Отрезанное ухо, "буйная Настя" и секс "пионеров". Откровенные рассказы вожатых

Андрей Сапко (Воронежская область): Любой вожатый детского оздоровительного лагеря должен обладать четырьмя базовыми качествами.

Во-первых, это умение не спать. Вожатый встаёт раньше детей — потому что к их подъёму вожатый должен быть умыт, одет, причёсан, бодр и весел.

Ложится спать вожатый позже всех. И дело не только в том, что детей нужно уложить и проследить, чтобы мальчики не бегали в спальни к девочками. Нет, ночь — это рабочее время вожатого, в которое он должен посетить совещание лагерного начальства, составить и написать план мероприятий на завтрашний день, продумать все мелочи и так далее.

Во-вторых, это умение терпеть. Терпеть нагоняи от старших вожатых, выходки детей и их родителей. Иногда приходится терпеть напарников. У нас был один отряд, в котором вожатые игнорировали друг друга и в какой-то степени даже подставляли коллег.

В-третьих, это умение следить за детьми 24 часа в сутки. Потому что вожатый отвечает абсолютно за всё, что происходит с ребёнком. Как поел ребёнок в столовой? Меняет ли он трусы и носки? Звонит ли он родителям? Не забыл ли телефон на стадионе? Был ли в душе? Заправлена ли у него постель?

Наконец, это умение креативить. Дело в том, что в лагере детям довольно скучно и вожатым нужно всё время придумывать что-то новое. Некоторые дети в лагере не в первый раз и прокручивать один и тот же сценарий не получается, они тут же теряют к происходящему интерес.

Особая песня — это родители. Первая вещь, которую абсолютно все вожатые говорят родителям перед отправкой ребёнка в лагерь, это то, что ни в коем случае нельзя давать ребёнку никаких дорогих вещей. Потому что своруют и найти виноватого порой будет невозможно. В мою первую смену у одной из девочек пропала золотая цепочка с кулончиком. Когда у родителей спросили, зачем они дали своему ребёнку в лагерь драгоценности, те просто пожали плечами:

— Ну, она попросила, чтобы ей не было скучно...

Кроме того, детям просто категорически нельзя давать смартфоны. Во-первых, айфоны часто воруют. Во-вторых, ребёнку с айфоном всё фиолетово — он всё время смотрит в экран, сидит в соцсетях и не желает принимать участие в играх и конкурсах. В каждой смене у нас было по пять-семь таких — не вылезающих из смартфона — детей.

В-третьих, социальные сети часто становятся поводом для конфликтов. На прощальной "свечке" — то есть когда дети берут в руки горящую свечу и каждый говорит, что понравилось или нет — одна девочка плеснула своей подруге в глаза расплавленным воском только за то, что та незаметно сфотографировала подругу в душевой и выложила снимки в социальные сети. Поэтому, если хотите дать своему ребёнку в лагерь телефон, дайте ему обычную трубку за 300 рублей. Правда, при этом надо не забывать оставлять свои телефоны. Был у меня такой забавный случай. Звонит мне мама одного воспитанника девяти лет с претензией:

— Почему мой сын мне не звонит?!

— А вы почему ему не звоните?

— Я купила ему новый телефон, номер забыла записать…

— Ладно, — говорю ей, — не переживайте, разберёмся.

Обычное дело, думаю, либо у пацана телефон украли, а тот молчит от страха, либо зарядку потерял, либо сам телефон сломался. Вечером спрашиваю у мальчишки, почему тот не звонит родителям. Тот в ответ лишь бормочет нечто нечленораздельное. Ладно, забираю его телефон. Работает всё нормально, зарядка почти полная. Смотрю в его телефонную книгу и не вижу ни одного номера. Вообще ни одного!

В итоге я по спискам детей нашёл телефон мамы, и — чудо! — ребёнок стал звонить матери.

Конечно, встречались и вожатые, которые запрещали детям слишком часто пользоваться телефонами. Один из вожатых в старшем отряде перед отбоем отбирал смартфоны, чтобы детишки по ночам не слушали музыку или не переписывались. Но первая же ночь обернулась кошмаром: каждый ребёнок, перед тем, как сдать смартфон, завёл на нём будильник. Кто-то на два часа ночи, кто-то — на три, на четыре, на пять утра... И так до самого подъёма!

