Женщина, спасшая Москву

16 октября 1941 года. Жители бежали из Москвы, банды мародёров грабили магазины и брошенные квартиры. Несколько человек преградили дорогу и служебному автомобилю ЗИС-101 Зинаиды Троицкой, начальника Московской окружной железной дороги. Кто-то бросился на капот, другие забарабанили по лобовому стеклу: выходи, партийная сволочь, кончилось ваше время!

Троицкая, вспыхнув от негодования, выскочила из автомобиля. В руке — служебный пистолет ТТ. Выстрелила два раза в воздух, гаркнула:

— Отставить! Разойдись! Застрелю! 

Толпа при виде молодой беременной женщины в распахнутой генеральской шинели удивлённо схлынула назад. Её узнали: да это же стахановка Троицкая, та самая женщина на паровозе! Надо же, все начальники из города бегут, а эта пигалица — обратно в город! 

* * *

Первая на паровозе 

В конце 30-х годов прошлого века Зинаида Троицкая была настоящим символом победившего советского феминизма. Стахановка, первая в мире женщина — машинист паровоза. Её портрет был растиражирован на миллионах плакатов, тысячи советских девочек присылали ей восторженные письма: как стать такой же, как вы? 

Троицкая в ответ только смущённо пожимала плечами: для этого надо родиться на железной дороге. 

Сама она родилась в депо — на станции Москва-Сортировочная, в 1913 году. Здесь работали её родители. Отец был ремонтником, мать — табельщицей. Поскольку беременным отпусков тогда не давали, то рожать пришлось прямо на рабочем месте. 

В депо прошло и её детство. И в то время как все дети играли в песочнице, Зина "песочницы" чистила, помогая отцу: "песочница" — это такой прибор в паровозе для улучшения сцепления колёс с рельсами.

В 1926 году, окончив школу-семилетку, Зина поступила в фабрично-заводское училище на слесаря. Вообще-то она хотела поступать в медицинский институт, но отец отсоветовал: студенты в те годы жили в нищете. А вот ремонтникам паровозов даже в самые суровые годы военного коммунизма давали повышенный паёк, потому что без ремонтников ни один коммунизм долго не протянет.

Уже на последнем курсе училища Зина влюбилась в помощника машиниста Павла Масленникова. Но роман закончился, так и не начавшись: в 1927 году Масленникова вместе с другими комсомольцами по призыву партии направили строить Турксиб — Туркестано-Сибирскую магистраль (эту дорогу воспели Ильф и Петров в своём романе "Золотой телёнок").

Зинаида мечтала отправиться на восток вместе с любимым, но комсомольское начальство было неумолимым: на стройке Турксиба нужны машинисты, а не девчонки! И тогда Троицкая решила сама стать машинистом, хотя в те годы женщин к паровозам старались вообще не подпускать.

Несмотря на противодействие начальства, она добилась, чтобы её в 1930 году приняли на курсы помощников машиниста. Занятия шли по вечерам — после 12-часовой рабочей смены. Однажды ей пришлось в одиночку менять сорванный шланг, по которому вода подаётся в паровозные котлы. И даже сама не заметила, как пришла на учёбу в насквозь мокрой одежде. 

Она знала устройство паровоза как свои пять пальцев и выпускные экзамены сдала на отлично — единственная с курса. Тем не менее машинист, с которым она должна была отработать первую смену, отказался работать с девчонкой:

— Иди откуда пришла, у меня и без тебя есть помощник. 

Пришлось Троицкой снова обойти все начальственные кабинеты, отстаивая своё право работать на паровозе. В конце концов её перевели в помощники к старому машинисту Андрею Ермолаеву, которому грозили увольнением из-за пристрастия к алкоголю. Однако присутствие Зинаиды преобразило старика. Он бросил пить и стал всерьёз готовить девушку к экзамену на машиниста паровоза, хотя начальство депо и слышать не хотело о том, что женщина когда-нибудь самостоятельно возьмётся за рычаг регулятора давления пара.

Трижды у Троицкой отказывались принимать экзамен, но Ермолаев настоял на том, чтобы Зинаида получила права.

Наконец, 8 марта 1935-го, ей — первой женщине в мировой истории — выделили свой паровоз. 

Конечно, это был вовсе не мощный магистральный локомотив, а маневровый старичок ЧН-394, который буквально разваливался на ходу. Троицкая не только отремонтировала его, но и сделала свой паровоз самым чистым на всей дороге: пусть все видят, что едет "девочкин" паровоз.

