Расставание Mash и Монеточки: За что певица устроила публичный скандал телеграм-каналу

В 2003 году американский фотограф Кеннет Адельман опубликовал на сайте Pictopia.com несколько снимков жилых домов, стоящих на калифорнийском побережье. Целью фотопроекта было показать эрозию береговой линии и привлечь внимание политиков к этой проблеме. Сегодня никто бы не вспомнил об этой истории, если бы не одна деталь — на снимок номер 3850 попал особняк Барбры Стрейзанд. Певица узнала об этом, обвинила Адельмана во вторжении в личную жизнь и стала требовать удалить фотографию через суд.

Эффект от этого шага получился строго обратный. До обращения в суд фотографию с сайта скачивали шесть раз, из них один раз сама Стрейзанд и ещё два — её адвокаты. После того как скандал набрал обороты, сайт посетило 420 тысяч человек. Барбра проиграла дело и вынуждена была выплатить Адельману 150 тысяч долларов за судебные издержки, а в английском языке появилось устойчивое выражение "эффект Стрейзанд". Это когда кто-то, желая изъять информацию из публичного доступа, только привлекает к ней внимание.

В 2022 году история повторилась в России с певицей Монеточкой. Телеграм-канал Mash опубликовал пост о том, что певица Елизавета Гырдымова (её настоящее имя) купила квартиру в Москве. На видео показали подъезд, упомянули, что девушка там редко бывает, так как идёт ремонт. Собственно, всё. Никаких злых шуток, негатива или неуместного в этом случае вопроса "На какие деньги?". Все понимают: популярная исполнительница может себе позволить, да и 20 миллионов — не то чтобы заоблачная цена для квартиры в центре столицы. За Лизу, в общем, можно только порадоваться.

Но Монеточка приняла всё близко к сердцу. Написала пост в своём инстаграме, назвала издание "говном", публикацию — "чудовищным хрючевом" и пообещала продать квартиру, ведь она больше "не сможет нормально там жить", потому что к ней уже приходят неизвестные люди. Фанаты вступились за певицу, обвиняя Mash в нарушении тайны личной жизни. К делу подключился целый Союз журналистов России, который потребовал от издания извинений. Новость обсуждают третий день. И теперь уже совершенно невозможно сказать, что на самом деле могло привлечь новых незваных гостей: публикация телеграм-канала или раздутый вокруг неё шум.

Монеточка знает, что такое популярность. Более того, она рефлексирует на эту тему. "Бывшим подружкам ты не позвонишь, не возьмёшь за кулисы / Они тебя встретят однажды в рекламе на пачке от чипсов / На чьей-то одежде, в мошпите помятой, на всех банкоматах / Ты смело поддержишь любые форматы: наличку и карты". Это строчки из песни "Крошка", которые показывают, что девушка как минимум осознаёт негативные стороны бытия медийной персоны. Она в этой войне не первая и не последняя. В Петербурге все знают, где живёт Борис Гребенщиков или Михаил Боярский. В Омске каждый панк знал адрес Егора Летова. А это звёзды доинстаграмного поколения, не имевшие привычки делиться всеми аспектами своей жизни так, как делают нынешние.

"Популярные исполнители", как их называли раньше, стали "медийными персонами" и "лидерами общественного мнения" (ЛОМами), и им доступен целый набор привилегий. Популярный журналист или даже бьюти-блогер имеет защиту от бытовых проблем: достаточно написать в своём инстаграме, что "Аэрофлот" сломал чемодан или Почта России потеряла посылку — и представители огромных госкомпаний немедленно прибегут с извинениями и скидками, спасая свою репутацию. Медийная личность не должна зарабатывать только и исключительно творчеством, она может монетизировать своё лицо, просто факт своего бытия. Собственно, об этом и пела Монеточка в песне про "рекламу на пачках от чипсов".

Наконец, главная привилегия, которая снится тысячам (если не миллионам) жителей любой страны, — заниматься творческим трудом и получать за это вознаграждение "выше рынка". В стране очень много певиц, пишущих не самые плохие стихи, умеющих играть на пианино, симпатичных с виду, которые, устраиваясь перед экранами и наблюдая Монеточку в "Вечернем Урганте", неизбежно спрашивают: "Почему она, а не я?"

У всего этого есть цена. Например, то, что граница между личным и общественным у этих людей куда более условна. Внимание со стороны журналистов — это не "говно" и не "хрючево", а издержки той самой популярности. Это часть общественного договора. И в Европе, и в США, где суд встал на сторону фотографа, а не Барбры Стрейзанд, и даже в России, где звёзды, стиснув зубы, соглашаются с тем, что таблоиды полощут их грязное бельё, понимая, что в том числе им, этим таблоидам, они обязаны своей популярностью и вытекающими из неё привилегиями.

Монеточке было всё ок, пока Mash потешался над Стасом Костюшкиным, пытающимся засудить её за песню "Мама, я не зигую". Певице было ок, пока журналисты писали про выход её альбомов или свадьбу в Екатеринбурге. Но на истории с квартирой исполнительница сломалась и как бы заявила, что никаких общественных договоров не подписывала, и вообще, она просто девочка-Монеточка.

Только теперь уже поздно. Популярность, как фарш, не провернуть назад. Герои Гёте, например, продавали за неё душу, расписываясь кровью. Елизавету никто не заставляет даже продавать квартиру. Кстати, с новосельем!