Светлана Волкова (Краснодарский край): В каждом детском лагере есть свои страшные истории про чёрные руки, оживших мертвецов и тому подобную ерунду. Была такая легенда и в нашем лагере.

Всё началось с того, что однажды, встав рано утром, я увидела, что за забором лагеря — в поле, у самой кромки леса — кто-то стоит. Это был явно женский силуэт, но женщина стояла так далеко, что я не могла её хорошо разглядеть. Я только подумала, что всё-таки это какая-то очень странная медсестра в белом халате. Силуэт стоял ровно, не двигался, я посмотрела на фигуру в белом платье ещё немного и начала заниматься своими делами: умылась, оделась, стала поднимать детей на утреннюю гимнастику.

После завтрака я вернулась в комнату и вновь выглянула в окно, вспомнив про ту странную фигуру. Но никакой белой женщины там уже не было.

На следующее утро я вновь машинально посмотрела в окно и вздрогнула: белая женщина вновь стояла на том же самом месте. Я стояла и смотрела на её силуэт, но она не шевелилась, а только молча смотрела в нашу сторону.

Ладно, пожала я плечами, мало ли кто там может стоять? Но днём белая женщина вновь пропала.

На третье утро я снова посмотрела в окно и вздрогнула: белая женщина вновь стояла в дымке предрассветного тумана. У моей подруги был фотоаппарат "Сони" с хорошим объективом и зумом. Я попыталась сфотографировать силуэт, но изображение получилось расплывчатым. Лица было невозможно разглядеть, но было чётко видно, что женщина стояла абсолютно неподвижно, ветер развевал белый подол её платья и двигалась только рука — "белая женщина" словно гладила себя по животу. И в этом движении было что-то запредельно жуткое.

На четвёртый день я решилась: в полдень я вышла за территорию лагеря и пошла в лес — посмотреть на то место, где появлялась эта странная "белая женщина". Разумеется, я ничего не нашла, но заходить в лес мне стало как-то неприятно — меня словно продрал мороз, как только я сделала несколько шагов вглубь леса. А уже к вечеру выяснилось, что "белую женщину" видела не только я, но и весь наш отряд.

Один из моих детей, собираясь на турнир по теннису, уронил теннисную ракетку за шкаф. Ребята быстро передвинули шкаф и обнаружили на стене надпись: "Вы тоже видите невесту в лесу? 13.08.2001 г.".

Возбуждённые и испуганные подростки тут же начали галдеть: оказалось, что каждый из воспитанников видел непонятный женский силуэт в белом платье, который появлялся по утрам у самой кромки леса.

— Ох, невеста снова объявилась, — пробормотала себе под нос моя напарница Ольга Сарамачева. Но её шёпот тут же услышали десятки подростков.

— Кто это?! — загалдели дети. — Расскажите!

— Не буду я вам рассказывать эту историю — уж слишком она ужасная.

— Ну, тётя Оля, ну расскажи-и-и-и, — послышались наперебой детские голоса. — Пожа-а-а-алуйста!

— Ладно. Расскажу. Это случилось лет двадцать назад. Одна молодая девушка собралась выходить замуж. Она очень радовалась этому и безумно любила своего жениха. В день свадьбы они с женихом поехали фотографироваться сюда, на природу. Только случилось страшное. У машины сломались тормоза, и она на всей скорости врезалась в дерево. И оба погибли. А потом оказалось, что невеста была беременная. И теперь она ходит здесь по ночам и плачет, что у неё нет ребенка. А если кто-то из детей не спит ночью и гуляет по территории, она ловит его и забирает себе…

Всю смену дети боялись подходить к забору, а о ночных походах на речку не было даже и речи — с наступлением темноты даже 14-летние подростки боялись высунуть нос за территорию лагеря.

И каждое утро мы видели далеко у леса странный белый силуэт…

Уже ближе к окончанию смены к Ольге приехали друзья из города, и она пригласила меня на ночной поход на речку — с купанием, шашлыками и шампанским.

