Путешественник рассказал о кругосветке на самом большом паруснике мира

М. БАЧЕНИНА: Добрый день, сегодня у нас будет морское направление. В студии вместе со мной находится путешественник, член Русского географического общества Леонид Круглов. Здравствуйте.

Л. КРУГЛОВ: Добрый день.

М. БАЧЕНИНА: Друзья мои, предлагаем вам двинуться через моря и океаны в кругосветку. И не просто в кругосветку, а в кругосветное путешествие на самом большом в мире паруснике. Имя этому паруснику «Седов». И это не пустые слова, и не пустое предложение, действительно, Леонид обошёл на этом самом паруснике вокруг земного шара. Я даже боюсь себе представить, какого труда это стоит, и у меня возникает вопрос, доставляет ли это удовольствие? Или это каждый день только труд, труд, труд.

Л. КРУГЛОВ: Это и то, и другое вместе. Потому что, с одной стороны, это труд, и зачастую тяжёлый рутинный труд. Потому что у этого парусника только площадь парусов равна футбольному полю. Соответственно, представьте себе, команда парусника должна каждый день это всё поставить, и если ветер изменился, то это должно передвинуться в соответствии с ветром, и так далее. Только с одними парусами нужно работать каждый день.

М. БАЧЕНИНА: А самый большой парусник – это какой? Приведите сравнение.

Л. КРУГЛОВ: У него длина – 120 метров, больше таких старинных парусников традиционной постройки не существует. То есть это целый плавучий город. На «Седове» есть и баня с парилкой, и маленький бассейн. Там есть своя пекарня, огромные склады.

М. БАЧЕНИНА: А туристов вы брали? Чтобы хотя бы кто-то только и делал, что наслаждался этими прелестями за большие деньги.

Л. КРУГЛОВ: Говорить, что мы брали – это неправильно, потому что я этими вопросами не занимаюсь. Но на всех наших парусниках есть соответствующие службы, но об этом мало кто знает. На самом деле, среди иностранцев очень популярно путешествовать на парусниках. И, с моей точки зрения, это приносит массу удовольствия, и стоит недорого.

М. БАЧЕНИНА: Это опасно для жизни?

Л. КРУГЛОВ: Частично опасность есть только в том, если человек будет осваивать работу на большой высоте с парусами. Но естественно, что человека просто так наверх никто не отпустит.

М. БАЧЕНИНА: Нет, я спросила потому, что всё-таки парусник – это нечто старинное, не столь современное, не столь приспособленное к штормам, если таковые случатся.

Л. КРУГЛОВ: Здесь я с вами не соглашусь, потому что мы на «Седове» попали в несколько серьёзнейших штормов. И парусник, как и любое судно большого размера, всегда очень устойчив к качке.

М. БАЧЕНИНА: То есть чем больше судно, тем лучше его устойчивость?

Л. КРУГЛОВ: Да. Потому что если маленькое судно будет на волне летать вверх-вниз вместе с волной, то большое будет плотно стоять, и волны будут через него проходить. В этом плане мне несколько раз повезло, потому что я такие моменты ждал в кругосветном путешествии.

М. БАЧЕНИНА: Шторма ждали?

Л. КРУГЛОВ: Да. Я же снимал документальный фильм об этом путешествии, поэтому мне было важно этого дождаться. И у мыса Горн я дождался капитального шторма, он четыре дня не прекращался.

М. БАЧЕНИНА: Леонид, а Вы кем были на этом паруснике?

Л. КРУГЛОВ: Я там вёл свой отдельный проект. Проект «Путешествие по следам первой русской кругосветки». Снимал документальный фильм. По сути, я был режиссёром-документалистом, со мной была небольшая команда. И была небольшая команда людей, которые попали туда по конкурсам, которые мы проводили с Русским географическим обществом, с Всемирным Фондом дикой природы.

М. БАЧЕНИНА: И кого набирали? Знатоков географии и любителей парусного спорта?

Л. КРУГЛОВ: Русское географическое общество искало профессионального океанолога.

М. БАЧЕНИНА: Чтобы он пригодился в пути?

Л. КРУГЛОВ: Да, чтобы он там вёл свою определённую научную деятельность. Эту же задачу ставил в своё время Крузенштерн, который организовывал первую русскую кругосветку. У них тоже стояло очень много научных задач. И мы тоже постарались ту традицию продлить в наше время.

