Молния вместо снаряда. Зачем Россия создаёт танк с рельсотроном и лазером

Над решением проблемы гарантированного пробития брони с максимального расстояния оружейники всего мира работают с того момента, как первые танки появились на поле боя. Фундаментальных изменений в этом деле давно нет — из технологического тупика, в который загнали друг друга производители бронезащиты и выстрелов к танкам, пока нельзя выйти быстро и дёшево одновременно. До определённого момента задачу гарантированного поражения даже самой защищённой техники выполняли бронебойные подкалиберные снаряды (БПС). Однако даже современные "ломики", включая отечественные выстрелы "Вакуум", которые можно загружать в боекомплект танков Т-14 "Армата", через 15–20 лет упрутся в потолок собственных возможностей. При этом дальности "контактного" боя постоянно растут — современная оптика и системы обнаружения позволяют обнаруживать танки противника на значительном удалении.

Определённое подспорье в этом вопросе могли бы оказывать орудия калибра 57 мм, создание которых в России ведётся в настоящее время. Однако даже при условии, что к такому орудию создан особый боеприпас, проблему гарантированного поражения танка противника решить нельзя по одной простой причине — одного попадания в корпус 57-миллиметрового боеприпаса, будь он трижды бронебойным, недостаточно для вывода техники из строя. И на этом фоне как будто специально появилась новость о запланированном создании танка, а точнее — платформы, на которой можно разместить как электротермохимическую пушку, так и боевые лазеры и даже электромагнитное орудие — тот самый рельсотрон, споры о целесообразности которого ведутся не один десяток лет. Концептуальные решения есть давно: идея и первые образцы электротермохимического оружия появились несколько десятков лет назад, боевые лазеры и рельсотроны — тоже. Однако везде есть свои тонкости.

Электротермохимическое орудие в списке инновационных проектов — одно из самых возрастных. Для общего понимания технологии важно знать, что никаких существенных доработок само орудие почти не претерпевает. Главную особенность в этой технологии составляют боеприпасы — вместо традиционного пороха в артиллерийских снарядах применяют особый химический высокоактивный состав, больше напоминающий пыль или (в отдельных случаях) горючий гель, воспламенение которого производится специальным электрическим механизмом, отдалённо напоминающим пьезоэлемент в зажигалке. Несмотря на перспективность технологии, колоссального роста дальности и улучшения баллистики, однако, не удалось добиться даже хитроумным американцам. Обеспечить "гибкое" регулирование дульной энергии за счёт изменения мощности электрического разряда так и не получилось, и в конечном счёте проект для ВМС США под названием Rapid Fire ET Gun был закрыт в самом начале 90-х, и дальше создания опытного прототипа и тестовой стрельбы дело не пошло.

Проектами артиллерийских орудий с боеприпасами на твёрдом топливе в разное время занимались в Израиле, Великобритании, Германии, однако, несмотря на потенциал, расходы на создание и серийное производство орудий такого типа оказались слишком высокими. При крайне интересных характеристиках — таких как начальная скорость полёта снаряда более двух километров в секунду — с электротермохимическим орудием позднее появились и другие проблемы: небольшой боезапас, долгое время подготовки к стрельбе, значительный интервал между выстрелами и крайне сложная система перезарядки. В конечном счёте от идеи отказались не только ВМС США, но и другие роды войск. И это при том, что речь шла о размещении орудия на укреплённой платформе, которую при испытаниях трижды срывало с креплений огромной отдачей.

Если боевые лазеры, такие как российский комплекс "Пересвет", предназначенный для борьбы с БПЛА, — уже реальность, то с электромагнитным оружием, как стационарным, так и мобильным, дела обстоят несколько сложнее, ведь создать пригодное для стрельбы устройство учёные пока так и не смогли. От дальнейших работ по рельсотрону пока (или уже) отказались главные любители больших пушек — американцы. Российские учёные в этом вопросе преуспели несколько больше — специалисты Объединённого института высоких температур смогли приблизиться к созданию прототипа боевой электромагнитной пушки, в шесть раз увеличив мощность плазменного ускорителя для снарядов. Правда, до полноценного боевого применения такого оружия дело дойдёт не скоро — главная сложность по-прежнему состоит в создании относительно небольших и ёмких суперконденсаторов — накопителей энергии, необходимых для "перевозки" более-менее нормального "боекомплекта" из электрических выстрелов.

