Турецкий гамбит Путина: кардинальный поворот в российско-турецких отношениях

Состоявшаяся сегодня в Санкт-Петербурге историческая встреча лидеров России и Турции демонстрирует, с одной стороны, довольно существенное изменение баланса сил в регионе Ближнего Востока и Восточного Средиземноморья, а с другой, обозначает контуры новой стратегии России как в отношениях с Турцией, так и в сфере целого ряда аспектов политики России в экономической и конкретнее в энергетической отрасли, где главным проигравшим рискует остаться Европа и Запад в более широком контексте.

Восстановление отношений между Россией и Турцией хоть и является для турецкого руководства и лично президента страны Реджепа Эрдогана во многом вынужденной мерой, тем не менее открывает широкое окно возможностей для России на целом ряде критических для нашей внешнеполитической линии направлений. На геополитических измерениях идущего активно сближения Москвы и Анкары следует остановиться подробнее, так как именно рискованные геополитические игры Турции завели её политику в регионе в тупик и поставили на грань катастрофы политическое будущее правящей в стране группы во главе с президентом Эрдоганом.

Когда комментаторы, оценивая политику Турции в сирийском конфликте, а также стратегию в области транзита беженцев и отношений с Евросоюзом, делают упор на интегрированности турецкого государства в западные военно-политические структуры, происходит определённое смещение фокуса с проблематики американских планов по переустройству всего региона так называемого “Большого Ближнего Востока”.

Стоит отметить, что уже почти 10 лет назад в военно-дипломатических кругах ряда стран НАТО, а затем и в медиапространстве начала циркулировать так называемая "карта полковника Петерса", основной изюминкой которой являлись новые границы ближневосточных стран, и Турции в том числе. Согласно прикидкам отставных американских военных, переместившихся по вашингтонской традиции во влиятельные околопентагоновские "мозговые танки", на базе территории восточной Турции, севера Ирака, части территории Сирии и Ирана должно быть создано независимое курдское государство, а сунниты Ирака должны обрести собственную государственность.

Идея с независимым Курдистаном уже сейчас находит практическую реализацию на севере Сирии и в Иракском Курдистане, который с начала американской оккупации Ирака де-факто является независимым государственным образованием. А суннитский Ирак по странному стечению обстоятельств совпадает с границами, занимаемыми ныне группировкой ИГИЛ.

Политика Турции в Сирии, которая, собственно, и послужила спусковым крючком процесса обострения отношений между Москвой и Анкарой, вообще представляет собой клубок противоречивых тенденций и является результатом лавирования Эрдогана между национальными интересами Турции, по крайней мере в контексте того, как их понимает сам Эрдоган и его Партия справедливости и развития, и обязательств страны в рамках западного блока, имеющего собственные интересы в сирийском конфликте.

С одной стороны, Турция действительно обеспечивала логистическую поддержку сирийским джихадистским группировкам, открывая им коридоры для прохода через границу, поддерживая тыловое обеспечение и осуществляя сбыт контрабандной нефти с захваченных игиловцами нефтяных полей Сирии и Ирака.

Однако стратегию США по поддержке курдов на севере Сирии турецкое руководство оценивало жёстко негативно, справедливо полагая, что укрепление структур курдских формирований пешмерги, связанной с YPG и PKK, приведёт к усилению партизанской борьбы курдов уже на территории самой Турции, где правительственные войска и так уже ведут практически полноценные боевые действия, в частности в окрестностях Диярбекира, по масштабу напоминающие практически войсковые операции.

Тупик в сирийской игре турецкого руководства наметился ещё в сентябре 2015 года, когда окончательно стало ясно, что правительство Асада не падёт, а поддержка Воздушно-космических войск России и вовсе позволила переломить ход войны, вернуть под контроль законного правительства обширные территории и в конечном итоге на поле боя принудить многие группировки к соблюдению режима прекращения огня.

Реализация неоосманистских устремлений турецкого руководства очевидно пробуксовывает, а дальнейшее участие в международном "антиасадовском консорциуме", существующем в основном на деньги салафитских монархий Персидского залива, вызывает всё большее недовольство уже внутри правящей турецкой элиты, что и явилось отчасти одной из причин неудавшегося военного переворота, подавление которого и целый ряд событий последовавших за этим и послужили окончательным фундаментом сегодняшней встречи Владимира Путина и Реджепа Эрдогана. 