М. БАЧЕНИНА: А фильм для кого? Для учёных или для всех?

Л. КРУГЛОВ: Фильм я снимал в 3D, небольшими камерами. И в октябре он уже выходит в прокат.

М. БАЧЕНИНА: А где обычно начинается кругосветное путешествие? Есть традиционная точка отсчёта, условная для всех, кто стартует? Или она у всех разная?

Л. КРУГЛОВ: Наши русские кругосветные путешествия, конечно, все стартуют из Петербурга, так сложилось. В Петербурге есть Английская набережная, и напротив нее набережная Лейтенанта Шмидта. Там стоит храм, он даже носит неофициальное название Морской храм. И в старые времена, и в современности все кругосветки оттуда стартуют – такая добрая традиция. Правда, сейчас, к сожалению, ведётся обсуждение, что вроде как в Питере будут строиться несколько новых мостов, и возможно, что под этими новыми мостами эти парусники уже не смогут проходить.

М. БАЧЕНИНА: А что же, они неразводные будут?

Л. КРУГЛОВ: Да, строится несколько новых мостов.

М. БАЧЕНИНА: А откуда тогда можно будет начинать?

Л. КРУГЛОВ: Где-то уже за пределами города. Но пока для меня до сих пор это было очень важно, потому что стоят те же самые дома, что 200 лет назад, во время первой русской кругосветки, вся та же обстановка, и парусник торжественно оттуда отходит. Мне кажется, что преемственность таких традиций очень важна.

М. БАЧЕНИНА: Я Вас правильно понимаю, что в первую очередь от этого кругосветного путешествия Вы ждали не каких-то новых впечатлений, погружений в культуру других стран. Как, например, я еду в Азию – в страну совершенно другой культуры, и для меня уже само предвкушение впечатления само по себе приятно. А мне показалось, что для Вас доминантой была историческая составляющая.

Л. КРУГЛОВ: Да, я даже поставил перед собой задачу. С одной стороны, я понимал, что эта задача почти утопическая и нереализуемая. Но у меня на руках были дневники первой русской кругосветки, потомки Крузенштерна мне вообще дали дневники первой русской кругосветки, где были не публиковавшиеся ранее факты, касавшиеся происходивших событиях.

М. БАЧЕНИНА: Какие, например?

Л. КРУГЛОВ: Официально в первой русской кругосветке и вообще в любых зарубежных плаваниях нужно было вести дневник и в конце путешествия его обязательно сдать. Все офицеры должны были это делать. Но, естественно, они понимали, что эти дневники будут читаться официальными лицами, и писали в них причёсанную, правильную информацию. А на кораблях происходили масса конфликтов, сложностей, трудностей, внутренних передряг. И каждый человек вёл ещё второй дневник, для себя. Там уже всё было по-честному, по-настоящему. Этот – идиот, этот – классный мужик, и так далее. И по этим дневникам можно реконструировать реальную историю того, что там было. И помимо этих дневников, ко мне на руки ещё попали рисунки первой русской кругосветки, потому что Крузенштерн позаботился об этом, и там было два специалиста, которые вели научную деятельность. Раньше брали так называемых «паганелей», они изучали животных, птиц, зарисовывали всё.

М. БАЧЕНИНА: Натуралисты.

Л. КРУГЛОВ: Да, натуралисты, многогранные люди. Таких было целых два человека в кругосветке. Оба – немцы по происхождению, но находились на службе в России. И они оставили потрясающие рисунки, в том числе очень много панорамных кадров, где было время. Например, корабль стоит долго в какой-то гавани, и они оставляют рисунки того, как это всё было, скрупулёзно, точно. Я взял все эти рисунки и поставил задачу сделать фотографии тех же самых мест, и видеосъёмку, чтобы одно перетекало в другое, и можно было бы увидеть, как было тогда, и что стало сейчас. Я понимал, что это будет очень непростая задача, потому что в какие-то порты можно зайти, в какие-то нельзя по определённым причинам. Какие-то места были дикими островами в Тихом океане, а сейчас порт на этих островах есть, но он находится в другом месте. Это всё надо было искать.

М. БАЧЕНИНА: «Седов» прекрасен, он действительно способен украсить от картины на стене до художественного фильма, потому что он тонкий, изящный, и в то же время такой большущий.

Л. КРУГЛОВ: Да, 120 метров – длина этого парусника, а высота – это тоже уникальный момент – 60 метров. Это примерно высота 20-этажного дома. И на такую высоту нужно каждый день подниматься по верёвочным лестницам.