— Оль, а как же она? — неуверенно спросила я.

— Кто она? — не поняла Ольга.

— Ну, невеста.

— Невеста?! — расхохоталась она. — Свет, ты что, больная — в детские сказки веришь?

Выяснилось, что невесту каждое утро изображали по очереди инструкторы-мужчины, которые до рассвета шли в лес и устанавливали там пугало с импровизированным платьем из простыни.

Ты не представляешь, сколько в прошлом году у нас было проблем с ночными походами детишек на речку! Каждую ночь мы ловили наших подростков, и тогда физрук предложил напугать их как следует. Вот и напугали.

— А как же надпись на стене за шкафом?!

— Да это наш директор придумал написать! В каком-то американском фильме увидел... Классно же получилось?

— Классно…

Тем не менее у нескольких наших подростков на почве "мёртвой невесты" случился серьёзный нервный срыв.

Ирина Белобродова (Волгоград): Детская фантазия, пожалуй, одна из худших вещей в мире. У нас в отряде были две девочки-близняшки — Аня и Марина. В самый первый день лагерной смены они попросили у меня ножницы. Не чувствуя подвоха, я дала.

— Спасибки! — сказала Марина и убежала.

— А зачем вам ножницы? — спросила я у Ани.

— Да так… Марина думает, что у неё слишком большие уши. Решила подрезать…

— Что?!

Через секунду я услышала из спальни детский визг. Вбегаю в комнату и вижу измазанную в крови Марину, у которой действительно не хватает части уха…

На грани обморока хватаю жертву, тащу её в медпункт, про себя умоляя, чтобы медсестра оказалась на месте. Вспоминаю, что вроде бы отрезанную часть уха нужно положить в контейнер со льдом, что бы врачи потом смогли пришить всё обратно. Но где теперь искать это ухо?

— Марина, а где отрезанное ухо?

— Я его съела, — говорит мне дитя и для убедительности открывает рот, который тоже полон крови.

— О господи!

Прибегаем в медпункт, медсестра, слава богу, была на месте. Начинаем обрабатывать рану перекисью и… не видим самой раны. Зато видим, что и жертва, и её сестра буквально покатываются от хохота.

Оказывается, у Марины не было кусочка уха и они очень любили на этой почве разыгрывать окружающих. То инсценируют отрезание уха, то драку, в ходе которой Аня "откусывала" ухо у сестры, а затем плевалась кровью в окружающих. По мнению близняшек, это было очень весело и они никак не ожидали, что кто-то может расстроиться.

Татьяна Диденко (Воронежская область): В нашем отряде была одна буйная девочка — Настя. Когда она только приехала в лагерь, то кушала голубые таблетки-"витаминки", которые ей дала мама, и была абсолютно нормальной, только развитой не по годам — в свои 11 лет Настя была ростом 170 сантиметров, весила около 100 килограммов и по комплекции скорее напоминала взрослого медведя. Но через неделю кто-то украл у неё таблетки. Тут всё и началось.

Оказалось, что у девочки были какие-то психологические проблемы на почве насилия со стороны бывшего отчима. И потому она дико ненавидела всех людей, но особенно — представителей мужского пола. И пацанов из нашего отряда она лупила нещадно, по-взрослому. Если мы слышали из какого-нибудь угла лагеря дикий крик и визг — со всех ног бросались туда. В большинстве случаев там была Настя, которая избивала очередного мальчишку.

Уговоры и угрозы на неё не действовали. Однажды педагог-психолог лагеря решила её наказать за что-то, так Настя устроила настоящий погром в её кабинете. Перевернула всё вверх дном, каталась по полу и выла. Даже физрук не рисковал с ней связываться. Лишь однажды я видела, как Насте дали отпор старшие пацаны из первого отряда, которые собрались кучкой и отдубасили Настю перед дискотекой. Вожатые не заметили, потому что билась Настя молча, как партизан.

