LifeNews выяснил, почему уроженцы Западной Украины воюют за Донбасс

Конфликт на юго-востоке Украины между правительственными войсками Киева и отрядами ополчения ДНР и ЛНР обострил и без того непростую ситуацию общения между жителями восточных и западных областей страны. После подписания минских соглашений даже зарубежные СМИ и политики признали, что Украина расколота: у ее жителей оказались принципиально не схожие интересы и представления о собственных правах. Однако некоторые жители регионов находят требования ополченцев справедливыми. Так, уроженцы Тернопольской, Винницкой, Днепропетровской областей специально приезжают в Донецк, чтобы сражаться за молодые республики. О том, почему они воюют за Донбасс и как эта борьба отразилась на их жизни, с бойцами-«западенцами» в армии ДНР пообщался специальный корреспондент LifeNews Семен Пегов.

Истории Вадима Майстренко из Винницы, Сергея Кадета и Евгения Копакина из Днепропетровска, Виктора Долгого из Тернополя начались по-разному. Одни уехали из родного города, как только в него стали заходить отряды «Правого сектора», другие поехали в Донбасс, чтобы найти применение своим рабочим и военным навыкам. Непреодолимых препятствий для вступления в ряды ополчения уроженцы не Донбасса не встретили, но стать «своими» среди тех, кого киевская пропаганда называет «чужими», мужчинам удалось не сразу.

— Говор такой, сразу слышно, что украинский. Ну, меня много кто останавливали, спрашивали — а почему ты? Много кто и на «губу» хотел отправить, в подвалы, в ямы, ну такой акцент. Я звонил всегда своему командиру, он приезжал и решал уже на месте, — рассказывает Евгений Копакин с позывным Окоп. Однополченцы все еще в шутку называют его «укропом».

Евгению, выросшему в детском доме, мотострелковая рота ДНР заменила семью. С друзьями из Днепропетровска он не общается. А вот уроженец Тернополя Виктор Долгий, напротив, поддерживает переписку с приятелями, оставшимися западнее линии соприкосновения, и потому хорошо представляет себе, как на самом деле относятся к конфликту в Донбассе и проведению так называемой АТО жители подконтрольных Киеву областей.

— Люди с Западной Украины тоже такие же самые, как мы. Они уже начинают понимать, что нельзя так поступать со своим народом. Они просто не идут в армию. В соседнем селе было — люди сложились деньгами и наняли два автобуса — и их вывезли в Россию, этих молодых хлопцев, ну, призывников, — рассказывает Виктор.

Бегут от мобилизации, платя взятки до 8 тысяч гривен, и те, кто считает «западенцев», воюющих за Донбасс, предателями Украины. Вадим Майстренко перестал общаться с семьей. Считает, что предыдущая жизнь осталась по ту сторону линии соприкосновения. В ней — родные, называющие его уродом, и участие в отрядах самообороны. В Донбассе он уже принимал участие в боях на стороне ополчения в Углегорске и в аэропорту Донецка, где его накрыл снаряд украинских силовиков. Вадим потерял два пальца.

Сергей Кадет, уроженец Днепропетровска, в аэропорту Донецка все еще продолжает нести свою вахту. В Донецк он приехал, сказав родным, что «по работе». До начала вооруженного конфликта в Донбассе Сергей был летчиком, но по возрасту уже не может принимать участия в вылетах, поэтому нашел себе применение в качестве механика-водителя.

— Маме говорю, что я на работе, она знает, что я в Донецке, говорю — работаю, где-то там вот мина ляжет — там бабах! Мама говорит: «Что там упало»? — «Да, ребята машину грузят, поддон упал — грохнул», — отвечаю! — пересказывает Сергей.

Кроме боевых операций есть у переехавших в Донбасс граждан Украины и мирная жизнь. Тернопольский ополченец Виктор Долгий дает интервью без балаклавы не потому, что семью вывез из Западной Украины, а потому, что нашел ее здесь. С дончанкой Натальей ополченец познакомился в офицерской столовой, знал, что у девушки есть сын от первого брака, но это его не остановило.

Теперь они живут втроем, одиннадцатилетний Владик еще не называет Виктора папой, но охотно рассказывает ему про свои школьные дела, а также отлично разбирается в артиллерии - все-таки война еще не до конца ушла из жизни даже этого маленького донецкого мальчика. Нередко он даже в мирные минуты не может зайти в католический храм Донецка. Церковь находится неподалеку от аэропорта, и часто сюда долетают снаряды. Она закрыта из-за обстрелов.

— Мы переживаем — что ребенок, что я, — ждем звонка, очень тяжело. Боимся просто потерять — и ждем хоть с руками, хоть с ногами, хоть без ничего — но мы ждем домой, — рассказывает Наталья Гомериста, подруга Виктора. — Мы все понимаем, что как бы война, да, отношения, все это может закончиться, но хочется, чтобы дальше были — семья, дети совместные.

Каждый из найденных среди ополченцев ДНР уроженцев Западной Украины не скрывает, что, хотя конфликт в Донбассе изменил их, стал для них важным жизненным этапом, больше всего они хотят, чтобы он завершился. Уже понятно, что он расширил и углубил пропасть непонимания между теми, кто борется за Донбасс, и теми, кто остается приверженцем устремлений Киева и Майдана. Но сам факт того, что люди из Западной Украины могут пойти с оружием в руках отстаивать интересы тех, кого записывают в их противников, дает авторам спецрепортажа надежду, что и в мирной жизни стороны смогут прийти к пониманию.