* * *

Героиня с большой дороги

Всё изменилось, когда на 23-летнюю Троицкую обратил внимание стахановец Пётр Кривонос — знаменитый в то время железнодорожник из Донецка. С его лёгкой руки власти и решили поддержать первую женщину-машиниста. В 1936 году в газете "Гудок" вышла статья за подписью Зинаиды Троицкой с говорящим заголовком "Женщина — на паровоз!".

Все газеты тут же бросились писать о новой героине, которая основала и первую в стране женскую локомотивную бригаду (кроме самой Троицкой в бригаде работали помощник машиниста Анна Кошкина и кочегар Мария Федосеева). 

В те годы карьера делалась быстро: из кабинетов один за другим исчезали "враги народа", а их места занимала молодёжь "сталинского призыва". Троицкая была символом такого обновления: в том же 1936 году ей вручили в Кремле орден Ленина — как победителю социалистического соревнования, затем она стала делегатом VIII съезда Советов, а после съезда Зинаида Петровна получила предложение возглавить Московскую окружную железную дорогу — нынешнее кольцо МЦК. Между прочим, по советской табели о рангах, начальник железнодорожной магистрали назывался "генерал-директор тяги" — это звание соответствовало воинскому званию генерала. Так что не зря Троицкую на работе все звали генералом в юбке. 

Но самое главное, исполнилась её давнишняя мечта: Троицкая со своими девчатами провела состав по маршруту Москва — Ташкент.

Уже в Средней Азии она увидела, как в будку к ним лезет Павел Масленников с охапкой цветов в руках. 

— А ты зачем сюда? — строго спросила она.

— Вот, решил с девушками прокатиться. Мало ли что может в пути случиться, — оправдывался тот. 

— Сходи сейчас же, — потребовала Зинаида, не подавая вида, как она обрадовалась. Она всегда была гордой. 

* * *

Московская паника

С первого дня войны МОЖД сделалась дорогой первостепенной важности. Мобилизация, подвоз боеприпасов, питания, эвакуация женщин и детей из Москвы — всё шло через Окружную. Также вдоль стального Московского кольца прошёл и первый из трёх рубежей обороны города. Земляные насыпи и рассеянные по всему кругу инженерные сооружения быстро превратились в защитные укрепления для гаубиц, а по дорогам курсировали бронепоезда, которые наносили мощный артиллерийский удар по позициям врага и тут же, не дожидаясь ответного огня, уходили на запасные позиции. 

Фашистские "Юнкерсы" каждый день бомбили железную дорогу и охотились на составы с ремонтниками. Все железнодорожники чётко знали немецкий график: сначала прилетали самолёты-разведчики F-189, которые шли так низко, что порой были различимы лица пилотов. Это был знак — через 10 минут после разведчиков прилетали пикирующие бомбардировщики. И ремонтники за 10 минут старались закончить ремонт и переставить ремонтный поезд в другое место, чтобы уберечь его от бомб, а потом вернуться и ещё раз починить дорогу. 

Каждый день с ремонтниками выезжала и Зинаида Троицкая, проверявшая, как работает магистраль. 

Именно благодаря "генералу тяги" Москва пережила и страшные дни паники, начавшейся утром 15 октября, когда Государственный комитет обороны СССР — после сообщений об оставлении Калуги и Боровска — принял решение об эвакуации Москвы, подготовив к взрыву основные промышленные предприятия и важнейшие объекты.  

Слух о том, что Сталин с высшими сановниками покидает столицу, моментально распространился по городу. Люди в страхе бросились на вокзалы штурмовать уходившие на восток поезда.

Один из очевидцев, полковник Павел Коваленко, вспоминал: "На Курском вокзале негде ступить: все лестницы, где можно только поставить ногу, заполнены живыми телами, узлами, корзинами… Кипит возмущение, громко говорят, кричат о предательстве, у рабочих злоба… Ожил в памяти 1919 год — год разгара Гражданской войны, голода, разрухи и тифа".

Власть, занятая собственным спасением, фактически бросила город и народ на произвол судьбы. В Москве не было ни света, ни отопления, ни воды. Закрылись магазины, поликлиники и аптеки. Затем начался грабёж. Разбивали витрины магазинов, вскрывали двери складов. Тащили всё под лозунгом: не оставлять же добро немцам.  

Начальник московской милиции Виктор Романченко докладывал в те дни наркому внутренних дел: "Бегство отдельных руководителей предприятий и учреждений сопровождалось крупным хищением материальных ценностей и разбазариванием имущества. Угнано сотни легковых и грузовых автомобилей…" В то же время простые работяги нападали и на начальство: "На заводе № 12 группа рабочих напала на ответственных работников одного из главков Наркомата боеприпасов, ехавших из города Москвы по эвакуации, избила их и разграбила вещи…"

Страх охватил даже аппарат ЦК партии, который требовал от всей страны и от армии самопожертвования: ни шагу назад! Умереть, но не отступить!.. Чекисты установили, что аппаратчики во время эвакуации бросили на перроне вокзала 13 ящиков с секретными документами.

