Гений шпионажа и главный предатель ГРУ: Зачем Ельцин спас от смерти лучшего агента ЦРУ

Фотограф и специалист по восстановлению снимков Николай Чернов попал на службу в ГРУ за выдающийся талант — с помощью специальных реактивов он мог буквально по кусочкам собрать даже стёртый в мелкую стружку снимок. Его навыки пригодились почти сразу — в то время агенты потенциального врага любили уничтожать проявленные и напечатанные снимки: сжигали их, обливали кислотой и рвали на мелкие кусочки. После того как Чернов проявил свои навыки дома, его направили в США — место, где фотоснимки документов, людей и событий часто решали судьбу страны.

В 1963 году он попадает на первый "зарубежный объект" — фотолабораторию 1-го спецотдела военной разведки ГРУ в Нью-Йорке. Чернову, как говорят в таких случаях, дали карты в руки — он занимался закупкой, администрировал работу "офиса" и сам регулярно занимался работой со сверхсекретными документами. К слову, работала уникальная лаборатория почти без перерыва — агенты, завербованные ГРУ и КГБ в США, регулярно несли на явочные квартиры уникальные, сверхсекретные материалы.

К примеру, именно через кабинет Чернова проходили бумаги о том, чем вооружены американские корабли, находящиеся в зоне ответственности ВМФ СССР, где стоят бомбардировщики и где дежурят подводные лодки с ядерным оружием на борту. Среди прочего на столе у фотолюбителя в мундире оказались первые чертежи деталей американских атомных авианосцев типа "Нимиц", узнать о которых всё, что можно, ГРУ стремилось на каждом этапе строительства.

За сведения о том, что именно утекает из сверхсекретных правительственных и военных структур США, ФБР могло бы заплатить целое состояние. Но Чернов, которого даже хотели сделать руководителем фотолаборатории и переучить на военного аналитика, был человеком скромным и считал, что безопасность Родины важнее. О том, кто он такой, агенты ФБР, вероятно, знали: он регулярно докладывал своему начальству, что замечал за собой "наблюдение необычных людей, не похожих на сотрудников органов госбезопасности СССР". Честность одного из самых надёжных людей начальник резидентуры ГРУ в Нью-Йорке ценил — Чернов регулярно летал домой в отпуск, наслаждался всеми благами жизни в ведомственной отремонтированной двушке и ездил на юг по спецраспределению.

Единственной его страстью была фотография. Чернов мечтал купить дорогую камеру с надписью Made in USA, за которую в те годы просили без малого тысячу долларов — астрономические даже по меркам американцев деньги. Но здесь ему несказанно повезло — начальство поручило проконтролировать ремонт кабинетов, и, закупившись стройматериалами на полторы тысячи долларов, он сэкономил себе примерно 250.

Эти деньги он решил отложить на покупку камеры. Почти сразу после того, как он начал грузить вещи в арендованный фургон, к нему с трёх сторон подошли сотрудники ФБР. Прямо в лицо ему ткнули документами о растрате служебных денег, а чтобы агент не строил из себя героя, ему показали фотографии из стриптиз-клуба, в который он ходил после работы. Один из самых ценных агентов в истории оказался в руках ФБР всего за каких-то десять минут и стоил всего пару сотен долларов.

Вместо того чтобы сообщить своим о раскрытии, компенсировать украденное и по-тихому уволиться, Чернов поддался на шантаж и начал работать на ФБР. Через некоторое время его отзывают домой — в ГРУ утечку информации не зафиксировали, да и повод был формальный: плановая ротация резидентур. Вернувшись обратно, Чернов, сдавший американцам сотню сверхсекретных документов, внезапно стал пить и регулярно получал выговоры за непотребства, учинённые по выходным.

К военным тайнам его больше не допускали и, чтобы не лишать бедолагу работы, перевели на должность дипкурьера в МИД. В 1971 году Чернов отправил американцам в обмен на 50 тысяч долларов целую сумку с секретными фотоснимками — там был не только архив МИДа за десять лет работы, но и вся переписка между Москвой и посольствами в Европе и США.

В 1972 году Чернов срывается и снова начинает пить. Коллеги пытаются вылечить его от алкоголизма, но безуспешно. В том же году руководитель департамента МИДа консультируется с ГРУ и принимает решение уволить Николая Чернова, который, как позже оказалось, под предлогом лечения от алкоголизма регулярно встречался со своими кураторами из Лэнгли. После увольнения Чернов практически прекратил работать с американцами — в 1980 году контакты "крота" и кураторов прекратились, и Николай Чернов, к тому моменту успевший развестись с супругой, переехал на дачу и стал жить жизнью обычного пенсионера.

Если бы не другой предатель из ГРУ, генерал Дмитрий Поляков, на которого контрразведка вышла только к середине 80-х, то личность Николая Чернова и масштабы его работы никогда не были бы раскрыты. Однако именно Поляков рассказал КГБ и своим бывшим соратникам о том, чем в действительности занимался в своём нью-йоркском офисе скромный, тихий и почти незаметный сотрудник фотолаборатории. От генерала ГРУ контрразведчики также узнали, что тысячи кадров о работе резидентур ГРУ Чернов передавал не только людям из ЦРУ, но и целому ряду других спецслужб, включая МИ-6, шведскую, финскую и даже японскую разведку. Про него после показаний Полякова в коридорах Лубянки говорили: "Клеймо ставить негде".

На то, чтобы собрать доказательства против Чернова, потребовалось три года. Благо и сам он потерял бдительность и стал "болтать со знакомыми из разведки" за пивом. В 1990 году его арестовали, и тут шпиона буквально прорвало: он сдал контрразведке СССР не только своих кураторов, но и всех, с кем когда-либо работал по шпионский линии. Чернов, по версии следствия, помог раскрыть около 150 советских нелегалов и продал за бесценок десятки тысяч документов с грифом "совершенно секретно".

Но в судьбу предателя вмешался случай — в 1991 году, когда он услышал свой приговор, страна была совсем другой. Вместо расстрела, который при СССР полагался ему за измену Родине и шпионаж, он получил всего восемь лет тюрьмы. Впрочем, и этот срок он не отсидел. Президент Борис Ельцин, мечтавший подружиться с американцами, помиловал Чернова и ещё нескольких предателей, раскрытых и арестованных за шпионаж в пользу США. После выхода из тюрьмы у Николая Чернова обострилась шизофрения и обнаружился рак желудка, от которого он впоследствии и умер.