Мой друг террорист. Часть II. Станция метро "Джобар"

Часть 1. Замаскированные. Парни с оружием садятся в джип и отправляются на опасное задание

Подполковник Гаяс смахнул капельку пота рукавом гимнастёрки. Новую форму получили с месяц назад, но камуфляж уже выцвел до полупрозрачности. Солнце пятого лета войны жгло беспощадно.

Наверху плюс сорок. Здесь, под землёй, казалось бы, должна спасать нежная прохлада. Однако низкий потолок тоннеля и полусогнутый режим передвижения заставляют поры раскрываться шире, чем на солнце. Привкус рыхлого песочного грунта во рту, приторный, точно иранские сладости, усиливает жажду.

Подземная война жарче городских перестрелок. Подполковник кричит в спину проводнику: 

— Рядовой Амер, долго нам ещё ползти?

— Командир, осталось метров сто.

Хорошо смеяться над клаустрофобией, но не тогда, когда находишься в тоннеле: позади полукилометровый лабиринт, а над тобой тонны земли, приплюснутой сверху многоэтажками.

Подполковник Гаяс наступил ботинком на лестничную перекладину, начиная спуск в темнеющий проём. Почему генерал приказал остаться наверху Муханнаду? Ведь это его работа — искать под территорией врага точку для закладки пластида.

"Джобарское метро" — так военный называл систему тоннелей, вырытую под территорией боевиков в пригороде Дамаска.

Когда-то Гаяс с интересом изучал в Интернете карты метрополитенов мира, самыми симпатичными ему казались лондонский и московский.

— Здесь, в Джобаре, всё сложнее, — говорит Гаяс.

Террористы из группировок "Джейш аль-ислам" и "Фронт ан-нусра" используют тактику тоннельной войны с начала сирийского кризиса. За пять лет они сделали тысячи подкопов в округе. Перед очередной атакой террористы подрывали снизу укрепрайоны сирийской армии в высотных домах. Здания складывались в каменные торты. Каждый взрыв вызывал шок, и, пользуясь моментом, противник шёл в наступление.

Перелом наступил, когда сирийская армия стала использовать тот же метод против террористов. Так в Джобаре появились два автономных подземных лабиринта. У террористов — более разветвлённый и ветхий, у правительства — более ухоженный.

Врезаться в неподатливый грунт солдаты не прекращают ни на час. Отработать технологию с нуля помогли такие ребята, как Муханнад, бывший боевик. Тот самый парень, что сейчас курит наверху, а не кряхтит в душном тоннеле рядом с Гаясом.

После ряда амнистий, объявленных президентом Башаром Асадом, экс-террористы сложили оружие и снова получили его в окопах по другую сторону фронта.

Подполковник Гаяс слышал, что такая политика однажды помогла России выиграть войну в Чечне. Российские лидеры тогда убедили часть вооружённых группировок поддержать борьбу с радикально настроенными исламистами.

Бойцы подполковника сначала косо смотрели на Муханнада, Наджи и других бывших боевиков, пришедших в отряд из группировки "Джейш аль-ислам". Да и сам Гаяс иной раз с трудом отгонял мысль, что один из новых соратников год назад мог засадить пулю в голову рядовому Али, когда тот возвращался из караула, или ранить в плечо Амера, который сейчас слабым светом фонарика, встроенного в зажигалку, прощупывает путь сквозь чёртову кротовую нору.

— Перекур, Амер.

— Так точно, господин подполковник.

— Муханнад точно объяснил тебе, как добраться до точки закладки взрывчатки? — Гаяс держал строгий тон, ведь генерал приказал ему лично проконтролировать ход операции. Впрочем, его добродушное и высыхавшее от бесконечного матэ лицо с заострившимся за годы войны клювом горца — подполковник был родом из алавитских гор — не внушало страха подчинённым. Он выглядел моложе своих лет, любил отпускать неприличные шутки, бойцов "строил", как младших братьев, с просвечивающимся состраданием и опаской переборщить.

— Я делаю всё, как он объяснял. Два поворота направо, затем спуск и по прямой, — отчеканил Амер.

Повода к недоверию Муханнад не давал. Этот долговязый паренёк ещё до плена служил в армии. В начале конфликта линия фронта не была такой чёткой и бескомпромиссной, как сейчас. Получив очередное увольнение, Муханнад отправился в Джобар — домой, к родственникам. Шёл 2011 год. Тогда военнослужащие, переодевшись в гражданское, ещё могли рискнуть появиться в районе, подконтрольном "повстанцам" — так экстремистов называли в западных СМИ, так они сами окрестили себя на страничках в "Фейсбуке".

