Чужие берега: зачем России военная база в Сирии

Уходим, уходим, уходим

Уже два десятка лет военное присутствие России по миру неизменно сокращалось. Начиная с последних лет Советского Союза всё меньше военных баз под красным, а затем и бело-сине-красным флагом оставалось на карте. С 1972 года словно кто-то включил обратный отсчёт: египетский Порт-Саид, Бербера, Нокра. В 1991 году русские ушли с военных баз в немецком Ростоке и польском Свиноустье. В 2002 году Россия потеряла военно-морскую базу Камрань во Вьетнаме, а после начала "арабской весны" пришлось спешно выводить войска из Триполи в Ливии. На фоне постепенного, но не замедляющегося ни на миг роста НАТО это казалось проигрышем всухую.

И вот сейчас заявление председателя комитета Совета Федерации по обороне и безопасности и ранее озвученные планы министерства обороны звучат как гром среди ясного неба. Что это, новый ренессанс российских войск или просто один из эпизодов сирийского конфликта? Нужна ли нам эта база, сможем ли мы её содержать? Чтобы найти ответы на эти вопросы, стоит вернуться назад и попытаться понять, по каким принципам в мире создаются такие военные форпосты на территории чужих стран.

Эхо войны

Вновь обретённая двухполярность мира явно проявилась уже в последние дни Второй мировой войны. Угроза, которая временно объединила страны, была уничтожена, и тем яснее стало видно, что есть "мы" и "они". И пусть никого не вводит в заблуждение триумвират лидеров на Ялтинской конференции, мир отныне поделился надвое. НАТО, созданное в 1949-м, и Организация стран Варшавского договора, заключённого на шесть лет позже, начали изо всех сил дружить друг против друга.

Чем более активную внешнюю политику ведёт страна, тем больше ей требуется помощников во всех уголках мира. Не обязательно воевать, скорее, обозначать присутствие и служить активным продолжением дипломатических устремлений. Не туда упал спутник, началось восстание в дружественной стране, требуется обеспечить поддержку разведке. Все эти вопросы гораздо проще решить, имея под рукой закрытую от любопытных глаз военную базу. Естественно, назывались они по-другому: на Кубе у СССР был радиоэлектронный центр, а во Вьетнаме лишь пункт материально-технического обеспечения флота.

Разумеется, что СССР был не единственным государством, стремившимся удлинить руки военных. Соединённые Штаты Америки создавали свои базы не менее активно. При этом США смогли добиться практически беспрецедентной ситуации: они не платят за землю, арендуемую под базы, почти нигде. Это преподносится как вклад стран-хозяек в общую безопасность. Более тридцати стран, более ста объектов по всему миру. Максимальный оперативный простор.

Не стоит думать, что на каждой из них местные жители просто счастливы видеть янки. Основной пример — военно-морская база на Окинаве. Остров был захвачен войсками США в 1945 году, и с тех пор почти 18 процентов его территории составляют военные базы. Местное население, к которому "захватчики" относятся как к людям второго сорта, регулярно выходит на протесты и демонстрации. Всего с 1972 года на Окинаве военнослужащими армии США было совершено 5,8 тысячи преступлений, 571 из которых относится к тяжким. В 1995 году военными была изнасилована двенадцатилетняя японская школьница. И ничего — военное присутствие важнее.

Понятно, что так не везде, многие европейские страны, в том числе прибалтийские республики, сами охотно предоставляют свою территорию под размещение заокеанских военных. Ключевым фактором в этом служит умелая американская дипломатическая работа, много и регулярно рассказывающая о возможной агрессии со стороны России.

Вернуть былые позиции

Военные базы не стоит воспринимать как форпосты страны, откуда в любой момент можно ждать нападения. В большинстве случаев (особенно когда мы говорим о России) это лишь показатель силы и присутствия в регионе. Основная же цель — логистический центр, дающий возможность оперативно отреагировать на любую проблему, возникшую в данном регионе. Поэтому ещё одним способом обозначения присутствия с советских времён были группы военных советников и специалистов. Они обеспечивали присутствие, при этом денег на содержание такой мобильной группы тратилось куда меньше.

Во многом такие малочисленные базы связаны с недостаточным финансированием. Даже бюджет СССР сильно напрягался, содержа все зарубежные центры помощи, что уж говорить о России. Именно поэтому возвращение к прежней политике вызвало столько разговоров. 

Сама по себе военная база в Сирии (официально 720-й пункт материально-технического обеспечения ВМФ России) была создана для обеспечения действий советского флота в Средиземноморье, а именно для ремонта кораблей и судов 5‑й средиземноморской оперативной эскадры, их снабжения топливом, водой и расходными материалами. Основанная в 1971 году, она никогда не была особенно большой, это лишь несколько причалов и помещений на территории сирийской военно-морской базы (63-я бригада ВМФ Сирии).