М. БАЧЕНИНА: А зачем строить такой высокий парусник?

Л. КРУГЛОВ: Он же был построен в самом начале XX века.

М. БАЧЕНИНА: Это прямо «Титаник» из дерева.

Л. КРУГЛОВ: Он на самом деле не из дерева, а из великолепной крупповской стали. Именно поэтому он так долго и сохранился. Его строили немцы под большие проекты. Он был гоночным парусником.

М. БАЧЕНИНА: Стальным гоночным парусником?

Л. КРУГЛОВ: Тогда же не было гонок ради удовольствия, а были гонки, например, доставить товары быстрее конкурентов, например, из Южной Америки в Европу – пшеницу или ещё что-нибудь. И первыми заработать большие деньги. Поэтому у них должен был быть большой объём парусов, большая парусная площадь, и конструкция была изящная.

М. БАЧЕНИНА: Обтекаемая, чтобы он прорезал.

Л. КРУГЛОВ: Да.

М. БАЧЕНИНА: Вы сказали, что какие-то порты впускали, какие-то не впускали. Какие больше всего произвели впечатление из тех, что не пускали, и почему?

Л. КРУГЛОВ: Мы, естественно, начали движение через Европу, и уже во время стоянки во Франции, перед тем, как мы должны были двигаться сначала через Атлантический океан, потом через Тихий, пришла информация о том, что парусники могут арестовать. Кстати, наши парусники уже не первый раз попадают под угрозу ареста и «Седов» даже один раз арестовывали.

М. БАЧЕНИНА: А как это вообще возможно? Это мой парусник, я россиянка с российским паспортом, и какой-то европейский человек приходит и арестовывает ему не принадлежащее.

Л. КРУГЛОВ: Да, к сожалению, так. Ведь парусники на слуху и на виду, это плавучее представительство России, поэтому на них всегда повышенное внимание. И это используется больше для чёрного пиара.

М. БАЧЕНИНА: Это политическое?

Л. КРУГЛОВ: Да.

М. БАЧЕНИНА: Сухопутные флибустьеры. Они всегда находят предлог? А какие могут быть предлоги?

Л. КРУГЛОВ: Конечно. Конкретно с «Седовым» два года назад была такая ситуация, что к России есть претензия по поводу так называемой библиотеки Шнеерсона – это в своё время была библиотека, которая осталась в советской России, она принадлежала определённым религиозным кругам. И сейчас был подан иск на территории Соединённых Штатов, или в Европе, чтобы эту библиотеку вернули.

М. БАЧЕНИНА: И они хотели взять парусник в заложники?

Л. КРУГЛОВ: Да, получилось так, что парусник сюда каким-то образом пристегнули, и была угроза того, что в оправдание этого иска арестуют этот парусник.

М. БАЧЕНИНА: Удалось выкрутиться из-под угроз?

Л. КРУГЛОВ: Руководство парусников – люди опытные, потому что такая история уже случалась. Поэтому сейчас, когда какие-то суда заходят в европейские порты, они очень часто заранее требуют гарантии от правительства той страны или принимающей стороны, что этих проблем не будет.

М. БАЧЕНИНА: А нужно ли этой стране это? А то скажут: «Ну и идите мимо нашего порта, чего вы от нас требуете?» Какой профит для страны идти навстречу таким довольно жёстким требованиям?

Л. КРУГЛОВ: Нам в России трудно понять менталитет европейцев. Сейчас санкции – это вещи такого же порядка. Там люди принимают определённые решения, это принимается на каких-то уровнях, и европейцы следуют этому. Раз решение принято где-то в судебной инстанции, значит, его надо выполнять. Справедливо это или нет. Моральные вопросы здесь не возникают.

М. БАЧЕНИНА: Расскажите про порты или места, которые произвели на Вас наибольшее впечатление.

