Почему в прицеле вербовщиков в Интернете находятся 7 млн российских подростков

После запрета Верховным судом движения "Колумбайн"* и признания его террористическим за организацию или участие в нём можно будет получить серьёзное наказание вплоть до пожизненного срока, заявили в Генеральной прокуратуре РФ. Президент группы компаний Infowatch Наталья Касперская привела данные статистики системы мониторинга и анализа социальных медиа "Крибрум": воздействию деструктивного характера в Интернете подвергаются семь миллионов подростков.

Тысячи сообществ, в которых состоят несовершеннолетние, пропагандируют агрессию и насилие, наркотики, доведение до суицида и активно занимаются вовлечением в свои ряды именно молодёжи, говорят эксперты. Причём отметим, что их администраторы действуют не в лоб, начиная с безобидных привлекательных фото, видео, призывов общего характера. Это и есть так называемая воронка вовлечения. Дальше, исходя из интересов подростка, а это может быть любая из потенциально запретных тем, его вовлекают в закрытые чаты с шок-контентом. В таких чатах идёт просев и отбор потенциальных "жертв".

Прирост вовлечённости, например по темам наркотиков, убийств, травли и суицида, составляет два миллиона пользователей в год. Мониторинговые системы считают вовлечёнными участниками групп тех, кто поставил лайк, сделал репост или прокомментировал опасный контент.

— У нас не запрещено разговаривать про убийства, — комментирует сложившуюся ситуацию один из самых известных топ-менеджеров российской IT-индустрии, признанный эксперт в области информационных технологий, интернет-маркетинга, поисковой оптимизации Игорь Ашманов. — По какой-то причине эти группы не блокируются в социальных сетях. Туда заходят за остреньким. Тусуются. Дальше их (подростков. — Прим. ред.) ненавязчиво тестируют, прямо там вербуют. Разговорами в ключе: "Не можешь сразу найти соратников? А знаешь, где совсем жёсткий контент? Не для логов?" Сначала всех проверяют на шок-контент, то, что бьёт по эмоциям. А дальше внутри этих сообществ тихие люди вступают в разговоры. Вербовщик очень вежливый и проявляет большой интерес, втирается в доверие. Выявляет тех, кто внушаем. Завлекает условиями, что на следующий уровень надо перейти и выполнить определённые действия, что это не для всех. В ходе выполнения тривиальных заданий оценивается решимость и исполнительность будущей жертвы. Таких уровней фильтрации много. Но на каком-то из них дают задание в реальной жизни. Часто это происходит благодаря Даркнету с формулировкой, что эта запрещённая Сеть не для всех.

Сообществ, связанных с насилием, жестокостью, ненавистью к людям, серийными маньяками-убийцами, пропагандой оружия, множество в социальных сетях. Многие подростки, которые совершали или планировали нападения на школы, интересовались подобным контентом или состояли в подобных сообществах. Число групп неуклонно растёт с 2017 года, отметила в разговоре с Лайфом член Общественной палаты РФ, директор Лиги безопасного Интернета Екатерина Мизулина.

— Многие из этих групп пока не относятся к разряду информации, запрещённой к распространению на территории России. Но при этом хочу напомнить, что у нас, например, действует Федеральный закон "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию", на основании которого такие группы тоже можно удалять и блокировать, — отметила Екатерина Мизулина.

Подтверждает активность вербовщиков в Сети и практикующий психолог Алексей Кравченко. По его словам, проблема групп, в которых ведётся воздействие на подростков, в том числе и вербовка, сохраняется, хотя случаи, которые вскрываются, "достаточно немногочисленны". И именно поэтому психологи не часто сталкиваются с их воздействием на подростков до того, как что-то случилось.

По словам экспертов, большую активность развили, а следовательно, и отточили свои навыки в вербовке молодёжи экстремистские группы различного толка — политические и религиозные. Особенно много так называемых молодёжно-экстремистских групп. Идеологии особой в них нет. Рассказывают о культе силы или о том, как с помощью принуждения "неправильных людей правильными" можно изменить жизнь к лучшему. В них обсуждают случаи насилия и телефонное минирование зданий.

Определён и круг потенциальных жертв вербовки. В группе риска, по мнению специалистов, замкнутые и малообщительные люди, те, кто недавно пережил горе или потерю близких. Вербовщики обращают внимание на попавших в острую или хроническую стрессовую ситуацию: конфликты, ссоры, череда неудач, развод родителей или собственный. Становятся жертвами вербовщиков молодые люди, ищущие смысл жизни, авторитета или учителя для подражания, чувствующие себя непонятыми или непризнанными, максималисты, легко внушаемые подростки.

— Впрочем, не всегда жертвы вербовок имеют какие-то проблемы. Не всегда ответы на вопрос, почему этот молодой человек повёлся, можно найти в социальных причинах, — считает Игорь Ашманов. — В основе "воронок вовлечения" находится технология вербовки, которая всасывает большие массы людей и среди них отбирает тех, кто ведётся. Необязательно именно у этих отобранных есть социальные проблемы. Большинство суицидников-подростков не какие-то поражённые в правах, как правило, это довольно благополучные люди. Чтобы собрать бомбу или купить ружьё с патронами, нужны деньги. И чтобы учиться в вузе, нужно быть социально адаптированным юношей. Часто молодые люди бесятся с жиру, им скучно. У них нет цели в жизни, и тут появляется хитрый товарищ в социальных сетях, который предлагает систему мироустройства. Что вокруг много врагов, а у нас тут есть люди, которые за правду и так далее. "Надо быть смелым!" — говорят ему. В первую очередь вербовка предлагает таким людям цель в жизни.