* * *

Остановившие вермахт

Для Троицкой четверг 16 октября 1941 года начался как обычно — в пять утра. И хотя она, будучи на восьмом месяце беременности, имела больше других прав на эвакуацию, Зинаида Петровна не оставила рабочего поста. День предстоял тяжёлый: нужно было встречать солдатские эшелоны с Урала и отправлять на восток составы с эвакуированными.

У крыльца дома у её автомобиля ЗИС-101 на коленях стоял её шофер Чернов: он умолял отпустить его, чтобы успеть до подхода немцев забрать из дома жену с малолетним сынишкой.

— Поехали вместе, — приказала Троицкая.

По дороге им встречались отступавшие части и потоки беженцев, образовавшие непрерывную людскую реку. На мосту произошёл затор, но вместо того чтобы спихнуть с моста застрявшие грузовики и ликвидировать пробку, все первым делом бросались захватывать места в кузове, выбрасывая женщин и детей… Попытались захватить и её ЗИС-101, но Троицкая с пистолетом в руках отбилась. Посадив в машину женщину с ребёнком, Троицкая вернулась на работу.  

В депо её встретила тишина: сбежали все. И тогда Троицкая решила сама вести эшелон с солдатами. Шофёр Чернов стал кочегаром.

Вдвоём они провели эшелон от Курского вокзала до станции Серебряный Бор, выгрузили солдат, приняли раненых. Там Зинаида собрала девчонок-машинистов, ремонтников, организовала работу паровозных бригад.  

Казалось, сами небеса сжалились тогда над Россией. 17 октября, как записано в журнале боевых действий штаба группы армий "Центр", на всём участке фронта пошли затяжные дожди. И вермахт встал на два дня, побоявшись утонуть на русских дорогах.

Но пока немцы отдыхали в предвкушении последнего броска на Москву, работники МОЖД, падая от усталости, водили эшелоны с солдатами и боеприпасами.

19 октября 1941 года танки армии "Центр" вновь рванулись на Москву, но их встретили выросшие как из-под земли армии Калининского фронта, принявшие свежее пополнение с Урала. Атаки немцев были отбиты, и 23 октября генерал-фельдмаршал фон Бок подписал директиву о приостановке наступления на Москву.

К тому времени власти уже справились с паникой, безжалостно расстреливая провокаторов и паникёров (да и сам Сталин остался в Москве).  

Но Зинаида ничего этого не знала: как раз в этот момент она рожала дочку Аллу.

В архиве сохранился любопытный документ. В ноябре 1943 года, накануне очередной годовщины праздника Октябрьской революции, народный комиссар путей сообщения СССР Лазарь Каганович направил на имя Сталина список 142 "особо отличившихся работников железнодорожного транспорта", кому предлагается присвоить звание Героя Советского Союза. Одной из первых была упомянута и Зинаида Троицкая. Её фамилию — единственную из всего списка — Сталин вычеркнул. И вместо неё вписал Кагановича. Почему Сталин так поступил — никому не известно. Возможно, генералиссимусу было неприятно любое напоминание о позорных событиях октября 1941 года и осознание того, что битву за Москву выиграли не чекисты с генералами, но беременная женщина небольшого росточка со стальным характером.

* * *

Забытая героиня

Родив девочку, Зинаида Троицкая покинула МОЖД, став в 1943 году ревизором Центрального управления паровозного хозяйства НКПС. Ещё через два года она перешла на пост заместителя начальника Московского метрополитена, где её организаторские способности нашли новое применение: после окончания войны с новыми силами продолжилось строительство новых веток метро, прежде всего первой очереди Кольцевой линии.

Это был самый успешный период в истории Московского метрополитена. Число линий росло невиданными темпами, правда, при этом пришлось пожертвовать имперской помпезностью в оформлении станций, сделав выбор в пользу минимализма.

В 1975 году Зинаида Петровна ушла на пенсию, а в 1981 году она, практически всеми позабытая, умерла.

Сегодня в архивах Московского метрополитена о Троицкой и её родственниках не сохранилось практически никаких сведений. Дело дошло до того, что в ответ на запрос Лайфа из пресс-службы метрополитена прислали копию заметки из газеты "Гудок" шестилетней давности: дескать, это вся информация, которой мы располагаем.