На оргию — по принуждению. Почему от всепьянейших соборов Петра I нельзя было отказаться

Русский народ недаром называл Петра I антихристом. Царь не просто привёз в страну обычай стричь бороды, носить европейское платье, устраивать ассамблеи и запускать фейерверки. Он самым буквальным образом развращал свой двор, учредив шутовские "соборы", которые назывались "сумасброднейшими, всешутейшими и всепьянейшими". Отказаться от участия в "соборе" было невозможно: за это грозили немилость царя, избиение, а то и тюрьма и казнь.

На самом деле "собор" был групповой оргией, количество участников которой колебалось от 80 до 200 человек. Пётр I любил "тяжёлые" и долгие пьянки. Царь и его приближённые напивались до бесчувствия, самым грубейшим образом шутили друг над другом, поклонялись богу Бахусу и занимались свальным грехом, причём всё действо носило характер, направленный сначала против католической церкви, а позже — и против Русской православной церкви.

Соборы Петра проходили в Пресбурге ("потешной фортеции") на острове посреди Яузы, неподалёку от Преображенского села. Участники оргии наряжались в особо пошитые костюмы, которые были пародией на облачения священников: вместо панагии, например, на шею вешали флягу с водкой, а на митре "папы" изображали Бахуса с эрегированным членом. Разговаривали исключительно матом или на фене — особом воровском языке, давали друг другу матерные прозвища.

Возглавлял оргию "князь-кесарь", которого избирали участники "собора". Сам Пётр I был всего-навсего "протодиаконом Петром Михайловым", сам называл себя холопом князя-кесаря и целовал тому руку. Первым же "кесарем" соборов стал князь Фёдор Ромодановский, а после его смерти "титул" перешёл к сыну. Кроме него во главе собора стоял "папа-патриарх", роль которого много лет выполнял Никита Зотов, и 12 "архижрецов", а далее шли ключари, дьяконы, иподьяконы, посошники, благочинные, лампадники и так далее. Были и профессиональные скоморохи — заики и плешивые, также те, кто подражал пению птиц, — вёсны. Вместо ладана на соборах воскуривали серу в ночных горшках, а "освящал" оргию бог Бахус, чьё изображение вешали над троном "кесаря".

Особые "почести" были для участвовавших в оргиях женщинах: они должны были ходить полуобнажёнными или голыми. Среди них избиралась княжна-игуменья. Известно, что до 1717 года ею бессменно была Дарья Ржевская, а позже — Анастасия Голицына.

После того как Никита Зотов скончался, 28 декабря 1717 года на "соборе" прошли выборы нового "папы-патриарха". Участники оргии собрались в деревянном доме Зотова, затем "праздничным ходом", неся изображение Бахуса и ковши с вином, пошли в каменный дом. Там разместились по комнатам. Каждого гостя ждала своя "берлога", обитая бархатом, в которой его уже ждали фляги со спиртным и закуска.

"Благословив" оргию, Ромодановский запер двери до утра. К утру перепившаяся компания выявила среди себя самых "достойных" кандидатов. На следующее утро ещё не протрезвевшие участники оргии собрались в общей зале, где Ромодановский сел на трон, а напротив него на трон села полуголая "игуменья" Ржевская в окружении своих "монахинь". С собой женщины принесли сундук с "мудьями для выбирания" — набитыми песком шарами, сделанными из мошонок крупных животных. После того как были названы имена кандидатов, мужчин заставили снимать штаны и каждого ощупывали на предмет принадлежности к мужскому полу. Затем началось голосование.

Каждый получавший "мудья" из рук игуменьи должен был облобызать её в обнажённую грудь. Победившим считался тот кандидат, который набирал больше белых "мудьев". В том году им стал Пётр Бутурлин. На него напялили "мантию и шапку", а потом скоморохи под песни отнесли его к "престолу". Далее следовал обряд "орлочитания": присутствующие должны были присягнуть на верность новому "папе" и богу Бахусу. Они один за другим подходили к Бутурлину и "причащались" водкой из огромного ковша с изображением орла, а затем целовали Ржевскую и Голицыну в "лоно подпупное".

После этой весьма странной церемонии Бутурлина посадили в огромный ковш, отнесли домой и там, раздев догола, опустили в чан, до краёв наполненный вином. Остальные участники оргии тоже разделись донага, пили вино, зачерпывая его из этого же чана, распевали срамные песни и предавались свальному греху.

