Борьба с шизофренией. Кто виноват в страшном диагнозе 11-летнего мальчика из Алтайского края

В январе к нам обратилась всероссийская правозащитная организация "Поборам стоп!", которая пыталась помочь Наталье из села Целинное Алтайского края. У женщины трое детей: четвероклассник Коля, первоклассница Лена и четырёхлетний Вова (имена детей изменены по просьбе мамы). Папа Коли сына бросил, с бывшей женой не общается. Мальчика воспитывает отчим.

В сентябре 2019 года Наталья отказалась сдавать деньги на рабочие тетради и ремонт школы. Доход женщины — 4700 рублей: 2700 пособие многодетной мамы, 2000 — алименты. После отказа, как утверждает женщина, её сына начали травить в классе. Учитель отказывалась отвечать на его вопросы, ставила двойки, во всех конфликтах винила только Колю, даже если виноваты были другие ребята. Из-за этого у мальчика случались нервные срывы.

— Они задирались, я защищался, — говорит Коля.

Руководство школы написало характеристику на ребёнка, согласно которой он дерётся с одноклассниками, переворачивает парты, матерится и слышит голос кота, который ему говорит, что надо бить других детей. Коля утверждает, что никаких котов он не слышит. Мальчик с этой характеристикой был направлен в Барнаул к психиатру. У врача он провёл один день с 9 утра до 16 вечера. С рекомендациями специалистов Наталья с сыном поехали в психиатрическую больницу Бийска. Коля пролежал 26 дней в лечебнице, откуда его выписали с диагнозом "шизофрения".

Наталья утверждает, что диагноз поставлен на основании характеристики из школы, где Колю травят. Поэтому она готова оспаривать решение врачей.

Сейчас Коля учится в четвёртом классе. С января 2020 года его перевели на индивидуальное обучение по просьбе мамы. Она больше не могла видеть, как её сын приходит из школы грустным, жалуется на оскорбления и избиения одноклассников, на двойки, которые ему ставит классный руководитель. Сейчас он ходит в школу один, после того как все его одноклассники уже расходятся по домам. Вообще, новый классный руководитель должна была приходить к Коле домой, но, поскольку у семьи нет условий для обучения, педагог ждёт его в школе.

Директор образовательного учреждения Дмитрий Малетин в разговоре с Лайфом отметил, что жалобы на мальчика-хулигана он получал регулярно.

— Даже когда я был на уроках в этом классе, он мне говорил вещи, на мой взгляд, неадекватные. Например: "Вы хоть полицию вызывайте, я учиться не буду", — говорит Малетин.

Учителя утверждают, что Коля был неуправляемым: бросал парты и стулья, приносил в школу иголку, которой "ширял" одноклассников. Ни самой иголки, ни видеозаписей с доказательствами у руководства школы нет. Коля говорит, что это враньё, Наталья у сына никаких иголок не находила, как и других острых и опасных предметов.

Одноклассники, по словам мальчика, называли его бомжом и психом. Он дружил только с одним ребёнком из всего класса, сейчас общается с детьми из соседних домов. В школу на уроки нового учителя ходит с удовольствием, оценки улучшились. Возвращаться в свой класс мальчик не хочет.

— А что мне там делать? Меня никто в классе не любит, особенно учитель, — говорит Коля.

Председатель Комитета по образованию Администрации Целинного района Наталья Лисовенко утверждает, что ни у других родителей, ни у администрации нет претензий к Светлане Сердюк — учителю Коли. Её преподавательский стаж — 22 года, высшая категория, победа в национальном проекте "Образование" в 2006 году. На встречу Лайфа с администрацией школы учитель не пришла. Но за неё вступились родители одноклассников Коли.

— Учитель даже голоса никогда не повышает. А мы за своих детей боимся, — говорит одна из мам. — Сегодня он иголку принесёт, а завтра нож.