После 1992 года, когда Средиземноморская эскадра СССР, которая создавалась как видимый и ощутимый соперник американскому Шестому флоту, была расформирована, началось медленное угасание базы. В лучшие годы на ней служило более двух тысяч солдат и матросов, охраняемых морскими пехотинцами. В 2002 году на базе насчитывалось всего 50 военных, а к 2012-му службу остались нести всего четыре человека.

После начала участия российских вооружённых сил в Сирийской гражданской войне контингент базы вновь увеличился. В 2015 году он составлял 1700 человек, которые помогали в разгрузке, снабжении и ремонте судов, доставлявших в Сирию российскую военную технику. Поэтому говорить о создании базы не совсем корректно, скорее это возвращение. 

База без эскадры

Географически Россия не имеет нормальных выходов в Средиземное море. Единственная возможность покинуть закрытое Чёрное море — это турецкие проливы Босфор и Дарданеллы, затем Мраморное море и выход на оперативный простор Средиземноморья. Но, во-первых, выходы всех кораблей через Босфор жёстко контролируются Турцией, членом НАТО, а, во-вторых, проход судов стоит денег. Турецкая сторона собирает так называемый "маячный сбор" за проход по проливу в зависимости от класса судна. Иногда он может достигать значительных величин. Именно поэтому российские базы в Средиземноморье нужны даже при отсутствии постоянной эскадры в этом регионе. 

Командование военно-морским флотом уже говорило о желании возродить в полном объёме базу в Ливии (Триполи), которая просуществовала до 2011 года. Но текущая политическая ситуация подтолкнула начать процесс возвращения в Средиземноморье с сирийской базы. Предполагается, что после завершения модернизации она сможет принимать крупнотоннажные суда. Кроме прямого назначения военная база в Тартусе имеет большое значение для внешних разведывательных операций, в том числе и электронных.

Счета и взаиморасчёты

Остаётся вопрос стоимости всего этого. Скорее всего, с учётом нынешних отношений Правительства России и Башара Асада, аренда Тартуса будет нулевой. Относительно же средств, которые будут затрачены из бюджета на присутствие в Сирии российских войск и обслуживающего персонала, то ранее Министерство финансов приняло решение об увеличении закрытых статей бюджета России на 678 миллиардов рублей. Очень велика вероятность, что эти деньги пойдут на обслуживание российской военно-морской базы.

Кроме того, в Сети недавно появились фотографии — скриншоты, сделанные с сирийской телепередачи. На них можно хорошо рассмотреть российскую ракету класса "воздух — воздух" средней дальности РВВ-АЕ (Р-77). Это означает, что Россия без лишней огласки модернизировала сирийские истребители МиГ-29 в вариант МиГ-29СМ. Эти ракеты могут поражать воздушную цель на скорости до 3 махов. Стоимость каждой такой ракеты весьма высока. В 2012 году Малайзия купила 35 ракет РВВ-АЕ на сумму 35 миллионов долларов США. Возможно, что этот апгрейд тоже является составной частью российско-сирийских отношений, итогом которых стало возрождение базы ВМФ в Тартусе. 

SyAAF MiG-29 armed with R-77!!!! pic.twitter.com/ChfYqMQTVJ

— LuftwaffeAS (@LuftwaffeAS) 9 P>P:QQP1QQ 2016 P3.

 

Снова в седле?

Если говорить начистоту, одна база без постоянной флотилии в Средиземном море погоды не делает. Этот шаг не несёт за собой каких-то геополитических изменений. Желающие могут сравнить состав Шестого флота ВМС США, чтобы понять, что грозить им из Тартуса мы не будем, да особо и нечем.

Скорее это знак для всего мира и блока НАТО, показывающий, что Россия хочет вернуться на мировую арену и её устремления не заканчиваются границами СНГ, где сейчас находится большинство российских внешних военных баз. Правда, следует помнить о том, что, вкладывая в Тартус, Россия окончательно и бесповоротно ставит на Асада, не пытаясь оставаться над ситуацией, а чётко принимая одну из сторон игры. Ведь в случае поражения Правительства Сирии с этой базой случится то же самое, что и с базой в Триполи, которую пришлось срочно свернуть в 2011 году после начала "арабской весны" и гибели Муаммара Каддафи.

Это рискованная ставка, но в случае удачного завершения войны в Сирии она может стать серьёзной ступенькой на пути возвращения России в большую геополитику. Военные действия — это лишь продолжение политических устремлений, и, если базы являются таким удобным инструментом, им надо пользоваться.