Л. КРУГЛОВ: Во-первых, на меня огромное впечатление произвела Южная Америка и вообще наше пребывание на мысе Горн. Это знаменитый мыс Горн, про который многие слышали. Кто-то его называет «кладбищем кораблей», кто-то его называет самым красивым местом на планете, потому что эти скалы, утёсы, с воды видна Огненная земля, и она действительно огненная, потому что ты идёшь на корабле, и скалы красного цвета. На закате потрясающие виды. Туда мы зашли, там есть маленький посёлок Ушуая – городок, который находится на краю земли. Он просто потрясающей красоты – панорамный вид белых снежных гор, вокруг зелёные луга. Кусок Швейцарии вдруг в Южной Америке. И там было одно из первых мест, которое произвело на меня впечатление. Там же я сошёл с парусника в первый раз, потому что дальше паруснику предстояло идти через весь Тихий океан, причём переход был очень трудный, практически без заходов в какие-либо порты, потому что сам Тихий океан всегда был очень трудным для мореплавателя. Потому что там через 2,5 тысячи километров Остров Пасхи, ещё через 2,5 тысячи – Французская Полинезия, а до этого совершенно открытые пространства или маленькие атоллы, маленькие островки. Но на маленькой яхте туда подойдёшь, а на огромном паруснике просто не получится это сделать.

М. БАЧЕНИНА: Мне интересны две вещи. Вы заходите в этот маленький последний порт перед большим броском через Тихий океан. Там же, наверное, нет всех этих пограничных нюансов?

Л. КРУГЛОВ: Есть.

М. БАЧЕНИНА: Везде, где портовый город, всё это есть? Даже на краю земли?

Л. КРУГЛОВ: Конечно.

М. БАЧЕНИНА: Хорошо, а там вы ходили с целью загрузки провиантом и водой?

Л. КРУГЛОВ: Да, загрузка провианта, смена экипажа. Дело в том, что на этом паруснике шла большая команда курсантов. Все наши русские парусники – их было пять, а теперь ещё шестой прибавился, который стоял без дела в Крыму много лет – они все учебные. Ребята-курсанты из морских учебных заведений проходят там практику. Потом они будут служить на подводных лодках, на торговом флоте – неважно. Но традиция до сих пор сохраняется. Поэтому куда бы парусник ни пошёл, – кругосветка, или он просто по Европе ходит каждый год – на нём всё равно находятся ребята с учебными задачами.

М. БАЧЕНИНА: И что, вы их высадили в Южной Америке?

Л. КРУГЛОВ: Да, они туда приехали, а другая группа улетела. Соответственно, три раза во время кругосветки менялся экипаж.

М. БАЧЕНИНА: Смотрите, какой неплохой пиар для подобного рода учебных заведений. Какие путешествия предстоят за казённый счёт.

Л. КРУГЛОВ: Да, но меня поразило то, что если европейцы готовы платить очень приличные деньги – 70 евро в день, хотя я не знаю, дорого это или нет.

М. БАЧЕНИНА: Это очень дорого. Вообще морские путешествия всегда были очень дорогими. Даже на самом утлом судёнышке в каком-нибудь Египте морская прогулка – это дорогое удовольствие.

Л. КРУГЛОВ: А здесь на парусниках в зависимости от класса каюты – от 40 евро, насколько я знаю, до 70 евро стоит один день путешествия для человека. То есть ты можешь совсем в плацкарте ехать на таких условиях, либо отдельная каюта. Но у европейцев это очень популярно. На «Седова» во время кругосветки стояла очередь. Я могу сказать, что по моей информации «Седов» только за эту кругосветку заработал только на туристах миллион долларов.

М. БАЧЕНИНА: Вы сказали, что стояла очередь. Заранее на каких-то сайтах или в турагентствах объявлено, что будет рейс. И они покупают билеты и садятся? Из точки А в точку В?

Л. КРУГЛОВ: Да, у каждого парусника есть так называемые агенты – специалисты, которые обеспечивают всю логистику. Всё делается через них. Просто у нас мало кто об этом знает, к сожалению.

М. БАЧЕНИНА: У нас возможности не у всех позволяют, из тех, кто бы хотел. И вообще, мне, как совершенно сухопутному человеку, который вырос вдалеке от большой воды, это не казалось популярным. Я, конечно, не скажу за всю Одессу, наверное, люди, которые росли рядом с большой водой, совершенно другого мнения, но у нас не так раскручена эта культура. Даже никто не понимает. Скажешь: «На тебе спортивные туфли, которые придуманы для палубы», ответят: «Да, правда что ли?».

Л. КРУГЛОВ: Я хочу прокомментировать этот момент. 200 лет назад Крузенштерну вообще было очень сложно убедить, чтобы Россия отправила корабли в кругосветку.

М. БАЧЕНИНА: А зачем это было нужно? Америка была уже открыта.