— Его мама с нами даже не общается, на родительские собрания не ходит, у них в семье обстановка ужасная, вот там проблемы, а не в нашей школе. Отстаньте уже от учителя, — добавляет другая родительница.

То, что в школе собирались деньги на ремонт и рабочие тетради, родители подтверждают. Но они не считают это поборами: сами захотели и помогли, если у школы денег не хватает на ремонт классов и туалета.

— Ремонт должен производиться за счёт бюджета школы. Тот факт, что родители сдают деньги на краску, шторы или раковины, — это нарушение законодательства. Рабочие тетради также должны закупаться школой. Мамы и папы могут покупать своим детям всё, что хотят, хоть профессорские методички, но учиться с помощью этих пособий дети должны самостоятельно: дома или с репетиторами, а не на уроках в общеобразовательной школе, где существуют стандарты и нормы, — объясняет руководитель общественной организации "Поборам стоп!" Анна Тажеева.

Если Коля вернётся в класс, родители готовы забрать своих детей и перевести их в другую школу Целинного. Травлей это они не считают, поскольку убеждены, что все не могут быть против одного.

— Коля очень сильный, не ведомый. У него есть своя позиция, своё мнение, очень упёртый мальчик, он может противостоять всем. Это черты характера, которые не говорят о каких-то отклонениях, — говорит школьный психолог Надежда Рузавина. — Я считаю, что все проблемы ребёнка идут из семьи.

Семья Коли живёт в небольшом частном доме: три комнаты, печка, кухня. Баня и туалет на улице. Есть две собаки и два маленьких котёнка. С сестрой и братом у Коли нормальные отношения, хоть и бывают ссоры, как у любых детей.

— Когда меня спрашивали в школе и в больнице, дерётся ли Коля с детьми, я отвечала: "Да, бывает, это же дети". Но, как выяснилось, мои слова перевернули, будто я жалуюсь на своего сына, говорю, что он избивает других детей и справиться с ним невозможно. Это не так, — утверждает Наталья.

В присутствии журналистов Коля вёл себя очень спокойно, помогал младшим разбирать игрушки, собирал конструктор, составлял слова из букв-магнитов на доске. Только на улице он начал бегать и прыгать по сугробам. Мальчику некуда выплеснуть энергию.

— Почему вы сына не отдадите в спортивную школу? У нас и футбол есть, и теннис, — спрашивает Наталью замглавы Администрации Целинного района Светлана Петрушенко.

— Вы о чём? Тут же только всякое рукоделие и баян преподают, — отвечает мама Коли.

— Столько лет в Целинном живёте и не знаете, что есть спортивная школа. Как так? Ребёнку нужна социализация, возвращать его в учебный класс пока что опасно и для самого мальчика, и для других ребят. Может, на футболе он найдёт себе новых друзей? — добавляет Петрушенко.

Наталья пообещала Лайфу, что узнает про спортивные секции в селе. Мальчику уже купили прибор для выжигания, чтобы он освоил это ремесло. По словам Коли, выжигание его очень отвлекает. Обстановка в семье действительно непростая. До сентября 2019 года Коля ссорился с отчимом: "Я не хотел картошку копать, хотел с ребятами играть, он ругался", — объясняет мальчик. Сейчас ругань прекратилась, ребёнок с отчимом практически не общается. Но сам мужчина настроен к Коле очень негативно.

Муж Натальи против огласки проблемы в СМИ, против конфликтов с администрацией и школой. Он считает, что вся эта ситуация может отразиться на его родной дочери, которая учится в той же школе в первом классе.

— Если мою дочь будут из-за него травить, я его убью. Отсижу потом, ничего страшного, но его убью, — кричал отчим Коли, когда узнал, что к Наталье приехали журналисты. Дети это слышали.

Скандалы в доме случаются часто. Наталья утверждает, что развестись с мужем не может из-за жилья — 25% дома принадлежит ему. Но и жить вместе для супругов становится невыносимо, живут как соседи.