Лишь однажды я пробовала позвонить и поговорить с её мамой, дескать, у вашего ребёнка явно присутствует психиатрическое отклонение, нужна квалифицированная медицинская помощь, поэтому, пожалуйста, заберите его из лагеря. В ответ услышала истеричные вопли:

— Как вы смеете наговаривать на моего ребёнка! Вы сами там больные, я на вас в суд подам!

Примерно в то же самое время в нашем отряде началось повальное увлечение удушением. Дети — даже 13-летние девочки! — душили друг друга полотенцами, добиваясь потери сознания. Когда я увидела первый раз это, я даже не поверила своим глазам: как могут дети сами друг друга душить?! Но это было как повальная эпидемия. Мы пытались бороться с этой заразой, проводили воспитательные беседы. Но всё было бесполезно — дети только и ждали удобного случая, чтобы улизнуть в лес и там придушить друг друга.

И вот однажды ко мне прибегает заплаканная девочка:

— Там Настя!

— Что Настя?! — сердце моё в нехорошем предчувствии разом ушло в пятки.

— За столовой! Душит! Она Мишу маленького задушила...

Чёрт! Миша маленький был самым тихим и безобидным мальчиком в отряде. Мне всегда он напоминал не ребёнка, а какого-то ангела с широко распахнутыми глазами и какой-то светлой улыбкой, с которой он встречал каждого незнакомца.

Я бросилась бежать к столовой и увидела страшную картину: громадная Настя сидела верхом на голове Миши и даже подпрыгивала от возбуждения!

Не чувствуя себя от гнева, я стащила Настю с тела ребёнка, лицо которого уже посинело от удушья. Попробовала пульс — Миша не дышал. В панике, едва припомнив институтские курсы медсестёр, я стала делать искусственное дыхание рот в рот и непрямой массаж сердца. Слава богу, вскоре Миша закашлялся и стал приходить в себя.

На его лицо было страшно смотреть — сплошная гематома.

На руках я отнесла его в медпункт, вызывала родителей: пусть будет скандал, но дальше так продолжаться не может!

Первой приехала мама Насти — довольно молодая мадам в рваной футболке и кожаных штанах, которая всё время порывалась заехать на своём красном "ягуаре" на территорию лагеря. С ходу потребовала к себе директора лагеря.

— Почему вы придираетесь к моему ребёнку?!

— Ваш ребёнок чуть было не убил другого ребёнка!

— Ну ведь не убил же!

— Только потому, что наши сотрудники вовремя вмешались!...

— Может, этот мальчик сам напросился! Он мальчик — должен терпеть! Чего вы к моему ребёнку пристали?

Следом меня вызвали на проходную встречать родителей Миши. Подхожу к КПП, а там стоят два огромных чёрных джипа "Линкольн-Навигатор". И из автомобиля выходит папа нашего Миши маленького — представительный такой мужчина в дорогом костюме от "Бриони", а сопровождают его двое шкафоподобных охранников. Нашего охранника-чоповца, пытавшегося объяснить, что на территорию нельзя третьим лицам, эти парни просто молча подняли под мышки и отставили в сторону, как какой-то предмет, а затем молча прошли в корпус. Я бегу следом, а сама думаю, что сейчас заберёт он Мишеньку домой, а на другой машине заберёт он и меня, и девочку Настю, и её безумную мамашу заодно, а потом отвезут нас троих в какой-нибудь лесочек, где экскаватор уже вырыл небольшую такую траншею...

Но никакого остросюжетного детектива не получилось. Папа, не обращая никакого внимания на окружающих, просто спросил у директора, где подписать, чтобы забрать сына домой. И посмотрел так, что у директора нашего даже пропало всякое желание проводить задушевные беседы. Короче, расписался он в каком-то журнале и пошёл к корпусу забирать сына.

Смотрю, а тот уже сумку собрал — причём по содержимому его рюкзачка и сумочки никак нельзя было догадаться, что у нашего Миши такой крутой папа. Дальше папа берёт сына за руку, и они вместе идут к машинам, а я с вещами мальчика бегу следом и снова думаю про лесок и траншею.

И по дороге между папой и сыном происходит примерно такой диалог:

— Ну, рассказывай, как лагерь, как вожатые, всё ли понравилось?

