Сельпо закрывается. Почему Лукашенко рискует остаться без аграрного бизнеса

В 2020 году Белоруссия может столкнуться с новыми проблемами в области экономики, причём возникнуть они могут в самой развитой, а потому и наиболее чувствительной сфере — экспорте сельскохозяйственной продукции, объём которой страна успешно повышала все последние годы за счёт расширения географии поставок. Несмотря на то что с 2017 года белорусское руководство делает ставку на верификацию экспортных рынков, зависимость от российского потребителя как была, так и безальтернативно остаётся критически высокой.

Продукция белорусского агропрома за первые 11 месяцев 2019 года поставлялась в 99 стран против 90 в 2018-м. Казалось бы, цифры очень впечатляющие. Однако доля России в экспортных поставках за этот же период составила 78,2%, или $3,9 млрд. В 2017 году на российский рынок поставлялось 90% белорусских сельхозпродуктов. То есть за два года от России удалось отминусовать всего 12%, хотя ставилась задача добиться куда более высоких показателей.

Сказать, что это сделать непросто, значит не сказать ничего. Экспорт в другие страны растёт на доли процента в год, и подстегнуть этот процесс невозможно. Освоение новых рынков всегда растягивается на десятилетия: товарного голода уже давно нигде не наблюдается — и в условиях конкурентной борьбы выход на новые оперативные просторы происходит крайне медленно, мелкими, почти незаметными шажками.

Нефтяная война, которую Александр Лукашенко в январе начал с Россией, приостановив закупку российской нефти, в сегодняшних условиях — дело малоперспективное. Заморозив интеграцию в рамках Союзного государства, он гарантированно лишил себя скидок на нефть, которая за счёт её переработки на белорусских НПЗ и последующей продажи нефтепродуктов в страны ЕС была одним из основных источников бюджетных поступлений. Сейчас руководство Белоруссии рассчитывает на то, что Россия всё же уступит, поскольку прекращение торговли влечёт некоторые риски и для российской стороны.

Во-первых, на Белоруссию приходится десять процентов всей поставляемой за рубеж российской нефти. Во-вторых, Лукашенко открыто угрожает завернуть вентиль нефтепровода "Дружба", по которому идут поставки в Европу. В условиях, когда у России пока ещё недостаточно мощностей для перекачки всей законтрактованной нефти, это может оказаться довольно серьёзным ударом для российской нефтяной отрасли. В-третьих, президент Белоруссии угрожает переключить страну на новые источники и закупать сырьё и для внутреннего потребления, и для продажи в других странах, пусть даже и себе в убыток.

На поверку всё оказывается блефом, поскольку у Белоруссии элементарно нет средств закупать нефть дороже или раскошеливаться на её транспортировку издалека. Перекрыть трубу — значит, отказаться от денег за транзит, отсутствие которых ещё больше увеличит дыру в бюджете, образовавшуюся после отказа России продавать нефть со скидкой. Так что в этой теме Лукашенко остался без всякого пространства для манёвра, хотя и продолжает делать вид, что ресурсов давления у него достаточно.

А теперь на горизонте замаячила новая беда. Шесть дней назад Владимир Путин утвердил новую Доктрину продовольственной безопасности страны. Это отнюдь не прихоть. С 2014 года Россия вынуждена существовать в условиях жёстких санкционных ограничений по экспорту различных групп товаров, в том числе и продовольственных. И только ставка на отечественный агропром, который начали развивать ударными темпами, помогла избежать серьёзного кризиса на рынках. Правда, любителям хамона и пармезана из либерального лагеря пришлось совсем несладко, но это стало скорее предметом язвительных шуток, нежели сколько-нибудь серьёзной внутренней проблемой.

В новой доктрине в сравнении с версией 2010 года изменены расчёты продовольственной безопасности. Вместо удельного веса отечественной продукции в потреблении заложено измерение степени самообеспечения России продуктами за счёт отечественного производства. Так, для обеспечения продовольственной безопасности страны внутри России должно производиться не менее 95% потребляемого зерна, 90% сахара, 85% мяса и мясопродуктов, 95% картофеля.

Таким образом, доля импорта базовых продовольственных товаров будет неуклонно снижаться. Для белорусского экспорта, привыкшего чувствовать себя в России как дома, это скверная новость. В условиях продолжающейся интеграции, унификации Налогового кодекса, выработки общих правил управления экономикой и скидки на нефть, и допуск белорусских товаров на российские рынки были вполне логичными и объяснимыми мерами. Ведь речь шла о существовании в рамках единого Союзного государства, пусть даже и в отдалённой перспективе.

Но, ребята, если вы настаиваете, что являетесь заграницей, то, будьте любезны, учитывайте ограничения, введённые на торговлю с иностранными государствами. Независимыми и самостоятельными. Выживайте как можете без российских субсидий на нефть и поставок аграрной продукции. В течение уже нынешнего года упомянутые 72% белорусского продовольственного экспорта могут очень заметно похудеть без всякой возможности заместить выпадающие объёмы экспортом в 98 других стран, с которыми Белоруссия налаживает активные отношения.

В похожей ситуации после 2008 года оказались грузинские виноградари и производители вина. После того как им был перекрыт доступ на российский рынок, виноделие в стране пришло в упадок, поскольку найти покупателей для всего производимого вина оказалось невозможно. Когда напиткам из Грузии вновь открыли путь в Россию после ухода Саакашвили, это слегка взбодрило отрасль, но не вывело её на прежние показатели. Вырубленные виноградники быстро не восстановишь. На это требуются годы.