Бабушкин "фейсбук"

Смерть настигла Дмитрия в возрасте 32 лет и внезапно. Его 20-летняя сестра Ксения узнала горькую новость по СМС.

— Мама написала, что умер брат и я должна срочно вернуться в Москву, — делясь тяжелым воспоминанием, Ксения периодически погружается в телефон, так ей легче.

В тот день она зачем-то проверила, нет ли свежих записей брата в соцсетях. Увидела, что он заходил туда накануне вечером.

Морг, похороны. А на фотографиях в аккаунтах Дима оставался молодым, крепким и улыбчивым. Друзья детства стали писать и спрашивать: как умер, когда? Один и тот же ответ она копировала и отправляла в разные окошки.

Ксюша стала часто заходить на страницу брата, пересматривать фото, записи. Будоражила память. Чтобы как-то заглушить чувства и высказать то, что когда-то не успела, — писала брату письма в личку, разумеется, не ожидая ответа.

Через 20 дней после смерти все письма вдруг оказались прочитанными. Брат Ксении, судя по отметкам, был онлайн. Девушка испугалась, потом догадалась, разозлилась и стала искать взломщика аккаунта.

Всё прояснилось, когда общие с братом друзья стали получать сообщения из аккаунтов Дмитрия, подписанные его вдовой. Она просила помочь отметить 40 дней. Хотя Ксения знала, что её семья уже взяла на себя все финансовые хлопоты.

— Вдова стала постоянно заходить на его страницу, удалять из друзей девушек, публиковать совместные фотографии и репостить глупые записи о вечной любви.

Сестра обратилась к администраторам сети "ВКонтакте" с просьбой поменять пароль на странице Дмитрия. Вместо этого сеть, узнав о смерти владельца аккаунта, удалила его страницу. Так близкие потеряли доступ к оцифрованным фотографиям и памяти о Дмитрии. В семье сохранились лишь его детские фотографии и десяток цифровых снимков, сделанных старшим братом. Весь остальной архив остался у вдовы.

— Как будто и не было человека, — говорит Ксения. — Раньше я могла перечитывать его записи, пересматривать фото и видео.

"Фейсбук", "Твиттер" и "ВКонтакте" пока оставляют за собой право решать судьбу страниц умерших людей. У этих соцсетей нет автоматической функции удаления страницы пользователя, даже если аккаунт долгое время не используется.

Только в "Фейсбуке" есть какой-то механизм, позволяющий вам передавать права на аккаунт наследникам. Вы можете найти функцию Legacy Contact в настройках аккаунта и добавить контакты и данные лица, которому доверяете ведение страницы, в случае если однажды сами не сможете это делать.

Но идея регулирования этого сакрального вопроса уже гуляет в коридорах федеральной власти. Вопрос мёртвых аккаунтов предлагают решать через наследственное право.

На Кутузовском проспекте располагается офис владельца "Живого Интернета", одного из патриархов онлайн-индустрии в России, а теперь ещё и советника президента по проблемам Интернета Германа Клименко. У этого человека с лукавым огоньком в глазах куча идей по регулированию.

В своём кабинете, уставленном подарочным алкоголем, Герман Клименко рассуждает о смерти. Вспоминает, как в ЖЖ впервые появились мёртвые странички и молодые пользователи постепенно привыкали к мысли, что кто-то из виртуальных друзей однажды может умереть.

В разработке регламента наследования аккаунтов Клименко, как и некоторые другие чиновники, видит государственный интерес. Цифровые носители переживут бумажные, факты и документы нашей жизни с каждым годом всё больше уходят в виртуальное пространство. Чтобы сохранить их для последующих поколений — нужно уже сейчас создать правила. Клименко считает, что наши страницы в соцсетях должны после смерти переходить законным наследникам.

— Наследственное право имеет тысячелетнюю историю, передать потомкам можно что угодно, хоть домашних голубей, хоть аккаунты, — такова позиция чиновников, разделяемая Клименко.

