Концлагерь. Как добыча алмазов дала миру идеальную технологию управления массами

Загадочная гибель миллиона кубинцев в "первых концлагерях"

В США одной из самых популярных точек зрения на то, кто создал концлагеря, до сих пор является "испанская версия". В своё время она была растиражирована "журналистами" и газетами Уильяма Херста — "отца жёлтой прессы". В ту пору Херст активно боролся за популярность своего издания, а для этого ему нужны были сенсации любой ценой. Поэтому, когда на Кубе в 1895 году вспыхнула война за независимость, он послал туда так называемых репортёров New York Morning Journal.

В 1896 году испанские силы на острове возглавил генерал Валериано Вейлер. Он столкнулся с типичной для испаноязычной страны тактикой партизанской борьбы. Местное население не принимало открытого боя и уходило в леса и горы, откуда совершало набеги на пункты, контролируемые испанской армией. Посылать армию на зачистку было бесполезно: рельеф Центральной Кубы очень непрост и местные жители ориентировались в нём гораздо лучше.

Вейлер решил задушить восстание, лишив его снабжения. Жители деревень со всего острова были собраны на центральных площадях (небольших и немощёных), где жили под охраной небольшой группы солдат. Выход на сельхозработы централизованно регулировался. Проходили они под наблюдением солдат. Вывоз продуктов за черту поселения запрещался.

Такой метод борьбы выглядел логичным, но упускал одну деталь. Всё это сильно мешало сельскому хозяйству и перевозу продовольствия в зоны специализированного земледелия (сахарный тростник). Там стало нечего есть, отчего начался голод. Мадрид оказался недостаточно жестоким для такой политики. Вейлера сменили, а лагеря распустили. По данным "журналистов" Херста, в них успело погибнуть то ли 300 000, то ли миллион кубинцев.

Всерьёз относиться к этим данным трудно. У Херста работали бойко пишущие, но не всегда информированные люди. На Кубе жило всего 1,5 миллиона человек, и гибель миллиона значила бы тотальное вымирание сельского населения. Между тем экспорт сахара сразу после ухода испанцев с Кубы быстро вернулся к довоенному. Это вряд ли возможно при тотальном вымирании крестьянства. Впрочем, и 300 000 погибших в свете этого факта выглядят сомнительно.

Были ли лагеря Вейлера лагерями смерти, мы уже никогда не узнаем. Мастера пера, нанятые Херстом, могли быть не очень образованными, зато смелыми людьми (двое из них были ранены). А вот их коллеги из респектабельных изданий от районов боевых действий держались подальше. Сами испанцы потерь местных не считали: им было чем заняться. Зато лагеря сыграли большую роль в развязывании США войны против Кубы. Зверское убийство миллиона кубинских крестьян на страницах херстовских СМИ настроило американских избирателей против испанского присутствия на Кубе. Американские политики-популисты попытались заработать на этом дешёвую популярность: мол, мы "за гуманизм и дело мира".

Чтобы обозначить своё присутствие в регионе, в Гавану подогнали броненосный крейсер "Мэн", но внезапно он взорвался. Ходила версия, что это сделали люди Херста: уж слишком быстро его газеты вышли с заголовками об испанской диверсии. Однако доказательств этому нет, так что демонизировать "отца жёлтой прессы" не стоит.

Интересно, что желание втянуть Америку в войну, присущее Херсту, противоречило позиции его государства. Лоббисты из конгресса даже провели поправку, запрещавшую аннексию Кубы. Дело в том, что её сахар стоил слишком дёшево, чтобы американский свекловичный сахар мог с ним конкурировать. Поэтому истеблишмент Штатов был в ужасе от одной мысли о её аннексии. Однако истерия в прессе и история с "Мэном" заставили США вмешаться в войну и освободить Кубу. "Миллион замученных в лагерях" сыграл здесь, возможно, решающую роль. 

Большой Брат: первые концлагеря в Старом Свете?

В нашей стране самой популярной версией о том, кто придумал концлагеря, является британская. Так ли это на самом деле? В самом ли деле англосаксонская цивилизация породила не только евгенику, базовые доктрины расизма и фашизма, но и концлагеря?

Действительно, когда англичане разгромили регулярную армию буров в войне 1899–1900 годов, те перешли к партизанским действиям. Британский начальник штаба лорд Китченер, видимо, независимо от Вейлера, пришёл к мудрой мысли обрубить партизанам корни в бурской среде. Для этого фермы буров сжигали, а женщин и детей отправляли в концентрационные лагеря. Нормального опыта их организации у британцев не было, и они не догадывались, что скученное расположение больших масс людей приведёт к вспышкам инфекционных заболеваний. К тому же кормить заключённых тоже было сложно. Внезапно обнаружилось, что если массово жечь фермы, то еды будет трудно найти даже своим солдатам, не то что людям в лагерях.