Л. КРУГЛОВ: Да, Америка была открыта, и с одной стороны, задачи ставились совершить определённые открытия, надеялись открыть какие-то острова в Тихом океане, поэтому маршрут прокладывали по новым местам.

М. БАЧЕНИНА: А если страна открывает, то это стране принадлежит?

Л. КРУГЛОВ: Нет, необязательно. В отдельных случаях, если потом страна основала колонию, и ведёт там долгую деятельность, то, конечно, она за собой закрепляет право. А главная цель была торговая. Потому что у нас на тот момент была Аляска, и она была русской.

Как раз 200 лет назад, когда Крузенштерн организовывал первую русскую кругосветку, он столкнулся с огромными трудностями, потому что среди высших руководителей никто вообще не понимал, зачем нам нужно куда-то отправлять корабли. У нас аграрная страна, мы находимся на земле, обрабатываем её, зачем нам куда-то лезть. Конечно, за 200 лет многое изменилось – Петербург, Дальний Восток, у нас много портов и появились морские традиции, но всё равно, в общем и целом у нас пока особой популярности это не достигло – всё, что связано с путешествиями по морю. Мы этого глобально побаиваемся.

М. БАЧЕНИНА: А вектор у нас разворачивается в морскую сторону или нет?

Л. КРУГЛОВ: Я не могу так точно сказать, но в принципе сейчас у нас морские традиции сохраняются одним из наилучших образов даже по сравнению с Европой. Например, наша парусная флотилия самая большая в мире.

М. БАЧЕНИНА: С этим я согласна, но это всё историко-военная тема, а я сейчас говорю о туризме, о культуре людей, которые понимают, что такое морская прогулка, которые ценят морские путешествия. У нас же всё на моря самолётами. Но будем надеяться на лучшее.

Л. КРУГЛОВ: Нет, я думаю, что интерес к этому растёт, но пока очень мало людей понимает, в чём тут кайф. По моему мнению, путешествие на паруснике – это одно из самых ярких впечатлений, которое только может быть в жизни. Очень часто эти парусники перемещаются по Европе. Ты плывёшь на этом корабле, высаживаешься в тех или иных местах, смотришь Европу, а при этом для меня такой отдых, когда ты просто плывёшь и ничего не делаешь, как в пятизвёздочном отеле на этом пароме – я не понимаю, в чём там кайф. Вообще нечем заняться. А на паруснике ты осваиваешь паруса, можешь быть полноценным членом команды.

М. БАЧЕНИНА: Но пассажиры разве тоже могут это делать?

Л. КРУГЛОВ: Могут. На этих парусниках есть такая тонкость, что на них официально не разрешено быть просто пассажиром, можно быть курсантом, так что в кругосветке даже были европейские бабушки по 80 лет, которые в сопровождении специалистов поднимались наверх.

М. БАЧЕНИНА: Как далеко вы могли углубляться, когда причаливали к земле?

Л. КРУГЛОВ: Никаких ограничений не было, потому что у меня в какие-то страны были визы, в какие-то страны я получал визы на месте, и перемещался столько, сколько мне было нужно. Например, я сошёл в Ушуае, и мне нужно было проехать по этим местам, и мне очень хотелось снять парусник, идущий между этих южноамериканских фьордов. Но быть на паруснике и при этом снимать его со стороны очень трудно, поэтому я договорился с местным аэроклубом, мы взяли в аренду маленький самолётик, и потом уже, когда «Седов» оттуда ушёл, я летел сверху и снимал эти кадры. Дальше с «Седовым» вообще нужно было идти через Тихий океан, а я поставил себе задачу побывать на острове Пасхи, потому что туда подошёл один из кораблей русской кругосветки в своё время 200 лет назад, а сейчас уже парусники туда практически подходить не могут. Когда мы подлетали на самолёте, я увидел, что скалы очень тяжёлые.

М. БАЧЕНИНА: Изменился рельеф?

Л. КРУГЛОВ: Нет, он там всегда был очень труден для подхода. Даже первая русская кругосветка не подошла к берегу Пасхи, я смотрел дневники. Они встали в 100-200 метрах от острова, от одной из гаваней и спускали лодки, на которых шла торговля.

М. БАЧЕНИНА: А когда идёшь по Тихому океану, и идёшь долго, а вокруг одна вода, о чём можно снимать в этот момент фильм? И не начинаешь ли сходить с ума? Может уже какие-то видения начинаться должны – одна вода кругом. Или там каждый день разные картины?