Уполномоченный по правам ребёнка по Алтайскому краю Ольга Казанцева отмечает, что семьёй Натальи нужно заниматься, чтобы спасти мальчика и от ситуации в школе, и от конфликтов дома. После визита Лайфа в Целинное Коле выдали путёвку в реабилитационный центр "Журавлик", где мальчик сможет пройти массажи, ЛФК, групповые занятия с другими ребятами и отвлечётся от всех проблем, которые ему создали взрослые.

— Травля может случиться в любой школе: хоть в крупном столичном лицее, хоть в маленькой сельской. Главное в этом вопросе — реагирование учителей. Им необходимо различать обычные конфликты и травлю, быстро замечать и пресекать острые моменты. Профилактика не даёт гарантий, что травля не возникнет, — говорит Ольга Казанцева.

По мнению уполномоченного, школьный психолог в одиночку не может справиться с травлей. Этим должны заниматься директор школы и учителя, чтобы в образовательном учреждении была создана система выявления и пресечения буллинга.

Министерство образования Алтайского края разработало программу по профилактике насилия и травли в образовательной среде, которая включает в себя перечень нормативных актов, педагогических технологий, рекомендаций по работе психологов с пострадавшим и обидчиками, а также с их семьями.

— Как показывают исследования, 75% обучающихся подросткового возраста считают агрессию и насилие нормой. Основная беда школьной травли в том, что мы про это не говорим, стараемся замалчивать и нам кажется, что всё очень хорошо. Мы начали копать глубже с точки зрения педагогических коллективов. Оказалось, в школах нет инструмента, который мог бы идентифицировать буллинг. Если мы продолжим закрывать глаза и не будем разбирать ситуации травли, то дети выйдут из школы с полным ощущением, что можно бить, или можно, чтобы тебя били, лишь бы об этом никто не говорил. Мы пытаемся переломить эту практику, поэтому и разработали программу, — сказал Лайфу министр образования Алтайского края Максим Костенко.

По разработанной программе была написана методичка, которую разослали во все школы региона, районные администрации и комитеты образования. За год директора должны были изучить программу и внедрить в образовательных учреждениях.

Директор школы, в которой учится Коля, сказал, что методичку получил, с учителями работа была проведена. Начальник Комитета образования Администрации Целинного района в разговоре с правозащитником Анной Тажеевой и журналистом Лайфа сказала, что о программе знает, но методичка у неё в кабинете. Методическое пособие тем временем лежало перед ней на столе. На повторной встрече в Министерстве образования региона Тажеева рассказала замминстра Галине Синицыной о беседе с представителем Комитета образования Целинного района, Синицына пообещала выехать на место и провести там проверку по внедрению программы.

На момент публикации проверка не была проведена. Уполномоченный по правам ребёнка Ольга Казанцева направила запросы во все ведомства, чтобы узнать, ведутся ли проверки по травле и поборам в школе № 1 Целинного района.

— Важно, чтобы пострадавший ребёнок не оставался один на один с проблемой. А травля — это, безусловно, страшная проблема. Обязательно должны приниматься системные меры в школе. Безопасность в каждой конкретной школе обеспечивает не министр образования, не уполномоченный по правам ребёнка, а директор школы, в которой ребёнок находится. Поэтому все дефициты должны быть восполнены, — резюмирует Ольга Казанцева.

В психиатрической больнице Бийска на разных этажах живут женщины, мужчины и дети. К больнице прикреплено 13 районов Алтайского края, свободных мест не бывает. При этом медицинский персонал заполнен на 23%, у каждого врача практически по пять ставок.

— Поэтому врачи получают под 60 тысяч, у меня зарплата намного меньше. Но они и вкалывают круглосуточно, — говорит главный врач больницы Александр Лапенков.

