Грузия: хвостики от хинкали не едят!

Мы остановились в Тбилиси на одну ночь, чтобы перевести дух после Москвы. Во дворе у нашего дома нас встретили подростки. Они грызли семечки, сидя на капоте старой "Лады". Мы кинули вещи в самой дешёвой квартире с высокими потолками, что отыскали на airbnb, и пошли искать улицу Руставели и вино.

По пути мы завалились в первую хинкальную. В огромном зале за столами без скатертей сидели мужчины. Их животы упирались в столы. Перед каждым животом — жестяной поднос с хинкали, штук по тридцать на каждом.

"Пять с барашком, пожалуйста, и пять с сыром и зеленью", — скромничали мы.

Вилки нам не принесли. Что делать? Грузин за столом слева дал нам урок. Он прихватил за хвостик горяченную хинкалину, поднес её к лицу, надкусил тесто, выпил бульон, а после принялся за бока и мясную начинку. Для хвостиков на столе стояла отдельная тарелка.

После, слоняясь по улицам, мы наткнулись на блошиный рынок. Продавцы на траве и асфальте расстелили покрывала, а на них разложили всё добро, что скопили за сорок лет или сделали своими руками. Девушки-хиппи с перьями в волосах торговали пластинками, открытками с бананами Энди Уорхала, ловцами снов. Рядом — развал деревянных бус, благовоний и банок с кремами. По соседству отдел с "советским наследием": хрустальные вазы, люстры, праздничные сервизы, олимпийские мишки, флаги, значки.

Мы заглянули в парадную на Атонели, 31. Здесь в своё время размещался отель "Лондон". Прокатились на фуникулере, сверху съели по пончику и пропустили по стакану вина. Следом направились в Pur-Pur на Або Тбилеби, чтобы поужинать в светской атмосфере из красивых тарелок. Там даже раковина в уборной с розочками.

На следующее утро, перед тем как поймать холодную маршрутку в сторону Кахетии, мы взяли на два часа номер в серной бане № 5. Сидя в тёплой ванне, пахнущей так себе, мы втроём ждали пилинг. За него мы отдали по 400 рублей сверху, о чём не пожалели.  

Без стука двери открыла огромная сильная женщина в красных трусах и чёрном бюсте. Тётя Марина приказала снять трусы — "Ну, вы в бане или где?! — и по очереди натёрла нас мочалкой с уксусом, как своих сынков. После вылила на каждую три раза по два ведра тёплой воды с размаху.

В Сигнахи мы узнали, что такое настоящее грузинское гостеприимство. Мы хотели пойти на виноградники, зайти в крепость и местный храм, но не сходили никуда. В гостевом доме нас встретила Сусанна — хозяйка дома — и тут же пригласила нас к столу, поднялись из-за которого мы только часа через четыре.

Весь день мы пили чай с мятой (в Грузии так называют просто мяту, залитую кипятком), домашнее вино, снова ели хинкали, на этот раз на веранде с видом на Алазанскую долину, и болтали о пустяках.  

В Сигнахи все друг друга знают. И на следующее утро Сусанна договорилась, чтобы за нами заехал таксист Гена и показал нам всю округу, как своим.  

Гена был похож на бандита. Лицо его изрезано глубокими морщинами, глубоко посаженые глаза выглядывали из-под бровей. Гене легко можно было дать 60, хотя в марте ему только исполнилось 50. Как позже окажется, с Геной бок о бок мы проведём 12 дней и он провезёт нас через всю Грузию.  

А пока мы испуганно переглянулись и по команде Гены набились в его старый чёрный "мерседес". Я села спереди, но разговор не клеился. Мы думали, что едем в монастырь Бодбе, а Гена в это время рулил в сторону своих друзей. "Нечего там делать, в вашем Бодбе", — отрезал Гена и заулыбался, показав один золотой зуб.

Машина остановилась у двора. Нас встретила улыбчивая бабушка, её синий фартук был перепачкан мукой. Посреди двора на табурете стояла кастрюля, в какой можно сварить суп на сотню человек.

Кастрюля была полна до краёв чем-то напоминавшим варёную сгущенку. На стуле рядом лежал поднос с грецкими орехами, нанизанными на нити, как бусы из янтаря. Так делают чурчхелу. Ореховые бусы окунают в виноградный сок, замешанный с мукой. Пропорция хитрая: 800 г муки на два литра сока. После ожерелье с орехами достают и оставляют на неделю сушиться.    

По пути назад Гена разговорился. Он всю жизнь за рулём. Водил автобус по Тбилиси, потом возил хурму, мандарины, яблоки в Москву. Туристов из Грузии в Турцию — тоже. Теперь шабашит то тут, то там. Нас ждал Казбеги, и Гена сказал, что подкинет нас за копейки.

Старый "мерседес", увешанный чурчхелой, мчался в сторону Казбеги. Чурчхела качалась вправо-влево внутри салона, то и дело ударяясь о боковое стекло. Её можно есть хоть целый день — вместо обеда и ужина. Гена зовёт чурчхелу "грузинским сникерсом" и любит с фундуком.

Я попросила Гену включить свою любимую музыку, да погромче. Пели на грузинском, что-то про любовь. Нам быстро надоело, но уговорить Гену выключить это невозможно.