Потенциал у технологии огромный — мощность экспериментальной установки уже возросла с 0,8 мегаджоуля до 4,8, правда, всех этих успехов удалось добиться только в лабораторных условиях. Уже известны и первые цифры по скорости полёта: в отличие от самых современных бронебойных оперенных подкалиберных снарядов (БОПС), скорость которых ограничивается отметкой в 1,8–1,9 километра в секунду, рельсотронная "болванка" уже сейчас может разгоняться до 10–12 километров в секунду. Это почти те же самые цифры, что закладывались ещё советскими инженерами, мечтавшими об орудии, способном выпускать снаряд со скоростью 15 километров в секунду.

Все работы по боевым рельсотронам и в СССР, и в США, и в других странах были сосредоточены вокруг электромагнитных пусковых установок двух типов: рельсотрона с униполярным генератором и установки катушечного типа с многодисковым электрогенератором. Нет смысла углубляться в характеристики изделий и перечислять количество ампер и прочие характеристики на каждую пушку. Гораздо важнее другое: электромагнитные пушки действительно считались и считаются самым перспективным видом вооружения для бронетехники, и вот почему. Главным достоинством боевого рельсотрона считается заметное снижение габаритов для боеприпасов. Строго говоря, обычный артиллерийский танковый снаряд может быть уменьшен вдвое, а то и втрое для стрельбы из электрической пушки.

Если учесть, что современные комплексы активной защиты практически бессильны перед средствами поражения, скорость которых превышает 2–2,5 километра в секунду, то тот, кто первым создаст прототип такого оружия и заставит его работать, гарантированно выйдет вперёд в гонке вооружений. При этом у России есть вполне неплохие шансы выйти на первое место в этом соревновании. Ещё в 2017 году (на тот момент) замминистра обороны Юрий Борисов заявил, что военное ведомство ожидает серьёзный прорыв в области лазерной тематики, электромагнитного оружия. Если верить этому заявлению, то до презентации танка или хотя бы демонстратора технологии, с помощью которой можно гарантированно проломить броню любой толщины и качества, осталось от силы два-три года.

При переводе километров в секунды и мегаджоулей в подбитые машины противника важно понимать, что рельсотрон — практически абсолютное оружие. В отличие от БОПС, способных доставать до боеукладки и наносить большой заброневой урон машине в целом, снаряд, выпущенный из рельсотрона, может пробить любой современный и перспективный танк (созданный в следующие 10–15 лет) буквально насквозь. Кинетическая энергия каждого боеприпаса при этом потребует доведения всех систем боевой машины до ещё более высокого уровня, и в первую очередь это касается оптики и систем стабилизации. Но за технологической гонкой, которая, вне всякого сомнения, будет сложной и дорогой, стоит одно из главных требований для боевой техники сухопутных войск — возможность поражать противника с дальности в 7–10 километров.

Боевая машина, на которую будет установлен рельсотрон, больше будет похожа на дорогой смартфон с целым ворохом электронных "примочек", чем на танк в привычном понимании этого слова. Учитывая сложность системы, рациональнее размещать вооружение такого рода на полностью беспилотных машинах, и здесь у российских специалистов уже есть готовое решение. Называется оно "Тачанка-Б" и представляет собой не что иное, как полностью беспилотную версию тяжёлого танка Т-14 на платформе "Армата". С учётом уже готовых решений учёных и "обкатанной" в войсках перспективной бронетехники главный вопрос заключается в совмещении двух технологий и испытаниях системы на эффективность. Если всё пойдёт по плану, то примерно к 2025–2027 годам в России может появиться боевая машина, равных которой нет, не было и не будет в ближайшие несколько десятков лет. И тогда всем зарубежным производителям придётся в срочном порядке решать, какой на такую технологию может быть дан ответ.