убивать противников. С Гагаузией удалось договориться о статусе автономии. В Приднестровье события развивались по куда худшему сценарию.
В городах и деревнях создавались отряды ополчения, однако у обеих сторон пока недоставало оружия. Источником пополнения запасов стали арсеналы Советской армии. Другим источником вооружения стала помощь Румынии, передававшей молдаванам собственное военное имущество.
Положение приднестровцев было сложнее. Части 14-й армии на левом берегу Днестра остались в ведении России, но войска официально дистанцировались от участия в конфликте. Тем не менее приднестровское ополчение постепенно вооружалось. Многие офицеры сочувствовали Приднестровью и не препятствовали растаскиванию складов, а иногда и сами переходили под знамёна новорождённой республики. Именно отставные офицеры Советской армии в итоге оказались во главе Вооружённых сил Приднестровской Республики.
Пока исподволь шёл этот процесс, пролилась первая кровь.
Роковой инцидент случился в городке Дубоссары. Туда выехал отряд полиции Молдовы и попытался устроить КПП на мосту через реку. Началась стычка с толпой невооружённых местных жителей, во время которой у полицейских сдали нервы и они открыли огонь по толпе. Три человека погибли, а война с тех пор только набирала обороты.
Вокруг Дубоссар начал формироваться настоящий фронт. Река и слабость создаваемых войск мешали сторонам развернуть активные действия, но к весне 1992 года, дождавшись окончательного распада СССР, политики в Кишинёве решили наконец раздавить мятежную республику.
В марте 1992 года ОПОН Молдовы атаковал российскую военную базу в Кочиерах, что около Дубоссар. Полицейские захватили оружие, а вскоре последовало настоящее наступление на Дубоссары с двух сторон. Это уже были полноценные бои с десятками убитых и раненых. С "румынской" (молдаван приднестровцы постоянно именовали румынами) стороны в сражении участвовали главным образом полицейские формирования и националисты.
Однако приднестровцы не остались одни: в республику начали прибывать добровольцы из России и с Украины. Приднестровье стало первым постсоветским конфликтом, в котором массово участвовали российские казаки. Парадокс 90-х: на одной стороне с ними действовал многочисленный отряд украинских националистов из УНА-УНСО*.
Как только начались полноценные боевые действия, приднестровцы принялись гораздо более рьяно, чем раньше, захватывать бывшие советские воинские части. Молдаване вскоре обнаружили, что против них действуют целые бронегруппы. Летом наступление на Дубоссары застопорилось.
Недалеко от Тирасполя, на западном берегу Днестра, находился крупный по местным меркам город Бендеры. Весной 1992 года там царило двоевластие, работали молдавская полиция и местная милиция.
В июне 1992 года шли вялые переговоры о прекращении огня. Однако в Кишинёве приняли решение проводить крупную операцию. Конкретным поводом для неё стал инцидент 19 июня: приднестровского офицера на улице скрутили молдавские полицейские, ополченцы примчались отбивать товарища, завязалась перестрелка.
А уже вечером в Бендеры начали входить молдавские силы с бронетехникой. "Румыны" первым делом заблокировали мост через Днестр, а внутри города шли бешеные контактные бои. Гражданское население никогда не оказывалось в такой ситуации, люди метались по городу, не понимая, что делать. Из-за паники погибли сотни людей, которые просто оказались меж двух огней. К тому же выучка воюющих находилась на невысоком уровне, поэтому солдаты палили в белый свет.
В это время на улицах шла отчаянная схватка. Приднестровцы пытались разблокировать мост верхом на отобранной у российских военных бронетехнике. Несколько атак оказались безуспешными, но в конце концов через Днестр залихватски перемахнула группа добровольцев-казаков. Благодаря тому что мост и подходы к нему были забиты горящей техникой, казаки, прикрываясь ею, на полной скорости смогли переправиться и захватить молдавские пушки, бившие прямой наводкой. Вскоре в Бендерах установилось шаткое равновесие, но линия фронта пролегала прямо через улицы и сады, и бои шли с прежней ожесточённостью.
В Москве постепенно менялось отношение к конфликту.
23 июня в Тирасполь прибыл офицер, называвший себя полковником Гусевым. Под этой нехитрой маскировкой скрывался генерал Александр Лебедь. Он прилетел в Молдавию с инструкциями из Москвы остановить войну и восстановить управляемость 14-й армией, которая уже стихийно начала втягиваться в конфликт на стороне Приднестровья.
Через несколько дней Лебедь возглавил армию, а вместе с ним на Днестр начали прибывать офицеры-"отпускники", которым велено было не чинить препятствий. С прибытием Лебедя 14-я армия перешла к открытой поддержке ополчения Приднестровья. 26 июня российский комплекс ПВО сбил молдавский самолёт, атаковавший позиции приднестровцев. А в ночь на 3 июля — после очередного обстрела Дубоссар — артиллерия 14-й армии устроила короткий, но жестокий огневой налёт по разведанным позициям молдавских войск.
Поскольку до сих пор молдаване пользовались абсолютным преимуществом в тяжёлом вооружении, потери — а главное, моральный эффект от этого удара — оказались просто чудовищными. Сам Лебедь раздавал интервью, щедро бросаясь обещаниями в случае чего "пообедать в Кишинёве, а отужинать в Бухаресте" и "найти фашистам подобающее место на столбе". Решительность Лебедя действительно позволила остановить войну.
В Приднестровье был введён миротворческий контингент российских войск, а республика осталась в подвешенном состоянии — никем не признанная до сих пор.
Конфликт в Приднестровье не имел никаких реальных оснований. Настоящей антипатии молдаване и приднестровцы не питали друг к другу тогда и не питают теперь. Никаких глубинных противоречий между республикой на Днестре и Молдавией не существовало. В сущности, единственной причиной, по которой война состоялась, оказался безответственный популизм политиков, пытавшихся с ослиным упрямством разыгрывать национальную карту.
* Деятельность организации запрещена в России решением Верховного суда.
