Жора, подари стишок, или По следам одного преступления
Народный артист и худрук Московского академического театра сатиры актёр Александр Ширвиндт — о судебном иске к нему "поэта" Фрумкера, который обвинил его в плагиате.
Фото: © РИА Новости/Сергей Пятаков
Боже мой, как непредсказуемы эмбрионы возникновения дружб, знакомств, творческих связей, на худой конец — судебных кляуз!
Получил толстую папку: "Дело Таганского районного суда по иску Фрумкера Георгия Михайловича и т.д.". Радостно, конечно, что суд Таганский — я живу на Таганке и меня близко возить на заседания из-под домашнего ареста...
Так вот, истец просит признать его автором произведения: "Любимая, ну чем тебе помочь? / Дай вытру пот. Бедняжка, ты устала, / Забудь плиту. Иди из кухни прочь. / Иди. Иди. Ведь ты не постирала!". А меня он просит об этом потому, что я где-то в своих книжках вроде бы приписываю что-то подобное себе.
Дорогой Георгий!
Вынужден обратиться к тебе с покаянием. Я когда-то был начитанным интеллигентом: Флобер, Фриш, Фрейд, Фолкнер и т.д. К моему великому стыду, поэт Фрумкер как-то остался за чертой моей литературной оседлости. Но не было бы счастья, да несчастье помогло!
Не вдаваясь в юридические подробности, в которых я не соображаю, напоминаю, что предмет судилища появился в моей книге "Склероз, рассеянный по жизни", и понятно, что само название предполагает проблески маразма у автора, а так как автор старше тебя на 13 лет, то хотя бы из уважения к его сединам мог бы просто позвонить и спросить: "Чё это ты?", а не начинать разговор с судебного иска и не подключать дипломированных адвокатов, чтобы раздеть ветхого пенсионера.
Что касается плагиата, то тут ты, конечно, счастливей меня: твои книги "Я плохо помню чудное мгновенье" или "Про Федота-стрельца..." не подлежат сомнению относительно авторства. Ни Пушкин, ни Керн, ни замечательный Лёнечка Филатов уже не могут подать на тебя в суд.
Ты просишь миллион рублей за четверостишье — 250 000 за строчку. Жора, это дорого! На такое, думаю, не замахнулись бы ни Байрон, ни Блок, ни даже Губерман. Возникают два подозрения: или до такой степени на тебя обрушился мировой кризис, или это акция присоединения к антироссийским санкциям (видишь, я тоже лихо рифмую). Но это лирика...
Возможно, я действительно неожиданно впал в голодное военное детство и склептоманил твой шедевр. Тогда я срочно иду на ныне модное сотрудничество со следствием, с удовольствием признаю тебя автором, умоляю учесть моё искреннее прозрение и скостить наказание, а также клятвенно обещаю никогда, нигде и ни за что не употреблять Фрумкера в своём творчестве.
Вообще, на больших художников слова иногда гениальные откровения обрушиваются одновременно. Может быть, это тот случай? А если нет, то подари мне, Жора, этот стишок! Тем более что, когда я узнал, что он твой, он мне стал нравиться ещё больше. Тот же Пушкин, между прочим, безвозмездно дал Гоголю идею "Ревизора".
Обнимаю, до новых тяжб!
