День уральского сепаратизма. Кому было не по пути с Мининым и Пожарским

В День народного единства принято считать, что 4 ноября 1612 года все-все в едином порыве бросились помогать ополчению Минина и Пожарского, чтобы зачистить Москву от польских интервентов. Лайф решил проверить, а так ли это на самом деле. И если с центральной частью нашей огромной страны всё однозначно (да, подданные этих земель встали на защиту родины от захватчиков), то с жителями Урала и Сибири всё не так просто. Слишком далека и даже враждебна была Москва для многих ещё 404 года назад.

Из учебников истории все мы знаем, что Урал и Сибирь покорил, колонизировал Ермак со своими казаками. Причём на бытовом, кухонном уровне это событие очень часто идёт в сравнение с Америкой и подаётся под тем соусом, что основатели США нещадно истребляли индейцев, а вот колонизация, которую проводил Ермак, была исключительно мирной: покровительство и технологии в обмен на меха животных. Однако это не так.

— Конечно, были народы, которые присягнули русскому царю на верность. И как показала история, это был верный шаг. Но так поступали не все, — замечает кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института истории и археологии Уро РАН Алексей Зыков. — Нельзя сказать, что Ермак пришёл на дикие, неосвоенные территории. И не все народы, которые он покорил, были довольны своей участью и сразу добровольно согласились быть вассалами московского царя.

До прихода Ермака на территории нынешней Западной Сибири существовало Сибирское ханство — один из осколков когда-то великой империи Чингисхана, Золотой Орды. Была у этого государства и своя столица — город Сибирь, или, как его ещё называли, Искер. А правил этими землями в то время шибанид, дальний потомок Чингисхана по линии его старшего сына Джучи, хан Кучум. Это был правитель жестокий и хитрый, который порвал все дипломатические отношения с Москвой. Дело в том, что до него Сибирское ханство платило дать русским царям. Но Кучум, придя к власти после переворота, в ходе которого он убил своих предшественников (хана Едигера и его брата Бекбулата), вскоре объявил о своей независимости. И даже посылал своего племянника Макметкула с дружиной на Запад, тревожа земли Пермского края.

В 1582 году Ермак разбил хана Кучума, а город Искер занял и сжёг. Через три года люди Кучума убили Ермака. Но колонизацию Сибири было уже не остановить. Вскоре русские основали сеть крепостей: Тобольск, Березов, Обдорск (ныне Салехард, столица Ямала) и других. А сибирский хан активно воевал с русскими, но после серии поражений превратился в кочевника.

— Потомков Кучума принято называть "бродячими царевичами". Они не смирились со своим поражением и, конечно, пытались воспользоваться смутой и слабостью Москвы, чтобы отвоевать своё былое могущество. Но у них ничего не вышло. Как таковой армии у них не было. Царевичи не могли договориться о союзе, а поодиночке  войско каждого из них едва набирало сотню вооружённых мужчин. Совсем недостаточно, чтобы взять крепость и контролировать территорию, — рассказывает Алексей Зыков. — Однако набеги "бродячих царевичей" очень досаждали русским вплоть до 1665 года.

"Главное, Березов взять, а там и Москва падёт!"

Если говорить о каком-то сепаратизме, то в начале XVII века его очаги были и на юге Урала, и в Сибири, и на севере, где сейчас территории Свердловской области — ХМАО и ЯНАО. Кандидат исторических наук Алексей Зыков отмечает, что границу зон влияния тогдашних сепаратистов можно повести по реке Исети. На землях южнее от неё разбойничали "бродячие царевичи" и отряды башкир. Последние, к слову, постоянно на протяжении ста пятидесяти лет поднимали восстания, чтобы обрести независимость от Москвы, но всякий раз терпели неудачу. А вот на севере от Исети против русских выступали коренные народы — остряки и вогулы, нынешние ханты и манси, подданные так называемого Пелымского княжества.

— На самом деле это конгломерат княжеств — протогосударственных образований, основу экономики которых составляла охота и рыболовство. Но тем не менее не все князья отказались подчиняться колонизаторам, — рассказал историк Алексей Зыков. — Тех, кто поумнее, кто мирно соглашался стать подданным русского царя, оставляли в живых. Главное, плати подати в Москву и управляй сворим народом, как считаешь нужным. А вот тех, кто заявлял о независимости и поднимал восстания, уничтожали.

Когда началось Смутное время, ханты почувствовали слабость центра и вновь начали борьбу за независимость. Так, в 1611—1612 годах коренные народы Урала поднимали восстания против русских. Но всякий раз их разбивал тогдашний воевода Пётр Исленев.

Вогулы считали, что если взять город Березов, то Москва, отчего-то сама сразу падёт. Однако во время каждого восстания штурм этой крепости заканчивался неудачей. Главным образом оттого, что у штурмующих практически не было огнестрельного оружия. А после следовала картельная экспедиция казаков. Прячась по лесам, "уральские сепаратисты" ещё несколько десятков лет досаждали русским.

Независимость от Москвы — самоубийственная идея

Если поиграть в достаточно бестактную игру под названием "Альтернативная история" и задать вопрос: "А могли бы на самом деле отделиться Урал и Сибирь от России во время Смуты?", то ответ будет обнадёживающим для патриотов: "Нет, не могли".

— Россия к тому моменту была уже сильным государством. А Сибирь и Урал ей были жизненно необходимы. Во-первых и в главных, потому, что на эти территории поставляли соболиный и другие меха. Это сейчас как нефть. Пушнина тогда шла на экспорт в Европу, а доходы от его продажи составляли треть всей царской казны, — отвечает историк Алексей Зыков. — Естественно, Москва бы не допустила никаких других государств на этой территории. А какого-то серьёзного противника на Урале и в Сибири у русских в XVII веке не было. Лишь разрозненные, враждующие между собой объединения местных царьков и князей. В итоге одни подчинились, другие были пойманы, разбиты и казнены.

Так что с местными, коренными народами всё более-менее понятно. Во время Смуты они были слабы, чтобы всерьёз претендовать на господство. А вот что до самих русских городов-крепостей, которые по сути напоминали американские форты во время освоения Дикого Запада, то их воеводы чисто теоретически могли объявить о своей независимости от центра. Но такая мысль вряд ли приходила им в голову, не говоря уже о её воплощении. По словам Алексея Зыкова, каждый город-крепость, основанный казаками, был жестко призван к Москве. Из центра в обмен на пушнину в колонии поступали металл (демидовских заводов ещё не было), оружие, порох, одежда, все блага тогдашней цивилизации. И объявление о независимости стало бы просто самоубийством.