Без всякого злого умысла со стороны англичан — если не считать за таковой саму идею концлагерей — погибло 27–28 тысяч буров, из которых 24 тысячи были или женщинами, или младше 16 лет. По некоторым оценкам, каждый второй бурский ребёнок или подросток умер. Общее же число жертв было гораздо больше: на 45 лагерей для буров пришлось ещё 64 для местных негров, часть из которых воевала на стороне буров. Однако, сколько чернокожих погибло в лагерях, сказать трудно, поскольку их никто особо не считал.

Часто можно услышать, что англичане лишь притворялись и что такая смертность была не следствием их неумения воевать и снабжать концлагеря, а результатом преднамеренного геноцида. Вряд ли это так. Стоит напомнить, что менее чем за полвека до этого солдаты англо-французской коалиции в Крымской войне потеряли от эпидемий и плохого питания (снабжение союзных армий было поставлено крайне отвратительно) примерно 80 тысяч человек. На одного убитого русскими англичанина пришлось трое умерших вне поля боя. К концу войны британцы довели свою численность в Крыму до 35 000 человек, а от болезней и дрянной воды потеряли 16 000, примерно 30 процентов всех доставленных солдат.

Может, мы преувеличиваем и за полвека британцы чему-то научились? Сомнительно: в англо-бурской войне они понесли те же потери что и в Крымской (21–22 тысячи человек), причём если в бою они потеряли 6–7 тысяч человек, то остальные умерли от инфекций и общей безалаберности в организации полевого быта армии. Например, томми никто не объяснял, что в Южной Африке нужны меры предосторожности против гроз на открытой местности или что, находясь в поле, нужно обязательно мыть руки перед едой, хотя эта идея уже тогда была известна в научной литературе. Как мы видим, англосаксы не проявляли какой-то чрезмерной жестокости к загнанным в лагеря — они обходились с бурами ненамного хуже, чем привыкли обращаться со своими собственными согражданами.

Лорд Китченер, автор этой примечательной акции, по одной из популярных версий, является прообразом Большого Брата из романа Оруэлла "1984". В принципе, такой вариант возможен: Китченер убил огромное количество человек, чем напоминал Гитлера. Однако, поскольку Британия в той войне победила, он не только не понёс никакого наказания, но и занимал важные посты до конца своих дней. Лорд умер уважаемым и почтенным человеком. Интересно, что плакаты с его лицом и призывом записываться в армию (уже в Первую мировую) стали основой для широко известных американских и советских аналогов. По размаху деяний, их абсурдности и безнаказанности вся его жизнь вполне подходит для оруэлловского сюжета.

Так кто же на самом деле придумал концлагеря?

При всех достоинствах кандидата на прототип Большого Брата автором идеи был вовсе не он. К моменту прибытия Китченера в британскую Южную Африку лагеря там активно эксплуатировались уже 15 лет. Вот только на эту тему никто никакого шума не поднимал, потому что были они для чёрных.

В 1880-х годах компании, добывавшие алмазы в этом регионе, столкнулись с необходимостью перейти от добычи на поверхности к шахтам. Главной рабочей силой у них традиционно были негры, которые приходили на прииски с одной целью — заработать денег на мушкет и немедленно после этого уйти. Текучка была колоссальная, а шахтная работа требовала хоть какой-то квалификации. К тому же зулусы и прочие, находясь на заработках, вырывались из привычной им социальной среды, уходили в запой и вступали в случайные половые связи с женщинами лёгкого поведения. Всё это требовало непредвиденных расходов, а на мушкет всё равно надо было как-то заработать. Многие работники под давлением этих непреодолимых обстоятельств глотали найденные в шахте алмазы, а потом ждали их выхода естественным путём. Продав алмаз за полцены на чёрном рынке, они тут же бросали работу, и алмазные компании опять оставались без обученных кадров.

Тогда Compagnie Française de Diamants du Cap de Bonne-Espérance ("Французская компания", как её называли для краткости) применила инновационный подход к работе с персоналом. Она стала контрактовать только тех, кто соглашался жить в компаунде — огороженном трёхметровым забором из гофрированного железа лагере. Даже небо над ним по краям закрывали сеткой — чтобы работники не выкидывали утаённые от администрации алмазы за забор.