 — Сегодняшняя встреча даёт надежду на возможное восстановление отношений. Другой вопрос заключается в том, в каком масштабе. Дело в том, что вернуться к прежнему состоянию уже невозможно. Многое изменилось и в нашей стране, и в Турции, и на Ближнем Востоке. Будут нащупывания путей восстановления отношений. То, что мы сегодня видели, ― встреча один на один и большими делегациями ― это всё позитивно. Эрдоган, как восточный человек, много говорил "о дорогом друге Владимире Путине", Путин был более сдержан. Но есть взаимное желание восстановления отношений. В России это связано с тем, что Турция ― это важнейшая региональная держава Ближнего Востока, где мы вовлечены в сирийский конфликт, пытаемся его решить. Нас также волнует судьба Ирака и Ливии, а Турция тут очень важный участник. Кроме того, нас волнует ситуация Карабаха, и Турция здесь может сыграть большую роль. Но то, что было сказано, это ещё далеко не всё, ― отмечает политолог-международник Юрий Почта.

Следует отметить, что предпосылки и фундаментальные военно-политические причины переворота, безусловно, лежат внутри Турции. Однако постоянные намёки высокопоставленных представителей руководства Турции, включая премьер-министра Бинали Йылдырыма, о том, что в заговор были вовлечены некие третьи страны, говорят о некоторой доле содействия Запада планам путчистов. Необходимо понимать, что западная стратегия работы с политическими элитами даже в подконтрольных и включённых в орбиту их политического влияния странах заключается в принципе диверсификации поддержки и недопущения усиления руководства страны, даже если оно декларирует евроатлантические ценности.

Эрдоган после переворота очевидным образом осознал, что в регионе нет иного геополитического и экономического противовеса геополитическим планам Запада, кроме укрепления отношений с Россией, ― ни Иран, ни аравийские монархии, ни собственно внутренние ресурсы Турции не способны дать Анкаре необходимое поле для манёвра.

Вместе с тем важность отношений с Турцией для России также крайне сложно переоценить. И тому есть несколько фундаментальных причин.

Во-первых, каким-то образом необходимо разрешать сирийский кризис. Идущая сейчас крайне ожесточённая битва за Алеппо, а также операции сирийской армии и союзников против ИГИЛ и "Джебхат-ан-нусры" вкупе с другими группировками, "висящими" на снабжении разного рода аравийских джихадистских фондов, вполне может обозначить переломный момент во всей сирийской кампании. Россия при всей эффективности своей группировки ВКС не способна в одиночку решить вопрос примирения в сирийском обществе ― необходимы помощь и содействие основных акторов в регионе, ключевую позицию в котором занимает Турция. Причём результаты переговоров Путина и Эрдогана, как отмечают эксперты, будут видны уже в ближайшем будущем, когда станет понятным, претерпит ли изменение стратегия Турции на севере Сирии.

Огромный пласт общих интересов по-прежнему лежит в экономической сфере, где достигнуто понимание по возобновлению проекта строительства атомной электростанции "Аккую", инвестиции в возведение которой оцениваются суммарно в 20 миллиардов долларов США. В ходе проходивших в Санкт-Петербурге переговоров президент Эрдоган особо подчеркнул намерение Турции присвоить проекту стратегический приоритет.

Также сдвинулся с мёртвой точки и вопрос о строительстве трубопровода "Турецкий поток", которое было заморожено на фоне обострения российско-турецких взаимоотношений. Россия заинтересована в формировании новых маршрутов доставки своих углеводородов в страны Европейского Союза, и на южном направлении эту задачу нельзя решить без подключения Турции. Примечательно в этой связи и то, что президент Путин особо отметил желание Болгарии возобновить проект "Южный поток", потребовав при этом от неё твердых юридических гарантий. Очевидно, что по мере нормализации отношений с Турцией окно возможностей для энергетического манёвра у Москвы будет расширяться, что будет вынуждать страны ЕС более гибко и позитивно подходить к предложениям России в сфере энергетики.

Довольно значимыми для Анкары были потери и в сфере туризма, а также в результате запрета импорта турецкой сельскохозяйственной продукции на российский рынок ― эти ограничения также будут постепенно сняты, и за решение этих вопросов российское руководство наверняка получит некий пакет уступок со стороны Турции.

Как отмечает первый заместитель председателя комитета ГД по международным делам Леонид Калашников, Россия поступила стратегически верно, выбрав текущий момент для налаживания диалога с Анкарой.

