История самого запутанного преступления СССР. Кто убил школьницу?

22 декабря 1978 года в городе Шахты произошло жестокое преступление, всколыхнувшее город. Была изнасилована и жестоко убита девятилетняя школьница Елена Закотнова. Это преступление стало одним из самых сложных случаев в истории советской криминалистики. За его совершение в разные годы осудили двух человек, одним из которых был маньяк Андрей Чикатило. Однако позднее суд снял обвинения с этих людей. По удивительному стечению обстоятельств два жестоких убийцы оказались в одном месте в одно время, причём улики и свидетельские показания имелись против обоих. Но кто из них ответственен за жестокое убийство школьницы? И мог ли его совершить кто-то третий?

Днём 22 декабря ученица второго класса школы № 11 Елена Закотнова не вернулась из школы домой. 24 декабря её тело было обнаружено под Грушевским мостом. В 150 метрах от неё был найден школьный ранец с учебниками и тетрадками. На теле девочки обнаружили несколько ножевых ранений, следы удушения, а также повреждение половых органов. Перед смертью жертву изнасиловали. Глаза ребёнка были завязаны шарфом.

В число возможных подозреваемых в совершении этого преступления попали два человека: Александр Кравченко (живший в непосредственной близости от места преступления и ранее судимый за похожее преступление) и Андрей Чикатило (который незадолго до преступления приобрёл на той же улице дом-мазанку, куда позднее будет заманивать некоторых жертв).

25-летний Александр Кравченко был задержан милицией по подозрению в убийстве. Его дом стал ближайшим к месту события, а в его прошлом уже было ужасающее своей жестокостью преступление, за которое он получил сравнительно небольшой срок только благодаря несовершеннолетию.

В 1970 году семнадцатилетний Кравченко заманил домой десятилетнюю девочку, изнасиловал её и убил. Поскольку несовершеннолетние в то время не могли получить наказание более десяти лет, он отделался сравнительно лёгким наказанием за такое преступление. А шесть лет спустя и вовсе был условно-досрочно освобождён.

За два года на воле Кравченко обзавёлся семьёй и вроде бы завязал с криминалом, работая штукатуром. Жена и её подруга подтверждали, что весь вечер 22 декабря Кравченко провёл в их компании у себя дома.

Поэтому его отпустили без предъявления обвинений. Но через месяц Кравченко неожиданно совершил мелкую кражу. Однако следователей интересовала не кража, а убийство девушки. Кравченко две недели отказывался в нём признаваться, а в феврале 1979 года написал явку с повинной.

Но на суде он от неё отказался, заявив, что следователи оказывали на него и супругу сильнейшее давление. Жене угрожали, что если она не даст нужных показаний, то её сделают соучастницей, а самого подозреваемого по заданию милиционеров якобы избивали сокамерники.

Первоначально областной суд приговорил его к смертной казни. Однако позднее Верховный суд вернул дело на доследование. Затем приговор был изменён на 15 лет лишения свободы. Потом дело вновь было отправлено на доследование. Эта эпопея продолжалась на протяжении трёх лет, пока Ростовский областной суд с третьего раза не приговорил Кравченко к смертной казни. Через несколько месяцев он был расстрелян.

Против Кравченко существовало несколько улик. Во-первых, в прошлом он уже совершал аналогичное жестокое преступление. Тогда он после изнасилования и убийства выколол жертве глаза, теперь завязал их шарфом. Во-вторых, на кофте Кравченко и жертвы были обнаружены одинаковые частицы растений, произраставших на берегу речки, где произошло преступление. В-третьих, на кофте Кравченко было найдено пятно крови, которое совпало с группой крови жертвы. В-четвёртых, обнаруженная на месте преступления сперма совпадала с группой крови самого Кравченко.

Однако были и аргументы против. Кравченко несколько раз категорически отказывался от признательных показаний, утверждая, что дал их под давлением. Первоначальные свидетельские показания жены и её подруги также не стыковались с версией о его причастности к убийству.

Кроме того, в деле были свидетельские показания подруги убитой школьницы. Она рассказала, что девочка на протяжении нескольких дней встречалась с неким "дедушкой", который угощал её жевательными резинками. В день убийства она тоже уехала на встречу с этим "дедушкой". Даже учитывая несколько искажённое представление о возрасте у маленьких детей, 25-летнего молодого мужчину они вряд ли назвали бы дедушкой, скорее, дяденькой. А вот 42-летний Чикатило, вдобавок выглядевший старше своих лет, вполне мог оказаться тем самым "дедушкой".

Андрей Чикатило считался вторым подозреваемым после Кравченко. Одна из женщин сообщила милиции, что видела жертву, идущую по улице с мужчиной средних лет. С её слов был составлен фоторобот, а позднее свидетельница даже опознала Чикатило.

