Внук легендарного конструктора — о встрече с главой SpaceX

Рост у меня 187, я этого роста достиг где-то в конце школьных лет. Я довольно долго был невысоким и стоял где-то там четвёртым с конца в череде мальчиков на физкультуре в школе. А потом наступило некое волшебное лето: я пришёл и гордо занял одно из первых мест. На тот момент в космонавты не брали людей выше 170 сантиметров, сейчас уже есть опции лететь и более высоким людям, есть уже и космонавты выше меня, но в принципе это уже на пределе. Ну, нестрашно, есть и другие удовольствия в жизни!

На самом деле я не сразу попал в спортивную медицину, спортивную травматологию и ортопедическую хирургию. Я занимался лёгочной хирургией, моим учителем был один из выдающихся хирургов — академик Перельман Михаил Израилевич. Абсолютно грандиозный человек, очень европейский. Ретроспективно оценивая ситуацию, я должен сказать, что в Советском Союзе ему было непросто, потому что он был абсолютно европеизированный человек. Он элегантно одевался, он блестяще говорил, он читал фантастические лекции, он знал несколько языков, говорил на немецком и на английском, читал научную литературу, его приглашали на международные конференции. Иметь учителем такого человека — это большая-большая честь, он, правда, "достался мне по наследству" от моей мамы, он был её учителем тоже, и я очень рад, что он согласился, взял меня, я у него был одним из двух последних аспирантов.

И я занимался лёгочной хирургией, а потом случились 90-е годы и Москва оказалась в сложной ситуации, потому что всё лечение в Москве объявили платным и люди просто не смогли физически приезжать, в том числе и не могли приезжать на лёгочную хирургию. А тут образовалась такая волшебная возможность без помощи родителей. Я получил приглашение прочесть некие лекции в Европе, они меня пригласили на стажировку, и уже во время этой стажировки в Германии я переквалифицировался в спортивного травматолога. С тех пор я занимаюсь артроскопической хирургией, есть такой вид эндоскопической хирургии суставов, очень-очень длинными и тонкими инструментами мы работаем на большой глубине и выполняем очень сложные операции. Мы смотрим в экран, а оперируем где-то в глубине, как на Playstation практически.

Конечно, космонавты обращаются и мы для них делаем всегда специальные условия. И они для нас желанные и очень-очень почётные гости, потому что это абсолютные сверхчеловеки.

Я не открою врачебной тайны, что Алексей Архипович Леонов, наш знаменитейший космонавт, блестящий человек, который, к сожалению, ушёл недавно из жизни, я его оперировал. Удалял ему там, делал некую операцию на коленном суставе. И говорю ему: "Алексей Архипович, ну как же Вы получили эту травму? Главное, Вы её получили давно. Как Вам удалось в космос полететь два раза при наличии такой травмы?" "Ну ты же меня знаешь, Андрюша…" Поскольку он меня знал с рождения, то называл меня на ты. "Ты же меня знаешь, я такой весёлый, балагур, я к этим врачам, к девчонкам, с цветочками, с улыбочками, с рисунками — главное, чтобы они моей рентгенограммы не видели". Я говорю: "Но как же Вы получили-то эту травму?" "Да Юрка Гагарин шайбой засветил". Они же играли без наколенников, без всего. Человек-история. Я его оперировал, спасибо ему большое за доверие, и он всегда и везде об этом рассказывал.

Я полетел бы в космос с удовольствием, я обдумываю этот вопрос, я не могу себе позволить полёт на "Союзе", конечно, там ценник такой серьёзный (Смеётся.), но с каким-нибудь Брэнсоном, глядишь, договоримся.

— А с Илоном Маском Вы не говорили об этом? Он Вас не приглашал?

Мы договорились о скидке на полёт на Марс. Шучу. Нет, мы ни о чём его не просили, это абсолютно была дружественная встреча. Придёт время — запишемся, купим билетик и разберёмся.

Я летаю периодически на реактивных самолётах, очень это люблю и уважаю. И считаю пилотов тоже сверхлюдьми, потому что это люди, у которых совершенно по-другому устроен мозг, это настолько быстродействующий компьютер, что его невозможно сравнивать с мозгом обычных людей.

Мне кажется — тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, — состояние у него абсолютно идеальное, совершенно не толстый, высокий, стройный, с хорошими мышцами, вполне себе fit to fly. Знаете, сейчас мода такая, перед полётом надо получить форму, которая называется fit to fly — "готов к полёту". Это, правда, больше касается ковидных тестов, но он, конечно, fit to fly, посмотрите на него: человек находится в расцвете сил, в расцвете лет, ему 50 лет, и он в абсолютно нормальной, хорошей физической форме.

