Угнать свой самолёт. Как российские лётчики от талибов сбежали
90-е годы были временем мрачным, но они же стали эпохой изумительных авантюр. Одна из ярких историй этого десятилетия произошла с экипажем российского самолёта, летавшим по всему миру.
В 1995 году в Афганистане шла гражданская война между законным правительством президента Раббани и радикальным движением "Талибан". Обеим сторонам требовалось оружие.
3 августа 1995 года самолёт Ил-76 компании "Аэростан" взлетел с аэродрома албанской Тираны и взял курс на Афганистан. Грузовой отсек был доверху набит патронами. Экипаж знал о том, что именно он перевозит, и это был далеко не первый их такой рейс. Однако авиаторам были нужны деньги, чтобы кормить семьи. Экипаж состоял из семи человек во главе с командиром Владимиром Шарпатовым. Он имел огромный опыт полётов по всему миру. В 1991 году его Ил возил амуницию, полевые госпитали и медикаменты в Саудовскую Аравию для операции "Буря в пустыне", позднее он летал с грузом боевой техники в Сьерра-Леоне.
Ил-76 держал путь на Баграм, который контролировал один из самых знаменитых афганских полевых командиров, воевавших против "Талибана", Ахмад Шах Масуд. Два рейса Ил уже сделал, оставался третий. По словам лётчиков, вылет был абсолютно рутинным. К тому же над Афганистаном, несмотря на войну, летало довольно много гражданских бортов, и обычно всё шло благополучно.
Во время этого полёта их встретили.
Самолёт шёл над Кандагаром в южном Афганистане. Этот район контролировался талибами, но на почти десятикилометровой высоте, как считалось, Ил нечем достать. Поэтому на требование диспетчера приземлиться для досмотра груза пилоты ответили отказом. Однако затем на хвост воздушному грузовику сел истребитель. Талибы сумели поставить на крыло некоторое количество старых МиГов.
Выбора у экипажа не оставалось. Ил-76 сел в аэропорту Кандагар.
По мнению некоторых журналистов, талибы получили сведения о пролёте самолёта с боеприпасами от чьих-либо спецслужб. Эта версия звучит довольно правдоподобно: над Афганистаном ежедневно летали самолёты многих стран, но посадить талибы решили именно Ил.
Шарпатова допрашивал лично руководитель "Талибана" мулла Омар. Вопросы талиба были в основном риторические: "Почему Россия вмешивается в дела Афганистана?" Лётчикам заявили, что их будут судить по законам шариата, и предложили вызвать в Кандагар менеджера компании "Аэростан". Для этого ему организовали сеанс связи. Рядом сидел талиб, понимавший русский язык. Шарпатов осознавал, что по-русски предупредить коллегу об опасности ему не дадут, и попросил не приезжать в Кандагар на английском. Правда, в авиакомпании этой просьбе не вняли: менеджер Мунир Файзуллин выехал в Афганистан.
Лётчикам оборудовали две тюремные камеры на территории бывшего склада. Там условия жизни были относительно сносные, хотя об удобствах говорить не приходилось. Две каморки, небольшой двор. Из средств связи с миром — радиоприёмник. Лётчиков кормили, но из-за непривычки к местной пище и плохих санитарных условий у них постоянно случались отравления. В замкнутом помещении, на жаре днём и морозе ночью начались ссоры и свары: члены экипажа обвиняли Шарпатова в том, что тот согласился на злополучный рейс.
Всё это время на лётчиков приходили посмотреть местные жители — "шурави" были экзотикой. Поглазеть на экипаж сходились толпы, многие ехали из других городов. Все авиаторы позднее сравнивали свою темницу со зверинцем.
Государство раскачивалось медленно, и первым в Кандагар приехал, рискуя собой, Мунир Файзуллин, менеджер авиакомпании. Моральную поддержку он оказал, но не мог сделать главного — убедить талибов отпустить экипаж.
Вскоре авиаторов перевели в здание заброшенной ткацкой фабрики. На Кандагар наступали правительственные войска, и талибы решили перепрятать пленников. Пока лётчиков везли на новое место, те решили, что их тащат на расстрел, и уже готовились взбунтоваться, когда выяснилась реальность. Угроза смерти отступила, но обстановка на новом месте была гораздо хуже, чем в старых камерах. Сон на полу, забетонированное окошко, небо — только через дыру в крыше.
В Кандагар прилетела российская делегация — врачи, МЧС. Лётчики были измучены многодневным пленом. Гораздо хуже нехватки пищи, бытового комфорта и превратностей климата была неизвестность. Авиаторы терзались дурными предчувствиями. Гости извне смогли передать лётчикам немного пищи и предметов быта. Кстати, с этими продуктами случилась любопытная история: один из афганцев попросил угостить его беконом, а после старательно вытирал губы, чтобы никто не догадался о поедании правоверным свинины.
