Нескромное обаяние нацизма

Удивительным образом события на Украине развели по разные стороны баррикад представителей консервативно-охранительного и либерального лагерей, сделав их непримиримыми врагами. Несмотря на то что до Майдана они могли вполне по-дружески общаться и воспринимались как единый креативный класс или страта.

Так, моему приятелю Захару Прилепину, хотя его и не назовешь охранителем, ничто не мешало общаться и поддерживать дружеские отношения с какими-нибудь Дмитрием Быковым или Аркадием Бабченко.

Август 2008 года не имел таких последствий, хотя, казалось бы, речь идёт об очень похожих решениях руководителей России. Тогда Дмитрий Медведев отреагировал на попытки Михаила Саакашвили взять силовым способом под контроль Южную Осетию, обеспечив военную защиту осетинам, а впоследствии признав бывшие грузинские автономии самостоятельными государствами.

Точно так же по ходу развития украинского кризиса Владимир Путин прикрыл крымчан, которым могло дорого обойтись безумие Майдана, и вернул полуостров в состав России в полном соответствии с волеизъявлением подавляющего большинства жителей Крыма.

В 2008-м часть либеральных соотечественников – кажется, даже большая – сочла действия России в Южной Осетии вполне оправданными. Да правозащитники и не скрывали своих симпатий к абхазам и югоосетинам, натерпевшимся неприятностей от молодой грузинской демократии.

Почему же реакция свободомыслящего сообщества, начиная с 2014 года и по сей день, выглядит совершенно иначе? Дело, думаю, здесь совсем не в том, что душа либерала загадочна и непостоянна. На самом деле в случае с Украиной начинает действовать жёсткий, прагматический расчёт.

Либеральный взгляд на Майдан сформирован несколькими аксиомами.

Первая из них — что выход людей на Крещатик был настоящим народным протестом, спровоцированным нежеланием Виктора Януковича подписывать соглашение об ассоциации с ЕС. Украинский народ сделал выбор в пользу евроинтеграции и поступаться им был не намерен ни при каких обстоятельствах.

Вторая аксиома — это то, что и сегодня Украина последовательно воплощает в своём государственном устройстве ценности демократии и права, а её война с Донбассом является оборонительной. Агрессором, втянувшим так и оставшийся навсегда советским по мировоззрению Донбасс в военные действия, наши либералы в полном соответствии с официальной позицией украинского руководства считают Россию. И Киев не расстреливает дончан и луганчан, не пожелавших смириться с государственным переворотом и притеснениями русского языка. Это демократический мир даёт отпор стремлениям России растоптать все ростки демократии на постсоветском пространстве.

Рисуемая либералами картина происходящего страдает катастрофической неполнотой. В ней отсутствует множество страниц, целые главы и вехи опущены и разакцентированы различные трагические эпизоды и обстоятельства.

С удивительным хладнокровием наши друзья взирают на нацистов из "Правого сектора", приватизировавших энергию Майдана и превративших гражданский протест в вооружённый погром. Мои попытки привлечь внимание наших правозащитников, которые по совместительству в течение многих лет являлись моими друзьями, из "Мемориала" и Международной амнистии к трагическим и переломным для многих событиям второго мая в Одессе оказались безрезультатными.

А ведь есть ещё многочисленные, зафиксированные документально случаи пропажи людей, пыток в подвалах и секретных тюрьмах СБУ, массового преследования людей по сфальсифицированным обвинениям в сепаратизме, аресты инакомыслящих. Есть нацистские факельные шествия, тербатальоны, уличённые в совершении множественных военных преступлений.

Казалось бы, это именно то, что должно в первую очередь становиться предметом чуткого и сострадательного внимания со стороны либерального сообщества, ратующего за соблюдение прав человека и отстаивающего гражданские свободы. Ведь в августе 2008 года так и было.

Но нет, либо всё это не имеет значения просто потому, что вот не имеет и всё, либо этого не было, потому что не могло быть никогда. В таком подходе нет никакой сознательной стратегии обмана, как если бы представители нашей демократической общественности заранее договорились между собой: "А давайте всё отрицать и выдавать чёрное за белое".

Нет, я уверен, что они вполне искренне верят в то, что утверждают, хотя в этом и проявляется великая сила слабости ума, не способного оценивать события в их совокупности. Проявления нацизма, массовые нарушения прав человека, ущемления свобод — всё это отсеивается бессознательно, поскольку с учётом всех этих обстоятельств и факторов целостность картинки, на которой тоталитарный русский Левиафан пожирает свободных людей, тянущих в отчаянии руки к Европе, была бы нарушена.

Но для чего им так важно уберечь этот бодрый и ясный взгляд на Майдан даже от тени сомнения? Мне кажется, я знаю ответ.

Успешный государственный переворот на Украине — это единственная их надежда когда-нибудь получить контроль над Россией и переучредить её на новых принципах. На уровне подсознания они прекрасно чувствуют, что Майдан не был народной революцией. Он явился подготовленной, спланированной, кровавой акцией по захвату власти. Большинство населения Украины не поддерживало погромщиков, а желало стабильности и мира.

Майдан — это удавшаяся, сумевшая опрокинуть власть Болотная площадь. А при "плохом" народе, который невозможно поднять против тирании, только насильственным переворотом можно поправить дела. Отсюда младенческая вера в Украину, слепое детское обожание её телодвижений и нежелание замечать энтропию, в которую всё более погружается некогда богатая республика с колоссальным промышленным и человеческим потенциалом.

И разница в восприятии событий 2008 года в Грузии и происходящего на Украине в том, что тогда — в том далёком августе — речь не шла о востребованной либеральным подсознанием модели революционного, кровавого захвата власти. А потому можно было оставаться людьми и трезво оценивать ход событий.

А сейчас нельзя.

Сейчас переквалификация в скотов — дело обязательное и нужное.