Зачем вор в законе решил изменить криминальный мир СССР в 1970-х годах

Воровские законы в СССР десятилетиями были незыблемыми. Главное, что в них было, — "законник" никогда, ни при каких обстоятельствах не должен идти на соглашение с милицией. Толя Черкас изменил это правило. Умный и хитрый рецидивист после войны и смерти Сталина понял: экономическая ситуация в стране быстро меняется. И если уголовники хотят и дальше оставаться в авторитете, им тоже следует меняться. Иначе их место займут другие преступники — более молодые, более агрессивные и совершенно беспринципные.

В 1970-х годах экономика СССР действительно менялась. Помимо официальных фабрик и заводов в стране появилось множество дельцов, которые организовывали подпольные цеха по производству ширпотреба и зарабатывали бешеные деньги. "Теневики" были лёгкой добычей злоумышленников. От государства они скрывались и в случае ограбления не могли обратиться за помощью в органы МВД. На этом поле вор в законе Толя Черкас увидел огромные возможности, чтобы "подняться". Однако делать это следовало осторожно — в воровской среде СССР рэкетиры уважением не пользовались.

В воровском мире Анатолий Черкасов был личностью незаурядной. В годы Великой Отечественной войны воевал, командовал отделением разведки, имел три боевых ордена и две медали "За отвагу". Но после войны снова "присел" и на зоне стал активным участником знаменитой "сучьей войны", в которой воры в законе – ветераны Великой Отечественной войны противостояли "старикам", придерживающимся понятий о том, что вор никогда и ни в коем случае не должен сотрудничать с властями и должен оставаться вне государственной системы. Но натуру Черкаса было трудно втиснуть в рамки понятий. Он жил так, как хотел, и в 1960-х годах понял, что понятия надо менять.

Собственно, его реформаторская деятельность началась раньше — уже во времена "сучьей войны" он вместе с другими зэками из Прибалтики и Бессарабии, которые, как и он, принимали участие в боевых действиях, создал новый, более мягкий воровской закон, по которому заключённые могли сотрудничать с лагерным начальством, работать бригадирами, нарядчиками, учётчиками. Уже тогда стало ясно: при определённых обстоятельствах и желании основные законы уголовного мира можно менять. Новый закон действовал вплоть до 1970-х, когда Черкасов вновь решил изменить понятия.

Собственно, настоящие воры к этому времени были недовольны сложившимся положением вещей. По "классическим" понятиям вор в законе должен был сам ходить на дело. Он не имел права долго находиться на воле, место "законника" — зона. Год на свободе считался чем-то выходящим из ряда вон — на такого "героя" начинали смотреть с подозрением: а не сотрудничает ли он с милицией?

Ситуация внутри воровского мира менялась, и не в лучшую сторону. "Авторитетами" то и дело становились не только воры, но и насильники, наркоманы. Это происходило благодаря усилению в криминальной среде выходцев с Кавказа — грузин, которые стали активно подминать под себя города в РСФСР. Они короновали не тех, кто по понятиям был этого достоин, а тех, кто обещал "отстёгивать" им от добычи.

Русские воры в законе проигрывали кавказцам ещё и потому, что жили по понятиям, в то время как национальные группировки соблюдением законов не заморачивались. Всё время сидевший на зоне вор не мог как следует отслеживать всё, что происходило в это время на воле. Чтобы окончательно не проиграть этническим группировкам, в 1970 году Анатолий Черкасов созвал сходку воров, которая прошла в Киеве, — там Черкасу удалось буквально продавить новый воровской кодекс.

Во-первых, Черкасов предложил ликвидировать закон, по которому авторитет должен всё время находиться в неволе. Он доказал, что на воле вор в законе лучше информирован о происходящем и в случае конфликта может быть более полезен. Такое поведение положенца диктовалось ещё одной проблемой: со временем советская власть объявила настоящую охоту на воров в законе. В лагере "законникам" приходилось тщательно скрываться от лагерного начальства. Их деятельность затруднялась. По новому кодексу вор имел полное право оставаться на воле и контролировать все дела группировки, а события на зоне предлагалось отслеживать через доверенных людей.

Во-вторых, Черкасов настоял на легализации рэкета. Финансовое состояние криминальных группировок отныне предлагалось поддерживать, обкладывая подпольных советских миллионеров-цеховиков данью.

Так как финансовое положение законников благодаря рэкету значительно поправлялось, Черкас предложил отменить закон о том, что авторитет не имеет права обладать имуществом и заводить семью. Отныне положенцы обретали право на обеспеченную жизнь, жену, детей и любовниц.

Черкасов предложил изменить и отношения между ворами и властью. Теперь воры получали право подкупать судей, следователей, оперативников и чиновников и даже заключать с ними договоры, например подписывать обязательства, что отныне они отказываются от ведения криминальной деятельности, если этого от них требовали, — обещание, данное силовикам, считалось ничтожным. Однако воры в законе по-прежнему не имели права давать свидетельские показания или выступать в суде в качестве потерпевших.

Последний закон оказался крайне полезным для преступников в 1990-х годах — это позволило им подкупать сотрудников силовых ведомств, быть в курсе милицейских облав и операций и оставаться на свободе, ведь "кроты" в любой момент могли помочь, ликвидируя улики или сообщая о новых версиях в уголовном деле.

Нововведения Толи Черкаса были поддержаны практически всеми ворами в законе в СССР. Впрочем, в первое время не обошлось без перегибов — некоторые группировки стали жадничать и обкладывали цеховиков такой неподъёмной данью, что это вызвало массу отказов от бизнеса. Ситуация была исправлена в 1979 году на новой сходке, в которой участие приняли и представители "теневого капитала". Уголовники и предприниматели быстро пришли к единому мнению — началось сращивание уголовного мира и цеховиков.

Сам Анатолий Черкасов после введения нового воровского закона продолжил жить, как жил до этого: сам ходил на дело, время от времени сидел в тюрьме. Правда, поговаривали, что накануне Олимпиады он пошёл на сотрудничество с властями. По одной из версий, сотрудники КГБ обратились к нему за помощью для наведения порядка в городе. По другой — криминальный авторитет сам сообщил КГБ информацию об опасности нашествия этнических группировок в столицу накануне Олимпийских игр — то есть использовал ситуацию в своих целях. Так как к этому времени была установлена причастность преступников с Кавказа к поджогу гостиницы "Россия", сообщение Черкасова было принято всерьёз.

Пожинать плоды нового закона самому Анатолию Черкасову не пришлось — он умер в начале 1990-х. Однако смерть его вызывала множество вопросов. Начнём с того, что официально он умер ещё в 1979 году и якобы был похоронен на Ваганьковском кладбище.

Некоторые авторы считают, что его "смерть" на самом деле была связана с тем, что он сотрудничал с КГБ. Но на Ваганьковском кладбище могилы Черкасова нет. Могила с его инициалами и фамилией есть на кладбище в селе Головино. Там авторитет якобы покоится вместе с родственницами — очевидно, с матерью и сестрой. Дата смерти на могиле — 16 октября 1987 года. Однако многие считают, что и эта могила ложная. На самом деле Черкас умер позже. По одним данным, это случилось в 1990 году в Ростове-на Дону, по другим — вор скончался в 1996 году в Москве. Где правда — сказать сложно.