Минимальное время пребывания в лагере составило три месяца (позже сроки были и больше). В конце рабочего периода африканцев отпускали, но лишь после того, как им давали слабительное и выжидали положенное время. Такая мера резко сократила вынос алмазов работниками. Как мы видим, фактически они находились в положении рабов, просто ограниченное по времени контрактом. Так же как в более поздних лагерях нацистской Германии, внутренняя власть в лагере принадлежала местным: администрация лишь контролировала их вожаков и контрольно-пропускной режим.

Иногда работники внутри периметра умирали: их держали в комнатах по 25 человек, из-за чего скученность была довольно заметной. Но в целом о них заботились: квалифицированный шахтёр лучше новичка. Конечно, были психологические издержки: от не всегда хорошего питания и лишения свободы работники испытывали тяжёлый стресс и гнетущую скуку. Такая прогрессивная компания, как De Beers, даже устраивала для их развлечения небольшие бетонные бассейны посреди лагеря. Учитывая, что ни фильтрации, ни своевременной замены воды — в засушливой и жаркой Южной Африке — там не было, можно только догадываться о масштабах развлекательного потенциала этих сооружений.

Именно система компаундов была первым систематически организованным концентрационным лагерем, и вполне вероятно, что Китченер, прибыв в Южную Африку, о ней узнал. Сомнительно, что он извлёк этот опыт из испанской войны против кубинских повстанцев — судя по тому, что он повторил все тактические ошибки испанцев, с её уроками он вряд ли был знаком. 

Концлагерь — бесчеловечно, востребованно, надолго

Необходимость в лагерях возникла, когда общество, с одной стороны, формально отменило рабство по этническому принципу, а с другой — не перестало в таком рабстве нуждаться. Платить персоналу зарплату повыше и пытаться как-то его мотивировать — это дорого, сложно и требует умственных усилий со стороны работодателя. Пытаться искать мирного компромисса с повстанцами ещё сложнее. В таких условиях сам собой появляется вариант загнать негров или евреев в лагеря и эксплуатировать их сколько потребуется, а по мере износа — менять.

При всей бесчеловечности эта система выглядела оправданной в глазах многих её современников. Ряд авторитетных деятелей науки до середины XX века считал, что нации и расы, демонстрирующие слабые жизненные успехи, неполноценны в умственном и моральном отношении. Это широко распространённая и хорошо укоренённая логика ("Если ты такой умный, то где твои деньги?" и т.д.). Оценивая часть британцев как не вполне полноценных людей, тот же Черчилль предлагал бросать их в лагеря. Предлагал как член парламента — и никто его за это с должности не снял, и даже скандала это не вызвало. То есть в ту пору эта точка зрения была естественной и широко принятой.

К 1945 году её немецкие фанаты проиграли в горячей дискуссии со сторонниками модной в тогдашнем СССР коммунистической идеологии. Практика, как известно, — лучший критерий истины, поэтому с тех пор концепция "неполноценных" народов и классов подрастеряла свою популярность. Однако и после конца нацистской Германии учреждения с функциями концентрационных лагерей никуда не делись. Если вы съездите в страну третьего мира и посмотрите на многие так называемые лагеря беженцев, то увидите картину, которую порой сложно отличить от бурских или кафрских лагерей. Формальные определения, даваемые концлагерям, тоже вполне подходят для них. Недоедание, беспредел тех, кто сильнее (администрация по-прежнему старается не вмешиваться в разборки заключённых), грязь, антисанитария и инфекционные болезни — всё это есть там и в XXI веке.

Сущность концентрационного лагеря в том, что туда попадают люди, не осуждённые по закону и виноватые лишь в том, что они принадлежат к какой-то этнической или социальной группе, которую власти считают нужным изолировать. Для того чтобы лагеря исчезли, нужно, чтобы среди людей таких нежелательных групп не было — как в дни войны, так и в мирное время.

Мы живём в эпоху, когда сильные страны бомбят, раскалывают и уничтожают слабые государства. В других местах власти так слабы, что не могут толком отвоевать страну у наркокартелей. Из всех этих мест люди, естественно, бегут и будут бежать дальше. Никакой альтернативы лагерям беженцев в таких условиях не видно. Перспектив прекращения хаоса в третьем мире также нет. Для этого нужно, чтобы слабые государства имели вооружённые силы, которые могли бы остановить сильные. В условиях существующего разрыва в технологическом прогрессе и уровне развития институтов разных стран мира — это нереально. Вполне вероятно, что концентрационные лагеря останутся с нами и в XXII веке.