Правоприменительной практики передачи виртуальных активов и прав пока нет практически нигде в мире. С одной стороны, поведение пользователя крупной соцсети может регламентировать страна, гражданином которой он является. А с другой стороны, если сеть зарегистрирована в другом государстве — она не обязана следовать всем его законам.

— К примеру, нам придёт запрос от французской полиции выдать им персональные данные какого-нибудь блогера моего сервиса. Но кто они для меня, эти французы? — спрашивает Клименко.

Советник президента напоминает о проблеме персональных данных российских юзеров, которые "Фейсбук", "Твиттер" и "Гугл" хранят на зарубежных серверах и не стремятся переводить в Россию. Если даже наши правоохранительные органы не могут получить нужные им данные, то и наследнику могут отказать в запросе.

Роскомнадзор ведёт переговоры об урегулировании этого запутанного вопроса с "Фейсбуком", "Гуглом" и "Твиттером", но разговор грозит быть долгим.

А на случай положительного исхода в Тверской области уже готов дата-центр. Сюда однажды могут переехать данные всех отечественных пользователей — живых и мёртвых.

Моложавый мужчина в пиджаке в английскую клетку с живым взглядом и европейской учтивостью показывает современный дата-центр на окраине Москвы. Пропуск на территорию только по отпечатку руки, роботы надевают и снимают с вас бахилы. Чисто, как в инфекционном боксе.

Британец Гай Вилнер с 1998 года занимается строительством подобных центров по всему миру. Проект компании Ixellerate для него 17-й, а для России — первый. 

Открылся дата-центр в 2012 году, за два года до принятия закона о персональных данных, который закрепил обязательное хранение на территории страны данных наших граждан. Livejournal, "Яндекс" и "Регнум" уже перевели свои сервера в Россию.

Интернет постоянно расширяется и опутывает земной шар не только в виртуальном смысле. Количество серверов и дата-центров в мире непрерывно множится. В них хранится вся наша цифровая жизнь — фото, переписка, записи, видео. Каждый заход в Сеть и каждый запрос в поисковике.  

Бизнес по размещению серверов динамично растёт в странах с дешёвой электроэнергией, необходимой для бесперебойного питания серверных. Уже сейчас на дата-центры приходится 2,5% энергопотребления в России. Электричество в Москве дешевле, чем в Токио, в два раза, а в сравнении с Лондоном — в полтора.

Гай Вилнер говорит, что закон о персональных данных выступил стимулом развития индустрии в России, как бы ни возмущались нововведению некоторые СМИ. На парковке Ixellerate видна табличка с названием Bloomberg — похоже, что и эта компания здесь хранит данные. Но список клиентов не разглашается.

Привлекательной чертой российского рынка становится низкий по отношению к ведущим валютам курс рубля. В ближайшие пять лет, по прогнозу англичанина, рынок здесь будет расти, у России сейчас 85 млн активных пользователей Сети. Да и импортозамещение пошло на пользу: часть оборудования закупается у российского производителя по ценам в 2—3 раз ниже западных.

— Данные должны быть близки к пользователю. Если вы пользуетесь интернет-сервисами и смотрите онлайн-фильмы, вам нужно быть рядом, чтобы это работало быстро, — агитирует в пользу российского закона Вилнер, приводя в пример Европу и США.

Одна стойка серверов в дата-центре вмещает в себя количество информации, которое обычному пользователю покажется безграничным. Так что удаление страниц умерших не требуется для освобождения виртуального пространства.

Сам глава Ixellerate в феврале запросил всю свою персональную информацию у сети Linkedin. Отправил туда запрос и через 24 часа получил четыре файла.

— Их подход к таким запросам отличается от практики сетей вроде "Фейсбука". Можно взять этот стандарт, и, если человек умер, родственники заберут все его данные, а сеть потом удалит аккаунт.

Гай Вилнер добавляет, что вопрос виртуального наследства — поколенческий. Люди должны привыкнуть к тому, что он существует.

— Мне будет глубоко всё равно, что случится с моим аккаунтом после смерти. Мы перестали быть хозяевами жизни и существуем в облаке обстоятельств, — уткнувшись в ноутбук на своей кухне, журналист и блогер Максим Кононенко не одобряет идею виртуального наследства. 

