Ещё до шуток Павла Воли. Достоевский, Чехов, Пастернак и другие об Урале

Юморист Павел Воля во время своего стендап-шоу в Нью-Йорке зло пошутил над екатеринбуржцами. Он сравнил их с агрессивными гопниками, которые сидят на корточках и готовы побить чужака при первой же возможности. В таких хлёстких оценках Павел Воля далеко не первый. И не самый, надо сказать, авторитетный. Лайф собрал подборку отзывов, которые на протяжении ста пятидесяти лет оставляли о Екатеринбурге известные писатели и путешественники, и нашёл не только отрицательные, но и положительные.

ПЛОХО

"Ничего не видел, зачем бы стоило ездить на Урал"

Борис Пастернак приезжал в Свердловск в 1932-м и дал серию мастер-классов уральским писателям. Мэтр пробыл в городе всего месяц, а потом уехал, заработав нервный срыв. И это притом что он жил на берегу Шарташа в просторном доме. Вот что писал о Свердловске Борис Пастернак своей первой жене Евгении Владимировне:

"Тут отвратительный континентальный климат с резкими переходами от сильного холода к страшной жаре и дикая гомерическая пыль среднеазиатского города, всё время перемащиваемого и исковырянного многочисленными стройками. В течение этого месяца я ничего решительно не видел специфически заводского или такого, зачем бы стоило ездить на Урал".

А о посёлке Шарташ, где Пастернак жил, писатель высказался ещё жёстче: "Это такое нечеловеческое, невообразимое горе, такое страшное бедствие, что оно становилось уже как бы абстрактным, не укладывалось в границы сознания. Я заболел".

"Скуластые, лобастые с маленькими глазами, с громадными кулачищами"

Антон Чехов заезжал в Екатеринбург в апреле 1890 года во время своего путешествия на Сахалин. Местная творческая интеллигенция не бросилась встречать писателя, требуя автографов. А дальние родственники Чехова не пригласили его на обед, чем обидели. Возможно, поэтому о Екатеринбурге он отозвался нелестно:

"Приехал в Екатеринбург. Тут дождь, снег и крупа. Извозчики — это нечто невообразимое по своей убогости. Грязные, мокрые, без рессор. Передние ноги у лошади расставлены, копыта громадные, спина тощая... Здешние дрожки — это аляповатая пародия на наши брички: к бричке приделан оборванный верх, вот и всё. Ездят не по мостовой, на которой тряско, а около канав, где грязно и, стало быть, мягко. Колокола звонят великолепно, бархатно. Остановился я в "Американской гостинице" (очень недурной). Здешние люди внушают приезжему нечто вроде ужаса: скуластые, лобастые, широкоплечие, с маленькими глазами, с громадными кулачищами. Родятся они на местных чугунолитейных заводах, и при рождении их присутствует не акушер, а механик".

"А вообще — гнусно. И город, и народ, и всё"

В 1962-м в Свердловске с гастролями Московского театра миниатюр побывал Владимир Высоцкий. Город ему не понравился кардинально. И он за словом в карман не полез и "раскатал" Свердловск в письмах своей будущей жене Людмиле Абрамовой:

"Уже на подъезде ощутил я влияние стронция-90, потому что запахло гарью, и настроение резко ухудшилось. В самом же городе, как говорят, махровым цветом расцвела радиация, и люди мрут как мухи. За окном мерзкая мелкая дрянь падает с неба и все "миниатюрные" артисты бегают по магазинам и ищут противорадиационные шмотки. Поселили в гостинице "Большой Урал" в маленький номер с мизерными удобствами. <…> А вообще — гнусно. И город, и народ, и всё. За всё это время ни разу не посмеялся, ничего не произошло, даже песни не пою и не пишу. <…> Город такой тусклый, время — на два часа быстрее. Организм дряхлеет. И по теории относительности я постарею лет на 19".

ХОРОШО

"Мы выпили с инвалидом на прощание с Азией, выпил и ямщик". 

В Екатеринбурге Фёдор Достоевский был дважды. Первый раз — по пути на каторгу в 1850 году. Второй раз — возвращаясь из ссылки в 1859 году. В письме другу Артемию Гейбовичу он делился впечатлениями от второго визита на Урал:

"В Екатеринбурге мы простояли сутки, и нас соблазнили: накупили мы разных изделий рублей на 40: чёток из 38 разных горных пород, запонок, пуговиц и проч. Купили для подарков и, нечего грешить, заплатили ужасно дёшево. В один прекрасный вечер, скитаясь в отрогах Урала, среди лесу мы набрели, наконец, на границу Европы и Азии. Превосходный поставлен столб с надписями, и при нём в избе инвалид. Мы вышли из тарантаса, и я перекрестился, что привёл, наконец, господь увидать обетованную землю. Затем вынулась Ваша плетёная фляжка, наполненная горькой померанцевой (завода Штритера), и мы выпили с инвалидом на прощание с Азией, выпил и ямщик (и уж как же вёз потом)".

"Население этого края лучше управляется, чем в других районах России".

Английский учёный-геолог, сэр Родерик Мурчисон путешествовал по Уралу в 1940 году. Останавливался он в том числе и в Екатеринбурге. И город учёному понравился, как ни странно, своей чистотой. Мурчисон писал:

"В целом город поражает разнообразными бело-зелёными церквами с их высокими колокольнями. Административное здание и монетный двор, яркие и пышные снаружи постройки, подобны сверкающим бабочкам среди леса. <…> Русская гостиница, или "Гостиный двор", — забавна! Я пишу это в одной из самых лучших и чистых из них. Моя гостиная обставлена зелёными софами на хорошо покрашенном полу. Повсюду всё хорошо побелено и покрашено, и я не встретил ни одной блохи к востоку от Волги, как и клопов и даже одиночных комаров. Это действительно наиболее чистая страна из тех, по которым я путешествовал, за исключением некоторых благополучных частей Англии. Мне показалось, что население этого края лучше управляется, чем в других районах России. Кражи настолько редки, что в городе Верхотурье едва ли одна дверь закрывается на замок. Гостеприимство настолько безгранично, что жители никогда не откажут в хлебе и соли даже преступникам, сбежавшим из Сибири".