Говорить о диагнозе Коли главный врач больницы и лечащий врач мальчика Ян Антипин отказались, поскольку все подробности болезни ребёнка — медицинская тайна. Поэтому вся информация, которую нам сообщили в больнице о детской шизофрении, носит обобщённый характер.

По словам врачей, для того чтобы пациенту поставили диагноз "шизофрения", он либо помещается в психиатрический стационар, либо проходит обследование на приёме у участкового врача-психиатра, где проводится клиническая беседа, по необходимости привлекаются другие специалисты, психологи. То есть диагноз может быть поставлен и без долгого обследования, а, как в случае с Колей, за день. Если мама Коли не согласна с диагнозом, она может обратиться к другим специалистам и проверить, здоров её ребёнок или нет.

— Такое нередко бывает. Есть расхожее выражение — сколько врачей, столько и мнений. Если вы заболели и обратились к врачу по месту жительства, вам может быть вынесен один диагноз. Вы с ним не согласились — поехали в другой город на осмотр к другому специалисту. Ваше состояние к этому моменту может быть изменённым, тогда диагноз выставят иной. Снова не согласны, поедете в третью больницу, диагноз снова может отличаться, — говорит врач-психиатр Ян Антипин.

— Мы с этим часто сталкиваемся, потому что на фоне лечения психика меняется, пациент приезжает в другую больницу уже с другими показателями, поэтому и диагноз отличается, — добавляет Александр Лапенков.

В характеристике, которая была написана в школе, указано: у мальчика есть галлюцинации — разговоры с котом. Врачи отмечают, что это один из признаков шизофрении. Но как отличить галлюцинации от детской фантазии и воображения? По словам Яна Антипина, галлюцинации могут носить стойкий болезненный характер, ребёнок верит в то, что происходит, и не отделяет объект восприятия от внешнего или внутреннего мира. То есть галлюцинации ощущаются пациентом как нечто сделанное, навязанное извне. А фантазии осознаются ребёнком критически: малыш понимает, что он выдумал, а что — нет.

Существует ряд предрасполагающих факторов, которые способствуют появлению и развитию шизофрении. Наследственность может быть причиной заболевания, стрессовые ситуации, в том числе травля, могут стать триггером — фактором, запускающим развитие болезни.

— В детском возрасте могут быть разные варианты развития расстройства. Может быть однократный эпизод галлюцинаций и поведенческих нарушений, он ограничится двумя-тремя месяцами, а впоследствии такие эпизоды могут не отмечаться. Тогда диагноз возможно снять по прошествии времени, — добавляет Антипин. — Но важно понимать, что любой психотравмирующий фактор может изменить состояние в обратную сторону и спровоцировать развитие расстройства.

То есть, если диагноз верный и у Коли есть шизофрения, возвращение его в класс, где его травили, может снова стать причиной обострения галлюцинаций и агрессии. На данный момент Наталья пытается найти клинику, где независимые врачи могли бы обследовать её сына и вынести свой вердикт.

— Если и другие врачи скажут, что сын болен, я приму это, будем проходить реабилитацию, лечиться, но сейчас я не верю в диагноз, — говорит Наталья.

После того как Наталья заявила, что будет бороться за опровержение диагноза, в соцсетях и местных СМИ Алтайского края появились комментарии: "Она специально отвезла ребёнка в психушку, чтобы пенсию за него получать, а теперь выпендривается". Как сказали Лайфу местные жители Целинного, пожелавшие не называть своих имён, для некоторых семей диагнозы детей — форма дохода.

— У нас есть многодетные семьи, где один-два ребёнка имеют какой-то психический диагноз. Родители оформили на них социальные пенсии и прочие выплаты, в месяц по 20 с лишним тысяч получают за одного ребёнка. Когда Коле поставили диагноз, мне в селе многие говорили: "Чего ты расстраиваешься? Нормальные деньги будешь получать, оформляй инвалидность". Мне никаких денег не надо, я хочу, чтоб у сына жизнь нормальная была, без таких печатей, поэтому и подняла шумиху, — говорит Наталья.