По словам эксперта, у современной молодёжи кроме потребления есть проблема отсутствия цели в жизни, недостаток внятной идеологии и неустроенность. Однако главное — это то, что технология вербовщиков отработана и редко даёт сбои.

— Сейчас в стране не предусмотрены социальные лифты для таких групп риска. Они не рассчитаны на тех, у кого много тревожности и переизбыток тестостерона. Проблема и в том, что в Сети работают настоящие хищники, у которых отработана технология вовлечения, — говорит Игорь Ашманов. — Подростков вербуют в любом случае социопатических, потерянных, которые не вписались в компанию. В советское время их втягивали в туристические походы, альпинизм и так далее, сейчас это прерогатива родителей и талантливых учителей. А если таковых не нашлось рядом, они попадают в группы террористических ячеек, самоубийств и расстрелов в школах.

Самый действенный путь по прекращению подобной вербовки — закрытие конкретных групп в соцсетях и запрет опасных ресурсов. Остановить работу такого сайта или группы можно после соответствующего судебного решения, поясняет Екатерина Мизулина.

— Эта процедура работает, нужны точечные операции, такой механизм в законе существует, — говорит глава Лиги безопасного Интернета. — Когда наши волонтёры обнаруживают такие группы, то мы обращаемся и в правоохранительные органы для того, чтобы они провели проверку и обратились, например, в прокуратуру или с иском в суд для того, чтобы признать информацию, распространяемую в этой группе, опасной для детей и подростков и запретить её на территории России.

При этом эксперты признают, что процесс и выявления, и запрета встречает объективные трудности ввиду неотработанности системы мониторинга и нахождения злоумышленников.

— Кто-то должен вычислять и изучать, вести мониторинг по деструктиву, — считает Игорь Ашманов. — Нужен механизм мониторинга, поиска. Такой механизм непросто построить, нужно много программирования, серверов и прочего.

По словам Ашманова, должны быть задействованы силовики, имеющие право на оперативно-разыскную деятельность, которые должны "подсаживать" агентов, проводить "контрольные закупки" и брать вербовщиков с поличным.

— Любые ковровые меры, которые действуют на всё население, здесь бесполезны, — объясняет эксперт. — Потому что вербовщики и экстремисты в случае, когда на всё общество пытаются накинуть сетку, проскользнут. Потому что такие люди имеют специальную подготовку. Сообщения о покровительстве СБУ разного рода диверсантам, в том числе и в Интернете, уже были в новостях. Они не появляются просто так.

А пока такой системы нет, необходима профилактика, уверены педагоги и психологи. На самом деле вопрос вовлечения детей в подобные сообщества и в целом их интерес к деструктивному контенту с насилием, суицидами и к иным таким темам — это глубокий системный вопрос. Он связан с проблемами воспитания детей, образования, говорят эксперты.

— Та система образования, воспитания, которая сейчас существует, не удовлетворяет в полной мере потребности детей, — говорит Екатерина Мизулина. — Мы считаем, что здесь требуется развитие системы образования, в том числе дополнительного образования детей, создание отдельных возможностей для подростков, молодёжи, чтобы они имели возможность самореализовываться и развиваться. Это и кружки, и секции, и механизмы для развития их способностей и талантов.

Ещё один важный вопрос — профилактика детской преступности, профилактика девиантного поведения детей. Сейчас нет системности и общности работы всех ведомств в этом направлении, координации. Это и вопросы, связанные с медиаобразованием детей, с цифровой грамотностью и детей, и подростков, и их родителей, и педагогов. На уроках безопасного Интернета в школах часто выясняется, что многие дети, как и их родители и педагоги, не знают базовые правила безопасности в Интернете.

Важнейшим элементом противодействия вербовке в Сети и затягиванию в деструктивные группы является эмоциональный контакт родителей с подростком, считает психолог Алексей Кравченко. Так как именно в семье можно свести на нет воздействие негативной информации.

По словам эксперта, надежды на школьных психологов мало. Такая служба в общеобразовательных школах разрушена, очень редко в каких школах есть штатный психолог, а ещё реже он работает на полную ставку и может серьёзно заниматься с детьми.

— Помочь в налаживании эмоционального контакта может психолог, который будет пытаться честно говорить с ребёнком о сложном, избегая при этом оценочных суждений, как делают два взрослых человека. И нужно время, чтобы подросток начал говорить правду, рассказывать о себе и своём состоянии. Этого не делают в подавляющем большинстве семей, — говорит Кравченко.

По его словам, при наличии общедоступной психологической помощи трагедий (сродни расстрелам в университетах или школах) можно было бы избежать.

— Своевременно оказанная помощь, вовремя установленный психиатрический статус — и трагедии бы не было, — подчёркивает эксперт.