― Я рад, что всё, что я говорил, как предполагаемое, сбылось. Эрдоган плакался от Европы и от Америки, рассчитывая на то, что он там получит какие-то коврижки, и в итоге вернулся к протянутой руке, которую Путин в своё время оставил, несмотря на трагедию, которой для России стал сбитый самолёт. Он сказал, что мы готовы вернуться к нормальному сотрудничеству, но при наличии доброй воли, извинений и так далее. Эрдоган, конечно, сейчас пришёл к нам не по доброй воле, его вынудили обстоятельства, он рассчитывал получить полную поддержку в своей воинственной политике, но он этого не получил. Но не в интересах России сейчас злорадствовать по этому поводу, а нужно просто сделать то, что сейчас выгодно и нам, и Турции, как соседям, ― наладить отношения. Поэтому та ситуация, которая сейчас достигнута и в экономике, и в предполагаемом развитии дальнейшей политики, а может даже и в сирийском вопросе, это можно записать в плюсы. Это не понравится Западу, но нам на это глубоко наплевать, думаю, Эрдогану теперь тоже, он понял, что рассчитывать на добрую волю Запада не приходится. Эрдоган понимает, что ему уже дальше тянуть некуда, у него есть только сосед, с которым нужно налаживать отношения, иначе всё развалится внутри страны, ― говорит депутат Государственной думы.

Крайне значимо в этой связи указать и на ряд протокольных моментов, которые сопровождали переговоры на высшем уровне, особенно в контексте важности дипломатических знаков и ритуалов, сопровождающих мероприятия по налаживанию отношений между такими крупными международными игроками, как Россия и Турция.

Начать стоит с того, что в ходе переговоров Реджеп Эрдоган четыре раза назвал своего российского коллегу Владимира Путина другом, что демонстрирует высокую степень заинтересованности в позитивном результате. Если же вспомнить тот факт, что в письме с извинениями за сбитый турецкими ВВС Су-24 само слово "извините" было написано по-русски, то все конспирологические теории о том, что Эрдоган якобы не извинялся и применял в послании некую обманную лексику, замаскированную пышными восточными дипломатическими оборотами, представляются несостоятельными.

Эрдоган при явном нежелании терять политическое лицо всё-таки именно извинился и теперь в ходе встречи с Путиным подтвердил своим обращением позицию по налаживанию диалога. Российская сторона не осталась в стороне и предложила гостям из российской и турецкой делегаций рабочий обед с тарелками, на которых было изображение Путина и Эрдогана, что в дипломатической практике означает высшую степень доверия. Даже цветочная композиция из роз была подобрана таким образом, чтобы подчеркнуть спокойный и уравновешенный тон переговоров и настрой на открытость и стремление к диалогу. Всё это, по мнению ряда независимых наблюдателей, может свидетельствовать о психологической разрядке, прежде всего в отношениях между двумя лидерами, и готовности к возобновлению диалога на личностном уровне.

― Вокруг России пытаются создать дугу нестабильности. Наша задача ― создать вокруг России  добрососедские отношения. При налаживании отношений с Турцией мы разрываем эту дугу. То, что турецкий лидер приехал в Россию, это не просто налаживание между странами, это поворот Евразии в другую сторону, ― говорит эксперт в области международных отношений Сергей Филатов.

В целом же необходимо отметить крайне позитивное значение, которое сегодняшние переговоры окажут на весь комплекс вопросов, связанных с ближневосточным урегулированием. Россия вместо очередного недружественного государства у своих границ получит благоприятную стратегическую паузу и возможность "расшить" ряд энергетических проектов. Турция, безусловно, не станет стратегическим союзником или другом России, однако под давлением обстоятельств и объективных условий способна быть предсказуемым партнёром в решении целого ряда мировых проблем.

Также необходимо указать и на то, что полностью оправдала себя внешнеполитическая линия президента Путина, который, во-первых, не дал втянуть Россию в острое военное противостояние с Турцией (и всем блоком НАТО соответственно), во-вторых, продемонстрировал выдержку и упорство, пойдя навстречу турецкому руководству в наиболее выгодный для России с геополитической точки зрения момент, и в третьих, показав, что Россия научилась пользоваться такими неконвенциональными методами давления на противника, как экономические механизмы принуждения к изменению позиции, что выводит Россию на совершенно иной уровень работы в международном политико-дипломатическом пространстве.