Другая свидетельница, жившая неподалёку от тайного убежища Чикатило, утверждала, что вечером 22 декабря в доме горел свет, что случалось очень редко. На допросе Чикатило утверждал, что действительно редко наведывается в дом, но 22 декабря его там не было. Свет в окнах он объяснил тем, что за несколько дней до этого посещал мазанку, но там не было электричества, поэтому он ушёл, оставив выключатель включённым. Позднее свет дали, он горел несколько дней, пока Чикатило не вернулся в дом.

В силу возраста ребёнок мог воспринимать его как пожилого человека, и Чикатило мог быть тем самым "дедушкой", про которого говорила подруга жертвы. Тем более что Чикатило всегда старался установить контакт с будущими жертвами.

Вскоре Кравченко дал признательные показания по делу об убийстве, Чикатило был отпущен. Только зимой 1990 года, после задержания жестокого маньяка, к этой кровавой истории вновь вернулись и посмотрели на неё под другим ракурсом.

Следователь по делу Чикатило Исса Костоев был уверен, что убийство Елены Закотновой совершил Чикатило и именно с него начался кровавый путь маньяка. Против Чикатило было несколько свидетельских показаний, а его алиби основывалось исключительно на рассказах жены. Но ведь и жена Кравченко поначалу утверждала, что супруг в тот вечер был дома.

После задержания Чикатило признал вину в убийстве Закотновой. Правда, он давал весьма противоречивые показания. Маньяк хорошо помнил подробности большинства убийств, но в данном случае был весьма немногословен и не вспомнил никаких подробностей. Он всё время путался. Складывалось впечатление, что детали преступления он узнавал только из наводящих вопросов следователей.

В итоге приговор по делу Кравченко был отменён, а на суде Чикатило было предъявлено обвинение в совершении в том числе и этого преступления. Но во время суда маньяк, признававший даже большее количество убийств, чем в итоге было доказано, наотрез отказался признавать именно это убийство школьницы.

Почерк убийства в целом совпадал с остальными преступлениями маньяка. Он душил жертв или бил их ножом, часто выкалывал глаза. Однако была одна деталь, которая заставила усомниться в причастности маньяка к этому преступлению. Сперма насильника и убийцы не совпадала с группой крови Чикатило.

Возле мазанки, в которой, по словам Чикатило, он убил девочку, были найдены следы крови. Однако на экспертизе выяснилось, что кровь принадлежит не человеку, а животному.

При повторном опросе свидетельницы, запомнившей девочку вместе с мужчиной, похожим на Чикатило, выяснилось, что она видела его не 22 декабря, когда произошло убийство, а двумя днями ранее.

Первоначально суд признал Чикатило виновным во всех убийствах. Однако при пересмотре дела в Верховном суде обвинение в убийстве Елены Закотновой с Чикатило было снято в связи с недостатком улик.

Но если и Кравченко, и Чикатило были признаны невиновными в убийстве школьницы (хотя здесь нельзя исключить судебной ошибки), то кто же мог его совершить? В деле был и третий подозреваемый, однако расследование в его отношении не проводилось в связи с самоубийством мужчины.

В конце декабря 1978 года работник Шахтинского трамвайного парка Анатолий Григорьев на новогодней вечеринке в депо рассказал сослуживцам, что это он убил девочку, про которую писали в газетах. Однако коллеги знали Григорьева как человека, который в нетрезвом виде сочинял самые невероятные небылицы, и не поверили ему.

Протрезвев, Григорьев перепугался, что наговорил лишнего, и уехал к дочери в Новочеркасск. Там он несколько дней беспробудно пьянствовал и 8 января покончил с собой, оставив предсмертную записку. В ней он утверждал, что не убивал ребёнка и оклеветал себя в невменяемом состоянии.

Григорьеву было 50 лет. Теоретически он больше всех остальных подозреваемых подходил под определение "дедушки", о котором говорила подруга убитой. Кроме того, последний раз свидетели видели девочку на трамвайной остановке, а Григорьев как раз был работником трамвайного парка. Однако в связи с самоубийством Григорьева и арестом Кравченко никаких следственных мероприятий в его отношении не проводилось.

Дело об убийстве Елены Закотновой стало одним из самых сложных и запутанных в истории советской криминалистики. Два человека были осуждены за убийство школьницы, но затем оправданы при пересмотре дела. В отношении каждого из подозреваемых имелись улики и аргументы как в пользу их причастности, так и против. Несколько судебных заседаний, прошедших в 70-е, 80-е и 90-е годы, так и не дали чёткого ответа на вопрос, кто же на самом деле совершил это жестокое преступление.