Его аккаунт в "Фейсбуке" как раз был в очередной раз заблокирован администрацией сети — Кононенко бывает острым на слова в виртуальной полемике. 

— То, что может быть унаследовано, описывается в Гражданском кодексе: имущественные права, авторские. А в случае с веб-страницей непонятно, с чем иметь дело.

Кононенко проводит параллель с попыткой унаследования столика в ресторане, в котором великий писатель писал свои произведения.

Согласно ст. 1112 Гражданского кодекса, в наследство действительно включаются только вещи, имущество, имущественные права и обязанности. В пользовательских соглашениях соцсетей, как правило, написано, что всё написанное пользователями принадлежит сети. И лишь "Гугл" предлагает настройку автоматического удаления страниц через полгода.

Вопрос о наследовании соцсетей, таким образом, пока остаётся этическим. И имеет две стороны. Мало кто хочет, чтобы наследники потом читали нашу личную переписку или вели страницы от нашего имени. Но кому-то, быть может, уже хочется удалить фото погибшей бабушки в неглиже или глупые записи деда.

На 2016 год в "Фейсбуке" зарегистрировано свыше 1,5 млрд пользователей, из них 970 тысяч мертвы.

В 2007 году медсестра из США Мэгги Кэнди создала вместе с сыном "сеть смерти" после того, как её дочь покончила самоубийством.

В 2010 году правительство Гонконга решило облегчить жизнь скорбящим и открыло интернет-кладбище. В китайских мегаполисах вообще очень дорого умирать, места на кладбищах из-за дефицита сдают в аренду только на 10 лет, потом — перекладывание в общую могилу либо кремация, а твой последний приют занимает новый счастливчик. И теперь власти создали сайт, где местный житель может бесплатно создать страницу усопшего, загрузить туда фото, видео, оставлять виртуальные приношения в виде рисунков еды, свечей, цветов — вплоть до свежей газеты.

Подобные кладбища появились уже на онлайн-ресурсах Евросоюза, Украины и России. Спросом они не пользуются, а и представители церкви их осуждают. 

Заядлый блогер Кононенко, который во время нашего разговора не прекращал переписку в "Телеграме", считает, что вопрос наследства должен решаться между родственниками. А аккаунт, наверное, было бы правильным оставлять как есть. 

Кононенко скептически оценивает профессионализм законодателя, который, по его мнению, часто принимает законы без учёта мнения экспертов.

— Я вот говорю депутату Шлегелю: Роберт, почему вы такой мудацкий закон написали? А он отвечает, нельзя идеальный закон написать, нужно сначала абы как, а потом посмотреть, что получится.

Уровень правительств других стран Кононенко не оценивает выше. Он считает, что решать вопросы Интернета должно мировое сообщество, международная конференция, как при борьбе с терроризмом. Важные вопросы должны приниматься голосованием стран. Хотя в условиях монополии США на Интернет другим государствам трудно защитить в Сети интересы своих мёртвых и живых.

Так же, но более мягко говорит о способности политиков Герман Клименко. Он констатирует, что правительства любых известных ему стран пока не умеют работать с Интернетом.

— А в нашей Администрации Президента уже умеют?

— Ну я же там советник.

Что соцсети делают с "мёртвыми душами"

Американский штат Делавер первым принял закон по наследованию аккаунтов в соцсетях и других данных умершего. Юрист, ответственный за реализацию завещания, должен передать наследнику пароли к электронной почте и другим ресурсам, где покойник был зарегистрирован.

В настройках электронный почты Gmail пользователь может выбрать судьбу аккаунта после смерти — автоматическое удаление либо передача близкому родственнику.

Почта и аккаунт Yahoo! удаляются сразу же при получении копии свидетельства смерти.

В случае смерти аккаунт "Фейсбук" переводится в "памятный" статус. В феврале 2015 года появилась опция в настройках о передаче аккаунта близкому человеку, который не может создавать новые записи и читать личную переписку.

Страница "ВКонтакте" ограничивается в доступе по заявлению любого лица с предоставлением доказательств смерти, удаляется только по просьбе родственников.