Регион

Уведомления отключены

12 сентября 2017, 12:50

Самочувствие русского человека

Журналист Андрей Бабицкий — о страхах россиян и о том, почему граждане боятся репрессий и произвола властей гораздо меньше, нежели стихийных бедствий.

Фото © РИА Новости/Сергей Карпов

Фото © РИА Новости/Сергей Карпов

По порядку, в котором идут страхи, испытываемые гражданами России, и их соседству, по результатам сравнения данных за разные годы, можно довольно точно определить, как жители нашей страны мыслят себе реальность, какие её места они считают слабыми и узкими, что из типичных российских проблем уже не вызывает опасений и каким они хотели бы видеть недалёкое будущее. Опрос "Левада-центра" на эту тему показал, что уровень тревожности в мировосприятии россиян неуклонно снижается и кризис последних лет, санкции, война на Украине не сумели поменять направления этого процесса.

В принципе, иерархия страхов остаётся почти неизменной на протяжении многих лет. Главной заботой россиян за весь период с 1994 года — а именно с этого времени ведутся регулярные опросы — является здоровье близких и детей. Их болезни являлись предметом страха 4,3% в 1994 году, пикового значения показатели достигли в 1999-м — 4,5%, а дальше, вплоть до сегодняшнего дня, цифры неуклонно, хотя и не слишком значительно снижаются. Сегодня этого боятся 3,8%. Из этого можно сделать довольно простой вывод. Для россиян семья и дети — это абсолютный, приоритетный интерес, занимающий в списке других почётное первое место.

Из этого можно сделать вывод и о том, как формируется иерархия ценностей в русском культурном пространстве: поколебать представления о незыблемости и определяющем значении семьи и её уклада никакие новые веяния, которые время от времени прорываются в Россию с Запада, не смогли.

Второе место — 3,3% — это страх перед уже собственной болезнью. Русский человек не слишком полагается на государство, он привык рассчитывать в первую очередь на себя. А для того, чтобы тянуть лямку, содержать семью, не терять социальную функциональность, необходимо физическое здоровье. Болезнь, полагают наши люди, способна зашвырнуть человека на обочину жизни. Мне кажется, это примета нового времени. Данных по советскому периоду нет, но, я думаю, в те времена забота о здоровье едва ли входила в список приоритетов. Сегодня нравы куда более жёсткие и куда менее комфортные: физическое состояние стало основным капиталом, обмениваемым на различные блага.

Третий страх — это бедность. Здесь понижательная динамика сохраняется, но уже и не выглядит столь впечатляющей, хотя показатели кардинально не меняются за последние годы. Начинается с 3,5% в 1994-м, потом резкий скачок в 1998-м — 4,1%, это же и пиковый результат за всё время наблюдений. С 2003 года колебания незначительны — 0,2–0,3%. Уровень тревожности возрастает в 2013-м до 35%, но снижается в последние два года до 3,2%. Тем не менее то обстоятельство, что этот страх входит в первую тройку, указывает на крайне хрупкую основу благосостояния граждан — отсутствует уверенность, что достигнутое финансовое положение является достаточно прочным. Завтрашний день легко может перевернуть утлую лодчонку, в которой человек скользит по жизни, стараясь удержать своё ненадёжное судёнышко от напастей.

На четвёртом месте располагается мировая война. Пиковое значение приходится на 1994 год (3,6%), минимальное — на 2008-й (2,8%). Сегодня — 3,1%, хотя ещё два года назад её опасались 3,5% граждан. Это тоже приоритетный страх, демонстрирующий, что окружающий мир представляется нам скорее враждебным, нежели дружественным. Я бы сказал, что события последних лет подтвердили справедливость такого восприятия реальности. Западный мир уже несколько лет пытается удушить Россию санкциями, серьёзная война идёт прямо на границе российского государства. Призраки войны околачиваются где-то совсем рядом.

Я пропускаю две следующие позиции, поскольку страх смерти и стихийных бедствий является естественным почти для любого человека вне зависимости от того, гражданином какой страны он является и где живёт. Думаю, что и в других странах эти страхи имеют примерно те же порядковые номера.

А вот седьмая и восьмая графы любопытны неуклонной, ровной понижательной тенденцией без скачков и провалов. Наши граждане всё меньше опасаются нападения преступников и произвола со стороны властей. При этом и в том и в другом случае страх откатился на довольно приличное расстояние. Преступников боялись в 1994 году 3,9%, сегодня количество опасающихся снизилось до 2,8%. Произвол властей в том же отрезке — с 3,7% до 2,8%.

Страхи, занимающие два последних места в списке, — это анекдотические возврат к репрессиям и ужесточение режима. Здесь, кажется, комментировать нечего. Население в целом не считает власть даже потенциально способной организовать гонения своих критиков или завинтить гайки. Действительно, оснований для подобного рода опасений не слишком много.

Подводя итоги, скажу, что реальность, в которой живёт наш человек, является трудной, но не непереносимой. Мы всё ещё небогаты, не уверены в завтрашнем дне, но, зная, как устроен мир западный, могу заявить без всяких сомнений: у человека на той стороне уверенности ещё меньше. Фундамент русской жизни остаётся неизменным: это семья, близкие люди, дети. На их существовании и благополучии зиждется наше представление о счастье. Власти мы в целом доверяем всё больше, боимся её всё меньше, хотя и не рассчитываем на то, что она в среднесрочной перспективе сможет сделать нас более состоятельными. Может быть, это и вовсе не её задача. Тут всё зависит от того, кто как смотрит на положение вещей: человеку с томиком Карла Маркса под мышкой оно представляется одним, воспитаннику Фридриха фон Хайека — другим.

Подписаться на LIFE
  • yanews
  • yadzen
  • Google Новости
  • vk
  • ok
Комментарий
0
avatar

Новости партнеров