Дотянуться до Утренней звезды: Как советский аппарат впервые сел на Венере

Эта удивительная бочка — спускаемая капсула межпланетной станции "Венера-7". На фото макет, конечно. Сама станция осталась на Венере навсегда. И сложно сказать, сохранилось ли от неё с 1970 года хоть что-нибудь, учитывая давление в 90 земных атмосфер, серную кислоту и вообще "гостеприимность" этой планеты.

Строго говоря, это была не совсем седьмая по счёту попытка. Аппараты запускали на Венеру парами, с интервалом в несколько дней для верности. То есть, если с одним что-то пойдёт не так, есть второй. И предыдущие пары, надо сказать, поставленные задачи выполняли, то есть до Венеры долетали. Но на высоте километров в 18 связь с ними пропадала. На их успешное "привенеривание", в общем-то, не надеялись: мало было тогда данных о том, что, собственно, происходит в этой строгой атмосфере. "Венера-5" и "Венера-6" предоставили достаточно информации, чтобы в НПО Лавочкина поняли: нужно многое переделать. Во-первых, давление явно в несколько раз больше, чем до сих пор рассчитывали. Значит, алюминий-магниевый корпус не выдержит. Нужен титановый. Во-вторых, парашюты надо делать другие, не двухкаскадные, а однокаскадные и при этом четырёхслойные. Далее заменили аккумулятор. В итоге спускаемый аппарат потяжелел на сто килограммов. Ракета-носитель "Молния-М" на такое не подписывалась, в смысле не рассчитана. Решили облегчить орбитальный аппарат (межпланетная станция по традиции состоит из двух частей: одна выходит на орбиту вокруг планеты, другая спускается на поверхность). Сняли всё, кроме одного прибора, и всё равно получился перевес в пятьдесят килограммов. Оставалось только поработать над ракетой. Обновили баки разгонного блока: теперь можно погрузить на 140 килограммов больше топлива.

У седьмой "Венеры" тоже был напарник для подстраховки. Он вылетел с Байконура через пять дней после неё — 22 августа 1970 года. Но оказалось, что ему не суждено подстраховать миссию, он геройски погиб при взрыве в двигателе разгромного блока и нашёл вечный покой на околоземной орбите. А поскольку в советские времена было не принято распространяться о таких вещах, то аппарат занесли в каталоги как "Космос-359" и очень мало кто в стране знал, что это дублёр межпланетной станции "Венера-7".

А первая "Венера-7" продолжала путешествие. За месяцы полёта выяснилось, что по Солнцу корректировать орбиту лучше, чем по Сириусу. А 15 декабря во время спуска выяснилось и многое другое. Например, атмосфера оказалась такой, что от статического электричества при снижении у аппарата даже незапланированно сработал пиропатрон и выстрелили парашютные стренги (верёвки). Из-за этого "Венера-7" садилась на более высокой скорости, чем надо. Она оказалась на поверхности посреди венерианской ночи, в двух тысячах километров от границы света и тьмы — линии терминатора. Хотя, строго говоря, в такой атмосфере, как там, разница не такая разительная, как на Земле.

Коммутатор для передачи телеметрических данных отказал. И всё-таки о своих замерах температуры "Венера-7" сообщить успела: передавала информацию целые 53 минуты, а ведь изначально был расчёт на полчаса работы. Оказалось, что погода на Венере в среднем +475 градусов Цельсия. Вот до чего парниковый эффект доводит.

Казалось бы, после такого можно только обречённо покачать головой: что здесь может быть интересного? А на самом деле интересно всё. И как планета дошла до такой жизни, и что за причудливые объекты сфотографировали через много лет другие советские станции, и откуда в этой атмосфере газ, который на Земле является продуктом жизнедеятельности микробов, — фосфин. Без советских миссий на Венеру, скорее всего, мы бы сейчас ничего об этом ещё не знали.