"Необходимо перевести Дадина в другую колонию"

Ильдар Дадин попросил провести встречу со мной и сотрудником аппарата уполномоченного, с которым мы вместе прибыли в ИК-7. Сотрудники ФСИН сразу же пошли нам навстречу, и никого, кроме нас троих, при беседе не было.

Ильдар был совершенно уравновешен и выглядел собранным. Встреча фиксировалась на видео, но без записи звука, как и во время общения с адвокатом, что позволило ему быть с нами откровенным. В ходе нашего более чем полуторачасового разговора он предоставил очень подробные данные, поделился тем, что его беспокоит, указал на всё, что он считает нарушениями его прав человека и гражданина.

На его запястьях есть небольшие царапины от наручников, применённых к нему 12 сентября. У нас не было необходимости раздевать его, ведь буквально накануне в связи с жалобами, которые поступили непосредственно от Ильдара и его жены, был проведён медицинский осмотр.

Фотографии этого осмотра носят конфиденциальный характер, но всё же врачи мне их показали. Я лично убедилась, что на теле Ильдара нет повреждений за исключением тех, что были получены вчера в связи с потерей сознания. На голове у него есть небольшая гематома, которую я, честно говоря, не увидела, но, по словам врачей, она есть. И на эту тему мы с ним очень долго разговаривали.

Он и сам обескуражен: ранее с ним никогда не случалось подобных явлений и не было припадков. В его медицинской карте тоже нет никаких свидетельств, поэтому скажу честно: сомнение, не является ли это провокацией с его стороны, было.

Именно поэтому сначала проводилось обследование медицинскими работниками здесь, в колонии. Но, чтобы общественность не восприняла результаты обследования как необъективные данные, было проведено дополнительное обследование в городской больнице Сегежа.

Для ещё большей достоверности после нашей беседы Дадина направили непосредственно в Петрозаводск, где ему была сделана энцефалограмма, позволяющая точно определить, есть ли у него признаки эпилепсии или какого-либо другого серьёзного заболевания. Исследование уже проведено и никаких отклонений от нормы не обнаружено, пульс и давление также в норме.

Вчера я разговаривала с заместителем начальника ФСИН России Валерием Максименко, и он со своей стороны подтвердил, что правозащитное сообщество и родственники Дадина вправе, если у них есть сомнения по поводу состояния его здоровья, предоставить своего врача и провести собственное медицинское обследование. Здесь находится и адвокат Дадина, который сказал, что они в этом заинтересованы.

При беседе никакой нервозности или напряжения со стороны Дадина не наблюдалось. Он очень чётко видит миссию борьбы за свои права, а моя задача установить, объективно ли всё происходящее. Сам Дадин не сообщил, что на него оказывалось какое-либо давление перед моим приездом. Более того, все мои требования — предоставить сохранившееся видео, провести меня в ШИЗО, чтобы я лично увидела, где расположены видеокамеры — были выполнены.

Шокировало ли меня увиденное?

Знаете, каждый крик души, каждая жалоба от родственников о возможности применения к заключённым насилия и унижения, а наказание никогда не может быть связано с унижением, всегда вызывают шок. К этому невозможно привыкнуть.

Я зафиксировала каждый момент нашего разговора и сегодня же приступила к проверке.

В первую очередь я сделала официальный запрос всех видеоматериалов, которые имеются в колонии. Они делятся на две части: первая — те, которые сохраняются в обязательном порядке, чтобы можно было определить адекватность невыполнения законных требований сотрудников колонии, вторая — те, которые сохраняются в постоянном режиме. Но, к сожалению, техническое оснащение не позволяет хранить эти материалы во многих колониях сроком больше месяца.

Второй моей задачей было провести переговоры со следователями и прокурорами и получить дополнительные доказательственные материалы, на основании которых я смогу сделать выводы.

Третья задача — уже по ходу решить ряд вопросов с руководством ФСИН. Например, Ильдар совершенно правомерно, на мой взгляд, настаивает на том, чтобы у него была конституция, правила внутреннего распорядка и закон о содержании под стражей, с тем чтобы он мог ими руководствоваться.

Сейчас я ожидаю дополнительные материалы, которые могут собрать только следователи при помощи опроса сотрудников колонии и других осуждённых, находившихся в одной камере с Дадиным и способных прояснить некоторые подробности ситуации.

Я знаю, что этим делом уже занялся Следственный комитет РФ, но я сделаю независимые выводы. Кроме того, считаю необходимым перевести Дадина в другую колонию. Как бы ни завершилось расследование и вероятная проверка с точки зрения дисциплинарной ответственности начальника колонии, у нас всё равно останутся сомнения в безопасности дальнейшего пребывании Дадина в ИК-7 и адекватности применяемых мер.

Что же касается следственных органов, то им УПК предоставляет достаточно времени для сбора доказательств, так же как и прокуратуре. В конечном счёте я уверена, что мы можем рассчитывать на объективные результаты.

Сейчас ИК-7 управляет исполняющий обязанности руководителя, а начальник колонии в отпуске, что у меня лично вызывает недоумение, потому что ситуация, которая сложилась на территории учреждения, требует того, чтобы он прервал свой отпуск. Думаю, от любого офицера в подобной ситуации требуется поступить именно так и разобраться.