Смертельная тишина: Почему золотая угольная пора дороже жизни спускающихся в шахту людей

То, что происходит на шахте "Листвяжная", это национальная трагедия. И дело не только в том, что вся страна в шоке, и не в том, что государственные (практически национальная гвардия) спасатели идут спасать шахтёров и сами гибнут, и не в том, что вся государственная система занимается последствиями катастрофы.

Дело в том, что мы видим приватизацию прибыли и национализацию катастроф. Это называется "дикий капитализм". Я не знаю, как там себя ощущает владелец 95% "СДС-Угля" (один из "двухсот богатейших людей России" — мосье Федяев). Чужая душа — потёмки. Но система, в которой зарабатывает один, а ужас разгребает вся страна, — это система, которая полностью противоречит русскому национальному сознанию.

Выжимать из работяг последнее — система. Она пирамидальная. На каждом уровне пирамиды идёт накачка: "деньги давай", "прибыль давай", "уголь давай". И чем ближе к основанию пирамиды, тем меньше денег и тем хуже условия труда.

И тем опасней сам труд.

Труд шахтёра по опасности сопоставим с трудом моряков, подводников, пожарных. Человек и стихия. Поэтому мы время от времени становимся свидетелями жутких катастроф. У человека есть только один способ предотвратить тяжёлые последствия — перечень мер по технике безопасности, где каждая строчка в списке написана кровью. Не углём, не деньгами члена списка Forbes, не газом и выловленной рыбой, а кровью.

Причём жизнью рискует основание пирамиды. Остальные (средние начальники, высшие начальники, хозяева) и получают гораздо больше, и тушкой своей не рискуют ни разу. И тем не менее именно они давят на рабочих, заставляя их нарушать технику безопасности. Если это капитализм, то я такой капитализм в гробу видал.

Как это происходило на практике на "Листвяжной". — Где-то залепляли датчики, где-то вниз спускали, чтобы меньше [концентрацию метана] показывало, и работали, — говорит горняк А. Ильчук, у которого на шахте погиб брат. — Если уж сильно зашкаливало, то, конечно, работы приостанавливались. Но бывало такое, что даже и запретная доза метана — всё равно приходилось работать, если небольшая. Рассказывал, что нарушения были. Всё руководство шахты знало всё это.

Вы думаете, шахтёры — самоубийцы, чтобы просто так датчики залеплять скотчем? Нет. Это прямой результат давления со стороны руководства шахты, на которое давит правление "СДС-Угля". Конечно, вряд ли кто-то из начальников официально выпускал такой убийственный приказ. И сейчас будут делать вид, что это человеческий фактор. И в результате обвинят исполнителей, может быть, даже руководство шахты. Но дело-то в системе — крове- и потовыжимательной системе.

У угольщиков сейчас золотая пора. Уголёк улетает в Китай со свистом. Знай только отправляй! И кто же из хозяев откажется на минуту прервать золотые потоки? И вот результат.

Вот вы, сидящие в коливинге с планшетиком, ноющие по любому поводу, примерно понимаете, сколько зарабатывает шахтёр на "Листвяжной"? А я вам скажу — типа 50 000 рублей. Пятьсот восемьдесят евро. В месяц. Частное предприятие — сколько хотят, столько и платят. Вы же говорите, что Facebook — частное предприятие и что хочет, то и делает. Ну вот, та же фигня, только не Facebook. Ну как? Нравится?

Сорок шесть горняков и пять спасателей. Пятьдесят одна семья осталась без кормильца, отца, мужа, друга и сына. Наконец, арестовали шахтное начальство. Это, конечно, очень поможет делу. Вернёт свет в осиротевшие дома.

А с вершин списка Forbes нам ничего не хотят рассказать?

А то уже и Мишустину приходится этим заниматься, и главе МЧС, и прочему государственному начальству. И только бенефициары уголька помалкивают.

А, ну понятно. Деньги любят тишину.

Ну и наслаждайтесь смертельной тишиной дальше.

До поры до времени.