Дом для мам, которые выбрали жизнь

Мама Ани умерла, когда ей было три года, папу лишили родительских прав за алкоголизм. Он жив, в Старом Осколе у него свой дом. В нём прописана и Аня, но жить ей там не приходится. Воспитывала Аню и её младшую сестру родная тётя. Жили в деревне, ухаживали за коровами и поросями. В 2010 году Аня поехала в Москву, в гости к подруге, и осталась. Сняла комнату, устроилась работать в магазин, там и познакомилась с будущим мужем, через какое-то время переехала к нему в квартиру. На тот момент ему было 28 лет, ей — 29. Вся жизнь впереди, планов громадьё. На девятом месяце беременности сыном Андреем пошли в загс и расписались.

— Он иногда выпивал, но не так чтобы сильно, — прячет глаза Аня. — Потом к нам приехала жить его сестра с четырьмя детьми после краха своего 12-летнего брака. И тут спокойная жизнь закончилась.

Аня говорит неспокойно, но слёзы держит в себе, хотя и видно, что с трудом. С сестрой мужа отношения, мягко говоря, не строились: постоянные скандалы, иногда и побои. Золовка называла себя хозяйкой дома, несмотря на штамп в паспорте Ани.

Её отселили с ребёнком на крошечную кухню, где ни о какой кроватке для Андрюши и речи быть не могло. Ребёнок спал в переноске. Потом Аня забеременела Светой. Муж был в шоке: "Куда в эту квартиру ещё одного ребёнка?" Начал уходить в долгие запои, и, конечно, о какой-то помощи с его стороны можно было и не мечтать.

— Денег ни на что не было, работать с маленьким ребёнком на руках, будучи беременной вторым, я не могла. Золовка во время отсутствия мужа если и давала денег, то рублей десять. Что можно купить ребёнку на эти деньги? Я пробовала пожить у отца в Старом Осколе, когда ещё один Андрюша был. Но там дом старый, нет электричества, отопления. Отец давно пропил всё, что можно. Его новая жена меня постоянно выгоняла. Да и страшно там было: отец не раз поднимал руку в пьяном угаре, а один раз чуть не задавил Андрюшу. Я боялась там жить. И боялась не столько за себя, сколько за деток.

Рима уже подготовила своих близняшек, Алию и Амиру, для фотографирования (имена мамы и детей изменены). Девочкам год и два месяца. Они очень спокойные и улыбчивые. Рима приехала в Россию из другой страны на заработки в 2009 году. Нашла работу оператором в кондитерском цехе, там же познакомилась с гражданским мужем. После четырёх лет совместной жизни, в 39 лет, родила девочек. Муж, говорит, был очень рад. Но недолго. У Амиры почти сразу выявилась гидроцефалия (увеличение содержания особой жидкости в системе головного мозга), после чего новоявленный отец пропал с радара.

— Он очень ждал рождения детей. В конце моей беременности уехал на родину оформлять необходимые документы. Я сняла квартиру, жила на свои заработанные ранее деньги и ждала мужа. После рождения девочек почти сразу стало известно о диагнозе Амиры. Муж звонил, но всё реже и реже. В какой-то момент я почувствовала, что что-то не так, и стала сама до него дозваниваться. Тогда он мне и сказал, что отказывается от нас. Совсем. Сейчас он приезжает периодически в Россию, но с нами не встречается.

Рима говорит медленно, раскачивающимся убаюкивающим голосом, но слово "отказывается" было накалено железом. Бывшего гражданского мужа она не ругает, но видно, что воспоминания о предательстве ещё очень сильно отдают в сердце: ненадолго прерывая рассказ, она начинает нервно поправлять причёску у девочек, перекладывать игрушки с места на место... 

Рима и рада бы уехать домой, к родным, но не пускают врачи. Амира пережила уже три операции. К тому же как минимум до шести-семи лет необходимо врачебное наблюдение, чего на родине сделать не смогут из-за слаборазвитой медицины.

29-летняя Диана растит сына Руслана (имена мамы и ребёнка изменены). Этому малышу шесть с половиной месяцев. Пять лет назад Диана приехала в Москву из Саратовской области. Сначала снимала квартиру с подругой, начала работать, потом познакомилась с парнем и стала жить с ним в гражданском браке. Когда Диана уже была беременна сыном, парня задержали и отправили в СИЗО. "Ждём суда", — тихо говорит Диана. Что сделал отец её ребёнка, она умалчивает: "По глупости".