Л. КРУГЛОВ: Вы не поверите, но мне не было скучно ни одного дня. Во-первых, потрясающие виды окружающей природы.

М. БАЧЕНИНА: Какая природа? Вокруг одна вода.

Л. КРУГЛОВ: Да, вроде бы один океан, но например, каждый вечер, все кто был свободен на корабле, собирались на борту корабля и любовались закатом или восходом. И это каждый раз были новые закаты. Все, кто были с фотоаппаратами, фотографировали каждый день. Потрясающие кадры. Но, конечно, дело не в этом. Обязательно работа с парусами каждый день, обязательно – работа по кораблю. Это же целый плавучий город. Плюс всяческие морские мероприятия и праздники. Дело в том, что в первой русской кругосветке никто и понятия не имел, что такое праздник пересечения экватора. И Крузенштерну тогда надо было все эти традиции придумать, установить.

М. БАЧЕНИНА: Он их сам придумал? Аниматор?

Л. КРУГЛОВ: Нет, он был просто уже опытным человеком, он и до этого ходил в плавания.

М. БАЧЕНИНА: А сколько ему было лет?

Л. КРУГЛОВ: Им всем было около 30 лет.

М. БАЧЕНИНА: На тот момент, это был, видимо, уже опытный человек.

Л. КРУГЛОВ: И у него был опыт хождения на европейских кораблях. Он специально несколько лет провёл, чтобы всё это изучить. Соответственно, эти традиции перешли к нам. Мы, например, праздновали пересечение экватора. Это было действительно потрясающе интересно.

М. БАЧЕНИНА: Есть ощущение, что это экватор? Может быть, там солнце не так встаёт или особенно заходит? Или это только карты и компас?

Л. КРУГЛОВ: Нет, конечно, это только карты и компас. Но на самом корабле это сразу заметно. Потому что за два дня начинается подготовка, начинают делать маски, ритуальные вещи. А потом символически через палубу протягивается канат и в какой-то момент все дружно через него перешагивают.

М. БАЧЕНИНА: А были какие-то места, которые можно сравнить с Бермудским треугольником – опасные, легендарные? Как Вы говорили про мыс Горн, что это кладбище кораблей, ведь существуют же ещё такие места, и они раскиданы по планете.

Л. КРУГЛОВ: Конечно. Как раз в Тихом океане произошел один очень интересный инцидент. Причём мне повезло его увидеть первым. Я всегда первым поднимался, выходил рано-рано утром, смотрел, какая там погода, что интересного может случиться. И один раз я выхожу, буквально только начало светать, было может быть, пять утра, или 5.30. И вдруг вдалеке виден плот, нормальный классический тихоокеанский плот – длинные пальмовые стволы, собранные в прямоугольную конструкцию, и на них стоит домик на сваях. И в этом домике сидят птицы, как будто на домике проглядывалось что-то вроде одежды. То ли это какого-то человека унесло в море, то ли кто-то терпит бедствие.

М. БАЧЕНИНА: То есть это было посреди океана?

Л. КРУГЛОВ: Да, прямо посреди океана, в тех нехоженых местах, где судоходство минимальное. И мы шли там по несколько недель и даже близко никакие корабли не проплывали. Как раз это районы не Бермудского треугольника, но близко к этим местам. Поэтому все всполошились, подняли по тревоге капитана.

М. БАЧЕНИНА: Это прямо тревога, когда неопознанный плавающий объект?

Л. КРУГЛОВ: Да, но потом это же надо же решение принять – надо ли корабль останавливать, подходить к этому плоту. Он идёт в 100 метрах от нас, но к нему же надо подойти, развернуть корабль.

М. БАЧЕНИНА: Подождите, Вы так говорите, как будто я сразу могу всё понять. Корабль – это огромное судно, плотик маленький. Подойти опасно, да и невозможно. То есть надо остановиться, потерять время, которое уже рассчитано, спустить шлюпочку с людьми. А вдруг это какие-то людоеды мумба-юмба? То есть, принять ответственность должен капитан?

Л. КРУГЛОВ: Да, или наоборот, вдруг выяснится, что кто-то терпит бедствие на таком плоту. Мало ли он спасается откуда-то. Конечно, такого человека нужно спасать.

М. БАЧЕНИНА: А существует какой-то морской кодекс? Что надо спасать, вы обязаны это сделать.

