Медведь не мамонт, он не вымрет

Трогательные видео с умирающими от истощения белыми медведями продолжают циркулировать по Интернету, а Гринпис всё рассказывает, как после глобального потепления все белые медведи утонут. На самом деле крупнейший хищник России переживал куда более страшные изменения климата, чем может породить человек. Адаптируется он и к нынешнему рукотворному потеплению. Как? Об этом — ниже.

Белый медведь — классический символ Арктики и Севера. Западные экологи излагают его жизненные принципы просто. Ursus maritimus живёт в основном тем, что ест кольчатых нерп. Ловит он их близ полыньи в арктическом льду. Нерпы подходят не всякие — желательно помоложе и понеопытнее, таких хищнику легче поймать. Поэтому пик сытости северного зверя приходится на зиму-весну в Северном полушарии. В этот сезон у нерп рождаются детёныши, которые ещё не плавают, отчего должны лежать на льду.

Само собой, глобальное потепление угрожает этой идиллии. Во-первых, из-за него в Северном Ледовитом океане всё меньше льда, сообщают нам. От этого кольчатые нерпы, уверены экологи, двинут коней — детям негде будет подрастать. Во-вторых, сам медведь вечно плавать (не выходя на лёд) не может — особенно если подкожного жира у него запасено немного. Поплавает, да и утонет с концами.

Одно мешает во всё это взять и поверить. Полярный мишка, по данным генетики, имеет возраст не менее 130 тысяч лет. А ведь 130–115 тысяч лет назад (рисс-вюрмское межледниковье) климат была радикально теплее, чем сегодня, и вообще теплее ожидаемого до конца столетия. Было настолько тепло, что море на 6–9 метров выше сегодняшнего сделало Скандинавию островом, леса росли до 69-го градуса северной широты (Баффинова Земля), где сейчас арктическая пустыня. В Темзе и Рейне, соответственно, плескались гиппопотамы. Никакого круглогодичного льда в местах нынешнего обитания арктических мишек не было.

Начнём с главной еды белых медведей. Кольчатая нерпа для Арктики — такой же символ, как и белый медведь, тем более что она куда многочисленнее. И ровно так же зелёные пророчат ей вымирание. Ведь, как правило, своих детёнышей нерпы рожают на льду — те сразу после родов не умеют плавать. Негде рожать — виду конец, подводят итог зелёные активисты. Свою точку зрения они успешно распиарили: та же "Википедия" прямо пишет: "Без морского льда кольчатые нерпы не могут выжить".

Но есть неувязочка. 14 тысяч лет назад началось таяние ледников, и группы кольчатых нерп частично остались на старых местах — далеко к югу от нынешней Арктики. Кроме Балтики, застряли они и в Ладожском озере. Будем честны: Ладога — далеко не Северный Ледовитый океан, среднегодовая температура на ней — плюс три по Цельсию. А у острова Врангеля, скажем, где живёт обычная кольчатая нерпа, — минус 10 по Цельсию. Понятно, что значительную часть года на Ладоге никакого сплошного ледового покрова нет. Что же случилось с ладожской нерпой?

А ничего — только цвет чуть поменяла. Это только в воображении полагающего себя слишком умным Homo sapiens другие виды настолько тупы, что не способны менять своё поведение в соответствии с окружающей действительностью. На самом же деле нерпы как рожали в феврале-апреле, так и продолжают рожать. Для этого им не нужен летний лёд, который действительно уходит с потеплением, — достаточно, чтобы лед был к концу зимы. Очень сомнительно, что белые медведи, будь они на Ладоге, не смогли бы добывать нерп и там. В конце концов, лисы и волки успешно промышляют ладожскую нерпу — а успехи этих животных в ловле морских млекопитающих всегда были похуже, чем у белого мишки.

Итак, даже если среднегодовые температуры в Арктике поднимутся на 13 градусов (а это заметно больше, чем обещают по итогам потепления), кольчатые нерпы не столкнутся ни с чем таким, с чем бы они не сталкивались на Ладоге. И ни с чем таким, чего они не могли бы пережить. Если бы зелёные чуть больше интересовались природой, которую они в теории защищают, то знали бы об этом.