После того как молодого человека забрали, деньги быстро закончились, платить за квартиру было уже нечем, и Диана вынуждена была искать помощи вовне. Она признаётся, что хотела поначалу даже сделать аборт или после рождения оставить временно малыша в доме малютки, чтобы найти работу и встать на ноги. У родных в Саратовской области Диана помощи не просит: стыдно. У гражданского мужа родственников нет, сам он воспитывался в детдоме.

— Стала искать в Интернете группы поддержки для одиноких мам. Сначала меня отговорили от аборта, а потом я узнала о центре помощи женщинам в таких ситуациях и решила приехать сюда, — говорит Диана.

Аня, Рима и Диана живут в центре временного пребывания для мам с детьми "Тёплый дом", который находится в городе Пушкино. Это проект фонда "Волонтёры в помощь детям-сиротам", он призван помогать молодым матерям с новорождёнными детьми, которые из-за отсутствия жилья, работы и поддержки родственников оказались на грани отказа от ребёнка.

Проект с 2011 года существует на благотворительные средства, в том числе есть организации, которые полностью берут на себя самую затратную статью — аренду дома. Кроме спонсоров у приюта большая группа волонтёров. Они и билет купят домой в другую страну, и в аэропорт в четыре утра отвезут, и несколько мешков картошки привезут.

В "Тёплом доме" единовременно могут жить до шести мам — для них специально оборудованы комнаты, одна из которых рассчитана на две семьи; общий зал, где проводятся занятия и играют детки, и кухня; во дворе детская площадка. Как правило, жить мамы в приюте могут в среднем около полугода. За пять лет существования "Тёплого дома" в нём побывало более 60 женщин.

— Больше половины клиенток кризисных центров — это трудовые мигрантки, которые приехали в Москву зарабатывать. Речь идёт о девушках из российской глубинки и в меньшей степени из стран СНГ. Это, как правило, образованные, без вредных химических привычек женщины. Часто к нам попадают и девушки, у которых были неблагополучные семьи; родители с особыми детьми и т.д., — рассказывает психолог, координатор проекта "Профилактика отказов от новорождённых" благотворительного фонда "Волонтёры в помощь детям-сиротам" Диана Зевина.

Для этого приюта есть ограничения: мамы не должны быть алкоголичками, наркоманками, не должны быть вовлечены в криминальную среду. Для таких категорий женщин есть другие, специализированные кризисные центры. Но если здоровой маме некуда идти с новорождённым ребёнком, от неё отказались родные или партнёр, она осталась без средств к существованию, то она найдёт себе место в "Тёплом доме".

Кто-то обращается в приют самостоятельно, кого-то специалисты фонда увозят прямо из роддома. "Волонтёры в помощь детям-сиротам" сотрудничают с четырьмя московскими и областными роддомами. Как только врачи видят, что мама готова отказаться от новорождённого, передают сигнал в фонд, откуда приезжает психолог и общается с новоиспечённой мамой. Одной из таких была наша героиня — Диана.

— Наша задача — помочь понять, что ситуация не безвыходная, как кажется на первый взгляд. Дать передохнуть после родов, собраться с мыслями, привыкнуть к ребёнку, понять его. Само по себе родить — уже стресс. А когда вдруг оказываешься ещё и без поддержки, как эмоциональной, так и социальной, то тяжело вдвойне. Поэтому и появляются отказники, и увеличивается количество абортов. К счастью, по нашей статистике, каждый третий отказ от новорождённого можно предотвратить, — делится куратор проекта "Тёплого дома" фонда "Волонтёры в помощь детям-сиротам" Елена Викторова.

— Парадокс в том, что именно в шоковом состоянии (родила, нет денег, нет будущего) принимается судьбоносное решение. Наша задача — показать те ситуации, в которых ребёнок включён в жизнь мамы. Главное, помочь увидеть разные варианты развития ситуации, — дополняет Диана Зевина.

Вместе — сила

Что же даёт "Тёплый дом" мамам? Они получают крышу над головой, питание, при необходимости обеспечиваются детскими и взрослыми вещами, игрушками, медикаментами. Неотъемлемая часть работы приюта — общение с юристами, которые помогают консультациями при оформлении необходимых документов или даже в поиске постоянного жилья. Так, Аня уже смогла решить вопрос с детским пособием, с лекарствами, так как у дочки Светы проблемы с кишечником и скоро её ждёт госпитализация. Сейчас юристы работают над вопросом проживания для Ани: из-за того что наша героиня прописана у отца в Старом Осколе, она не может претендовать на получение какого-либо другого жилья. Жить у тёти или у младшей сестры она тоже не может: в первом случае рак со всеми вытекающими, во втором — и без того четыре человека в одной маленькой комнате.