Даже свадьба Бутурлина с 60-летней вдовой Зотова, состоявшаяся в Санкт-Петербурге, стала продолжением петровских "соборов". На "венчании" настоял сам Пётр I. На пире над головой молодожёнов разместили изображение Бахуса, сидящего верхом на бочке, молодые пили спиртное из сосудов в виде половых органов, а брачную ночь Бутурлин провёл в построенной перед Сенатом пирамиде, куда через окна мог заглядывать каждый из гостей. На второй день свадьбы Бутурлина повезли в Почтовый дом. Для этого на Неве соорудили плот из бочек, на котором стоял чан с пивом, в этом пиве и плавал нетрезвый Бутурлин.

Любопытно, что по большей части оргии эти устраивались в церковные праздники. Но и этого Петру было мало. Он пошёл дальше и стал проводить шутовские и клоунские процессии во время Великого поста. Русские люди — кто в шоке, кто с ужасом — смотрели, как царь с пьяными боярами изображали "покаянную процессию". Её участники наряжались в вывернутые наизнанку полушубки и выезжали на улицы Москвы или Санкт-Петербурга на ослах, свиньях, козлах и медведях. Пётр особенно любил приурочивать эту жуткую скоморошью процессию к празднику Входа Господня в Иерусалим. В этот день "папу" сажали на верблюда и везли на набережную, где были "фряжские погреба". Там и пьянствовали.

На святки Пётр проводил "славление", во время которого участники "собора" ездили по богатым домам москвичей, пели похабные песни, получали за них подарки, а потом оставались в доме хозяев — гулять дальше. Зачастую пир заканчивался избиением хозяина дома. Отказать венценосцу было нельзя, а гулять Пётр I мог днями и неделями, что буквально разоряло небогатых бояр. Например, празднование Ништадтского мира продолжалось больше недели, причём царь сам пел и плясал, а гостям не разрешалось даже вставать из-за стола: их ждал штраф в 50 рублей. Остаётся лишь сочувствовать боярам, которые были вынуждены кормить и поить ошалевшую от разврата знать и прятать по чуланам своих дочерей и жён.

Шутовским образом был в своё время "освящён" и Лефортовский дворец: его посвятили Вакху. Во время церемонии по залам дворца возили чаны с алкогольным пойлом, кропили стены водкой, крестили их "крестом" из курительных трубок и обкуривали табаком.

Пьянство, насаждаемое Петром I, однажды едва не сыграло с ним самим злую шутку. Случилось это во время ледового похода на Выборг весной 1710 года, когда российский флот зажало во льдах Балтики и Петру с присными ничего не оставалось, кроме как заливать безделье алкоголем. В конце концов флот вместе со льдами пригнало к Выборгу, где Пётр I, по слухам, "употребил" снова: на этот раз пил с Апраксиным, который возглавлял осаду Выборга, "за встречу". Из-за промедления к городу подоспел шведский флот, и только осторожность шведов, удержавшая их от атаки на неприятеля, позволила русским продолжить осаду и принять капитуляцию городского гарнизона.

Лозунг "быть пьяным во все дни" сослужил императору и вовсе плохую службу: промотав на оргиях всё здоровье, царь едва дожил до 53 лет и помер в страшных мучениях, не оставив после себя даже наследника. С его смертью закончились и его "соборы". Желающих продолжать разврат не нашлось.

Многие историки до сих пор недоумевают, откуда эти соборы появились. Предположение, что оргиями Пётр прикрывал от иностранцев растущую мощь России, не выдерживает никакой критики. Примерно в это же время — в начале XVII века — в Лондоне клуб Адского пламени стал проводить свои оргии. Английская знать на них не только пила и развратничала, но и поклонялась дьяволу. Однако петровские оргии начались раньше, чем Пётр I побывал в Лондоне. Скорее всего, юного царя развратили и приучили к пьянству в Немецкой слободе, куда он с таким удовольствием сбегал от воспитателей. Там же его настроили и против русских традиций, и против русской церкви. А уж бордели и разврат "просвещённой Европы", которые Пётр повидал во время посольства, довершили моральное разложение царя.

Поистине — "по делам их узнаете их". Правление Петра I ознаменовалось не только бритьём бород и развратом, но и сокращением населения России на четверть. А средний рост рекрутов за это же время уменьшился со 164,7 до 162,6 см.