Более того, нынешние холодные условия для кольчатых нерп — не лучшие. Океан сковывает льдом каждую зиму, а нерпам надо чем-то дышать. Сейчас они регулярно всплывают, взламывая быстро образующийся лёд в полыньях когтями. И не надо думать, что ломать арктический лёд вручную много месяцев подряд так уж легко. Там, где слишком холодно, лёд взламывать слишком долго и тяжело, поэтому выше 85-го градуса северной широты нерпа встречается редко. Как и белые медведи, которым без неё там нечего есть. Потепление будет означать, что оба вида смогут продвинуться на север.

Хорошо, спросит читатель, а что, если потепление примет неуправляемый характер и будет безумно сильным? Что, если на острове Врангеля станет, как в Сочи? Может, тогда нерпы не выдержат душераздирающего неарктического пейзажа и скончаются от эстетической несовместимости с окружающим ландшафтом?

Природа провела за нас и такой эксперимент. В Каспийском море тоже водится нерпа — потомок обычной полярной кольчатой нерпы, ещё одна её группа, не успевшая отступить вслед за льдами. Там, где она живёт, среднегодовая температура выше 10,5 градуса по Цельсию (Астрахань), а то и 12,5 градуса (остров Тюлений). Это на 20–22 градуса выше, чем на острове Врангеля, где живёт обычная кольчатая нерпа. И, наконец, намного выше, чем та среднегодовая температура, о которой может мечтать средний москвич.

Тем не менее каспийский тюлень не думает помирать. Напротив, он спокойно проживает вплоть до Ирана. Средние температуры там мы приводить не будем, чтобы не расстраивать российских читателей, которым и среднегодовые плюс пять сходят за счастье. Для выведения детёнышей нерпам вполне хватает зимнего льда севера Каспия — в не самом суровом астраханском климате. И да, на юге Каспия (Туркменистан) льда не хватает, поэтому они вполне рожают на берегу. Нетрудно догадаться, что Северный Ледовитый не станет теплее Южного Каспия ни в каком обозримом будущем.

Предположим, нам попался ну очень упорный эколог, которому любые вышеприведённые аргументы по барабану. У таких людей богатое воображение. В частности, они придумали идею о том, что современное глобальное потепление намного более резкое, чем "плавные и естественные" потепления прошлого.

Заранее ясно, что они скажут: потепления после ледниковых периодов были настолько постепенными, что звери приспосабливались к ним подолгу. Вот почему кольчатая нерпа не вымерла на Ладоге и так легко трансформировалась на Каспии и Байкале. Но с нынешним потеплением всё не так — оно антропогенное, а потому безмерно резкое. Все умрут, никто не останется.

На это следует ответить только одно: нам, людям, надо меньше носиться с идеей о собственной исключительности и каком-то своём волшебном могуществе. Напротив, природой вокруг нас следует интересоваться больше. Тогда нас меньше будут мучить болезненные фантазии о слабости и постепенности происходящих в ней изменений.

В реальности нынешнее глобальное потепление довольно медленное — слишком слаб ещё человек на фоне природных явлений, чтобы что-то глобально поменять достаточно быстро. 14 тысяч лет назад среднегодовая температура на планете выросла настолько резко, что море поднималось на 3–6 сантиметров в год (16–25 метров всего за 400–500 лет). Сегодня оно поднимается на 2–3 миллиметра в год. Разница — в 15–20 раз. Если белые медведи с нерпами преодолели катастрофически быстрые природные потепления, то нынешние им тем более по плечу.

Часть экологов крайне упрощает, рассказывая, что белые медведи зависят исключительно от возможности ловить нерп со льда. Этот хищник на самом деле готов съесть абсолютно всё. В Канаде ест собак, в других местах нападает и на людей. Широко известны его систематические нападения на северных оленей, овцебыков и птиц.

Более того, это даже не чистый хищник. Вопреки сложившимся стереотипам, белые медведи, увидевшие ягоды, быстро их съедают. Ели бы они их и чаще, если бы не тот факт, что в местах проживания этих зверей ягоды редки. В Северной Америке зарегистрировано поедание ими травы, злаков и даже водорослей. Кстати, пещерные медведи последнего ледникового периода (по массе близки к нынешним белым) вообще были в основном травоядными.