Освободить лётчиков путём переговоров пытались и российское правительство, и отдельно руководство Татарстана, и ООН. В попытках уговорить талибов отпустить экипаж участвовали даже представители США и Пакистана. Однако в конечном счёте эффект оказался мизерным: талибы дозволили переписку, передачу продуктов, встречи — но и только.
Российские посланники обдумывали возможность освобождения пленников силой. Однако от этого хода пришлось отказаться: слишком масштабную и рискованную операцию требовалось провернуть. Талибы старались использовать пилотов в политических интересах. Они требовали то созыва международной конференции на своей территории, то выдачи Москвой шести тысяч якобы содержавшихся в плену товарищей, то официальных гарантий невмешательства России в дела Афганистана. Для них захваченный в заложники экипаж стал возможностью заявить о себе миру. Едва ли они сами верили в байку о тысячах афганцев на российских урановых рудниках. Важнее было склонить Россию к официальным переговорам с их движением и пробить политическую блокаду "Талибана".
Шарпатов уговаривал экипаж совершить побег. Однако остальные члены экипажа приняли эту идею со скепсисом: слишком опасно. В Афганистане лётчики с их нетипичной для этих краёв внешностью будут легко схвачены, а то и убиты. Переговоры буксовали. Однако у авиаторов оставалось очевидное орудие для рывка к свободе — их же собственный самолёт.
Лётчики убедили талибов, что необходимо иногда для профилактики гонять самолёт по взлётной полосе, чтобы тот не застаивался и не вышел из строя. Исправный грузовой самолёт для бедного Афганистана представлял заметную ценность. Так что экстремисты разрешили иногда проводить руление — проезд на малой скорости по взлётно-посадочной полосе. Поначалу талибы возили на аэродром всего по 1–2 человека. Затем позволили подняться на борт всему экипажу, но вместе с лётчиками в самолёт забрался целый отряд автоматчиков. Пилоты не решились взлетать, когда в салоне засела такая толпа вооружённых людей.
В это время авиакомпания и люди из МЧС пытались договориться о выкупе. Были выделены деньги. Однако людей, прилетевших с двумя миллионами долларов в сумке, ждало фиаско: по неясным причинам талибы, с которыми уже успели договориться, отказались от денег.
Это был кошмарный момент — надежда на освобождение рухнула в последнюю секунду. Эмчеэсовцы и менеджеры авиакомпании улетели в Москву и теперь в замешательстве пытались решить, что делать.
Никто не мог и представить, как близко освобождение.
Во время одного из пробных запусков у Ила лопнуло колесо. Талибы разрешили его поменять, провести ещё одно руление — и позволили собраться в самолёте всему экипажу. Благо старого начальника охраны сменил менее бдительный мулла. Шарпатов во время технических работ прикинул, с какой скоростью талибы смогут пустить погоню в случае бегства, и решил, что, если провернуть побег быстро, афганские истребители просто не угонятся за ними в собственном воздушном пространстве.
Лётчики три раза запускали двигатель, а затем заявили, что им надо будет провести ещё один пробный запуск через час. И тогда командир охраны повёл своих людей отдохнуть к зданию аэровокзала. В самолёте остались только трое стражников. И тогда пилоты решили действовать.
Талибы погнали на ВПП грузовики. Им не хватило всего пары секунд, самолёт с рёвом нёсся на взлёт.
В кабину ворвались перепуганные размахивающие автоматами охранники. Бортинженер Асхат Аббязов обратился к одному из них с успокаивающей речью — и внезапно отстегнул магазин автомата.
Началась драка. Шарпатов управлял бешено трясущимся на минимальной высоте самолётом, а за его спиной экипаж отнимал автоматы у талибов. Для создания перегрузки Шарпатов резко рванул штурвал; в салоне все повалились. Когда талибов уже скрутили, один из них пытался разгрызть на себе верёвки. Бортинженер Бутузов огрел незадачливого конвоира трофейным автоматом и взял на прицел бывших охранников.
По удачному стечению обстоятельств афганский лётчик-истребитель, который год назад посадил российский борт, в этот день уехал к родственникам, и талибы не смогли его вовремя отыскать.
Ил шёл на предельно малой высоте. Одновременно шли переговоры с землёй. Чтобы запутать возможную погоню, самолёт уходил на запад, а не на север, где находилась Россия. Иран, чьё воздушное пространство пересекал самолёт, пропустил его спокойно. 16 августа 1996 года Ил-76 с беглецами приземлился в Объединённых Арабских Эмиратах.
На родине лётчиков за побег после продлившегося более года плена наградили. Все семеро вернулись в авиацию, но в их дальнейших биографиях таких резких поворотов судьбы уже не было. А самолёт, на котором они улетели из плена, ещё долго эксплуатировался, он до сих пор летает на службе небольшой частной авиакомпании.
