Почему "жрицы любви" зарабатывали до революции в России не меньше генерала

В декабре 1846 года вышел циркуляр, предписывающий губернаторам автоматически освобождать от наказания проституток, которые регулярно проходят медицинские освидетельствования и зарегистрированы в полиции. С этого момента и вплоть до самой революции 1917 года проституция в Российской империи была легальной. Но это не значит, что всем разрешалось делать всё, что взбредёт в голову. На самом деле эта сфера регламентировалась множеством указов, предписаний и циркуляров, а проститутки и содержательницы публичных домов имели как определённые права, так и строгие обязанности.

Отношение к продажной любви менялось в зависимости от точки зрения, которой придерживался тот или иной правитель. На протяжении многих веков сводничество в России считалось куда более серьёзным преступлением против морали, чем, собственно, проституция. Ситуация изменилась при Екатерине II, когда "непотребных женщин" стали высылать на поселение в Сибирь.

Николай I прослыл одним из самых консервативных правителей России. Тем удивительнее, что именно при нём проституция была легализована. Осознавая, что одними только полицейскими мерами сей порок не искоренить, император решил легализовать это ремесло со строгим условием — регулярно проходить медицинские осмотры. Ожидалось, что это позволит остановить эпидемию венерических заболеваний в стране.

С 1846 года женщины, занимавшиеся проституцией, более не подвергались никаким наказаниям и штрафам при условии, что будут находиться под постоянным врачебно-полицейским надзором. Тех, кто занимался проституцией тайно, не вставал на учёт и уклонялся от медосмотров, продолжали наказывать за "непотребство".

Существование публичных домов было легальным, но строго регламентировалось законодательством. Содержать такие дома могли только женщины в возрасте от 30 до 60 лет. Они должны были предварительно обратиться в полицию и документально засвидетельствовать свою благонадёжность — отсутствие долгов, проблем с законом и т.д. Позднее разрешённый возраст сократили до 35–55 лет.

Дома терпимости не могли располагаться в непосредственной близости от школ, других учебных заведений и церквей. Кровати внутри обязательно должны были быть огорожены ширмой или занавеской. Впрочем, это требование было скорее для самых дешёвых притонов, поскольку в дорогих клиентам выделялись отдельные комнаты.

Посещать подобные заведения могли все совершеннолетние граждане, за исключением учащихся учебных заведений. Публичные дома могли работать в любое время, кроме Страстной недели (предшествовала Пасхе).

Хозяйки публичных домов обязаны были обеспечивать визиты своих работниц для врачебных осмотров дважды в неделю. Им запрещалось притеснять работниц, вынуждать к чрезмерной работе и уж тем более бить. За любое из этих нарушений их ждало наказание вплоть до закрытия заведения и запрета в дальнейшем содержать публичные дома.

При поступлении на работу с каждой "жрицей любви" заключалось письменное соглашение о том, что она будет жить и работать в заведении не более года. Этот документ отсылался во врачебно-полицейский комитет для хранения. По истечении срока его по взаимному согласию могли продлить.

Не менее тщательно регламентировались и права самих проституток. Первоначально заниматься подобным ремеслом разрешалось с 16 лет — это был возраст, с которого разрешалось вступать в брак. Позднее возрастные ограничения для проституток подняли до 21 года.

Каждая секс-работница получала специальное удостоверение — заменительный билет (в просторечии — жёлтый), который использовался в качестве удостоверения личности. К нему также прилагалась медицинская книжка, в которой содержались отметки о регулярных врачебных осмотрах.

Любой посетитель был вправе потребовать предъявить ему билет, чтобы убедиться в отсутствии нехороших болезней. "Жрицы любви", в свою очередь, имели законодательное право осматривать своих клиентов. Прежде чем уединиться, им разрешалось потребовать от клиента снять штаны, дабы удостовериться в том, что у него нет венерического заболевания.

"Публичные женщины" обязаны были дважды в неделю проходить врачебные осмотры и не менее одного раза посещать баню, иначе они не допускались к работе. Желающие оставить специфическую профессию женщины могли в любой момент покинуть публичный дом, и его хозяйка не имела права их удерживать. В случае если между ними оставались какие-то нерешённые денежные вопросы, их разбирали в суде.

Три четверти всех полученных от клиентов денег хозяйки публичных домов забирали себе. Такая норма была регламентирована законом. Правда, значительную часть этих средств они обязаны были тратить на своих работниц. Проститутки круглогодично жили в публичном доме в своих комнатах, питанием, одеждой, бельём, предметами гигиены их обеспечивала хозяйка. Кормить работниц плохой и скудной едой запрещалось.

Четверть дохода от каждого клиента секс-работницы забирали себе. Эти деньги они могли тратить на своё усмотрение. Заработки проституток существенно различались в зависимости от класса публичного дома и количества клиентов. Но в любом случае они были достаточно высокими.

Даже в самом дешёвом заведении проститутки в начале ХХ века зарабатывали 30–40 рублей. Это было почти вдвое больше, чем зарабатывал за месяц мужчина-чернорабочий, и почти столько же, сколько получал околоточный надзиратель. Правда, и работали в дешёвых заведениях на износ. Число клиентов могло превышать и десяток за день. В публичных домах среднего класса тарифы для клиентов были выше, поэтому и заработки в среднем превышали 50 рублей в месяц и почти равнялись заработку армейского подпоручика (самый младший офицер).

В элитных публичных домах были самые красивые секс-работницы. Большинство дореволюционных "жриц любви" были выходцами из крестьянской или мещанской среды, самых массовых групп населения. Но в подобных заведениях встречались даже дворянки. Клиентов там было меньше всего, зато выкладывали они внушительные суммы. Местные работницы получали за месяц по 400–500 рублей — на уровне армейского генерала.

У быстрых денег была и обратная сторона. В дешёвых притонах девушки быстро получали серьёзные проблемы со здоровьем и больше не могли легально работать. Самым везучим за несколько лет работы удавалось скопить денег, чтобы завести небольшое хозяйство. Остальные выходили на улицу, становясь нелегальными проститутками. Их клиентами были уже откровенные отбросы общества, а полиция в случае поимки могла арестовать и затем отправить на общественные работы.

У элитных секс-работниц поток клиентов был не таким, поэтому работать они могли дольше. Многие сами со временем открывали публичные дома. Иным удавалось стать любовницей какого-нибудь состоятельного господина. На протяжении всего легального периода существования проституция подвергалась в России критике со стороны различных политических сил. Наиболее непримиримыми были социалисты, видевшие в ней крайнее проявление капитализма. После революции 1917 года большевики запретили проституцию как уродливый пережиток капитализма. Однако окончательно искоренить её так и не удалось.