— Да, всё очень понравилось. Вот вчера мы делали отрядный уголок и я на посту стоял, а сегодня руководитель художественного кружка на лицах зверят рисовала!

— А вожатые как тебе?

— У нас, пап, такие добрые вожатые. Сегодня, когда меня придушили, наша Татьяна Геннадьевна, пока меня несла, даже плакала...

И вот, посадив сына в машину, папа впервые обратил внимание и на меня. Протянул руку:

— Спасибо вам за всё, что сделали для Миши. Понимаете, это всё жена. Она у меня с детьми живёт постоянно в Ницце, там у нас дом с прислугой, дети в школу ходят частную. Всё вроде бы хорошо, но жена моя, Вероника, постоянно скучает по России. И говорит, что наши дети растут слишком мягкотелыми, что им не хватает русской закалки. И уговорила меня отправить Мишу на лето в русский пионерский лагерь. Ну, теперь у них воспоминаний надолго хватит...

Повернулся и сел в машину. А охранник достал из багажника и вручил мне огромный пакет. В пакете было две бутылки дорогого французского шампанского, шоколадные конфеты и свежий ананас. Всё это мы, конечно, выпили и съели вечером — уже после отъезда из лагеря Насти с её мамой.

Марина Попова (Москва): Знаете, когда дети попадают в лагерь, кажется, что с них моментально сходит всё их городское воспитание и имидж прилежных учеников. Дети в возрасте 10–13 лет — самые тяжёлые. Половина из них — садисты. Это факт из возрастной психологии: сочувствие у детей развивается к 13–14 годам, а до этого им нравится — из чисто научного интереса — ловить и мучить ужей, котят и лягушек. В нашем отряде была компания мальчиков, любивших мучить животных, которые прибивались к лагерю. Однажды они поймали ежа, посадили в наволочку и долго били об асфальт. А потом, обливаясь слезами, похоронили его за нашим корпусом, установив маленький самодельный крест на могилку.

Ещё в нашем отряде была компания любителей секса. Узнали мы об этом случайно, когда девочка Маша Чернобыль — это у неё прозвище было такое, за привычку ломать всё на своём пути — пришла к нам в вожатскую вся в слезах и со сломанным пальцем.

— Машенька, как же ты пальчик сломала? — спрашиваю у неё.

— Мне мальчики дверью прищемили...

— Мальчики? Это Денис и Марк? — вспоминаю я имена наших главных мучителей.

— Нет, это Руслик.

— Руслан?! — удивилась я. Ведь Руслан был первым красавчиком, который никогда не был замечен в садистских экспериментах своих товарищей. — За что же он тебя?

— Он не захотел мне секс показывать. Вернее, не захотела Вика, а Руслан ей только помогал... Понимаете, Вика и Руслан пошли в темнушку трахаться, остальные пошли на это смотреть, а меня не пустили, потому что противная Вика сказала, что она не хочет, чтобы я на них с Русликом смотрела...

Слово за слово — и выяснилось, что в кладовке корпуса, которую наши дети называли темнушкой, Вика и Руслан оборудовали нечто вроде порнографического театра: они имитировали половой акт, зрители, сидевшие и стоявшие вдоль стен, на это смотрели. Но Маша Чернобыль накануне уронила Викин планшет, отчего экран пошёл трещинами, поэтому обидевшаяся Вика запретила подруге смотреть на "секс".

Этот случай вызвал жуткий резонанс — происходившее тянуло на статью "совращение малолетних". Правда, учитывая то, что и сами совратители были несовершеннолетними, дело решили спустить на тормозах.

Руслана забрали домой родители, а Вика отказалась выходить из комнаты — она целыми днями рыдала от несчастной любви, угрожая даже наглотаться таблеток снотворного или броситься вниз с крыши двухэтажного корпуса. И все девочки её жалели и завидовали такой "взрослой" драме.

Знаете, иногда этих детей хочется убить. Но уже в конце потока, когда все расстаются, а детские глаза наполняются слезами, ты вдруг понимаешь, что кроме этих детей никого ближе и дороже для тебя уже нет и никогда не было.