Всеядности немало способствуют развитое любопытство и сообразительность этого зверя. Белый медведь, как и его бурый брат, — рекордсмен среди наземных животных по соотношению объёма мозга и общих размеров тела. Он быстро думает: даже никогда не видев составную сферу, молниеносно понимает, что её лучше разбирать "по шву", как это сделал бы человек (с 1:13):

Как мы видим, медведи разбирают и пробуют на вкус буквально всё, что попадается им на глаза.

В современном мире есть популяции бурых медведей, которые генетически ближе к белым, чем к другим бурым. Именно такие живут на островах близ Аляски. Есть жизнеспособные гибриды белых и бурых, а вот нежизнеспособных не зарегистрировано. Всё это вместе взятое поднимает вопрос: насколько вообще правильно относить бурых и белых медведей при всех их внешних различиях к разным видам?

Обычно это делают на основании логичного утверждения: мол, морфологические различия между белым и бурым медведем таковы, что ни один, ни другой не может успешно и длительно существовать в среде обитания своего родича. Бурый недолго протянет, охотясь на нерп со своим демаскирующим окрасом. Белый не очень пригоден для атак на сухопутных животных на тёмной поверхности.

Но разделять тех или иных живых существ на основе их цвета или приспособленности к конкретной среде — это скользкий путь. Возьмём типичного эскимоса и типичного пигмея из Конго. Что будет, если второго заставить в одиночку выживать в местах обитания первого? Довольно очевидно, что он помрёт значительно быстрее, чем бурый медведь в родных местах белого.

Можно сказать, что белый медведь больше бурого. Но ведь и средний вес пигмея — менее 50 килограммов, это много меньше, чем у среднего непигмея (в полтора раза). Типичный вес самца белого медведя — 400–450 килограммов, наиболее крупного подвида бурого (камчатский) — 350–450 килограммов, самок — 200–300 килограммов и 150–200 килограммов соответственно.

Белый медведь белошёрстный, бурый — нет. Но и эскимос с пигмеем по цвету различаются не менее радикально. А что с метаболизмом? Белые медведи не впадают в спячку, а бурые — впадают. Правда, на самом деле самки белых медведей во время беременности фактически лежат на одном месте, а их пульс становится вдвое реже, и вообще — всё это очень напоминает спячку. Да и бурые медведи впадают не в самую типичную спячку: слишком легко их из неё вывести. Страшный слух о шатуне до сих пор частенько заставляет настораживаться большие площади малонаселённых районов России.

Несколько лет назад генетический анализ останков бурых медведей из Ирландии показал, что их митохондриальная ДНК (передаётся по женской линии) присутствует у всех белых медведей современности без единого исключения. Это значит, что так называемые белые медведи по женской линии происходят исключительно от ирландских бурых медведиц. Как мы видим, скрещивание полярных и бурых медведей настолько интенсивно, что фактически все сегодняшние белые по материнской линии считаные десятки тысяч лет назад были бурыми. Быть может, следующий акт гибридизации может принести им ещё больше бурых генов и, таким образом, поможет приспособиться к теплеющему климату?

Очень вероятно. Медведи с островов Чичагова и Баранова (США) по митохондриальной ДНК ближе к полярным, чем к бурым. Среди их предков по женской линии бурых медведей не было — только белые. В то же время на вид это вполне обычные бурые медведи, лишь несколько крупнее нормы. Объяснить это несложно: видимо, какая-то группа белых медведей в момент окончания последнего оледенения оказалась изолирована на островах и... постепенно побурела. Попутно она перешла к образу жизни, типичному для бурого медведя: ест ровно то же, что и он. Этому помогло скрещивание с самцами бурых медведей, которые из-за потепления пришли в этот регион.

Как мы сегодня знаем на целом ряде других примеров, процесс смены окраса вовсе не обязательно требует скрещивания с другими видами, каких-то радикальных изменений в генотипе или длительного времени. В Ирландии в результате текущего глобального потепления местный заяц-беляк уже перестал становиться белым на зиму. Этот признак быстро был отброшен популяцией, поскольку в условиях Ирландии XX–XXI веков сплошной снежный покров ещё нужно найти. Сходные процессы идут с песцами, ласками и ещё рядом видов.