Приют смог изменить и судьбу Дианы.

— Нам с Русланом осталось жить здесь примерно два месяца, — рассказывает Диана. — Далее планирую снимать с подругой жильё, работать. Как вариант: можно найти такую же одинокую маму, договориться жить вместе и по очереди смотреть за нашими детьми. Если честно, до разговора с психологом о таком варианте даже не думала. Перед глазами только стояла картина: я, ребёнок и улица, — практически выдавливает из себя мама Диана.

Вообще при общении с мамами складывается ощущение, что эти полгода жизни в приюте строго расписаны. И это тоже задача психологов — помочь женщинам распределить свои нужды на ближайшее время и составить дальнейший план, чуть ли не по дням расписывая задачи. У мам есть чёткое представление, что уже сейчас надо думать об устройстве себя на работу, а ребёнка в ясли, или найти того, кто сможет присматривать за маленьким человечком, пока мама работает. Психологи подсказывают, какие могут быть решения, учат взвешивать все "за" и "против".

Работа психологов с мамами по поддержке их материнского статуса является едва ли не самой главной в приюте. Ане помимо прочего психологи пытаются помочь наладить отношения с мужем, в ближайшее время должна состояться встреча, на которой специалисты постараются понять, возможно ли сохранить их семью. Аня и не прочь вернуться к мужу, главное, чтобы бросил пить.

— Психолог "Тёплого дома" помогла мне наладить и отношения с детьми. Раньше они видели наши конфликты с мужем, в итоге замкнулись в себе, боялись всего. Чего уж говорить, я и сама срывалась голосом на детей из-за стрессовой ситуации. Опасалась Андрея подпускать к Свете. Теперь не боюсь. Андрюша старается даже помогать: покормить сестрёнку, покачать.

— Я не знала самых элементарных вещей: как вести себя с новорождённым, как пеленать, разговаривать, как кормить. Помимо этого его надо ещё как-то развивать. Жизнь в приюте помогла мне обучиться этому, — говорит в свою очередь Диана, щекоча карапузу животик.

— Наша задача — объяснить мамам, что ничего страшного не происходит, что и эту проблему можно решить. Мы показываем, что есть люди, которые выполняют свои обещания, к которым можно прийти за помощью и получить её. Что не надо закрываться в себе, что можно общаться бесконфликтно. Наши мамы должны чувствовать здесь стабильность и эмоциональную безопасность, — рассказывает Елена Викторова. — Эта безопасность позволяет им остановиться, рассмотреть внимательнее ситуацию, в которой они находятся, чтобы как-то дальше двигаться, а не в панике отказываться от всего и вся.

Сама куратор "Тёплого дома" Елена уже давно работает в общественных организациях. Начинала с ВИЧ-инфицированных женщин, находящихся в местах лишения свободы, затем — трудные подростки, женщины и дети.

— Мне важно не просто заполнение бумаг, а то, что я могу что-то поменять, — практически кредо Елены. Поэтому она как никто знает, как живут люди в мире страхов и безнадёжности.

За время работы программы помощи семьям "Волонтёры в помощь детям-сиротам" удалось помочь более чем 500 семьям сохранить своих детей. Но одиноких мам с новорождёнными гораздо больше. Так, по данным фонда, в 2014 году только к ним поступило 18 сигналов по отказу от новорождённых, в прошлом году — уже 29. Осенью и зимой — самый пик на обращения.

Психолог Диана Зевина уверяет, что подобных центров, которые могут оказать поддержку мамам в кризисных ситуациях, в стране не хватает.

— Нужно больше поддержки мамам с детьми в сложной кризисной ситуации. Нас, таких частных организаций, мало. В основном это государственные приюты, но они ориентированы только на тех, кто прописан в данном регионе (в данном случае в московском. — Прим. ред.). К примеру, в Москве есть большой приют на 70 мест, и он принимает только москвичек с домовой выпиской. В итоге учреждения, в которых места есть практически всегда, не могут взять таких клиентов, как наши, в силу закона, — сетует психолог.

Но всё же самое главное, что есть такие люди, которые готовы помогать, поддерживать и давать стимул для новой жизни. Тем более смысл у этой жизни уж точно есть — он появляется с первым криком новорождённого.