Министр образования Алтайского края и уполномоченный по правам ребёнка отмечают, что гипотеза о заработке на диагнозах детей существует и, возможно, в сельской местности люди готовы зарабатывать на своих малышах, но массовой такая практика не является.

Психиатр Ян Антипин утверждает, что ставить диагнозы здоровым детям по просьбе родителей ему не приходилось ни разу. Если в психиатрическую больницу поступает ребёнок с уже поставленным диагнозом, в 95 случаях из 100 болезнь подтверждается.

На встрече с Лайфом присутствовала мама одноклассницы Коли, которая работает в Службе занятости Целинного района. По её словам, работа в селе есть, а денег нет. Вероятно, поэтому некоторые семьи деньги получают на инвалидности детей, не задумываясь об их дальнейшей судьбе.

Коле всего 11 лет, о нём уже знает весь посёлок, его диагноз обнародован на многотысячную аудиторию разных СМИ и социальных сетей. Показывать его лицо мы не можем, поэтому оставим расшифровку части нашей беседы. Коле действительно нужна помощь, особенно в том, чтобы стать нормальным человеком, независимо от врачебных справок.

— Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

— Сварщиком. Туда не нужно учиться. Просто свариваешь и всё. У папы моего друга есть аппарат, он сваривал себе железо на грузовик, рассказывал мне, как это делается. Один раз даже сам пробовал под присмотром. Перчатка специальная, маска — мне понравилось.

— А в школе у тебя какой любимый предмет?

— Физра. Не надо там ни писать, ни считать. Меня расстраивали двойки, которые ставила учительница, у остальных таких оценок не было, они были любимчиками. Каждый раз на чтении я тянул руку, чтобы стих рассказать или что-то прочитать, она говорила: "Отстань, у меня много других детей".

— Как к тебе одноклассники относились?

— Очень плохо. Например, девочки играли с одним одноклассником, спрятались в туалете. Мальчик этот дверь сломал, а свалил всё на меня. Сказал, что я сломал. Потом учительница на меня ругалась. Этот же мальчик потом парту перевернул, но снова сказал, что я виноват. А другая моя одноклассница каждый день меня встречала на входе и говорила: "Да чтоб ты сдох! Чтоб ты сдох!" Я ей отвечал: "Да иди ты!"

— А если мама скажет завтра вернуться в класс, как ты отреагируешь?

— Вернусь и всё. Я их не боюсь. Будут приставать — им же хуже.

— А если в больницу придётся ехать?

— Не хочу туда. Я там был 26 дней, календарик вёл, каждый день зачёркивал. Там уколы ставили, от которых шею сильно тянет. По маме скучал. Кормили не очень, рыбу давали, я её даже не брал. В больнице было две игровые: в одной стоял телевизор, в другой игрушки лежали. По телевизору мультики показывали, мне больше всего "Утиные истории" нравится, там за золотом охотятся, монстры всякие есть.

— Ты часто плачешь?

— Только от боли, особенно если в живот бьют. В школе никогда не плакал, терпел. Один раз, правда, не выдержал и сбежал с уроков, мама об этом не знала. Я на улице гулял, пока уроки шли, а потом пришёл — как будто со школы. Перед мамой стыдно было. Потом признался.

В распоряжении редакции Лайфа есть характеристики из кружков, с дошкольной подготовки и от соседей Коли. Никто, кроме школы, не считает его сумасшедшим. Да, идеальным поведение ребёнка не назвать. Ему не хватает внимания, любви и выброса энергии в какое-то позитивное русло. Помочь в этом могут и школа, и семья, и власти, и врачи.

В возбуждении уголовного дела по поборам Наталье отказали по причине отсутствия состава преступления. Лайф следит за развитием ситуации в Целинном.

Если вы в вашей школе столкнулись с организованной травлей или поборами, пишите: nhomyakova@life.ru.