Наши дети всё больше напоминают подопытных крыс

Мы странно играли в детстве. Группа мальчишек, зачитывавшихся историческими книжками, мы лепили солдатиков из пластилина, строили города — настоящие, с домами, магазинами, строили крепости, у нас в ходу были золото (свинец, который мы выплавляли сами на костре из старых аккумуляторов), деньги (которые мы рисовали на прямоугольничках 2 на 3 клетки, вырезанных из школьных тетрадей). У нас был народ, у нас были армии, суды, полководцы, правители… Мы играли на лестничных площадках зимой и на пустыре за домами летом.

А главное, мы играли "в разные времена". То нас захватывала история Древнего Рима, и мы одевали наших солдат в латы, вырезанные из тюбиков от зубной пасты. То мы играли в Отечественную войну 1812 года и тщательно вникали в различия обмундирования уланов и драгунов. То поле боя заполняли наши и немецкие танки, и его заволакивало дымом от счищенных спичечных головок. Вторая мировая… Мы сами были и народом, и правителями, и полководцами. Мы поддерживали денежные массы, мы воевали, выплачивали контрибуции, брали пленных и использовали их труд в своём хозяйстве…

Почему было так много всего? Почему игра была так богата? Потому что мы читали. Потому что у нас была прорва информации, которую надо было куда-то деть, овеществить, материализовать, как принято говорить нынче. И чем больше мы были погружены в детали, чем богаче было наше знание, тем было больше эмоций, больше азарта, вовлечённости в созданные историей и нами самими ситуации, больше изобретательности.

Мы готовы были играть без завтрака, обеда и ужина. Если б родители не загоняли нас домой, мы засыпали б там же, где играли: на пустыре или лестничной клетке. Но… времена были другие. Более строгие, что ли. Кроме того, мы реально уставали в этой игре, истощались эмоционально и выматывались. Но понимаю я это только сейчас, как бы глядя не только со стороны, но и взрослыми, а в некоторой степени и профессиональными глазами.

А что сейчас, спросите вы? А сейчас мы подошли к такому понятию, как игровая зависимость. Зависимость в современном представлении — понятие очень сложное. Она может формироваться на множество фокусов. Зависимость любовная — это когда влияние на жизнь и судьбу полностью переходит к любимому человеку (сам он об этом может и не знать), когда его любое слово, жест, интонация значат так много, что могут привести просто к самому настоящему нездоровью, а иногда — побудить свести счёты с жизнью. Как крайний и наиболее часто встречающийся вариант — зависимость от приёма алкоголя или наркотиков. В нашем случае — зависимость игровая.

Как формируется зависимость? Давным-давно в физиологию, а затем и в бытовые представления было введено понятие "центр удовольствия". Был даже замечательный такой опыт: крыса с вживлёнными в центр удовольствия электродами нажимала и нажимала лапками на педальку, раздражая его. Нажимала, забыв обо всём на свете, даже о еде. И так, нажимая на педальку, погибла от голода. Когда зависимость формируется, её фокусы требуют и требуют удовлетворения, требуют и требуют вновь и вновь нажимать на педальку.

И вот представьте себе планшет или даже здоровущий монитор. Почти совсем живая картинка. Окружающий звук. Вспомните сцену нападения тираннозавра на детей в "Парке юрского периода"! Вот она, виртуальная реальность по-нынешнему! Захватывает дух! А ещё… мы никак в создании этой реальности не участвовали. Нашего знания в ней может и не быть.

Напротив, мы можем посредством общения с этой "реальностью" знания получать… Критика, то есть критичность восприятия напрочь усыхает. И мы погружаемся в этот потусторонний, заэкранный мир целиком. Мы палим по динозавру из винтовки, пикируем в штурмовике на танки с ненавистными крестами, мы переживаем бурю эмоций… Вот оно.

Эта самая буря эмоций в нашем случае есть фокус формирования зависимости. Это она толкает людей проигрывать за столом казино деньги, предназначенные на покупку лекарства для детей или престарелых родителей, это она позволяет забыть напрочь о совести и чести, толкает на край, а иногда — и за край жизни.

Это всё о нас, о взрослых, сформировавшихся людях, которые могут сказать себе (в большинстве своём): "Стоп! Я заигрался". Надо остановиться. Всё-таки игровые зависимости у сформировавшихся взрослых людей развиваются не так стремительно, как наркотические.

А теперь представим, что в этот водоворот попадают дети с их потрясающей, намного большей, чем у нас, впечатлительностью, ранимостью и беззащитностью. Беззащитностью перед технологическим чудом, разворачивающимся на мониторе, перед своими желаниями, которыми не могут управлять столь эффективно, как мы, взрослые…

Тогда приходит беда. Тогда монитор заслоняет собой всё: учёбу, спорт, простые семейные радости, любовь и привязанность к близким. Всё остальное отходит на второй план. И нет смысла говорить о мотивации к обучению, к достижениям в спорте. Абсолютно бессмысленно. Мотивация теперь одна: жать на педальку.

Когда я вижу погружённые в экранчики смартфонов детские головки, мне становится больно. Их можно увидеть везде: в кино, в театре, в музеях, на днях рождения, на переменах. Как только засветится экран, к нему склоняется несколько головок: хозяина и тех, кто просто оказался поблизости. Сколько сейчас загубленных школьных (к счастью, пока только школьных) судеб!

Сколько детей, потерявших в жизни интерес ко всему, кроме пресловутого экрана, который заменяет (точнее, заслоняет) собой всё: материнское тепло и ласку, радость познания, простого общения со сверстниками, чтения книг… Слишком патетично? Давайте оглянемся вокруг. Где наши дети? Чем заняты? Давайте сделаем так, чтоб пресловутая педалька не стала управлять их жизнью.