Мне кажется, окружающие относятся к Маску примерно так, как относились сотрудники к моему дедушке. Сергей Павлович ведь был руководителем не по назначению, он стал руководителем в довольно жёсткой конкурентной среде. Там, где есть конкуренция, там будет победа. Где конкуренции нет — там победы не будет. Если тебя назначают и ты сам не готов вести за собой людей своим собственным примером, у тебя не будет авторитета. И Сергей Павлович Королёв, и Илон Маск, и, кстати говоря, Гагарин — это люди, которые полностью отдавали и отдают себя выбранному делу.

Много сходств между Сергеем Павловичем Королёвым и Илоном Маском. Это абсолютные фанатики в лучшем смысле этого слова, это люди, влюблённые в космос. Для Илона Маска SpaceX, безусловно, является любимым детищем. Мы знаем, что у него много проектов, и как помещается всё это в его голове и в сознании, представить себе сложно, этот уровень ответственности за принятие решений не только финансовых, но и технических, но и не только технических, но и финансовых. Он ещё и финансовую ответственность полную несёт, за всё причём. Это просто невероятно, и то, что он нашёл для нас время... Конечно, спасибо ему очень большое.

Так вот, общее между ними то, что они работают 24 на 7. И у Илона Маска очень-очень жёсткий график, ему приходится всё время летать между Лос-Анджелесом и Джексонвиллем, где у него находится Starbase, откуда, собственно, запуски происходят в Техасе. Там же происходит тестирование SpaceX, и там же происходят запуски. При этом главное конструкторское бюро находится в Лос-Анджелесе, люди раскиданы по всему миру. В основном по Америке, но в общем по всему миру.

И он ведёт людей за собой своим примером. Он абсолютный визионер, он видит дальше, больше, глубже и более аналитично подходит к ситуации.

Если люди говорят что-то про него критичное — да он там бизнесмен, да нам бы его деньги, да всё бы здесь было по-другому, — уверяю вас, это только от зависти. Да, он безусловно талантливейший бизнесмен, он очень удачливый бизнесмен, без этого тоже в бизнесе нельзя. Он очень глубоко погружён и в конструкторские аспекты своих кораблей, и в дизайн, и так далее, всё это проходит только с его личного утверждения.

Посмотрите на дизайн и удобство костюмов, в которых летят астронавты, и самого корабля, и отделку, и объёмы. Он точно продумывает всё до мелочей, чтобы там астронавтам было удобно. Точно так же продумывал Сергей Павлович Королёв.

Представьте себе конец 50-х годов в Советском Союзе, 12 лет назад закончилась Великая Отечественная война. Вот представьте, что Великая Отечественная война закончилась в 2008 году. Представили? Полная разруха в стране, а сегодня 2021 год и вам надо запустить ракету, вам надо запустить космический корабль с человеком на борту, чтоб он облетел Землю и ещё вернулся. Вот в таких условиях работал Сергей Павлович Королёв. Без компьютеров, только на логарифмических линейках, никаких тебе планшетов, ничего. Тумблер вверх-вниз, включено/выключено, логарифмическая линейка и кульманы, ватманы, на которые чертёжники перерисовывают чертежи. Вот это условия, в которых были построены космические ракеты. И у него в этих условиях, через 12 лет после Великой Отечественной войны, работала архитектор, очень приятная и умная женщина, она работала над интерьерами космических кораблей. При этом не так, чтобы это было функционально, а чтобы это было функционально, красиво и удобно. В чём суть архитектуры, знаете? Польза, прочность, красота. Вот у него работала архитектор, которая занималась только дизайном внутренней ситуации в космических кораблях. Провидцы. Люди-провидцы.

"Я бы сказал, Илон Маск — даже улучшенная современная реинкарнация Сергея Павловича, потому что Сергей Павлович работал в тех условиях, в которых можно было, Илон Маск полностью использует те возможности, которые предоставляют ему современные технологии".

Когда образуется конкуренция на рынке космических изделий и образуется честная конкуренция. У нас было несколько попыток сделать частные космические компании, но всё упирается в то, что, естественно совершенно, главным заказчиком на космическом рынке может быть только государство. Но государство должно сказать: ребят, мы тратим, условно говоря, тысячу рублей на какой-то проект, на один полёт; нам бы хотелось, чтобы на тысячу рублей мы сделали два полёта, вот вам тысяча рублей — кто первый успеет, тот получит заказ. Вот тогда начинается истинная конкуренция. А если государство говорит: слушайте, у меня есть тысяча рублей, но я готово её отдать только само себе, — тогда нет конкуренции. Тогда нет движения, тогда не образуется Королёв.

Королёва никто никуда не назначал, его пригласили возглавить проект по причине его высочайшего авторитета уже на тот момент. Хотя, напоминаю, он восемь лет отсидел в сталинских концлагерях. Восемь лет. Это немыслимый срок. И немыслимая сила воли, которая позволила ему потом вернуться, перевернуть эту страницу, постараться её забыть и работать дальше на благо своей Родины.