Л. КРУГЛОВ: Да, конечно. Если видят, что кто-то терпит бедствие, то все усилия будут предприняты.

М. БАЧЕНИНА: С какой скоростью идёт парусник, и зависит ли это от времени суток?

Л. КРУГЛОВ: Парусник идёт со скоростью велосипедиста.

М. БАЧЕНИНА: Двадцать километров в час?

Л. КРУГЛОВ: Это в лучшем случае. 12-15 километров в час. Соответственно, получилось, что мы обогнули земной шар со скоростью велосипедиста за год.

М. БАЧЕНИНА: А я спрашивала это в связи с этим плотом. Итак, вы видите этот плот с домиком, живых не наблюдается, да?

Л. КРУГЛОВ: Правильно, да. Когда все были подняты по тревоге, то в бинокль очень внимательно разглядели этот плот, и было очень хорошо видно, что он пустой. Он стоит, на нём даже сушится какая-то одежда. Мы предположили, что это плот местных жителей с одного из островов. Мы уже подходили в район Соломоновых островов, к Новой Гвинее. И там прошли сильные ураганы, где-то за месяц. И этот плот, наверное, где-то сорвало.

М. БАЧЕНИНА: Сразу вспоминается: «Но мой плот, свитый из песен и слов». А дельфины дружелюбные?

Л. КРУГЛОВ: Дельфины постоянно сопровождают корабль, это точно. И это одно из основных шоу. Потому что они подолгу могут сопровождать корабль – день, два.

М. БАЧЕНИНА: Одни и те же?

Л. КРУГЛОВ: Трудно определить, но видно, что стая иногда становится больше, меньше, они очень любят плыть за кораблём.

М. БАЧЕНИНА: А среди вас не было натуралистов?

Л. КРУГЛОВ: Наверное, я был главным натуралистом. Мне это всегда было интересно – и для съёмок, и для моей любознательности. А вообще у нас были конкурсы для попадания в эту кругосветку, и на одном из этапов представители Фонда дикой природы тоже были.

М. БАЧЕНИНА: Они там обнаружили что-то любопытное для себя?

Л. КРУГЛОВ: Наверное, да. Мы пытались там периодически ловить рыбу, но больших успехов там не достигли в этом.

М. БАЧЕНИНА: Почему, он же медленно идёт.

Л. КРУГЛОВ: Казалось бы, да. Но видимо у нас нет опыта ловли рыбы в тропических морях. В северных морях во время стоянок удаётся. Прилетали птицы. Когда мы подходили к Филиппинам, и дальше снова вошли в наши северные моря и приближались к Дальнему Востоку, началось дикое обледенение и к нам с островов в районе Кореи, Японии, Китая прилетело очень много птиц. И эти птицы потом даже начали прятаться в трюмах корабля. Там было, в том числе, и несколько редких птиц.

М. БАЧЕНИНА: Какой месяц это был?

Л. КРУГЛОВ: Почти новый год. Мы из Петербурга вышли в мае, а в новый год пришли во Владивосток.

М. БАЧЕНИНА: Сколько вы чемоданов с собой везли?

Л. КРУГЛОВ: У меня был один мешок на все случаи жизни. На корабле есть специальная одежда для работы, в этом плане там удобно. Тем более, когда дружишь с боцманами. А я там со всеми в хороших отношениях. Поэтому мне сильно не нужно было об этом беспокоиться. У меня была нормальная форменная одежда.

М. БАЧЕНИНА: Она разработана специально, чтобы не возить с собой всесезонные вещи?

Л. КРУГЛОВ: Да, хотя я не могу не похвастаться. Я сделал один из лучших кадров на мысе Горн, и в этом кадре прославился один немец. Он привёз с собой два мешка одежды, хотя у него путешествие должно было продлиться всего две недели. Он привёз невероятно сложную экипировку. И был шторм, во время которого я вылез на бушприт, на самую переднюю часть корабля. Я на неё вылез, пристегнулся, и ждал, когда волна захлестнёт корабль.

М. БАЧЕНИНА: Вы с ума сошли. Вы сами себя, что ли, привязали?

Л. КРУГЛОВ: Да, конечно. Там есть специальные страховочные ремни. И я там провёл очень много времени. И этот немец меня видит, и он первый раз на корабле, он подумал, что ему тоже надо попробовать и он тоже попытался сделать первый шаг в своём скафандре. И в этот момент действительно возникла волна, которая была метров 6-7 в высоту.