Справа и слева возникли горы, сплошь зелёные, пушистые, изредка утыканные домами. В голову ничего не приходило, кроме "как красиво". Все две недели в Грузии мы говорили по сто раз на дню только "как красиво" и "как вкусно" — такая страна. Рассмотреть горы пока мешал туман.

Ближе к Степанцминде температура упала до +4. Мы надели на себя всё, что было. А было немного: пара футболок и пара кофт. В придорожном магазине мы купили вязаных шапок, серьёзных колгот из пуха барашка и носки в цвет ковров. 

На ближайшие две недели у Гены не было планов, дома его никто не ждал. Так что он был не против провезти нас через всю Грузию и закинуть в Тбилиси накануне вылета. Мы заплатили ему 25 тыс. рублей за троих за 12 дней в пути. Так мы нашли себе гида и водителя. У нас больше не было проблем с тем, где жить и что есть. Водитель Гена всё время звонил кому-то из родственников или друзей — те нас встречали и кормили.

Между городами мы обедали в проверенных местах. Там не было скатертей и меню. За соседними столами не переставали говорить по-грузински и пить вино графинами. Гена брал суп харчо и кофе с четырьмя сахарами. Суп обходился ему в 80–120 рублей.

К вечеру туман рассеялся и стало видно, что справа и слева пасутся лошади и коровы.

Нам навстречу шёл пастух, с ним — овцы, штук 100, не меньше. Гена сказал, что сейчас октябрь, а значит, этот мужчина ведёт стадо из холодного Казбеги в тёплую Кахетию, где мы три дня назад ходили в майках. А спать пастух сегодня и ещё дней пять после будет на земле.

— Нет, не холодно. Он привык. Раньше, в СССР, баранов гнали из Казбеги до Афганистана.

В Казбеги едут, чтобы увидеть горы и подняться в Троицкую церковь в Гергети. Такой план был и у нас. Но мы проснулись в Казбеги дождливым и туманным утром, так что толком ничего не увидели. Гена расстроился больше нас и сокрушался до самой Сванетии. Пусть гор и не увидели, зато мы провели вечер в кругу друзей Гены. Стол ломился от еды. Джинсы перестали сходиться на талии. Кувшин с вином всё время был полон до краёв. Я первый раз подняла тост "За свежий хлеб". Грузины похвалили.  

Мы взяли курс на Сванетию. По пути заглянули в пещерный город Вардзию, набрали водички в Боржоми. Гена всю дорогу травил шутки про сванов, дескать, они дураки неотёсанные. В Сванетии цена за харчо подскочила до 250 рублей. И если до этого ночёвки обходились нам в 600–900 рублей с человека, то в Сванетии — 1800 рублей, и это по дружбе. Но за те виды, которые открылись нам, стоило заплатить.

В Ушгули, самой известной деревне Сванетии, живёт 75 семей. У первого же дома на лавке сидела бабушка с биноклем. Гена с ней поговорил и после перевёл: "Она присматривает за коровами, их у неё 25. Столько же у неё внуков от пятерых детей".

Я прошла между домами чуть вглубь деревни: мужики мимо меня протащили здоровенного хряка. Через пару минут деревню огласил поросячий визг. Мне это казалось варварством, для сванов — обычная жизнь. Раньше сванов боялись, они могли украсть девушку себе в жёны. Традиция ушла в прошлое, но Гена на всякий случай от нас не отходил.

По мне, в Сванетии нам открылись самые завораживающие виды, что случались с нами в Грузии. Каждый раз одёргиваешь себя, чтобы не доставать телефон. Всё равно достаёшь, делаешь 100 фотографий, а они ничего не передают, разве самую малость. И воздух здесь вкусный, плотный — им невозможно надышаться.  

"Я обещал, что успеем на море. Поехали!" — сказал Гена и заулыбался. И за шесть часов с самых гор мы спустились к морю. В шерстяных колготках и толстых носках въехали в курортный город Кобулети. Пальмы нас приветствовали, помахивая на ветру широкими листами. За окном люди гуляли в шортах и платьях. Но октябрь перевалил за середину, так что горячую кукурузу уже не продавали, и купаться никто не решался.

Мы съели всё, что сочли съедобным в соседнем магазине "Продукты". В том числе мы купили бутылку вина за 400 рублей. Гена, как узнал, заохал, отругал нас, сокрушался, что на эти деньги можно взять пять литров хорошего вина. 

На следующее утро, прежде чем вернуться в Тбилиси, заскочили на пляж с чёрным песком (Григолети). Там не было ни души, разве что бездомный пёс вместе с нами сидел под крышей веранды и смотрел на дождь.

О прошедшем курортном сезоне напоминала будка, крашенная в голубой цвет, с надписью "Душ". Гена налил нам по стаканчику вина из пятилитровой канистры "белого сухого". Мы купили канистру на заправке после вчерашнего случая. Вино оказалось ужасным. Держа в руках пластмассовые стаканчики с вином, которое никак не могли допить, мы попрощались с морем. И через 300 км были в Тбилиси.

Перед тем как ехать в аэропорт, мы смели на рынке с полок сулугуни, чурчхелу, аджику и специи. От этого зрелища Гена хохотал в голос. Напоследок он махал нам рукой и советовал выйти всем поскорее замуж. Если не в России, так в Сванетии: "Отвезу вас к сванам и оставлю. Пускай женятся".