Она открыла Земфиру

О журналистке Ирке Коротнёвой упоминает в своей книге "Хедлайнеры" продюсер Александр Кушнир, который делал для Земфиры её первую пиар-кампанию в 1999 году. Тогда восходящая звезда радовалась пресс-конференциям, на первой из которых в тесном баре приходилось самой разогревать журналистов: "Чего это вы такие кислые и скучные? Давайте-ка я вам лучше что-нибудь спою". И запела акапелла. По крайней мере, так писал впоследствии Кушнир. Но, по мнению очевидцев событий, тот любит несколько преувеличивать.

— Когда вы впервые увидели Земфиру, она так и поздоровалась с вами, как это описано в книге Кушнира: "Привет, я звезда"? 

— Ну нет, конечно. Я прекрасно отношусь к Кушниру, и недавно, встретившись случайно, мы расцеловались. Но он всегда несколько преувеличивает факты, в его изложении они превращаются в такую научную фантастику. Что неплохо для писателя, конечно. 

— Давайте воссоздадим те ваши сутки знакомства с Земфирой, с которых всё началось. Нам нужны все подробности.

— Вы сильно преувеличиваете моё значение в этой истории. Я была молодым журналистом-фрилансером, писала о музыке для кучи питерских изданий. В то время девочки становились журналистками, чтобы знакомиться с мальчиками-музыкантами, а те становились музыкантами, чтобы спать с девочками-журналистками.

Так вот, в тот день вместе со своей подружкой, фотографом Юлей Бурулёвой, я приехала в Москву на "Максидром". Остановились у общей знакомой Иры Четвертковой на окраине, в Медведкове. С Ирой мы познакомились в каком-то городе на каком-то концерте. Где и когда — не помню. Общаемся до сих пор, правда, она переехала в Барселону. А Земфира попала к ней на квартиру тоже через своих знакомых — то ли с помощью Аркаши Мухтарова, своего уфимского друга, то ли ещё через кого. Сама она вечером на "Максидром" не пошла, у неё не было билета, и приехала она в Москву не тусоваться. На следующем "Максидроме" она уже сама выступала...

— Так как всё-таки она с вами поздоровалась?

— Она просто сказала: "Привет, я Земфира". Мы долго не могли запомнить её имя. Я в какой-то момент взвыла и спросила, можно ли короче тебя называть? Она ответила: "Да, Зимфа". Она была очень милая, доброжелательная и общительная. Когда мы приехали в эту квартиру в 8 утра, Земфира была заспанная, мы её разбудили. Тем не менее она охотно стала с нами болтать, рассказала немного о себе. Что ходит по Москве и общается с какими-то продюсерами. Не помню уже, про кого она рассказывала, но нам эти продюсеры по каким-то соображениям не нравились. Мы сказали: "Земфира, это какие-то дурацкие люди".

— Земфира попросила устроить её демо куда-то?

— Она ни о чём не просила. Она вообще никогда ни о чём никого не будет просить: это же Земфира. Мы сами предложили. Сказали: "Давай мы лучше отдадим Лёне Бурлакову твою кассету". "Кто такой Лёня Бурлаков?" — спросила Земфира. "Мумий Тролль!". "Ну ладно, "Мумий Троллю" отдайте", — согласилась она.

— Что это была за демозапись, и что вы сами о ней подумали, когда послушали? 

— Три песни:  "-140", "Снег" и "Девочка-скандал", вполне себе нормального качества, не лондонского, конечно (сведением первого альбома "Земфира" занимались в Лондоне на студии "Мумий Тролля". — Прим. Лайфа), но очень-очень похоже на то, что мы потом услышали на её первом альбоме. Послушали мы их тогда и были в восторге. Мы раньше никогда не слышали человека с таким шикарным вокалом. Например, тот же Лагутенко, от которого мы фанатели, как вокалист никакой. А тут мы сразу поняли, что перед нами будущая звезда. Мы не думали о том, воспримет эту музыку страна или нет, но мы точно знали, что это круче всего того, что было на тот момент в нашей музыке.

— А с Бурлаковым вы были уже на тот момент знакомы?

— Да, мы с Юлей обожали "Мумий Тролля", однажды за неделю были на семи их концертах — в Москве, Питере и ещё где-то. Я писала об этих концертах в газетах, поэтому Бурлакова уже знала. В тот день мы зашли в гримёрку "Мумий Тролля" и отдали Лёне кассету, точно зная, что он её послушает. Он слушал все кассеты, которые ему давали, мы это знали точно. Поэтому и умолять его как-то особенно нам не пришлось. Но мы сказали о своём отношении: "Она та-ак поёт!".

Как выяснилось позднее, нас тогда активно ненавидел Лагутенко. Не знаю, за что. Мы ему ничего плохого не делали. Тем более нехорошо с его стороны было спустя семь лет по телеканалу СТС рассказывать, какие две суки принесли ему эту кассету Земфиры и как он их ненавидел. Когда кассета попала к Бурлакову, ему она сразу понравилась, а вот когда он отдал её Лагутенко, тот не хотел её слушать: "Что эти две дуры могут принести хорошего?" 