М. БАЧЕНИНА: Такие волны могут возникать неожиданно? Она же должна набирать скорость.

Л. КРУГЛОВ: Конечно. И вот получился кадр – парусник под штормовыми парусами, наклонённый, в небе клочья морской пены. И этот нагнувшийся человек пытается пробиться сквозь эту волну, которая на него стеной идёт. Ему хватило ровно одной минуты. Вся его экипировка в мгновение ока намокла, он тут же вернулся в каюту, больше не выходил, но этот кадр я ему подарил, и он прославился.

М. БАЧЕНИНА: Что едят в кругосветке? Это одна из задач, поставленных перед экипажем и коком, чтобы было и не слишком тяжело, и разнообразно, и полезно.

Л. КРУГЛОВ: На самом деле, питание разнообразное. В отличие от первой кругосветки, на корабле есть все морозильные установки, везётся запас продуктов по полной программе.

М. БАЧЕНИНА: А что ели тогда?

Л. КРУГЛОВ: А тогда было гораздо интереснее. Сейчас, например, в носовой части корабля находится несколько помещений, которые используются как технические. А раньше там везли свиней, коз. Любой корабль, который шёл в кругосветку, вёз с собой животных. Этих свиней периодически купали. И свиньи в первой кругосветке были номер один. На любой остров приходили, и Крузенштерн отдавал приказ местному населению отдавать железные предметы только в обмен на стратегический товар, а это были свиньи.

М. БАЧЕНИНА: Тогда проблема заболеваний на корабле была острой?

Л. КРУГЛОВ: Да, но опять же опыт первой русской кругосветки потом использовали другие капитаны. Потому что Крузенштерн первым очень тщательно об этом позаботился. От цинги везли клюкву, капусту квашеную.

М. БАЧЕНИНА: А сейчас что мучает больше всего? Морская болезнь или что-то ещё?

Л. КРУГЛОВ: В основном всё-таки однообразие. Особенно когда месяцами ничего не происходит, ветер попутный, корабль идёт ровно, это сложно. У нас был очень опытный капитан Зорченко, родом с Дальнего Востока. Он очень многие вещи придумывал, поощрял.

М. БАЧЕНИНА: А спорт какого плана?

Л. КРУГЛОВ: На палубе много всяких приспособлений. Самому капитану почти 60 лет, а он крутил «солнышко» на турнике. Там есть своя качалка. Ребята занимаются этим с утра до вечера, когда есть время. Было одно незабываемое мероприятие. В центре Тихого океана капитан разрешил провести учебное покидание судна. А на самом деле он разрешил людям искупаться.

М. БАЧЕНИНА: Какой это был месяц?

Л. КРУГЛОВ: Это был декабрь, но это же тропики, Тихий океан, жара была под 40 днём. Но была же угроза – мало ли акулы или что-то ещё.

М. БАЧЕНИНА: Страшно! Это неизведанная вода, непонятно какой глубины.

Л. КРУГЛОВ: Когда ты идёшь целый месяц, и не видишь земли – это был первобытный восторг. Это было потрясающе.

М. БАЧЕНИНА: Ничего опасного не приключилось?

Л. КРУГЛОВ: Нет, курсировало несколько лодок, весь периметр охранялся.

М. БАЧЕНИНА: Я бы испугалась.

Л. КРУГЛОВ: Если бы вы шли месяц на корабле, наверное, вы бы тоже искупались.

М. БАЧЕНИНА: Наверное, да, любопытство бы пересилило страх.

Л. КРУГЛОВ: Я согласен, одно из самых острых ощущений, когда ты в море, в открытом пространстве, под тобой бездна.

М. БАЧЕНИНА: Я очень хорошо помню своё первое впечатление на относительно небольшой глубине, когда я с маской посмотрела вниз. Я испугалась высоты. И это преодоление, а потом наслаждение. Я Вам завидую. Будем ждать вашего фильма. Насколько я поняла, он пойдёт на широком экране?

Л. КРУГЛОВ: Он уже сейчас готовится к показу, сейчас будет новосибирская премьера, потом в Москве и в Питере.

М. БАЧЕНИНА: Удачи Вам. А мне остаётся поблагодарить за столь интересный рассказ путешественника, члена Русского географического общества, Леонида Круглова. Спасибо Вам большое.

Л. КРУГЛОВ: Спасибо вам.