Но Муханнаду не повезло, кто-то из соседей его сдал. Не успела тётя Батуль вывалить на поднос рис с куриными бёдрами и морковью, как за ним пришла так называемая исламская полиция.

В заключении рядовой сирийской армии пробыл семь месяцев. О том, как с ним там обращались, Муханнад особо не рассказывал, но можно представить приём террористов.

— Нас регулярно вывозили на копательные работы. Один из тоннелей вёл за пределы Джобара к площади Аббасин. Он был длиной минимум в 600 метров, а шириной — ну, представь, при мне там проезжала БМП.

К работам привлекали исключительно пленных и гражданских, которых похищали на трассах, а иногда угоняли в рабство целыми автобусами.

— Что меня поразило — значительная часть из них работала на боевиков задолго до вооружённых столкновений. Тоннельную систему в Джобаре начали делать заранее, — рассказывал Муханнад.

Парня спасла смекалка. Среди "повстанцев" были и его друзья по "Фейсбуку". Выросли в одном квартале. Через охранников удалось передать им послание. Муханнад сообщил, что хочет вступить в "Джейш аль-ислам" и помочь сопротивлению. Френды из соцсетей, которые к тому времени дослужились до руководящих постов, "клюнули".

Затем бывшему пленнику за пару месяцев удалось втереться в доверие к экстремистам, его назначили командовать одним из фронтовых округов.

Как объяснял Муханнад, сделать карьеру в террористическом братстве мог даже сапожник, навыков военного для этого не требовалось.

— Главное — поусердней проклинать правительство и делать вид, что разбираешься в Коране.

Получив в распоряжение целый участок джобарского фронта, Муханнад позвонил сирийскому офицеру, с которым служил до плена. Он не просто попросился обратно, но подготовил целый план по сдаче позиций.

Операция прошла успешно. Вместе с десятком добровольно сдавшихся бойцов "Джейш аль-ислам" во главе с Муханнадом правительственные войска отхватили у противника весомый кусок фронта. А экс-командир боевиков, будучи в заключении, не только успел изучить технологию террористического "метростроя", но и завербовать среди пленников информаторов, которые по СМС сообщали ему координаты новых диверсионных объектов.

Таким образом удалось сорвать план "Джейш аль-ислам" по внедрению тоннельной системы непосредственно под кварталы Дамаска. И даже информаторов чуть позже эвакуировали. Теперь и они делятся свои опытом с рядовыми сирийскими бойцами. 

Всё это подполковник Гаяс знал и понимал, что биографии "перебежчиков" изучены спецслужбами, и будь версия истории Муханнада хоть на шаг сомнительна, не чертил бы он маршруты подкопов под штаб-квартиры радикалов.

После очередной затяжки ядрёным латакским табаком подполковник услышал посторонние звуки. Вроде бы где-то сбоку. Затем отголоски разговора, речь нельзя было разобрать.

Амер отреагировал на звук прямым взглядом в лицо командира, выражающим готовность к действию. Впрочем, глаза этого дебелого парня с мощными и слегка корявыми руками, получившего очередное ранение месяц назад и сбежавшего из госпиталя на фронт, его зрачки вместе с радужкой покрыл тот самый налёт отрешённости, что свойственен хладнокровным бойцам. И только другие такие же хладнокровные знают, что именно этот налёт на глазах означает страх.

Гаяс поднёс указательный палец, придерживающий окурок, ко рту, обозначая режим полной тишины. Другой ладонью закрыл зажигалку (в неё был встроен фонарик) в руках у Амера. Тот понял сигнал и погасил её.

Каждый из бойцов вжался в стену. Шаги и голоса приближались. Гаяс протянул руку к правому бедру, нащупал кобуру, в которой тяжелел пистолет Макарова. Многие его сослуживцы, сверстники по военному рангу, предпочитали трофейные "беретты" и "глоки".

Гаяс передёрнул затвор.

Шаги замерли. Из тоннеля голос:

— Господин полковник, вы только стрелять не вздумайте!

 Это были Муханнад и Наджи.

— Я забыл Амеру передать провода для взрывчатки, — сказал один из них.

Часть III. Машину качнуло. Снайпер. Пуля попала в диск или радиатор. Заговорили автоматные очереди