Похожая история случилась с медведями не только в Северной Америке. К 2014 году обнаружилось, что ДНК, полученная из шерстинок гималайских медведей, совпадает с ДНК белого медведя, — только не сегодняшнего, а ископаемого, что жил 40–120 тысяч лет назад, чьи гены известны из находок на Шпицбергене. Современные образцы для анализа были взяты в индийских Гималаях и в Бутане.

Как так вышло? В общем-то, понятно как. В последний ледниковый период было холодно, и зона, где бродили белые мишки, предельно сблизилась с Гималаями. Так они и заселили эти места.

Удивительного в этом мало: согласно сегодняшним представлениям, белые медведи возникли так же, только наоборот, — когда очередное оледенение заставило их адаптироваться к северному климату. Трудно отделаться от мысли, что сходную судьбу может повторить и часть нынешних белых мишек. В каком-то смысле процесс уже идёт. Гибриды белых и обычных медведей встречаются всё чаще, и их поведение — среднее между видами-прародителями.

Возникает вопрос: что же с явно умирающим медведем на известном видео? Да, он истощён, это очевидно. Но сам по себе безлёдный и бесснежный ландшафт — это не причина гибели медведя. Присмотритесь к этим шпицбергеновским мишкам: они успешно лопают птичьи яйца и вовсе не выглядят истощёнными (c 0:55):

Но белых медведей убивает не только голод. Часть из них — носители трихинеллёза и других паразитарных заболеваний. Как правило, организм животного борется с паразитами, но у всех правил бывают исключения. Именно съев мясо такого белого медведя, группа немцев, заброшенных в советское тыловое Заполярье, постепенно сошла с ума, отчего командованию пришлось их эвакуировать, на чём деятельность этой базы противника в 1944 году прекратилась. Кроме того, белых медведей иногда мучает рак костей. При нём они не могут нормально охотиться, что также ведёт к их исхуданию и гибели.

Вопреки мантрам о вымирании белых медведей, их численность как минимум не снижается. В таких условиях рассказывать, что глобальное потепление угрожает животным, немного рискованно. По логике вещей гринписовцы и иные должны этого избегать как явной самодискредитации. Но почему-то они продолжают слагать сказки и легко игнорировать тот факт, что белый мишка пережил куда более тёплые времена и куда более быстрые потепления, чем нам обещают климатологи. В чём смысл такого несгибаемого отрицания реальности?

На деле всё просто. Говорить, что от потепления вымрут слоны со страусами, сложно — невооружённым глазом видно, что они приспособлены к жаре. Говорить, что оно не угрожает вообще никому, нельзя — иначе какой же вы зелёный? Значит, исходя из бытовой логики, надо рассказывать, как угрожает тем, кто хорошо приспособлен к холоду. Чтобы серьёзно разбираться, угрожает или нет, нужно искренне интересоваться палеоклиматологией, эволюционной историей тех же медведей и нерп и ещё массой иных вещей. Зелёные ничем этим не интересуются, поэтому не опасаются, что кто-то усомнится в их словах.

В реальной жизни то экологическое равновесие, что радикальные природоохранители считают "нормой", существует очень небольшое время — считаные тысячи лет. И оно постоянно подвергается мощнейшим колебаниям, которые колоссально изменяют эту "норму". Не так давно на Новой Земле росли широколиственные леса, никаких белых медведей не было, как и постоянных льдов в Северном океане. Животные из-за резких естественных колебаний температур научились к этим изменениям быстро адаптироваться.

Как мы отметили выше, белые медведи возникли из бурых, а потом снова "побурели" там, где стало слишком тепло. Возможно, так случалось не раз. Нерпа научилась и долбить когтями лёд в холода, и плавать чуть глубже жарким иранским летом. А один вид обезьян из Африки доприспосабливался до того, что освоил и Гренландию, и Сахару.

Настоящий живой мир — это не застывшая икона, каким его представляют зелёные. Это вечный и очень динамичный калейдоскоп. Одна из неотъемлемых частей этого калейдоскопа — борьба с систематически и быстро меняющимся климатом. Всё, что люди могут в этом отношении, ещё многие века будет недостаточно сильным, чтобы погубить крупнейшего хищника России.