Когда всё-таки Лагутенко послушал, сначала он был не в восторге и сравнил Земфиру почему-то с Лаймой Вайкуле. Но Бурлаков поверил в неё и позвонил ей в Уфу (телефон был указан на кассете), пригласил в Москву, и всё закрутилось. 

— Вы с тех пор с Земфирой общались?

— Да, мы созванивались. Как-то раз я жила у неё, когда приезжала в Москву, и мне негде было остановиться. Однажды я случайно встретила её в Симферополе и, вместо того чтобы поехать на "Казантип", я поехала на её концерт. Это был 2002 или 2003 год, её третий альбом "Четырнадцать недель тишины". Но лет семь уже мы не виделись и не слышались. Я даже не знаю, что происходит в её жизни. 

— Почему?

— Мы никогда не были подругами. Мы были просто знакомыми. Да, мы обе когда-то "жили" на могиле Цоя в Питере, были общие интересы в музыке, но особенных поводов дружить никогда не было. Вот мы с вами общаемся, обе милые девушки. Но это не повод нам целоваться в дёсны и завтра идти вместе в кино.

— Но если бы вы тогда не передали эту кассету Бурлакову...

— Ну, с Бурлаковым они бы, допустим, не встретились. Первый альбом её был бы без Бурлакова. Хотя, возможно, он был бы хуже качеством, потому что, кроме Лёни, вряд ли кто-то повёз её сразу в Лондон. Но она точно так же через пару альбомов стала бы абсолютно самостоятельной девушкой и делала бы всё то же самое. Так что это Бурлакову надо приходить и падать нам в ноги: "О, великие девушки, спасибо вам за Земфиру". 

— А он говорил?

— Да, конечно. Мы с ним виделись с тех пор несколько раз и даже созванивались — он рассказывал, какие треки войдут в альбом, говорил о планах на концерты. Советовать мы ему ничего могли, да и смысл: Земфира практически все решения принимала сама.

— А Земфира благодарила вас? 

— Я не считаю, что совершила офигеть какой подвиг, чтобы Земфира пять лет благодарила меня за это.

— Любимая ваша песня у неё? 

— Сложно, их так много. "Небо Лондона" прекрасная песня. Весь последний альбом прекрасен — он весь сливается у меня в одно музыкальное произведение, очень цельный. 

— Как музыкальный обозреватель расскажите: что же, собственно, такого революционно нового привнесла Земфира на нашу рок-сцену?

— Я уже 10 лет не музыкальный обозреватель, да и была я им весьма сомнительным. Слушайте, я стала журналистом, чтобы взять интервью у парня, который мне понравился. А именно, у Жени Фёдорова из Tequilajazzz. Смотрю, сидит в клубе симпатичный парень, спрашиваю: "А он кто вообще такой?" Мне отвечают, что он рок-музыкант. Подхожу к нему: "А вот интервью..." Он отвечает: "Отлично, давай прямо сейчас". Ну и поговорили. Сейчас мне гораздо интереснее фотография, я нормально реализовываюсь и зарабатываю на этом. 

— И всё-таки. Расскажите о роли Земфиры — хоть как кто.

— Ладно, тогда скажу как феминистка. Я считаю, что благодаря Земфире гораздо больше девушек стало играть на нашей рок-сцене. Что там было до неё — "Колибри"? Хорошие девочки-музыканты, пели песни, которые им писали мальчики-музыканты. Не офигеть какие певицы. А после Земфиры случился прорыв — на сцену хлынула толпа талантливых певиц. Те же "Ночные снайперы", Чичерина, Мара, Butch. 

— Когда вы в последний раз виделись? 

— Я брала у неё интервью для журнала "Башня", это было в начале 2000-х. Приехала в клуб "16 тонн", с ней была Рита Митрофанова, тогда — её пресс-секретарь. Земфира сказала ей: "Смотри, смотри, эта та самая девушка, которая отдала Бурлакову мою кассету!" Мы улыбались. Но интервью получилось плохое и так и не было опубликовано. С тех пор была один раз на её концерте в Москве, случайно, на какой-то закрытой вечеринке, больше мы не виделись.

— Почему вы с тех пор не общаетесь? 

— Мне нечего ей сказать — ей нечего сказать мне. Мы познакомились 18 лет назад и с тех пор разошлись в разные стороны. Я и музыку не слушаю лет 10 как, чёрт его знает почему. Если у меня возникает желание что-то послушать, я включаю лекцию по русской литературе. Я уже давно не та 22-летняя девочка, которая ходит на семь концертов "Мумий Тролля" подряд. Мне ведь тоже в этом году исполнилось 40. Может быть, мне и жаль, что у меня теперь другой образ жизни. Но он, чёрт возьми, другой.